Dauphin Харьков; 1993
Эдгар Уоллес
«СЫНЫ РАГУЗЫ»
Глава 1
По мере того как ветхий автомобиль поднимался на крутой холм, вой и свист ветра становился все сильнее.
Старик, сидевший за рулем, упорно молчал. Он не проронил ни слова с тех пор, как автомобиль выехал из Тевистока и, по-видимому, не собирался нарушать молчания до самого Дартмура.
Автомобиль бросало на ухабах, и сидевшей в нем девушке становилось все неуютнее. Когда машина достигла вершины, ветер подул с такой силой, что двигаться вперед стало почти невозможно… По окнам захлестал холодный дождь.
— Не кажется ли вам, что нам лучше вернуться в Тевисток? — спросила девушка.
— Нет, — последовал столь резкий ответ, что она больше не пыталась переубедить старика.
Доктор Лэффин купил автомобиль на распродаже армейского имущества. Этот рыдван был уже довольно стар еще когда его реквизировали для нужд армии, тем не менее теперешний владелец был вполне им доволен.
Доктор имел небольшое имение на самом краю Дартмурского болота. Именно туда и направлялись сейчас наши путешественники.
Мимо промелькнуло какое-то странное здание. Девушка узнала его. Это была расположенная на окраине городка Дартмурская тюрьма. Через две минуты путники миновали город. Впереди было необъятное Дартмурское болото.
Бетти замерзла и ощущала муки голода. Впервые в жизни девушка пожалела, что не находится в ненавистном ей доме на Кемденской дороге…
Вдруг, к ее изумлению, старик заговорил:
— Это все-таки лучше, чем играть на подмостках. Это ведь живая действительность. Я чувствую духов этого места, чувствую их!..
Он снял руку с руля и послал приветственный жест в пространство. Бетти смотрела на него с ужасом.
— Во мраке живут темные силы, — раздавался его голос, с трудом перекрывавший шум мотора. — Темные силы, о существовании которых мало кто знает. Чего стоят в сравнении с ними хотя бы сорок миллионов покойников Атлантиды!
Вдруг девушка закрыла лицо руками: на дороге прямо перед ними сверкнул красный огонь, показавшийся ей глазом циклопа.
Автомобиль как-то особенно сильно тряхнуло, и он остановился. Бетти увидела человека с красным фонарем в руке, который показался ей призраком. Он был в странном, очень длинном одеянии, напоминавшем монашеское.
Девушка с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.
— Разрешите сказать несколько слов! — произнес неизвестный.
Рядом с ним стояла другая фигура, столь же странно одетая.
— Что такое? Что все это значит? — забормотал Лэффин.
Человек подошел ближе и стал говорить так тихо, что Бетти не могла разобрать ни слова. Лэффин так же тихо что-то отвечал.
Вдруг он громко произнес, обращаясь к девушке:
— Я оставлю машину у обочины, а вам придется меня подождать.
— Как, здесь?! — в ужасе воскликнула Бетти. — В самом центре Дартмурского болота? Одной?
— Этот господин останется с вами, — с этими словами Лэффин показал на вторую темную фигуру, еле различимую в полумраке. — К тому же, нет никаких оснований чего-либо бояться, иначе я никогда бы не оставил вас…
Бетти не ответила и с тревогой стала наблюдать за удалявшимися фигурами.
Четверть часа спустя послышался звук, который еще больше усилил тревогу девушки. То был колокольный звон. Откуда он доносился, понять было трудно.
Вдруг к звону присоединилось стройное пение мужского хора.
Девушка в страхе огляделась по сторонам. Незнакомец стоял на прежнем месте. Ей показалось, что он тоже прислушивается.
Прошел час, прежде чем Бетти услышала на дороге приближающиеся шаги. Кто-то сказал:
— Доброй ночи!
Это был голос доктора. Он подошел к автомобилю один, оставив спутников где-то во мраке. Девушка оглянулась. Теперь не было видно и второго незнакомца.
Лэффин вскарабкался на свое место.
— Что это были за люди? — спросила Бетти.
Старик искоса взглянул на нее и не удостоил ответом. Автомобиль вновь запрыгал по ухабам.
Глава 2
Бетти была в полном изумлении. Она находилась в грязной, плохо освещенной комнате и выслушивала из уст доктора Лэффина самые странные, самые непонятные предложения…
— Я не понимаю, — проговорила она. — Зачем мне надо все это делать?
— Я никогда ничего не объясняю, — ответил доктор своим скрипучим и слегка шипящим голосом. — Я приказываю! Вы знаете меня, Бетти. Я хочу, чтобы все было по-моему. Особенно сейчас! У меня было много разочарований, но на этот раз неудачи не должно быть. Как вы знаете, я не более, чем слуга духов, живущих вне этого мира…
Девушка вновь почувствовала тот страх, который она испытывала перед этим человеком все те четырнадцать лет, что пришлось прожить в этом доме. Лэффин указал костлявым пальцем на темный угол комнаты.
— Здесь Кали, здесь Немезида, здесь Манузупутра, материализованные моими чарами. Вам была предоставлена возможность проникнуть в великие тайны, но вы предпочли преходящие чувственные удовольствия. У меня нет оснований гордиться вами. Дитя из приюта, подобранное мною, дитя, от которого отшатнулся бы всякий, узнав страшную тайну вашего происхождения, — вы упорствуете в своих заблуждениях! Дочь повещенного, вы могли бы вести себя с большей скромностью.
— Может быть, вы правы, — взяв себя в руки, ответила Бетти. — И, тем не менее, я не вижу никаких причин для того, чтобы сесть чурбаном у окна лавки на потеху всем проходящим зевакам. Я вовсе не утверждаю, что я великая актриса, но я люблю свою профессию и не согласна менять ее на то унизительное занятие, которое вы мне предлагаете. Поэтому я решительно отказываюсь.
Девушка встала из-за старенького письменного стола.
— Спокойной ночи! — проговорил Лэффин, не поднимаясь. — Вы сами найдете выход. Прошу вас тщательно закрыть дверь.
Девушка на мгновение задержала свой взгляд на этом страшном человеке. На секунду у нее возникло желание сжать руками горло ненавистного старика, но она стремглав выбежала из комнаты, быстро спустилась по лестнице и сердито захлопнула тяжелую входную дверь.
Поджидавший ее высокий мужчина расхохотался:
— Как вы однако не любите его!
— Неужели вы его любите, Клайв?
Подсаживая девушку в небольшой автомобиль, Клайв ответил:
— В известном смысле, да. Меня не раздражает высокопарность, потому что он искренен. Старик серьезно думает, что он самый значительный человек в мире. И, кроме того, он в некотором смысле помог мне. Он ведь знал меня еще с пеленок. Он был нашим домашним врачом. Наш род происходит из Бафа, и Лэффины столетиями лечили членов нашей семьи. Это своего рода фамильная традиция. Он был моим опекуном, разве вы этого не знаете?
Девушка перебила его.
— Как вы чувствуете себя в новом положении?
Девятый лорд Лоубридж улыбнулся.
— Честь большая, но долги еще больше. Как умудрился дядя просадить деньги — не знаю. Мы всегда полагали, что он богат.
— Значит, устроенное вами торжество было преждевременным?
В это время их автомобиль обогнал какой-то лимузин.
— Ла Флоретт! — сказал Клайв, заглянув в него. — Эта женщина, кажется, поставила себе целью жизни во что бы то ни стало быть у всех на глазах! Вы, вероятно, знакомы с ней?
Бетти Карен пожала плечами. Она слишком хорошо знала Ла Флоретт.
— Бедный Клайв! — произнесла девушка. — Нищий лорд — существо, заслуживающее сострадания. Впрочем, не больше, чем самолюбивая актриса, которой вдруг предлагают стать чем-то вроде манекена в магазине. А это то, что мне придется сделать, если Лэффин настоит на своем…
— Чего он хочет?
— Он носится с каким-то сумасшедшим планом. Я должна принять предложение некоего господина, который продает конторки.
— Не понимаю…
— Я буду обязана ежедневно просиживать четыре часа у большого окна, одетая в зеленое платье, и делать вид, что пишу за конторкой, на которой… — она засмеялась, — будет стоять ваза с одной красной розой. Представляете себе эту картину?
Клайв Лоубридж долго молчал.
— Уж не сошел ли он с ума?
— О, нет! Тут кроется какая-то тайна. По словам доктора, в один прекрасный день появится человек и потребует, чтобы ему было передано послание, которое будет храниться в одном из ящиков конторки.
— Он сошел с ума, — заключил Лоубридж. — Вы, Бетти, должны решительно отказаться.
— Не знаю… Возможно, я буду вынуждена…
— Вынуждены?.. Я поговорю с этим старым болваном! Будущая леди Лоубридж не может сидеть в окнах торгашей…
Девушка ласково взяла своего спутника за руку.
— Клайв, у вас есть о чем думать помимо женитьбы. Так не будем же о ней говорить. Кстати, знаете ли вы Паутера?
— Паутера? Как же! Это директор международной конторы объявлений.
— И к тому же он держит на службе самого неприятного молодого человека в Лондоне. Этот молодой человек буквально не отстает от меня. Мне кажется, доктор Лэффин приставил его ко мне для слежки.
— Как его фамилия?
— Хольбрук. Клайв, милый, если представится случай, вздуйте его хорошенько!
— Он уже мертв! — торжественно заявил Клайв, поцеловав девушку в щеку.
Час спустя молодой лорд стоял перед зеркалом, тщательно изучая свой туалет. Он был, несомненно, очень красив. Целый ряд неожиданных обстоятельств превратили его из малоизвестного художника, зарабатывающего на жизнь не слишком оригинальными пейзажами, в носителя громкого имени.
Закончив одеваться, он позвонил лакею.
— Бенсон, вы, если не ошибаюсь, работали в клубе, прежде чем поступили ко мне?
— Так, милорд.
— Тогда вы должны знать всех. Установите мне точно, кто такой мистер Хольбрук из конторы Паутера.
— Слушаюсь, милорд!
— Еще, Бенсон! Мои сигареты испаряются с невероятной быстротой. Закажите сотню сортом похуже.
— Слушаюсь, милорд!
Бенсон видел, как доктор Лэффин во время последнего визита сунул в свой карман целую пачку сигар, но доносить на гостей не входило в его обязанности.
Глава 3
Мистер Паутер считался умнейшим и добрейшим из всех людей. Поэтому он с изумлением слушал дерзкие речи своего помощника Билла Хольбрука.
— Я ваш помощник, плохо оплачиваемый и заваленный работой, но, тем не менее, искренне вам преданный. Поэтому я напоминаю вам о деле мисс Бетти Карен, о котором вы, по-видимому, совсем забыли…
Мистер Паутер подскочил в кресле и посмотрел на Хольбрука поверх очков.
— Вы с ума сошли? — осведомился он.
— Еще нет, но близок к этому, — ответил Хольбрук. — Потому что ваша манера работать меня убивает!
— Никогда еще, — торжественно заявил Паутер, — я не слышал таких дерзостей от подчиненного! Мне следовало бы выкинуть вас на улицу, и я сам не понимаю, почему еще не сделал этого.
— Я сейчас объясню вам, почему, — сказал Билл Хольбрук, садясь верхом на стул и закуривая длинную сигару. — Потому что я единственный человек в Англии, который что-то понимает в деле рекламы… В моем лице вы имеете гения, который вас обогатит, и я не сомневаюсь, что в вашем завещании я найду свое имя! А теперь несколько слов о деле… С Бетти Карен общаться не просто. Я часами ожидал на ступеньках ее лестницы, чтобы поговорить с ней, но она всякий раз захлопывала передо мной дверь. А когда я попытался подойти к ней на улице, она позвала полицейского, и мне пришлось обратиться в бегство…
Паутер пристально смотрел на своего собеседника — молодого человека спортивного вида и двадцати трех лет от роду.
— Не падайте духом, — сказал он после небольшой паузы. — Могу вас уверить, что в конце концов эта девица согласится.
Хольбрук вернулся на свое место. Он был в большом затруднении. На вечер у него было назначено свидание с мистером Лэффином. Биллу очень хотелось добиться успеха, но он понимал, что почти безнадежно уговорить честолюбивую актрису стать рекламной куклой.
За пять минут до окончания работы к нему подошел мистер Паутер.
— Я забыл сказать, Хольбрук, что вам нужно посетить мистера Ламберга Стоуна, американского миллионера, торгующего котиковыми шкурами. Он приезжает в Лондон сегодня, и я уже разработал проект рекламы.
— Котики!.. Но котиками теперь почти не торгуют!
— Может быть, вы измените свое мнение, если я скажу, что повидать мистера Стоуна вы можете и в понедельник утром. Условьтесь о встрече и заходите ко мне за проектом. Сегодня у вас свидание с доктором, не так ли?
Билл кивнул.
— И постарайтесь узнать, что в самом деле кроется за этими конторками. Я видел их — они старого образца, и я не могу себе представить, что люди согласятся тратить деньги на их приобретение.
Билл улыбнулся.
— Я и так скажу вам, что за ними кроется — убийство, кровь!
Мистер Паутер широко открыл глаза.
— Как странно, что вам пришла в голову такая мысль… Доктор Лэффин говорил мне, что эти конторки были изобретены человеком, которого повесили за убийство жены!
Глава 4
Возле доков расположен квартал, подобного которому уже не найти в Лондоне. Он весь состоит из бедных, совершенно ветхих и запущенных домиков.
Один из них был сдан в аренду под чайную. Арендаторы поставили во главе заведения капитана Харвея Хеля, рыжего детину огромного роста, который каждому встречному жаловался на несправедливость английского суда, засадившего его на двенадцать месяцев в тюрьму за то, что он в пьяном виде потопил вверенный ему пароход. Менее охотно распространялся он о том, что ему, кроме того, с величайшим трудом удалось бежать из Калькутты, где ему угрожала смертная казнь за убийство, и из Сиэтла, где его разыскивал суд за хищение вверенного ему груза.
— Может быть, он хочет поставить вас на доставку рома в Соединенные Штаты? — спросил капитана его приятель Тэйлор, с которым они распивали в чайной пинту пива.
— Весьма возможно, — ответил тот, — и я охотно за это дело возьмусь!
При этом он бросил взгляд на часы и на дверь.
— Вы ждете кого-нибудь? — спросил Тэйлор.
— Весьма возможно…
С этими словами капитан вынул из кармана письмо и передал его Тэйлору. Тот надел очки и прочел по складам:
«Могу предоставить вам работу, сулящую крупные деньги. Предупреждаю, что работа необычная и сопряжена с опасностями. Если согласны, то ждите в чайной в 10 ч. 30 мин. С вами будет беседовать мой агент мистер Смит».
— Что это может значить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19