.. "Будь что будет", - решил я. Вернулся в кабинет,
собрал вещи. Объявил сотрудникам отдела о результатах
состоявшегося совещания, о решении руководства ФСО отстранить
меня от должности по требованию Ч. В. С.
Ребята встретили это известие нерадостно, но вслух никто
ничего не сказал. Все люди военные, что такое дисциплина - знают
хорошо.
На прощание окинул взглядом свой кабинет. Посмотрел на
картину, висящую на стене, фотографии. Как будто чувствовал, что
вижу все это в последний раз. 24 июня я заехал в "Белый дом" -
хотел сделать расшифровку чубайсовской пленки. Милицейская
охрана пропустила мою машину через ворота спокойно. А вот на
входе в здание меня неожиданно остановил сотрудник ФСО. Он
открыл тощую папочку, внимательно посмотрел внутрь. Молвил:
- Вход в "Белый дом" вам запрещен. Препираться с
охранником не имело никакого смысла. Он всего лишь выполнял
приказ. Я развернулся, сел в машину и уехал. Навсегда.
Через неделю отдела "П" больше не существовало. В
спешном порядке всех моих сотрудников выселили из Дома
правительства.
Секретные, политые кровью и потом материалы перевезли в
Кремль. Долго еще они валялись в коридорах 14-го корпуса, напоминая
картину "Утро после Куликовской битвы". Так "высоко"
руководители государства оценили нашу работу...
* * *
Компания "Ксерокс" - в большом долгу перед СБП. Мы
сделали ей такую рекламу, какой не купишь ни за какие деньги.
Хотя информационного взрыва и не получилось - все
"демократические" СМИ были обработаны предвыборным штабом,
- сведения о коробке все же просочились в печать.
Кто-то передал видеозапись следственных мероприятий и
копии протоколов председателю Комитета по безопасности
Государственной Думы В. И. Илюхину. Виктор Иванович
продемонстрировал их на пресс-конференции, потом напечатал в
"Советской России". Чубайс и Черномырдин сделали вид, что ничего
не происходит. Как в поговорке: плюнь в глаза, скажет - божья
роса.
Впрочем, меня это не сильно огорчало. Главное, чтобы
уголовное дело не оказалось замороженным. Позже я передал в
прокуратуру и пленку с записью чубайсовских откровений. Но увы.
Следствию даже не дали возможность провести экспертизу с тем,
чтобы идентифицировать голоса "героев", установить ее
подлинность. Когда следователь Мосгорпрокуратуры попытался
отправить пленку экспертам, ему сказали: подождите полгода,
раньше не получится.
Дело начало разваливаться снова. Что мы могли?
Возможности повлиять на должностных лиц у СБП больше не было.
В ноябре 1996 г. "Московский комсомолец" опубликовал
стенограмму переговоров Чубайса, Илюшина и Зверева. Фамилии
Зверева в газете, однако, не было - вместо него фигурировал
Красавченко. Произошло это по причине того, что и Зверева и
Красавченко звали одинаково - Сергеем. Красавченко периодически
заходил в кабинет, бросал реплики. Понять, когда говорил Зверев, а
когда Красавченко, без экспертизы было невозможно.
Разгоревшийся вслед за публикацией скандал был даже
больше, чем мы могли себе представить. Весь день Государственная
Дума обсуждала материал. Было решено провести парламентское
расследование.
Соратники Чубайса поняли, что дело швах. В авральном
порядке были организованы контрмеры. Все "независимые"
телеканалы, радиостанции и газеты, как по команде, принялись
поливать грязью "МК" и А. Хинштейна, журналиста, взявшего на
себя смелость напечатать стенограмму с комментариями.
Говорилось, что это верх журналистской неэтичности; что
сфальсифицировать запись при нынешнем развитии техники - пара
пустяков; что подслушивать высших чиновников спецслужбы не
имеют никакого права.
"Случайно" встретился с журналистами Чубайс. Сказал,
что никакой беседы с Илюшиным и Красавченко в "Президент-
Отеле" не вел, что все это ложь и клевета. В общем, в очередной раз
соврал.
Правда, после того как генеральный прокурор Скуратов
заявил, что пленка эта приобщена к уголовному делу в качестве
вещдока, клевреты немного поутихли, а затем и вовсе замолчали.
О том, что в апреле 1997 г. Скуратов официально признал:
"Заключениями экспертиз установлено, что на одной из
представленных для исследования аудиокассет записаны речь и
голоса Чубайса А. Б. и Илюшина В. В.", не написало ни одно издание.
Вопросы этики обсуждать я не берусь. Скажу лишь о
"незаконности" наших действий.
Закон "Об оперативно-розыскной деятельности" давал нам
право разрабатывать любого гражданина Российской Федерации. Его
должность роли не играет. Специальная инструкция КГБ, которая
запрещала проводить оперативные действия в отношении высших
советских и партийных чинов, перестала существовать вместе с
распадом Союза.
Не обнаружила никаких нарушений закона и Главная военная
прокуратура, которая проводила проверку наших "ночных" действий.
По правде говоря, я таил надежду, что дело о коробке будет
все же доведено до конца. Под давлением общественности (и в первую
очередь Государственной Думы, которая потребовала временно
отстранить Чубайса, Илюшина и Красавченко от работы до
окончания следствия) дело было передано из Мосгорпрокуратуры в
Генеральную прокуратуру.
Но нет. Следствие не смогло установить "источник, из
которого были получены изъятые деньги. Факт причинения кому-
либо ущерба подтверждения не нашел. Не установлен и законный
владелец указанной валюты". (Из письма генпрокурора Скуратова.)
В январе 1997 г. уголовное дело было переквалифицировано со
статьи о незаконных валютных операций на мошенничество.
(Новый Уголовный кодекс России отменил ответственность за
сделки с валютой. Не удивлюсь, если произошло это по инициативе
"реформаторов".) А в апреле 1997 г. дело и вовсе было прекращено "за
отсутствием состава преступления" и в "в связи с неустановлением
законного владельца".
Что ж, события той ночи окончательно и бесповоротно
убедили общество: в России можно воровать и лгать безбоязненно.
Тебя не только не арестуют, но еще и повысят в должности. А
какой солдат не мечтает быть генералом?..
ТУЛЬСКАЯ БИТВА
Когда работаешь, не видя результатов своего труда, это вгоняет тебя в
тоску. Время от времени начинаешь думать собственно, а какого черта ты
обливаешься потом, если никому ничего не надо? Совсем другое дело, если
знаешь, во имя чего и ради чего вкалываешь.
Сразу же после увольнения из СБП я включился в работу предвыборного штаба
Коржакова. 176-й Тульский избирательный округ оказался свободным. Прежний
депутат - А И. Лебедь перешел на госслужбу в качестве секретаря Совета
Безопасности Тула - регион непростой Симпатии народа в основном на стороне
коммунистов. И это понятно вокруг - предприятия оборонки, большинство из
которых стоят Люди не получают зарплату За место в Думе предстояло
побороться Кампанию мы начали с того, что принялись собирать подписи за
выдвижение Коржакова. Первый же опыт вселил в нас надежду за неделю ребята
собрали более 8 тысяч автографов Шеф получил свидетельство о регистрации №
1.
Поняли мы, правда, и другое Многим, очень многим
перспектива коржаковского депутатства совсем не улыбалась
Возвращение грозного начальника СБП в политику - нож в сердце
для столичных проходимцев И они попытаются сделать все, лишь
бы остановить Александра Васильевича.
Параллельно с нашей группой, которая состояла в основном
из отставных сотрудников Службы, сбором подписей занималась и
какая-то самодеятельная команда Эти энтузиасты клялись в
преданности к Коржакову и брались помочь нам во всех начинаниях
Долгие годы работы в органах приучили нас не только
доверять, но и проверять. Повнимательнее посмотрев на работу
добровольцев, мы обнаружили, что подписи, принесенные ими, в
большинстве своем - недействительные. На листе, допустим,
начертано' Иванова Ольга Ивановна, проживает по такому-то
адресу Обращаемся в справочное бюро - а старушка Иванова умерла
полгода назад. И так далее.
Расчет фальсификаторов прост Их подписи сдадут на
регистрацию А потом избирком регистрацию отберет, разразится
скандал Пока мы будем ходить и доказывать свою правоту, выборы
уже пройдут
Мы ни на секунду не сомневались, что действовали
добровольцы не по своей воле. Сценарий был разработан в Москве
- Ну что, предстоит серьезный бой? - поинтересовался
Александр Васильевич, когда мы приехали к нему в больницу и
порадовали известием, что подписи собраны (В то время он в
очередной раз оперировал свои многострадальные суставы -
сказались годы службы и занятия спортом)
Бой, конечно, предстоял не детский Но нас это не пугало
Наоборот, заводило За успех нашего предприятия мы и выпили по 150
грамм прямо в больничной палате
* * *
В отличие от большинства кандидатов Коржаков
действительно пошел в народ
Тогдашний губернатор Тульской области Севрюгин, выполняя
указания из Москвы, всячески пытался помешать шефу. Александра
Васильевича не пускали в клубы, в ведомственные дома культуры, на
многие предприятия. Но он не сдавался. Встречался с людьми где
угодно - на улице, у проходных, в ДЭЗах, детских садах,
поликлиниках...
Тула - не Москва. То, что в столице известно каждому
ребенку, в Туле - большая новость. Коржаков еле успевал отвечать
на вопросы. Но ни одного не пропускал. Объяснял свою позицию всем.
Рассказывал, что происходит наверху. Севрюгин ничего не мог
поделать. Рейтинг шефа уверенно поднимался.
Кстати, забегая вперед, скажу, что весной 1997 г. Севрюгин
проиграл губернаторские выборы. А в июне был арестован ФСБ по
обвинению в получении взятки в 100 тысяч долларов. Такие
загребущие руки были у "руки Москвы".
Но это случилось лишь полгода спустя. Пока же Севрюгин
был еще на коне и с усердием, достойным лучшего применения,
вставлял нам палки в колеса. Никогда не забуду, как на 850-летие
города в Тулу приехал генерал Лебедь, бывший депутат. Как
секретарь Совбеза, Александр Иванович должен был стоять на
трибуне вместе с губернатором и прочими тульскими шишками.
Пробираясь сквозь толпу, генерал узрел Коржакова.
- Александр Васильевич, ты чего здесь? Пошли на трибуну.
- Да неудобно, - попытался отказаться шеф.
- Брось. Очень даже удобно.
Когда Севрюгин увидел Коржакова, поднимающегося наверх,
он разом переменился в лице. Пулей сбежал с трибуны. Народ
воспринял перемену "вождей" восторженно.
- Так его! - раздались крики. - Правильно! Гони воров!
Помощь Лебедя трудно переоценить. В тяжелые для нас
минуты он поддержал Александра Васильевича, обратился к
избирателям с призывом проголосовать за генерала Коржакова.
Это вызвало самый настоящий приступ ненависти в Кремле.
До ушей президента информацию донесли, как всегда исказив с
точностью до наоборот.
Ельцин взбеленился.
- Как тот, понимашь, так и этот... Два генерала, - злобно
заявил он перед телекамерами, а вскоре и вовсе отправил Александра
Ивановича в отставку...
- Александр Васильевич, у тебя мешка нет? - спросил как-
то Лебедь у Коржакова, когда мы все находились в одном из
предвыборных штабов, в гостинице "Волга".
- Зачем? - не понял шеф.
- Щас набьем бумагой, я на плечо взвалю, выйду на улицу. А
на следующий день все газеты напишут, что Коржаков платит
Лебедю за поддержку... Не им одним коробки с долларами таскать...
Бывший командующий, как всегда, зрил в корень. Накал
страстей достиг своего апогея. По указке опытных дирижеров
многие газеты и большинство телеканалов раздували ненависть к
Коржакову. Из нафталина доставали уцененные слухи многолетней
давности.
Наши противники не понимали, что чем сильнее они будут
поливать шефа, тем большую популярность ему создадут. Логика в
провинции одна: если власть человека не любит, значит, человек
этот достойный.
Все их попытки очернить Коржакова терпели фиаско.
Например, история с уничтожением оперативных материалов СБП.
Савостьянов, став заместителем Чубайса по президентской
администрации, написал заявление в прокуратуру, что из СБП
исчезли секретные документы и их утечка может нанести
серьезный урон национальной безопасности страны. Нас затаскали
по кабинетам, но в итоге были вынуждены признать: ни Коржаков,
никто из его соратников отношения к уничтожению материалов не
имеют. Военная прокуратура вынесла постановление об отказе в
возбуждении уголовного дела. Савостьянов не успокоился. Под его
давлением дело было все же возбуждено, но вскоре прекращено. Тогда
генпрокуратура, опять под диктовку Савостьянова, отменила
решение прокуратуры военной. В очередной раз дело приняли к
производству. Продолжается оно до сих пор.
А суета вокруг коробок из-под "ксерокса"? В Кремле отлично
отдавали себе отчет: если дело будет расследоваться нормально,
объективно, неизбежен финал. Коржаков окажется невинно
пострадавшим - придется признать, что доллары были, что их
украли и т. д. Это ж какая реклама ему перед выборами!
Пришлось идти ва-банк. Ельцину напели, что надо-де
прекратить свистопляску, не играть на руку Коржакову. Президент
вызвал генерального прокурора Скуратова и перед телекамерами
публично отчитал:
- Почему не раскрыто убийство Листьева? Не умеете
работать - назначим другого генерального!
Показательную порку продемонстрировали по всем
телеканалам. А вот того, что произошло, когда операторов
попросили из кабинета выйти, никто не знает.
Ельцин сказал Скуратову примерно так: хватит рыть под
мои выборы. Были доллары - не были, дело прошлое. Забудьте.
Вскоре уголовное дело было прекращено...
* * *
Наши недруги старались изо всех сил. Но это не давало
желаемого эффекта. Популярность Коржакова росла с каждым
днем. Тогда они решились на совершенно беспрецедентную операцию.
Одним из соперников шефа был Эдуард Пащенко, депутат
Госдумы прежнего созыва и глава местных демократов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26