- Пейте, пейте, что вы... Уж куда с питьем моим, Кланяется снова.
- Подходи, не стой в углу, Не хозяйка вроде. - Пейте, пейте... - И к столу Медленно подходит.
Утирает скромно рот. - Пейте, пейте. Что вы... Рюмку бережно берет: - Будьте все здоровы.
Мирно старые сидят Строгой, славной парой. Внук с улыбкой аппарат Тащит из футляра.
Дед и бабка за столом Замерли совместно. И сидят они рядком, Как жених с невестой.
А над ними на стене, Рядом с образами, Ворошилов на коне В самодельной раме.
Как получше норовит Снять их внук форсистый. И, серьезный сделав вид, Щелкнул кнопкой быстро.
- Эх, живешь, не знаешь, дед, О своей ты славе! Про тебя один поэт Целый стих составил.
Дед Данила весел, сыт, Курит бестревожно. - Все возможно, - говорит, Это все возможно...
1931
ДЕД ДАНИЛА В БАНЕ
За рекой над крышей бани Пар густой валит клубами, И вокруг на полверсты Берега, обрывы, склоны Пахнут каменкой каленой, Пахнут веником зеленым Все деревья и кусты.
Баня вытоплена жарко. Поддавай, воды не жалко: Речка близко, лей смелей, Парься, лесу не жалей.
Дед Данила влез на полку, Дед Данила лег надолго, Дед Данила лег - так лег, Дубом ноги в потолок.
Дед Данила старый плотник, Он попариться охотник. В год не реже, как два раза, Он, бывало, в печку лазал. На снегу, среди двора, Обливался из ведра.
И, однако, дед Данила Отличался редкой силой. Он об этом скажет сам. Потаскал кряжей в охоту. Тыщи бревен обтесал.
А и что вы только было, Если б смолоду Данила Мылся в бане, как теперь!
Он бы ростом был повыше, Он бы притолоку вышиб, Как вошел бы в эту дверь.
Плотник хвалится здоровьем, Веселит, смешит народ. То примером, то присловьем Славу бане воздает.
- Если хочешь, чтобы тело На жаре легко потело, Чтобы сила не сдавала, Чтоб работа ладом шла, Чтобы хворь не приставала, Чтоб не жалила пчела, Чтоб жена добра была, Чтобы речь была толкова, Чтобы шутка - весела, Парься веником дубовым, Мойся в бане добела.
Мойтесь, люди. Парьтесь вволю, Завтра праздник - выезд в поле. Хоть земля сама черна, Любит чистого она.
За рекой, над крышей бани, Пар густой валит клубами. Пар над теплою землей. Пахнет мокрою золой, Молодой смолой - живицей, Молоком парным, Весной.
1938
ИВУШКА
Умер Ивушка-печник, Крепкий был еще старик...
Вечно трубочкой дымил он, Говорун и весельчак. Пить и есть не так любил он, Как любил курить табак. И махоркою добротной Угощал меня охотно.
- На-ко, - просит, - удружи, Закури, не откажи. Закури-ка моего, Мой не хуже твоего.
И при каждом угощенье Мог любому подарить Столько ласки и почтенья, Что нельзя не закурить.
Умер Ива, балагур, Знаменитый табакур.
Правда ль, нет - слова такие Перед смертью говорил: Мол, прощайте, дорогие, Дескать, хватит, покурил...
Будто тем одним и славен, Будто, прожив столько лет, По себе печник оставил Только трубку да кисет,
Нет, недаром прожил Ива, И не все курил табак, Только скромно, не хвастливо Жил печник и помер так.
Золотые были руки, Мастер честью дорожил. Сколько есть печей в округе Это Ивушка сложил.
И с ухваткою привычной, Затопив на пробу печь, Он к хозяевам обычно Обращал такую речь:
- Ну, топите, хлеб пеките, Дружно, весело живите. А за печку мой ответ: Без ремонта двадцать лет.
На полях трудитесь честно, За столом садитесь тесно. А за печку мой ответ: Без ремонта двадцать лет.
Жизнью полной, доброй славой Славьтесь вы на всю державу. А за печку мой ответ: Без ремонта двадцать лет.
И на каждой печке новой, Р"ш" выложив чело, Выводил старик бедовый Год, и месяц, и число.
И никто не ждал, не думалВзял старик да вдруг и умер, Умер Ива, балагур, Знаменитый табакур.
Умер скромно, торопливо. Так и кажется теперь, Что, как был, остался Ива, Только вышел он за дверь.
Люди Иву поминают, Люди часто повторяют: Закури-ка моего, Мой не хуже твоего.
А морозными утрами Над веселыми дворами Дым за дымом тянет ввысь. Снег блестит все злей и ярче, Печки топятся пожарче, И идет, как надо, жизнь.
1938
НА СВАДЬБЕ
Три года парень к ней ходил, Три года был влюблен, Из-за нее гармонь купил, Стал гармонистом он.
Он гармонистом славным был, И то всего чудней, Что он три года к ней ходил, Женился ж я на ней.
Как долг велит, с округи всей К торжественному дню Созвал я всех своих друзей И всю свою родню.
Все пьют за нас, за молодых, Гулянью нет конца. . Две легковых, три грузовых Машины у крыльца.
Но вот прервался шум и звон, Мелькнула тень в окне, Открылась дверь - и входит он. С гармонью на ремне.
Гармонь поставил у окна, За стол с гостями сел, И налил я ему вина И разом налил всем.
И, подняв чарку, он сказал, Совсем смутив иных: - Я поднимаю свой бокал За наших молодых..
И снова все пошло смелей, Но я за ним смотрю. Он говорит: - Еще налей. - Не стоит, - говорю, Спешить не надо. Будешь пьян И весь испортишь бал. А лучше взял бы свой баян Да что-нибудь сыграл.
Он заиграл. И ноги вдруг Заныли у гостей. И все, чтоб шире сделать круг, Посдвинулись тесней.
Забыто все, что есть в дому, Что было на столе, И обернулись все к нему, Невеста в том числе.
Кидает пальцы сверху вниз С небрежностью лихой. Смотрите, дескать, гармонист Я все же не плохой...
Пустует круг. Стоит народ. Поют, зовут меха. Стоит народ. Чего-то ждет, Глядит на жениха.
Стоят, глядят мои друзья, Невеста, теща, мать.
И вижу я, что мне нельзя Не выйти, не сплясать.
В чем дело, - думаю. Иду, Не гордый человек. Поправил пояс на ходу И дробью взял разбег.
И завязался добрый спор, Сразились наравне: Он гармонист, а я танцор, И свадьба в стороне.
- Давай бодрей, бодрей, - кричу, Строчу ногами в такт. А сам как будто я шучу, Как будто только так.
А сам, хотя навеселе, Веду свой строгий счет, Звенит посуда на столе, Народ в ладони бьет.
Кругом народ. Кругом родня Стоят, не сводят глаз. Кто за него, кто за меня, А в общем - все за нас.
И все один - и те, и те Выносят приговор, Что гармонист на высоте, На уровне танцор.
И, утирая честный пот, Я на кругу стою, И он мне руку подает, А я ему свою.
И нет претензий никаких У нас ни у кого. Невеста потчует двоих, А любит одного.
1938
СВЕРСТНИКИ
Давай-ка, друг, пройдем кружком По тем дорожкам славным, Где мы с тобою босиком Отбегали недавно. Еще в прогалинах кустов, Где мы в ночном бывали, Огнища наши от костров Позаросли едва ли. Еще на речке мы найдем То место возле моста, Где мы ловили решетом Плотвичек светлохвостых. Пойдем-ка, друг, пойдем туда, К плотине обветшалой. Где, как по лесенке, вода По колесу бежала.
Пойдем, посмотрим старый сад, Где сторож был Данила. Неделя без году назад Все это вправду было. И мы у дедовской земли С тобой расти спешили. Мы точно поле перешли И стали вдруг большие.
Наш день рабочий начался, И мы с тобой мужчины. Нам сеять хлеб, рубить леса И в ход пускать машины. И резать плугом целину, И в океанах плавать,
И охранять свою страну На всех ее заставах. Народ мы взрослый, занятой. Как знать, когда случится Вот так стоять, вдвоем с тобой, Над этою криницей?
И пусть в последний paз сюда Зашли мы мимоходом, Мы не забудем никогда, Что мы отсюда родом.
И в грозных будущих боях
Мы вспомним, что за нами И эти милые края, И этот куст, и камень...
Давай же, друг, пройдем кружком По всем дорожкам славным, Где мы с тобою босиком Отбегали недавно.
1938
* * *
Мы на свете мало жили, Показалось нам тогда, Что на свете мы чужие, Расстаемся навсегда.
Ты вернулась за вещами, Ты спешила уходить И решила на прощанье Только печку затопить.
Занялась огнем береста, И защелкали дрова. И сказала ты мне просто Дорогие мне слова.
Знаем мы теперь с тобою, Как любовь свою беречь. Чуть увидим что такое Так сейчас же топим печь.
1938
МАТЬ И ДОЧЬ
Мчится в поле машина, Пыль клубится за ней...
- Не к тебе ль, Катерина?.. - Видно, к дочке моей... Мимо льна молодого Проезжают как раз.
- Кто здесь будет Фролова? - Две Фроловых у нас. Катерина Фролова Это вот она - я,
А Наталья Фролова Будет дочка моя. Вон в платочке бордовом, Можно кликнуть сейчас.
- Нет, товарищ Фролова, Мы-то лично до вас... Усмехнулась и руки Отряхнула она.
- Ну, бросайте, подруги, Что ж, я выйду одна?..
И по льну осторожно, Точно вброд босиком, На лужок придорожный Все выходят гуськом.
А в тени от машины Встали строем одним Седоусый мужчина И две женщины с ним.
- Вот, товарищ Фролова, За высокий ваш лен От колхоза "Основа" Вам привет и поклон.
Весь колхоз вам желает Жить в здоровье сто лет. Весь колхоз выдвигает Вас в Верховный Совет.
За уход ваш любовный, За талант и за труд Все кругом поголовно Голоса отдадут...
Отступив, побледнела, Губы вытерла мать. На своих поглядела, На приезжих опять.
Поклонилась: - Ну, что же... Всем спасибо мое... Только дочь... помоложе, Может, лучше ее?.. И тогда виновато Гость руками развел:
- Если б ехали в сваты, Так о чем разговор!.. И, как ветром волнуем, Колыхнулся народ: Мать поздравить родную Дочь родная идет.
Мать смуглее и строже. Дочь светлей и стройней. Но глазами похожи И осанкою всей.
Столько сдержанной силы И у той и у той. И одною красивы Строгой кровной красой.
Взгляд и облик тот самый, И простые черты... Мама, что же ты, мама, Уж не плачешь ли ты?..
1938
ПОЛИНА
Над великой русскою равниной, Над простором нив, лесов и вод Летчица, по имени Полина, Совершила славный перелет.
Были с ней ее подруги смелые, Женщины под стать - одна в одну. И от моря Черного до Белого Путь лежал их через всю страну.
Глубоко внизу прошла под ними Хлебная украинская степь, Города, сады и темно-синий, В берегах зеленых, вольный Днепр.
И остался по пути, наверно, Где-то в стороне один колхоз. За оградкой низкой - птичья ферма И постройки белые вразброс.
Там стоит немолчный Крик куриный, Там - всего лишь восемь лет назад Птичница, по имени Полина, Созывала на дворе цыплят.
Там она вела им счет свой строгий, Чтоб ни одного не потерять. И клевала ей босые ноги Хлопотливая цыплячья рать.
И в какой-то летний день обычный, Заглушая писк и гомон птичий, Пролетел над фермой самолет. Птичница стояла у ворот.
И смотрела, сколько видеть можно, Против солнца заслонясь рукой. И могучей, сладкой и тревожной Грудь ее наполнилась тоской...
1938
СЛУЧАИ НА ДОРОГЕ
Поля обветрились едва Ступить с дороги топко. Как хвоя тонкая, трава Показывалась робко.
И колесо еще следа Прорезать не успело. И запоздалая вода По всем овражкам пела
В такой-то день мы шли гулять, Кино прослышав где-то. И были оба мы под стать, Как лорды, разодеты.
И с виду будто от собак, Для красоты на деле, Мы с другом прутики в руках Изящные имели.
Хотя обочные уже Тропинки были сухи, Шагали мы настороже, Оберегая брюки.
А воздух весь звенел вокруг, И грело солнце так-то! И вот идем и слышим вдруг: Стучит, буксуя, трактор.
Понять не трудно, что и как: Имеет ухо опыт. Какой-то, думаем, дурак В грязи машину топит.
Слова готовы наперед: - Позор! В нетрезвом виде... С горы спускаемся - и вот Мы видим... Что ж мы видим?
Девчонка лет семнадцати Хлопочет за рулем: Обволокло по ступицы Колеса киселем.
Девчонка лет семнадцати Берет на полный ход. Но, видно, не податься ей Ни взад и ни вперед.
Подходят к ней смущенные Два лорда молодых. - Позвольте, мы вас вытащим, Сказал один из них.
Понятно, соглашается, Хотя глядит зверьком, И даже улыбается, Несчастная, мельком.
Но это дело личное, А медлить не с руки. И лорды, не задумавшись, Снимают пиджаки.
Мости побольше хворосту, Кустарник под боком.
И трактор вылез вскорости, Однако суть не в том... Девчонка, смех стараясь скрыть, Сидит, глядит понуро.
- Позвольте вас благодарить... И руку протянула.
Но мы стоим, мы как без рук: В грязи по локти руки. А тут еще мы видим вдруг, Какие наши брюки.
Стоим. Нельзя подать руки. Умыться тоже нечем. Она, смеясь, нам пиджаки Накинула на плечи.
Он на меня, я на него Идем, косясь, бок о бок. - Ты что? - А что? - Да ничего...
И рассмеялись оба. Была погода хороша, Приветлива девчонка. Шел в гору "Интер" не спеша. И мы пошли сторонкой.
Потерян был иаш прежний лоск, И нас томила робость. Знакомство все же началось. Но тут - сюжет особый...
1938
СЕМЬЯ КУЗНЕЦА
Машина под флагом стоит у крыльца, Цветы по бортам полевые. Сегодня большая семья кузнеца Места покидает родные.
Не ведавший прежде далеких дорог, Старик, человек домовитый, Кузнец уезжает на Дальний Восток К своим сыновьям знаменитым.
Не в гости. Еще от работы не прочь Умелые старые руки. С ним едет старуха и младшая дочь, Невестки и первенцы-внуки.
Веселая, дружная эта семья Жила, подрастала при кузнице темной, Ухваткой и силой в отца сыновья, А в мать красотой, моложавой и скромной.
Любил их отец. За вечерним столом Сидели, как равные, вместе, Вели деловитые речи втроем, Втроем затевали и песни.
Давно ли то было? А дети росли. И вот они вправду мужчины. У самого края советской земли Ведут боевые машины.
Своими сынами зовет их страна, Знакомы народу их лица. И носят они на груди ордена За подвиг в бою у границы.
Родительской гордости полон старик, За шуткой скрывает волненье: Мол, жить мне теперь интерес не велик От славы своей в отдаленье.
Мол, еду гулять. Ни забот, ни хлопот, Живи, отдыхай за сынами. А смерть подойдет - и опять же почет: Положат под красное знамя.
И будто бы он по природе простак О чем еще думать такому? А правду сказать - не совсем оно так, И даже как раз - по-другому.
Охота ему не отстать от детей, Водить с ними прежнюю дружбу, Чтоб было ребятам еще веселей Нести свою трудную службу.
Пускай они все-таки, - думает он, С позиции слышат недальней Знакомый им с детства, уверенный звон Отцовской простой наковальни.
И, глядя в глухую тревожную мглу, Готовясь к атаке горячей, Пускай они знают, что батька в тылу Свою выполняет задачу.
И пусть, как товарища, чуют плечом, Чему бы в бою ни случиться, И мивгое пусть они знают, о чем Вперед говорить не годится...
Машина под флагом стоит у крыльца, Цветы по бортам полевые. Сегодня большая семья кузнеца Места покидает родные.
У той, у какой-то далекой версты, Далеко от этого дома, Наверно, другие цветут и цветы, И птицы поют по-иному.
Сиял шапку старик, обернулся, взглянул На дом, на колодец, на крышу с трубою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12