Но этот опыт был весьма убогим.
Женщин, к которым он проявлял интерес, тут же обыскивали, допрашивали, снимали на пленку. Вечер с женщиной был расписан по минутам, «отрежиссирован». Центурионы неотлучно стояли по другую сторону дверей во время его свиданий. И хотя наутро его уверяли, что он был восхитителен, как ангел, сам-то он понимал, что был неуклюжим и закомплексованным. Весьма трудно наслаждаться шелковыми простынями, когда тебя окружает стальное кольцо. Но он всегда считал, что ему удается прятать от посторонних глаз свои чувства, зализывать в темноте свои раны.
Внезапно он проникся к Сагану ненавистью за то, что тот все знает о нем, ненавистью за то, что тот демонстрирует это знание, используя его в качестве оружия.
– И к тому же, конечно, остается Абдиэль. Возможно, для вас это и не проблема, Ваше величество. Вы когда-нибудь выходили с ним на связь? – бесстрастно спросил Командующий.
Дайен снова вспыхнул и повернулся к нему.
– Вы хотите спросить, не является ли он моим советчиком ? Не пытается ли он использовать меня в своих корыстных целях?
– Так как, Ваше величество?
– Не больше чем вас, милорд, – ответил Дайен. – И с тем же успехом.
Они скрестили взгляды, точно шпаги, посыпались искры. На этот раз Дайен опустил глаза первым.
– А куда это вы направляетесь, Ваше величество?
– Я устал. Иду спать.
– У вас еще очень много дел, сир.
– Дел! Я только и делал эти последние три дня, что работал! А когда пытался уснуть, то не овечек считал, а батальоны. А во сне меня преследовали орудийные батареи. Меня будили вспышки лазера и взрывы бомб... Крики погибающих, глаза мертвецов, уставившихся на меня, кровь на руках и на форме. – Усилием воли он заставил себя остановиться и избавиться от воспоминаний. – Остается еще одна проблема, милорд, которую вы предпочитаете обходить молчанием. Я публично заявил и продолжаю на этом настаивать, что ни при каких обстоятельствах не стану втягивать мой народ в войну. А вы требуете от меня, чтобы я как ни в чем не бывало заявил, что все это время я врал.
Саган махнул рукой, точно отгонял мошек:
– Прерогатива королей менять свои решения. Скажите, что вы сдаетесь, уступаете давлению общественности. Скажите, что народ требует, чтобы вы освободили его от коррумпированного, погрязшего в махинациях института президентства. Скажите, что вам был знак свыше...
Дайен бросил быстрый взгляд на Командующего, надеясь, что Саган произнес последние слова, вкладывая в них какой-то подспудный, глубинный смысл. Он надеялся увидеть, что темные глаза Сагана устремлены на него и пристально смотрят, чтобы проникнуть к нему в душу.
Но Командующий вообще не смотрел на Дайена. Он перелистывал какие-то донесения, недавно ему принесенные. Он говорил, не вкладывая души в свои слова, и говорил с раздражением.
– От Республики отделились еще две системы, – с удовлетворением сообщил он. – Они пока что не заявили о своей готовности вступать с нами в союз, но, как только мы четко скажем о своих намерениях, они это сделают. Так что же? Вы приняли решение, Ваше величество?
Его тон ударил по Дайену, как хлыст по кровоточащему телу. Король вздрогнул, но промолчал.
– Может быть, и не придется начинать войну, – настаивал Саган. – Страх перед бомбой многих заставит стать вашими союзниками.
– Я не хочу, чтобы их ко мне гнал страх!
– Но не менее вероятно, сир, что они вообще не встанут на вашу сторону!
– Какая огромная ответственность, – тихо произнес Дайен, – знать, что от тебя зависят миллиарды жизней! Знать, что достаточно лишь одного слова, одной команды, – и ты погубишь их.
– Но ведь вы упиваетесь этим! – Каждое слово Саган произносил отчетливо и выразительно и с каждым словом на шаг приближался к юноше, пока наконец не навис над ним, взяв его в тесное кольцо из металла и огня. – Как вы любите власть, подобострастие и поклонение! Точно это блестящий серебряный шар, упавший с небес прямо вам в руки. Вспомните церемонию инициации. Вы помните тот серебряный шар, Ваше величество? – Голос его был низким, точно глас фатума. – Вы помните, как он падал, помните иглы, помните, как поранили о них руки?
Дайен все помнил. Он смотрел на свои руки и видел, как иглы рвут ему кожу, плоть, сухожилия, разрубают кость, чувствовал боль, пронзившую руки и оглушившую его...
– Власть подобна блестящему серебряному шару, Ваше величество. Вы добиваетесь ее и легко владеете ею. Видите свое отражение на серебряной поверхности, видите молодость, красоту, толпы почитателей. И вот – внезапно! – иглы. Эти иглы, появившиеся на серебряной поверхности, прокололи ваши руки. Теперь очень трудно удержать этот шар, не так ли, сир? И не так легко смотреть на свое отражение, потому что вам видно, как вы истекаете кровью! Но вы должны удержать этот шар в руках, преодолевая боль и страдание. – Командующий разжал пальцы – ладонь была пуста. – Или выпустить его из рук.
Морок. Серебряный шар, иглы, кровь – все морок. Специальные эффекты, придуманные Саганом и Мейгри, чтобы подействовать на его воображение. Всевидящее, Всезнающее существо контролирует Вселенную, рисуется своими Сверхвозможностями, а для этого ранит руки юноши серебряным шаром. Так и должно быть? Скажи, Платус, так быть должно?
У Дайена дрожали руки. Он сжал кулаки.
– А если я откажусь? – Синие глаза, чистые и яркие, смотрели в глаза Командующего. – Если я откажусь начать войну?
Дерек Саган стоял молча. Взгляд синих глаз не дрогнул.
Темные глаза сузились, стали еще мрачнее.
– Я не допущу, чтобы это произошло.
– А как же я, милорд?
Одна бровь у Сагана взметнулась вверх, губы слегка дернулись.
– Королей, особенно глупых королей, отправляют в темницу до того как... или того хуже. Вы принесли мне кое-какую пользу. Заставили крутиться шарик. Теперь он сам набирает скорость.
– Понятно. А вы принесли мне присягу на верность перед Господом, так же как вы присягали моему дяде. Вы нарушили данную ему присягу. Теперь вы нарушаете присягу, данную мне.
– Ваше величество, душа моя в вечных терзаниях из-за того, что я нарушил присягу в первый раз, но что будет, если я преступлю клятву во второй раз, меня не волнует. Надеюсь, вы сообщите о своем решении сегодня же вечером, после чего состоится торжественный прием в честь наших гостей. Хорошенько обдумайте свое решение. Имею честь откланяться, сир.
Главнокомандующий повернулся, алая мантия кровавой волной колыхнулась на его плечах. Он вышел из комнаты, оставив Дайена в полном одиночестве.
Откуда-то, изнутри или издалека, всплыл голос.
Это не был голос Абдиэля. Дайен помнил голос ловца душ, его завораживающий шепот, который ему часто приходилось слышать в последнее время. Он знал этого человека, или ему так казалось. Вечные посулы – власть, слава, деньги. Но все это теперь не имело смысла. Абдиэль ничего не мог предложить Дайену, чего у того еще не было.
А этот новый голос ничего ему не обещал. Он пугал его, вселял в него ужас, потому что он не знал, как спрашивать его обладателя и как давать ответы.
Он был негромким, спокойным, но слышал Дайен его отчетливо.
«Жди, – советовал ему голос. – Жди».

Глава седьмая


Его могучий гром
Доселе был неведом никому.
Жестокое оружие! Но пусть
Всесильный Победитель на меня
Любое подымает! – не согнусь
И не раскаюсь, пусть мой блеск померк...

Джон Мильтон. Потерянный рай

Таск потянул воротник своей формы, в сотый раз пытаясь хоть чуть-чуть ослабить его.
– Перестань! – прошипела Нола, не разжимая губ. С бокалом шампанского в руке она улыбалась входившим гостям.
– Тебя не волнует, что меня медленно душит эта удавка? – ответил Таск.
– Взгляни на офицеров Сагана, на капитана Уильямса, например. Он не вертит головой, словно застрял в винограднике.
– Вижу. Просто его форма подходит ему по размеру. А на мне этот чертов ошейник с трудом застегнулся. – И он в последний раз отчаянным движением дернул воротник.
– Этого не может быть. – Нола бросила на Таска холодный, оценивающий взгляд. – Ты просто растолстел от хорошей жизни.
Таск раскрыл рот, чтобы дать достойный ответ. Нола ведь не была стройной, тонкой, как тростинка, девицей. Ее невысокая, сбитая, мускулистая фигура постоянно сражалась с угрожавшей ей пышностью. Нола исполняла обязанности секретаря Дайена по связям с общественностью, умудряясь выкраивать время на зарядку. А Таск, неофициальный телохранитель, отвечавший за передвижения Дайена, почему-то всегда норовил отправиться к стойке бара. Таск посмотрел на свое округлившееся брюшко, бывшее когда-то крепким и плоским, как лист металла, и мрачно сжал губы.
– Шампанское? – предложил официант.
Таск что-то рявкнул в ответ. И наградил официанта таким взглядом, что того как ветром сдуло вместе с подносом, уставленным хрустальными бокалами.
Банкетный зал, расположенный в отсеке для дипломатов, постепенно заполнялся офицерами и гостями Командующего.
Прибыла баронесса Ди-Луна в сопровождении своих четырех телохранительниц, облаченных в доспехи. Стальная одежда, сделанная специально для них, облегала сильные, гибкие тела, блестела, словно рыбья чешуя, одна грудь, как это и было положено по протоколу, оставалась обнаженной. Они стояли отдельной группой, бесстрашно и презрительно поглядывая на мужчин. Единственная персона, вызвавшая у них интерес, была Нола, которую этот интерес чрезвычайно смущал.
Ввалился Медведь Олефский, тут же заполнив огромный зал своим волосатым телом и грохочущим раскатистым смехом. За ним шли два его сынка, выше и толще своего папочки на метр, исподтишка склабясь на присутствующих дам. Случайно они отдавили ноги гардемарину.
Рикилт и его свита, состоявшая из пародышащих, вползла в зал следом. От тонких ядовитых струек, вырывавшихся из-под шлемов, стоявшие поблизости начали задыхаться и кашлять. Капитан Уильямс дал команду увеличить мощность кондиционеров, чтобы очистить воздух в банкетном зале.
Лорд Саган прохаживался по залу, весь в золотом и алом, точно в языках пламени, бросая время от времени взгляды на двери.
Его величество король еще не появлялся.
Таск поднял голову, подтянув подбородок, пытаясь высводобить шею из тугого воротника. Наклонясь к Ноле, он прошептал ей на ухо:
– Давай поженимся!
– Обязательно, – ответила она, улыбаясь капитану Уильямсу, который растерянно поклонился ей и ответил благодарной улыбкой.
– Я говорю, давай сегодня же ночью поженимся, – быстро прошептал Таск. – И свалим отсюда.
Повернувшись, Нола уставилась на него.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно. – Таск приблизился к ней и взял ее за руку. – Тут начнется война...
– Откуда ты знаешь? – испугалась Нола.
– Еще бы мне не знать! Уже целых три дня они только и твердят об этом, подбивают парнишку на межгалактическую драку; буквально силком заставляют объявить войну. Он сдается, у него нет выхода. А я... А я не хочу тут торчать, когда начнется заваруха.
– Я не подозревал, что ты способен стать дезертиром, Таск.
Это сказал генерал Дикстер, стоя от них неподалеку.
Таск был настолько увлечен разговором, что не заметил, как к нему приблизился генерал. Он представил себе, как могут быть истолкованы его слова, нахмурился и покачал головой. Потом решил взять шампанского. Он протянул руку за бокалом на подносе, который как раз проносил мимо официант, и выпил залпом искрящийся напиток.
– Я не трус, но не вижу смысла участвовать в войне, которую нельзя выиграть, сэр.
– Наоборот, у Дайена отличный шанс выиграть, – заметил Дикстер.
– Да, я это и имел в виду, – пробурчал наемник, не отрываясь от бокала. Потом, посмотрев на Дикстера, встретился с его проницательным усталым взглядом. – Если он победит, то проиграет. Должен признать, что я не особенно сведущ в том, что значит быть королем, но сдается мне, что трудно удержать свой зад на троне, скользком от крови миллиарда твоих убитых подданных.
Дикстер понимающе кивнул.
– Но у него нет другого выхода, Таск. Он сам себя приковал к скале.
– Может и приковал, а может быть, и нет. Я знаю одно – не хочу здесь оставаться и смотреть, как орлы выклевывают ему печенку. Ну же, Нола, скажи, что ты думаешь! Уильямс поженит нас. Это ему особого труда не составит, должен же он хоть как-то компенсировать свою попытку убить нас. Дикстер согласится быть нашим свидетелем, пригласим Дайена. Пусть, хоть и ненадолго, обо всем забудет. Все совершится, как в старые добрые времена. Потом возьмем космический корабль и махнем на Занзи. Хочу повидаться с матушкой, а то она скоро забудет, как я выгляжу.
– Таск! – Нола схватила его за руку и больно стиснула. – Я выйду за тебя замуж, когда только захочешь, где захочешь, поеду за тобой на край Вселенной. Хорошо?
– Хорошо! – Таск вздохнул, расслабился, подергал серьгу в левом ухе. – Хорошо. А вы что скажете, сэр?
– Почту за честь, – мрачно произнес Дикстер. – Но сначала переговорите с Дайеном. Только не налетайте на него. Я с этим советом, кстати, и направлялся к вам. Вы видели малыша? Он должен бы уже прийти сюда.
– Нет, – пробурчал Таск. – Последний раз я видел его днем. Выглядел он ужасно, будто не спал несколько ночей. Я посоветовал ему пойти поспать. Возможно, он так и сделал. Пойду проверю.
– Нет необходимости. За ним приглядывает кто-нибудь другой.
Лорд Саган, закончив разговор с Рикилтом, повернулся к Агису и сказал ему несколько слов. Центурион вышел из зала. Все смолкли, кроме адмирала Экса, начавшего бессмысленный, пустой разговор, грозивший закончиться, как обычно, ссорой. Ди-Луна в окружении своих телохранительниц, скрестив руки под обнаженной грудью, даже не пыталась скрыть свои подозрения и нетерпение. Олефский поглаживал живот, похоже, он проголодался – это было дурным знаком для тех, кто помнил, как разбушевался однажды великан, когда его вовремя не накормили. Туман вокруг Рикилта принял отвратительный оранжевый оттенок.
Командующий как ни в чем не бывало снова продолжал беседу с Рикилтом. Его голос звучал в тишине спокойно и ровно. Те, кто раньше слышал его баритон, угадывали его гнев лишь в неподвижных складках красной мантии, в застывших мышцах рук, покрытых шрамами, в едва колыхавшемся гребне из красных перьев на золотом шлеме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70