Хакон попробовал было отстоять свою точку зрения, но барон Ярлас уже смирился с неизбежным и принял решение отказаться от тщательно разработанного первоначального плана. Он понял, что выступать в поход сейчас нельзя. И предложил немного обождать.— Археологи, которые не раз служили нам в качестве проводников через соль, — напомнил он генералу Задиру. — Пусть какая-нибудь группа выступит на север прямо сейчас. И необходимо послать с ними кого-нибудь надежного с тем, чтобы получить точный отчет о событиях в Крайнем Поле. Так или иначе, численное превосходство по-прежнему остается за нами, и хотя оттяжка с походом, конечно, не радует, окончательный исход войны не вызывает сомнений. Всего хорошего, господа. Я вновь созову вас, когда возникнет такая необходимость.На этом военный совет закончился и его участники разбрелись кто нуда. Хакон, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не взорваться руганью, отправился к настоятелю с известием о прискорбных новостях. Отчаяние и гнев, которые наверняка овладеют старцем, заранее приводили его в ужас.
А к северу от соляных равнин Монфор со своими приближенными провел день за подготовкой к атаке на захватчиков Крайнего Поля. Разведчики проверили каждую тропку в окрестностях городка и уточнили сведения о численности противника. Теперь, после унылого и утомительного похода, королевскому войску предстояло вступить в бой, и это не могло не радовать (особенно поскольку противник оказался заведомо более слабым), однако Монфор настоял на том, что захватчикам необходимо предложить добровольно сдаться, прежде чем обрушиться на них всеми силами. Если они откажутся, то за королевским войском дело не станет. Бой решено было провести быстро, кроваво и предельно безжалостно: если враг не сдается, то и церемониться с ним нечего. Единственным, что тревожило короля, были возможные жертвы среди мирных жителей Крайнего Поля. Ведь Фарранд, вне всякого сомнения, сообразил захватить заложников, судьба которых будет зависеть от окончательного исхода событий. Особенно беспокоила короля безопасность Бальдемара и Ребекки. Но выбора у него не оставалось: на карту была поставлена судьба всей страны.Среди тех, кто готовился к завтрашнему сражению, Галена не было. На рассвете он в сопровождении Арледжа выехал в Тайбридж.
Ребекка и Эмер тоже провели весь этот день в пути, и к вечеру ярмарочный караван прибыл в городок Мериваль. Ребекке весь день было не по себе; она не видела Эннис со вчерашнего вечера, а ночные сны не принесли ей разгадки. Честно говоря, они только заставили ее разнервничаться еще сильнее.Пока ярмарочный люд расставлял свои шатры и балаганы, Ребекка и Эмер отправились побродить по улицам городка. У всех на устах только и разговоров было, что о наступающих армиях да о близкой войне, из-за чего девушкам стало еще тревожней. Им хотелось услышать хоть что-нибудь о Тарранте и Монфоре, но как раз эти имена в разговорах горожан и не всплывали. Вернувшись к своему фургону, они уселись на ступеньках и принялись толковать о том, что за странные дела творятся в мире. Немного погодя к их фургону подошел незнакомец. Еще издали завидев его, Эмер напряглась, но оказалось, что знает его вовсе не она, а Ребекка.— Т-так я-я и д-думал, что найду вас здесь, — заметил он, подойдя вплотную к хозяйкам фургона.— Кедар! — воскликнула Ребекка.— А почему такое изумление? — спросил он.В его зеленых глазах вспыхивали искорки веселья.— Но это же бесподобно! Ты же мне нынешней ночью приснился!Кедар кивнул; заявление Ребекки, похоже, ничуть не удивило его.— Т-так я и д-думал, что произойдет что-нибудь в этом роде, — усмехнулся он. — В-весь д-день мне было никак не собраться. Т-ты, д-должно быть, решила не оставлять меня в покое, в-вот я и п-пришел.— Но как ты нашел нас?— Следил за знаками.— За какими еще знаками?Этот вопрос, нахмурившись, задала Эмер.Ребекка же промолчала, вспомнив, как Санчия заманила ее в свой фургон при первом посещении ярмарки. «Знак виден лишь тем, кому необходимо его увидеть».— Огни, — пояснил Кедар. — Очень к-красивые. Н-ну, и чего же тебе от меня нужно?И он сам, и Эмер глядели на Ребекку, ожидая разъяснений, но она замешкалась с ответом.— Сама не знаю, — в конце концов призналась она.Она понимала что появление художника имеет очень важное значение, но не понимала почему. И поскольку от девушки совершенно очевидно ждали разъяснений, она смутилась и почувствовала себя полной дурой.После довольно продолжительного молчания Кедар пожал плечами, поставил наземь заплечную сумку с мольбертом и уселся на перевернутый ящик.— А тебя зовут Эмер, правда? — спросил он.— Правда. А откуда ты это знаешь?— Х-хорошеньких д-девушек я з-запоминаю с первого взгляда, — с улыбкой ответил Кедар. Легкое заикание, похоже, ничуть не смущало его. — А что у тебя с глазом?— Хочешь сказать, с моим живописным и непревзойденно прекрасным синяком? — рассмеялась Эмер. — Или он тебе не по вкусу?— У т-тебя на лице все выглядит п-прекрасным, — галантно отметил художник. А затем, обращаясь уже к Ребекке, заявил: — Н-не могу сказать, б-будто в-виню тебя в том, что ты сбежала.— А мы и не сбежали, — словно оправдываясь, возразила девушка. — В Крайнее Поле вторглись изменники, нам едва удалось спастись. Именно тогда и пострадало лицо Эмер.— В-вот беда, — заметил Кедар.В разговоре возникла еще одна пауза, на этот раз не столь напряженная, затем художник поднялся на ноги.П-послушайте, — сказал он. — Я какое-то время побуду здесь. Ярмарка — н-недурное местечко для человека в-вроде меня, чтобы заработать себе на х-хлеб насущный. Рисунки и тому п-подобное. И если т-тебе удастся вспомнить, ч-чего именно т-тебе от меня н-надо…Но Ребекка вдруг перестала слышать его слова, заметив, как из глубокой тени между фургонами к ним приближается еще кто-то. Ребекка узнала Эннис, и ей стало самую малость веселей, потому что наконец-то она смогла хоть что-то понять. «Вот почему он здесь. Они как-то друг с другом связаны». Ребекка разволновалась, чувствуя, что истина уже где-то рядом, хотя по-прежнему и недостижима. Но главное, поиск уже начался.Эннис вошла в пятно света под фонарем над фургонной дверцей и взволнованно посмотрела на Кедара.— Не уходи, — тихо попросила она. — Мне понадобится твоя помощь. Одной мне страшно.— Ты что же, боишься меня? — после некоторый паузы спросила Ребекка.— Не тебя. А того, что ты тут делаешь.— Но я сама не знаю, что делаю здесь!— Ты ищешь, — неожиданно вмешался Кедар.Ребекка изумленно посмотрела на него.— Вот именно! — воскликнула Эннис. — И я тоже ищу. — Она встретилась глазами с Прядущей Сновидения и теперь выдержала ее взгляд. — У тебя есть талисман. Ты ведь одна из нас, разве не так?Ребекка извлекла цепочку с талисманом из-за пазухи и всмотрелась в изображенный на нем символ. Кедар с улыбкой наблюдал за ней.— Это принадлежало Санчии, — неуверенно проговорила она. — Я сама не знаю…Эннис протянула вперед руку и показала всем перстень на одном из своих пальчиков, миниатюрный рисунок на котором повторял знак Ребекки. Кедар, в свою очередь, поднял с земли сумку и показал ее всем женщинам. На металлической застежке поблескивал тот же самый символ.— Ну и что все это значит? — спросила Эмер, переводя взгляд с одного знака на другой.— Это знак принадлежности к тайному обществу, — пояснила Эннис.— Мы называем себя Еретиками, — добавил Кедар. — Таков наш символ.— Еретики! — воскликнула Ребекка. — Значит, вам известна теория о том, что история, повторяясь, идет по кругу?— Что? — Эннис, без сомнения, смутилась.— Еретики — это древняя секта. Их вера берет начало еще во времена перед соляным потопом, — заторопилась Ребекка, но тут же смешалась, заметив, сколь обескураженно смотрят на нее оба «еретика». — Паутина представляет собой бесконечный круг… Аломар написал книгу…Но по-прежнему со стороны гостей она не дождалась никакого ответа.— Я знаю, что н-на н-нас б-были когда-то г-го-нения, — подтвердил Кедар. — Н-но это кончилось д-давным-д-давно. Хотя к-кое-кто все еще придерживается на наш счет с-самых вздорных взглядов…— Но в наши дни ничего подобного не происходит, — возразила Эннис.Разочарование, которого Ребекка не смогла скрыть, явно огорчило сказительницу.— А историю-то вашей секты вы хоть знаете? — без особенной надежды поинтересовалась Ребекка.— В-в общих чертах, — нехотя признался Кедар. — У н-нас есть, р-разумеется, свои р-ритуалы, и члены секты обязаны помогать д-друг другу в минуту опасности. Н-но в-все это д-достаточно невинно…— А что за ритуалы?Ребекка, разумеется, ухватилась за случайно выдернувшуюся из клубка ниточку.— Мы не имеем права рассказывать об этом, — поморщилась Эннис.— Прошу тебя. Это очень важно.— У нас есть особые приветствия, специальные знаки, — пояснил Кедар. — У нас даже есть свой гимн.— Его поют только те, у кого есть слух, — тут же добавила Эннис.— Но у тебя-то замечательный голос, — заверила ее Эмер.— Вот только петь я не умею! — Сказительница, усмехнувшись, пожала плечами. — То есть умею, но плохо.— А стоит самое меньшее троим из нас собраться вместе, мы поднимаем бокалы и клянемся п-памятью о в-волшебной старине, — закончил Кедар.Ребекка ухватилась за слово «волшебный».— Значит, волшебство? — спросила она.— Все х-художники п-помешаны на в-волшебстве, — отмахнулся Кедар. — Т-только мало у кого получается.Ребекка, понимая из услышанного все больше и больше, уставилась на Эннис.— Но у тебя получается! — воскликнула она. — У тебя-то как раз получается!— Это меня и пугает, — сокрушенно призналась Эннис. — Ты сама видела…Кедар остро глянул на сказительницу.— Ты что, колдунья? — спросил он.— Нет. То есть да… Думаю, да. — Эннис совершенно растерялась. — Случается такое не часто — и каждый раз мне становится страшно.— Значит, ты видела? — спросил у Ребекки Кедар.— Да.Ну вот, наконец-то хоть кто-то ее понял.Следующий заговорила Эмер, обратившись к Ребекке, которая во все глаза смотрела на Кедара.— Выходит, ты тоже колдунья? Глава 60 Гален и Арледж прибыли в Тайбридж на следующее утро. Изменив первоначальный план, они примчались сюда никуда не заезжая. Это позволило им и выиграть время, и проехать по дороге, на которой не было, да и не могло встретиться неприятеля. По крайней мере одному из них предстояло на обратном пути заехать в Катовер на встречу с Алым Папоротником: Катовер находился как раз посередине между Тайбриджем и Крайним Полем.Разыскать археологов оказалось на диво просто. Поиски они начали с трактира, в котором Гален распрощался с товарищами одиннадцать дней назад, и здесь им посоветовали заглянуть в «Капустную яму». Тамошний хозяин провел Галена в трактир, который вне всякого сомнения был самым дешевым и самым грязным питейным заведением во всем Тайбридже.Едва войдя в кабак, Гален и Арледж поняли, что здесь что-то стряслось. Перед вяло развалившимися в креслах Холмсом, Милнером и Фланком на столе стояли нетронутые кружки с пивом. Час был ранний — и во всем зале никого, кроме них и заспанного кабатчика, не было. Гален медленным шагом приблизился к археологам, почему-то чувствуя себя провинившимся.Фланк первым заметил Галена и состроил ленивую гримасу. Затем и Милнер посмотрел в ту же сторону, что и его товарищ.— Ага… ага… что это здесь у нас? — неуверенно начал Гален.Холмс сидел спиной к двери. Теперь и он резко развернулся и увидел Галена. Вскочив на ноги, он рванулся вперед и схватил юношу за ворот. Злобно уставился в глаза Галену, встав к нему совсем вплотную.— Ну и где тебя, спрашивается, носило? — спросил, как выплюнул, бородач.Гален, конечно, не знал, как именно встретят его археологи, но подобная ненависть шокировала его настолько, что он просто онемел. Лишь Кусака зашипел и угрожающе выпростал лапку, но Холмс не обратил на это никакого внимания. Им овладела такая ярость, что, подвергшись нападению зверька, он даже не моргнул.— Отпусти его, — тихо проговорил Арледж из-за плеча Галена.— А это еще кто такой? — Милнер сразу же вскочил на ноги. Драку он за версту чуял.— Я вам друг, — невозмутимо ответил воин. — И не судите о Галене плохо, прежде чем не узнаете то, что он вам расскажет.Холмс покосился на Арледжа, впервые за все время отведя взгляд от Галена:— Что еще за Гален? Этого крысенка зовут Грант!— Сколько же ты всего нам наплел — и все выдумки! — вмешался Милнер.Холмс брезгливо отшвырнул Галена в сторону, и тот, споткнувшись о кресло, полетел на пол. Кусака, описав дугу в воздухе, ухитрился совершить мягкую посадку, хотя и расшипелся от ярости. Гален медленно поднялся на ноги, предоставив бику решать собственные проблемы самому, и в упор посмотрел на бывшего товарища.— Простите, что лгал вам, но я не мог вести себя иначе. Разрешите, я все расскажу?Он все еще не понимал, с чем столкнулся, причину и глубину их глухой враждебности.Милнер и Холмс без единого слова вернулись на свои места. Гален поднял перевернувшееся кресло и сел в него, а Арледж расположился за соседним столиком.— Можно мне угостить вас? — спросил Гален, прибегнув к испытанному приему.— У нас налито, — сухо отрезал Холмс.— Ну что я такого страшного сделал! — чуть ли не со слезами на глазах воскликнул Гален.Оказанный ему прием и загадочные причины такого охлаждения поставили юношу в тупик.Холмс подался к нему, на лице у археолога застыла маска с трудом сдерживаемой ярости.— Что ж, давай объясню, — сквозь стиснутые зубы начал он. — Как тебе известно, мы все прибыли сюда в препаршивом настроении. Особенно Пейтон. Гибель Киббля и Дрейна причинила ему большую боль, чем он хотел бы признаться даже себе самому, а переводить «салаг» через соль никогда не было ему по вкусу. А тут еще ты… — Он ткнул в сторону Галена пальцем. — Ты сбежал от нас, не сказав никому ни слова. Археологи так не поступают. Понял?Холмс перешел на крик, лицо у него побагровело. Прежде чем продолжить, ему пришлось взять себя в руки.— По каким-то причинам, известным лишь ему одному, Пейтон возлагал на тебя особенные надежды. Он беспрестанно расхваливал тебя — и вот как ты его отблагодарил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55