Спорщик оторвался от рассеянного созерцания книжной страницы и тоже взглянул на статуэтку.
— Удивительная работа! — Монкфорд вертел фигурку в руках, рассматривая ее со всех сторон. — Ого, а вот здесь что-то написано! Посмотрите-ка!
Сыщик подошел поближе и, взглянув на надпись, уверенно изрек:
— Это по латыни. Я могу прочесть, если хотите.
Нора с немалым изумлением взглянула на Спорщика и стала ждать, что будет дальше.Лонг взял статуэтку, повернул к свету и медленно, но без запинки прочел:
"Я — Смерть, которая ждет любого в конце пути. Мужчины, увидев меня, готовы забыть обо всем, готовы поразить себя собственным мечом. Берегись, о Пришелец".
Лонг, отодвинув от себя статуэтку, стал внимательно рассматривать ее. Крохотные руки женщины держали меч, тонкую талию охватывал серебряный пояс, на котором висели пустые ножны, пышную прическу женщины охватывала тончайшая золотая сетка.
— Ну, моя милая, вы не зря постарались, — восхищенно вещал Монкфорд. — Ведь это же просто чудо. Статуэтка черной Судьбы. Древнее сокровище африканских колдунов... Таких известно всего три — одна в Европе и две в Америке. Значит, у нас будет четвертая...
— Черная Судьба? — переспросил Спорщик и нахмурился. — Хм... Черная Судьба...
Он еще раз внимательно перечитал надпись и почему-то вопросительно взглянул на Нору.
И тут девушка, сама не зная почему, почти не соображая, что делает, спросила:
— А кто такой был Шелтон?
В комнате повисла мертвая тишина. Нора то бледнела, то краснела, не зная, что делать.
— Извините меня, пожалуйста,— наконец произнесла она. — Сама не знаю, как это получилось...
Веселое и беззаботное лицо банкира сделалось пепельно-серым, Нора испугалась даже, что сейчас его хватит удар. Однако Лонг оставался спокоен, он лишь как-то странно улыбнулся и сказал:
— Шелтон был мошенник и убийца. И он получил по заслугам — его повесили в Хелмсфордской тюрьме...
Сыщик хотел еще что-то добавить, но девушка заметила, как на лице банкира появилось страдальческое и вместе с тем испуганное выражение. Лонг тоже заметил это, замолчал.
— А вот и чай! — обрадованно воскликнул банкир. — И — Бога ради! — давайте переменим тему! Неужели нам больше не о чем поговорить, кроме как о повешенных преступниках? — Однако голос банкира, несмотря на всю веселость тона, предательски дрожал. — Вот, например, черная Судьба. "Всякий погибнет от своего меча!" Нет, я уверен, что со мной такого не случится...
Он захихикал, хотя было очевидно, что ему сейчас вовсе не до веселья. Наконец оборвав вынужденный и явно затянувшийся смех, он пригласил гостей в столовую.
После чая Нора вышла прогуляться. До поезда у нее было еще часа два времени и, кроме того, ей показалось, что мужчины тяготятся ее присутствием и хотят о чем-то поговорить наедине. Она спустилась к реке и некоторое время стояла на берегу, наблюдая, как беззаботные рыбешки резвятся в прозрачной воде.
— Извините, если помешал, — сказал кто-то у нее за спиной.
Нора обернулась и увидела в нескольких шагах от себя Арнольда Лонга. Молодой человек выглядел совершенно спокойным, но девушка безошибочно угадала, что он чем-то озабочен.
— Что вы, совсем не помешали, — ответила она и улыбнулась.
— Монкфорд прилег отдохнуть, — начал как-то нерешительно Лонг. — Ему нездоровится.
— Это я во всем виновата, — покачала головой Нора. — Не нужно мне было начинать об этом Шелтоне.
— Нет, вы здесь ни при чем, — отозвался задумчиво Лонг. — Вы здесь ни при чем...
— А вы совсем не похожи на детектива, — сказала спустя некоторое время Нора, чтобы хоть как-то нарушить неловкое молчание.
— Да? — рассеянно откликнулся Лонг. — Наверное, потому, что я очень плохой детектив. Хотя, когда я впервые увидел вас, я думал несколько иначе.
— Вы видели меня? — переспросила Нора, хотя и понимала, что вопрос прозвучал довольно глупо.
— Да, в Южном банке, чуть больше года назад. А сейчас мне кажется, что с тех пор прошло лет двадцать... Как я тогда был глуп!
— Но почему вы так говорите?
— Потому что на следующей неделе они убьют Монк-форда... И я не знаю, как этому помешать...
Нора даже отшатнулась, настолько поражена и испугана она была словами Спорщика.
— Кто убьет?! Что вы такое говорите?..
— Я знаю, что говорю, — произнес он сумрачно. — И говорю вам это только потому, что верю вам. С того самого первого раза, как я увидел вас. Ну, в общем, это неважно... Идемте лучше кататься на лодке, — внезапно предложил
он. — Монкфорд еще жив, и неделя времени у меня есть.
Нора молча вошла в лодку. Она все еще не могла осмыслить ужасного известия, сообщенного ей Лонгом, и в то же время ей отчего-то было хорошо и радостно.
— А сколько вам лет? — неожиданно спросил он, когда лодка выгребла не середину реки.
— Почти двадцать три, — ответила Нора и добавила с усмешкой: —Совсем уже старуха.
— Зря вы так говорите, — неожиданно серьезно отозвался Лонг. — Когда я впервые увидел вас, я сказал себе, что вам двадцать лет, и с тех пор вы ничуть не изменились... Красота — удивительная вещь, она уничтожает возраст. — Он оглянулся через плечо на оставшиейся позади дом банкира. — Красивой женщине всегда столько лет, сколько она
хочет.
— Вы со всеми так откровенно говорите? — спросила Нора и добавила лукаво: — А по-моему, все люди, у которых здоровый цвет лица, выглядят красивыми.
— Может быть, вы и правы, — отозвался Спорщик, — только вот я знавал одну женщину с чудным цветом лица, но в добавок к этому цвету у нее были крохотные поросячьи глазки и нос картошкой... Да, но красота тоже относительна. Самой красивой женщиной, которую я видел в жизни, была Кэтти Лакросс. Просто ангел во плоти. Она даже в Айлесбурге рисовала ангелов...
— Айлесбург? А где это?.. — рассеянно и несколько обе-скураженно спросила Нора.
— Женская каторжная тюрьма. Она отбывает там двадцать лет за вымогательство и воровство.
На это Норе, конечно, нечего было ответить, а Спорщик продолжал свои речи:
— Могу, не хвастая, сказать, что знаю немало. Еще в детстве я два раза от корки до корки прочел энциклопедию, и вообще для полицейского полезно много знать. Но вот женщины для меня всегда были загадкой... Вы не будете возражать, если я скажу, что вы очень красивы?
Нора, никак не ожидавшая такого крутого поворота, только рассмеялась в ответ.
Лодка неторопливо скользила вниз по реке, и Норе впервые за много месяцев или, может быть, даже лет было беззаботно и спокойно.
— У вас очень красивые глаза, — негромко сказал Лонг. — Не просто красивые, а я бы даже сказал — удивительные.
Нора шутливо погрозила ему пальцем.
— Мастер Лонг, кажется, вы пробуете со мной флиртовать.
— Нет, не пробую. Я просто говорю правду... Скажите, вы помолвлены?
Она медленно покачала головой.
— Это, наверное, странно... Я никогда не была обручена. Лонг глубоко и, как показалось девушке, с облегчением вздохнул.
— Это действительно странно. — И вдруг добавил без всякой связи: — А хотите, я вам покажу лодку этого Шелтона?
Вблизи суденышко выглядело полной развалиной. Облупившаяся краска свисала лохмотьями, сгнившие доски местами были выбиты, трюм наполовину залит водой.
— Здесь у него стоял пресс. — Спорщик открыл дверь каюты. — Идите сюда, только осторожно.
Нора, пригнувшись, последовала за ним. Чиркнула спичка.
— Вот смотрите. — Лонг поднес руку со спичкой к стене каюты.
На деревянной обшивке были вырезаны какие-то значки. В неровном дрожащем свете Нора еле разобрала:
1 июля 1854
9 сентября 1862 6 февраля 1886
11 марта 1892
4 сентября 1896 12 сентября 1898 30 августа 1901 18 июля 1923 1 августа 1924 Против даты 18 июля 1923 года был поставлен небольшой крест.
— Что это такое? — спросила девушка.
— Я думаю, календарь памятных дат Шелтона... Правда, что это за даты, я не знаю, кроме, пожалуй, одной. 18 июля 1923 года Шелтона повесили.
Нора отпрянула назад, и как раз в этот миг погасла спичка. Минуту они стояли з темноте, а потом девушка, охваченная безотчетным ужасом, бросилась из каюты. Лонг выбрался следом за ней.
— Эти даты я открыл в прошлом году, когда купил эту лодку и решил содрать обшивку в каюте.
— Но как же это? — бормотала девушка, которая все не могла прийти в себя. — Он ведь не мог знать дня своей смерти...
— Он и не знал. Я думаю, последние даты приписали уже после того, как Шелтона повесили.
— Но... Но кто же это сделал?
— Его сообщники. Грозная шайка. Нора недоверчиво посмотрела на него.
— Расскажите мне. Я никогда не слышала об этом.
— А о магах и колдунах вы слышали?.. Однако лучше нам отплыть подальше от этого места, а то и у берегов бывают уши.
Когда они отчалили, Нора опасливо оглянулась на густые заросли, которые в этом месте подходили почти к самому берегу.
— Не бойтесь, там никого нет, — будто прочел ее мысли Спорщик. — Но прошлой ночью были... Я протянул в дверях каюты нитку, и сегодня она разорвана.
Сильными ударами весел выгребая вверх по реке, Лонг о чем-то напряженно думал. Нора ни о чем не спрашивала его и смотрела на зелень деревьев, обступивших реку.
— Для того, чтобы вести двойную жизнь, нужно быть очень ловким человеком, — наконец заговорил Лонг. — А у Шелтона было шесть разных жизней. И это только те, о которых знаю я... Был человек, писавший для Чайльдс-мэгэ-зин трогательные истории о собаках, его звали Гринстед Джексон. В Ламбете некий Симон Коле имел маленькую типографию. Некий X. Б. Бирс из Оксфордшира весьма успешно разводил кур и неплохо на этом зарабатывал. А в Темпле один чудак снимал дом и держал моторную лодку. Его знали в округе как Джемса Эванхея... Но все эти люди носили одну и ту же шляпу и ботинки, и в Скотланд-Ярде их знали под одной фамилией Шелтон.
— Он был женат? — спросила девушка, как зачарованная.
— Не знаю. Кажется, нет.
— Но подождите! — вдруг вспомнила Нора. — А последняя дата? 1 августа 1924 года! Ведь сегодня 23 июля!..
— Да, 23 июля, — отозвался Лонг.
— Но что будет 1 августа?
— Этого я тоже не знаю, только догадываюсь... Но я уве-ен, что эта дата каким-то образом связана с Монкфордом...
Лонг замолчал и стал внимательно вглядываться в прибрежные кусты, рука его медленно потянулась к карману пиджака. Нора затаила дыхание и тоже широко раскрытыми глазами смотрела на кусты. Ей временами казалось, что из кустов доносился какой-то странный неясный шум.
Спорщик медленно повернулся и внимательно посмотрел на девушку.
— Никогда не поверю, что Шелтон действовал в одиночку.
Резко развернув лодку, он погнал ее к противоположному берегу.
— Сейчас я хочу вас познакомить с одним интересным человеком. Он живет тоже в Марлоу и является своеобразной достопримечательностью этого городка. Я называю его Геркулесом, хотя, на первый взгляд, о нем такого не скажешь... Да вот и он сам.
Спорщик протянул руку, указывая, и Нора с изумлением заметила, что они плыли прямо к какому-то странному сооружению, раньше скрытому от их взглядов густыми кустами. Обильно остекленный и раскрашенный в яркие цвета дом показался ей нагромождением геометрических фигур, но потом она уловила в нем какую-то странную влекущую гармонию. Но еще более примечательным был обширный цветник, разбитый прямо перед домом. От обилия цветных пятен, часто контрастирующих между собой, рябило в глазах. Посреди всего этого великолепия в полосатом шезлонге полулежал худой человек с длинным болезненным лицом.
— Привет, Крайлей! — крикнул Арнольд, подгребая к берегу.
Человек шевельнулся и, вставив в глаз монокль, посмотрел на прибывших.
— А, это вы, Лонг, рад вас видеть.
— Я хочу познакомить вас с мисс Сандерс, — Спорщик помог девушке выбраться из лодки.
— Очень приятно, — смущенно пробормотал худой человек, поднимаясь из шезлонга. — Джексон Крайлей... Очень приятно.
— Мне кажется, что вы могли бы предложить мисс Сандерс осмотреть ваш цветник, — хитро улыбнулся Спорщик.
— Да, он просто восхитителен, — вздохнула девушка.
— Вообще-то, неплохо, — с неохотой согласился хозяин. — У меня хороший садовник... Если хотите, рвите любые цветы...
Он вяло махнул рукой и вновь опустился в шезлонг.
— Ну, как он вам? — спросил Спорщик девушку, когда они отошли на несколько шагов.
— Он, кажется, очень устал от какой-то трудной работы...
— Да уж, — усмехнулся Спорщик. — Только эта усталость у него, по-моему, с самого рождения,.. Я до сих пор не пойму, что заставило его тогда броситься за Шелтоном. Но, в общем-то, милый чудак, и Монкфорд его любит...
Они побродили еще немного по цветнику и вернулись на берег, где Крайлей в это время как раз очень мило о чем-то беседовал с дамой, сидевшей в маленьком ялике, подошедшем совсем близко к берегу. Увидев подошедших, дама, казалось, смутилась и, повернув от берега, стала выгребать на
середину реки.
— Не понимаю, — пожимая плечами, жаловался Край-лей. — Она спрашивала, нельзя ли ей с друзьями в четверг посмотреть мой сад... Но, извините, тут же не проходной
двор...
Сообразив, что сказал бестактность, Крайлей замялся.
— Ничего, все в порядке, — рассмеялась Нора. — Но у вас на самом деле прекрасный сад.
Спорщик вызвался проводить девушку на вокзал и по дороге успел расспросить ее о том, как она попала к мисс Ре-вельсток и где работала до этого. Его очень заинтересовало, что Нора знала три языка.
— Наверное, один из них датский? — неожиданно спросил он, когда они уже вышли на платформу.
— Почему именно датский? — девушка недоуменно пожала плечами. — Немецкий, французский, итальянский и немного испанский.
Спорщик, ничего не отвечая, чуть загадочно смотрел на девушку, а когда поезд тронулся, неожиданно вскочил в купе.
— Что вы делаете? — вскричала Нора.
— Не бойтесь, — успокоил ее Спорщик. — Просто хочу сыграть шутку с одним человеком... Понимаете, он из Скотланд-Ярда и имеет привычку исподтишка наблюдать за мной. Сейчас он едет в служебном купе, а там есть такое специальное окошко, чтоб смотреть вдоль поезда... Вообще, хочу вам сказать, что мои коллеги по службе не очень-то верят в существование Грозной шайки и посмеиваются при случае надо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15