Специалист, окончивший с отличием институт космической инженерии в
Солнечном городе, он был готов бросить вызов враждебному космосу от лица
наследников трехвековой традиции.
Циолковский и Оберт были первыми космическими инженерами, но они
никогда не покидали Землю. Затем появились Годдард и Ли. Максим-Горе
обнаружил в солнечных вихрях парагравитацию - эту избирательную обратимую
управляемую силу, которая заменила человеку ракету в космических полетах.
Позже инженеры, отвоевывавшие планеты у слепой и бездушной
враждебности космоса, создававшие богатства и мощь Межпланетной
корпорации, заложили основы кодекса беззаветного служения человечеству.
Эта традиция укреплялась, в постоянной и опасной борьбе человека космосом.
Среди ее наследников был старина Джим Дрейк.
Сейчас он уже старик. Его могучие плечи согнулись, рыжеватые волосы
поредели и поблекли. Почти пятьдесят лет назад Дрейк пошел в наступление
на спящую ярость антиматерии. Его первым изобретением был сити-маркер.
Дрейковские маркеры представляли собой огромные вращающиеся
паукообразные колеса. Их помещали в непосредственной близости от опасных
обломков и масс сити-породы. Широкие зеркала улавливали лучи предзакатного
солнца, а фильтрующие линзы и призмы давали предупредительные сигналы, что
спасло от поражения сити многих космонавтов.
Дженкинс поежился на холодном сидении буксира, вглядываясь в темноту,
наполненную туманностями. Он нашел исчезнувшую красную искорку блинкера и
пометил скопление метеоритов, край которого он сейчас исследовал. Он
автоматически начал отсчитывать время.
Оранжевая точка горела четыре секунды. Это означало, что масса этого
скопления была порядка десяти тысяч тонн; десять тысяч тонн сокрушительной
силы, бесценной энергии. Голубой сигнал мигал три секунды, сообщая, что
средний диаметр скопления превышает тысячу километров. Красная лампочка
помигала еще пять секунд, предупреждая, что данная масса сити содержит сто
тысяч опасных обломков.
"Мы доберемся до тебя, двуногий, - дразнила трубка. Ты слишком
нежный, неуклюжий и медлительный, ты не выживешь в космосе. Ты забрался
чересчур далеко от теплых морей, где зародилась жизнь тебе подобных. Ты
нуждаешься в защите. Тебе не справиться с породой".
Ориентируясь по блинкеру, Ник направил буксир к краю скопления. Он
вглядывался в дисплей в поисках нового массива породы и пытался не слушать
беспокойную болтовню собственного страха.
"Мы убьем тебя, Дженкинс, - заурчала трубка. Однажды радиатор выйдет
из строя, и мы заморозим тебя, ты станешь куском льда. Или случайно
взорвется реактор, на котором ты сидишь. И ты сгоришь. От тебя останется
только дым. Или в твоей броне появится трещинка, и ты превратишься в
хрупкую мумию. Но вероятнее всего, мы уничтожим тебе сити-породой".
Трубка сухо усмехнулась. Это закрылся и вновь открылся клапан.
"Как бы ты предпочел умереть, маленький инженер? - издевалась она. -
Хочешь осветить темноту, как новая звезда, когда твое земное тело
столкнется с обломком сити? Или предпочтешь более медленную смерть, какой
умирал твой отец - от сити-шока?"
Дженкинс всматривался в пустоту экрана и старался не слушать. Он
пытался оградить себя от навязчивых страхов традициями и кодексом
космических инженеров. Это было близко ему. Его дядя, Мартин Бранд, без
сомнения, был лучшим из них.
"Подожди, дурак! - продолжала трубка. - Ну, предположим, твои
инженеры освободят противоземную энергию - как вы сможете управлять ей?
Как вы собираетесь использовать ее для блага человека, как спрячете ее от
хитрых политиканов и хладнокровных дельцов и авантюристов?"
Дженкинс пытался избавиться от беспокойного чувства, заставляя себя
думать о Мартине Бранде.
"Вспомни Хиросиму! - насмехалась трубка. - Вспомни третью мировую
войну, Космическую войну. Инженеры, которые впервые расщепили атом,
надеялись облагодетельствовать человечество, как и ты сейчас. Но в
результате те немногие, кто контролировал энергию расщепления, захватили
власть над остальными. Как можно предотвратить повторение этой ужасной
истории, имея энергию сити, еще более сильную и опасную?"
Мартин Бранд найдет выход, думал Дженкинс. Потому что Бранд был
больше, чем выдающийся инженер. Он умел побеждать политиков в их
прокуренных комнатах для секретных совещаний, он мог усмирять финансистов
на биржах. Он мог все.
Дженкинс изучал пустой экран, осторожно возвращаясь к окраинам
скопления. Он пытался не обращать внимания на тихое дыхание трубки, но не
мог справиться со своими тревогами. В его усталом мозгу это шуршание
превращалось в голоса неизвестных существ, которые умерли, когда масса
сити столкнулась с Адонисом.
"Оставь нас в покое, - казалось, говорили эти невидимые духи. - Дай
нам отдых. Иначе ты умрешь, как умерли мы, - ты и весь твой слабый род".
Дрожа в негнущейся броне, Дженкинс отпил глоток горького чая из
трубки внутри шлема. Он хотел стряхнуть с себя оцепенение. На Адонисе,
должно быть, когда-то существовала жизнь. Но на осколках мертвых миров не
было найдено ничего живого.
"Что ты здесь ищешь, маленький чужеземец? - Это шептали его потаенные
страхи, прятавшиеся в тонкой струйке воздуха. - Не секрет ли смерти для
своих гордых планет, которые погубит буйство сити?"
Ну нет, думал Дженкинс. Яркие рекламные проспекты его дяди обещали
жаждущим энергии планетам новую жизнь, а не смерть.
"Но посмотри вокруг - предупреждали печальные голоса в его мозгу. -
Посмотри на обломки мертвых планет, раздавленных той самой мощью, которой
ты стремишься!"
Дженкинс в смущении пожал плечами и пригнулся к экрану. Конечно,
порода таила в себе опасность, но такие как Мартин Бранд достаточно
могущественны, чтобы противостоять ей.

2
Внезапно Ник заметил на экране белое свечение и сразу перешел в режим
тестирования, подготовив тестерную пушку к выстрелу. Анализ показал
наличие железа и вольфрама - сырья для спеццеха Лазарини. Дженкинс с
воодушевлением принялся собирать сити.
Трубка под подбородком продолжала шипеть, но его это уже не трогало.
Поглощенный работой, он не успевал прислушиваться к собственным страхам.
Даже при наличии специальной машины сбор сити был делом трудным и опасным.
Притормозив буксир, Ник не спускал глаз с экрана, пока не увидел впереди
себя острые края большого куска смертельной материи. Он осторожно
продвигался к нему, поглядывая на счетчик Гейгера на запястье.
Температура вспышки при тестировании была не очень высокой. Ник не
ошибся вскорости и расстоянии. Осторожно, чтобы обломок сити не задел
земную часть буксира, он опустил его в корзину для сбора руды,
находившуюся за свинцовым щитом. Он взглянул на весы. Около двух тонн, а
нужно было еще восемь.
Ник посмотрел на бледно-зеленое свечение приборов. Тринадцать - ноль
две, мандатное время. У него было еще шесть часов, в течение которых он
должен был собрать металл для следующей смены Лазарини. Дженкинс
ориентировался по мигающему маркеру и известным ему звездам, избегая
ослепляющего горячего диска Солнца. Он развернул буксир.
- Ник Дженкинс!
Его худощавое тело застыло в громоздкой броне. Слабое дыхание
воздушной трубки не изменилось, но она вдруг заговорила с мягким акцентом
капитана Роба Мак-Джи.
- Слышишь меня, Ник? - казалось, шептал Мак-Джи. - Не загружай
буксир. Возвращайся, если хочешь нарваться на неприятность.
Неприятность?
Какое-то мгновение Дженкинс был уверен, что это действительно говорил
Мак-Джи - старый верный друг и незаменимый помощник Джима Дрейка.
Приземистый крепыш, чьей обязанностью была доставка продовольствия на
Фридонию из Палласпорта и Обании. Сначала Дженкинс подумал, что его ржавая
посудина где-то рядом, и голос доносится фотофонным лучом.
Но Ник вспомнил, что усилитель в шлеме отключен - ему надоело слушать
монотонный гул фридонского маяка. Усмехнувшись, он склонился над экраном и
начал насвистывать, чтобы заглушить шипение трубки.
- Слышишь меня? - ему показалось, что он опять услышал призывный
голос Роба Мак-Джи, увидел квадратное лицо странного маленького
космонавта, его грубые черты, косящие глаза, темные и испуганные. -
Вернись, Ник!
Дженкинс моргнул и засвистел громче. Наверное, он слишком далеко
заехал на буксире, слишком долго находился рядом со спящей яростью породы.
Наверное, нужно пойти в отпуск. Ему не хотелось пользоваться своим
родством с Мартином Брандом, но с сити могли справиться только здоровые
люди.
"Я настоящий, Ник! - настаивал голос. - Слушай меня.
Дженкинс слушал, вспоминая слова Бранда, что Мак-Джи мутант,
созданный специально для этой чуждой человеку среды. Он все еще не знал,
верить ли этому. Застенчивый маленький инженер не блистал особыми
талантами, а инженерное образование Ника воспитало в нем хладнокровный
скептицизм по отношению к расплывчатой науке парапсихологии. И все же
уверенная ловкость, с которой Мак-Джи вел свой старенький буксирчик через
породу, без карт и приборов, казалась достаточным доказательством его
сверхъестественного чувства времени, расстояния и скорости.
- Ты нужен нам, Ник, - напев трубки стал каким-то тягучим, медленным,
задыхающимся. - Что-то случилось. Я пытался уйти в космос, предупредить
мистера Бранда, но я больше не могу.
- А? - Дженкинс напрягся в сковывающей броне. Он знал, что нормальные
люди не разговаривают со своими трубками, но не смог сдержать шепот. - Что
случилось?
- Не знаю. - Слабый голос говорил медленно, будто преодолевая что-то.
- Я действительно могу чувствовать то, что не могут другие - однажды
профессор мне сказал, что я обладаю особыми психическими способностями. Но
всему есть предел...
Дженкинс напряженно прислушивался, но голос словно растворялся в
шипении трубки, как будто сознание покидало Роба Мак-Джи. Какое-то время
было слышно только хлопанье клапана. Потом голос зазвучал опять.
- ...Трудно сказать, что _н_е_ случилось, - казалось, Мак-Джи
задохнулся. - Я долго не мог связаться с тобой. Я чувствую опасность -
взрыв сити, который невозможно предотвратить. Я чувствую измену -
человека, которому мы доверяли.
Голос иссяк.
- Нет! - прохрипел Дженкинс, - кто из нас способен предать Фридонию?
Но трубка только вздыхала, тонкая струйка звука просачивалась через
бесконечность космического пространства. Взволнованное лицо Роба Мак-Джи
исчезло из его сознания и Дженкинс увидел две слабые вспышки, прорезавшие
экран. Очередной металл, наверное, но он все еще находился во власти этого
панического странного предостережения.
Похолодев от тревоги, он повернул буксир туда, где должна была
находиться Фридония. Крошечный астероид затерялся в звездной пыли. Ник
включил усилитель и повернул фотофонное зеркало в поисках маяка.
Луч Фридонии! Поисковый рефлектор поймал луч, и в шлеме зазвучал
сигнал: "ХСМ Т-89АК-44".
Вздрогнув от неожиданного взрыва звука, Дженкинс протянул руку, чтобы
выключить динамик. Этот резкий всплеск заглушил шепот трубки и поколебал
его уверенность в том, что Мак-Джи действительно разговаривал с ним.
- Пора в отпуск, - устало пробормотал он и спохватился, что не должен
разговаривать с собой.
Ник хотел дотянуть до ввода нового реактора, но, наверное, он успеет
вернуться, чтобы принять участие в его установке. Сити нужны были крепкие
нервы. Старина Джим Дрейк поймет. Лазарини ведь получил внеочередной
отпуск, и это не повредило его репутации.
- Я буду следующим, - прошептал он, - когда начну бояться своего
воображения.
Его рука лежала на переключателе.
"ХСМ Т-89АК-44! - обнадеживающе гремел автоматический сигнал. -
Свободен..."
Сигнал прекратился.
Ух! Он затаил дыхание. Ведь он еще не повернул ручку выключателя.
Озадаченный, Ник снова настроил поисковое зеркало. Ничего. Он вращал ручку
приемника до тех пор, пока шуршание бродячих звезд не превратилось в
пульсирующий грохот в шлеме. Опять ничего.
- Итак, маяк отключен? - хрипло пробормотал он. - Что-то
действительно произошло, и кто-то выключил маяк, чтобы я не пришел на
помощь! - Он сглотнул, чтобы избавиться от неожиданной сухости в горле. -
Кто же предатель, капитан Мак-Джи?
- Капитан Мак-Джи! - задыхался он. - Вы можете говорить?
Но шипящая трубка не отвечала.
Паническим холодом перехватило дыхание, ему нужен был маяк. Он не
знал, как вести себя в таких случаях. Ник мог рассчитывать только на свои
далеко не совершенные приборы и несовершенные чувства, и неумолимая
бесконечность пугала его сейчас.
Алмазы звезд отвернулись от него, далекие и холодные. Дружеские
созвездия стали чужими. Холодный голубой глаз сморщенного Солнца слепо
мерцал не с той стороны, что обычно. Прямо перед буксиром, там где должна
была находиться Фридония, вспыхнул еще один дрейковский блинкер...
Нет, маркер, должен быть тот же самый. Ник отчаянно считал секунды,
пока горели цветные точки. Он подбадривал себя. Четыре, три и пять. Ему
удалось подавить панику и найти путеводную нить созвездий. Он определил
положение буксира и повел его прочь от смертоносного скопления сити.
Фридония была вне досягаемости приборов, слишком маленькая и тусклая.
Дженкинс знал, что она должна быть где-то на севере, и вел буксир в этом
направлении, налегая на руль, чтобы передать всю мощь реактора
парагравитационному отсеку, находящемуся сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27