Графиня с во
сторгом чувствовала, как воскресают в ней воспоминания ранней юности, и
сравнивала их с новыми своими впечатлениями.

«На берегах Комо, Ц думала о
на, Ц нет широких полей, какие видишь вокруг Женевского озера, нет тучных
нив, окруженных прочной оградой, возделанных по самым лучшим способам з
емледелия и напоминающих о деньгах и наживе. Здесь со всех сторон подыма
ются холмы неравной высоты, на них по воле случая разбросаны купы деревь
ев, и рука человека еще не испортила их, не обратила в статью дохода. Среди
этих холмов с такими дивными очертаниями, сбегающих к озеру причудливым
и склонами, передо мной, как живые, встают пленительные картины природы, н
арисованные Тассо
Тассо, Торквато (1544Ц 1595) Ц итальянский поэт, автор эпической поэмы
«Освобожденный Иерусалим».
и Ариосто. Все здесь благородно и ласково, все говорит о любви, ничт
о не напоминает об уродствах цивилизации. Селения, приютившиеся на серед
ине склона, скрыты густой листвой, а над верхушками деревьев поднимаются
красивые колокольни, радуя взгляд своей архитектурой. Если меж рощицами
каштанов и дикой вишни кое-где возделано поле шириною в пятьдесят шагов,
так отрадно видеть, что все там растет вольнее и, право же, лучше, чем в друг
их краях. А вон за теми высокими холмами, гребни которых манят уединенным
и домиками, такими милыми, что в каждом из них хотелось бы поселиться, удив
ленному взгляду открываются острые вершины Альп, покрытые вечными снег
ами, и эта строгая, суровая картина, напоминая о пережитых горестях, увели
чивает наслаждение настоящим. Воображение растрогано далеким звоном к
олокола в какой-нибудь деревушке, скрытой деревьями, звуки разносятся н
ад водами озера и становятся мягче, принимают оттенок кроткой грусти, по
корности и как будто говорят человеку: „Жизнь бежит, не будь же слишком тр
ебователен, бери то счастье, которое доступно тебе, и торопись насладить
ся им“».

То, что говорили эти чудесные берега, равных которым нет во всем мире, верн
уло душе графини юность шестнадцатилетней девушки. Ей казалось непости
жимым, как она могла прожить столько лет, ни разу не приехав посмотреть на
это озеро. «Неужели, Ц думала она, Ц счастье ждало меня у порога старост
и?» Она купила лодку; Фабрицио, маркиза и сама г-жа Пьетранера собственным
и своими руками разукрасили ее, потому что у них никогда не было денег, хот
я в доме царила роскошь: со времени своей опалы маркиз дель Донго ничего н
е щадил ради аристократического блеска. Так, например, чтобы отвоевать у
озера полосу берега в десять шагов шириной, перед знаменитой платановой
аллеей, которая тянется в сторону Каденабии, он приказал устроить плотин
у, и это обошлось ему в восемьдесят тысяч франков. На конце плотины возвыш
алась часовня из огромных гранитных глыб, построенная по плану знаменит
ого маркиза Каньолы, а в часовне этой модный миланский скульптор Маркези
трудился теперь над сооружением гробницы для владельца замка, на которо
й многочисленные барельефы должны были изображать подвиги его предков.

Старший брат Фабрицио, маркезино Асканьо, вздумал было принимать участи
е в прогулках женской половины дома, но тетка брызгала водой на его напуд
ренные волосы и каждый день придумывала, как бы поковарнее поиздеваться
над его важностью. Наконец, он избавил веселую компанию, не дерзавшую сме
яться при нем, от необходимости видеть в лодке его бледную, пухлую физион
омию. Все знали, что он состоит шпионом своего батюшки, а всем одинаково пр
иходилось остерегаться этого сурового деспота, постоянно кипевшего яр
остью со времени своей вынужденной отставки.
Асканьо поклялся отомстить Фабрицио.
Однажды поднялась буря, и лодка едва не перевернулась; хотя денег было оч
ень мало, гребцам заплатили щедро, чтобы они ничего не говорили маркизу: и
без того он был недоволен, что обе его дочери участвуют в прогулках. И еще
раз после того попали в бурю, Ц на этом красивом озере бури налетают внез
апно и бывают очень опасны: из двух горных ущелий, расположенных на проти
воположных берегах, понесутся вдруг порывы ветра и схватятся друг с друг
ом на воде. В самый разгар урагана и раскатов грома графине захотелось вы
садиться на скалистый островок величиной с маленькую комнатку, одиноко
поднимавшийся посреди озера; она заявила, что оттуда перед ней откроется
поразительное зрелище: она увидит, как волны со всех сторон бьются о каме
нные берега ее приюта; но, выпрыгнув из лодки, она упала в воду, Фабрицио бр
осился спасать ее, и обоих унесло довольно далеко. Разумеется, тонуть не о
чень приятно, но скука, к великому ее удивлению, была отныне изгнана из фео
дального замка. Графиня любила простодушного старика Бланеса и страстн
о увлекалась астрологией. Деньги, оставшиеся от покупки лодки, все ушли н
а приобретение случайно подвернувшегося небольшого телескопа; и почти
каждый вечер графиня, взяв с собою племянниц и Фабрицио, устраивалась с т
елескопом на площадке одной из готических башен замка. Фабрицио выпадал
а роль ученого в этой компании, и все очень весело проводили несколько ча
сов на башне, вдали от шпионов.
Надо, однако, признаться, что бывали дни, когда графине совсем не хотелось
разговаривать, и она, погрузившись в раздумье, уныло бродила одна под выс
окими каштанами. Она была слишком умна, чтобы не чувствовать порою, как тя
жело, когда не с кем поделиться мыслями. Но на другой день после таких прис
тупов тоски она смеялась по-прежнему; обычно на мрачные размышления эту
деятельную натуру наталкивали сетования маркизы, ее невестки:
Ц Неужели мы все последние дни своей молодости проведем в этом угрюмом
замке? Ц восклицала маркиза.
До приезда графини у нее недоставало смелости даже подумать об этом.
Так прошли зимние месяцы 1814Ц 1815 годов. При всей своей бедности графиня два
раза ездила на несколько дней в Милан: нужно же было посмотреть превосхо
дные балеты Вигано
Вигано, Сальваторе (1769Ц 1821) Ц итальянский балетмейстер.
, которые давали в театре Ла Скала; и маркиз не запрещал жене сопрово
ждать золовку. В Милане бедная вдова генерала Цизальпинской республики,
получив пенсию за три месяца, давала богатейшей маркизе дель Донго неско
лько цехинов. Эти поездки были очаровательны; дамы приглашали на обед ст
арых друзей и утешались в своих горестях, смеясь надо всем, как дети. Италь
янская веселость, полная огня и непосредственности, заставляла их забыв
ать, какое мрачное уныние сеяли в Грианте хмурые взгляды маркиза и его ст
аршего сына. Фабрицио, которому недавно исполнилось шестнадцать лет, пре
красно справлялся с ролью хозяина дома.
7 марта 1815 года дамы, вернувшиеся за день до того из чудесной поездки в Мила
н, прогуливались по красивой платановой аллее, недавно удлиненной до сам
ого крайнего выступа берега. Со стороны Комо показалась лодка, и кто-то в
ней делал странные знаки. Лодка причалила, на плотину выпрыгнул осведоми
тель маркиза: Наполеон только что высадился в бухте Жуан
Наполеон бежал с о-ва Эльб
ы и высадился в бухте Жуан, возле г. Канн, 1 марта 1815 года.
. Европа простодушно изумилась такому событию, но маркиза дель Дон
го оно нисколько не поразило; он тотчас же написал своему монарху письмо,
полное сердечных чувств, предоставил в его распоряжение свои таланты и н
есколько миллионов и еще раз заявил, что министры его величества Ц якоб
инцы, орудующие в сговоре с парижскими смутьянами.
8 марта, в 6 часов утра, маркиз, надев камергерский мундир со всеми регалиям
и, переписывал под диктовку старшего сына черновик третьей депеши полит
ического содержания и с важностью выводил своим красивым, ровным почерк
ом аккуратные строчки на бумаге, имевшей в качестве водяного знака портр
ет монарха. А в это самое время Фабрицио, велев доложить о себе, входил в ко
мнату графини Пьетранера.
Ц Я уезжаю, Ц сказал он. Ц Я хочу присоединиться к императору, Ц ведь о
н также и король Италии, и он был так расположен к твоему мужу! Я отправлюс
ь через Швейцарию. Нынче ночью мой друг Вази, Ц тот, что торгует в Менаджи
о барометрами, Ц дал мне свой паспорт; дай мне несколько наполеондоров,
Ц у меня всего два золотых; но если понадобится, я и пешком пойду.
Графиня заплакала от радости и смертельной тревоги.
Ц Боже мой! Как тебе пришла в голову такая мысль? Ц воскликнула она, сжим
ая руки Фабрицио.
Она встала с постели и вынула из бельевого шкафа тщательно запрятанный к
ошелечек, вышитый бисером, Ц в нем лежало все ее богатство.
Ц Возьми, Ц сказала она Фабрицио. Ц Но ради бога береги себя. Что будет
с несчастной твоей матерью и со мной, если тебя убьют? А надеяться на успех
Наполеона невозможно, бедный дружок мой: эти господа сумеют его погубит
ь. Разве ты не слышал в Милане неделю тому назад рассказа о том, как его два
дцать три раза пытались убить, и все в этих покушениях было так хорошо обд
умано и слажено, что он уцелел только каким-то чудом. А ведь он был тогда вс
емогущим. И ты же знаешь, что наши враги только о том и думают, как бы избави
ться от него. Франция впала в ничтожество после его изгнания.
Графиня говорила об участи, ожидавшей Наполеона, с глубоким, страстным в
олнением.
Ц Позволяя тебе отправиться к нему, я приношу ему в жертву самое дорогое
для меня существо на свете, Ц сказала она.
Глаза Фабрицио наполнились слезами, и он заплакал, обнимая графиню, но во
ля его не поколебалась ни на одну минуту. Он с горячностью изложил своему
дорогому другу все основания, побудившие его принять такое решение; мы п
озволим себе смелость признать их весьма забавными.
Ц Вчера вечером, в шесть часов без семи минут, мы, как ты помнишь, прогулив
ались по платановой аллее на берегу озера, под Каза Соммарива, и шли мы по
направлению к югу. Как раз в это время я заметил вдалеке ту лодку, что плыл
а со стороны Комо и везла нам великую весть. Я смотрел на лодку, совсем не д
умая об императоре, я только завидовал судьбе тех людей, которые могут пу
тешествовать, и вдруг я почувствовал глубокое волнение. Лодка причалила
, агент отца что-то тихо сказал ему, отец вдруг побледнел, отвел нас в сторо
ну и сообщил нам «ужасную новость». Я отвернулся и стал смотреть на озеро
только для того, чтобы скрыть слезы радости, хлынувшие из глаз моих. И вдру
г на огромной высоте Ц и притом с правой стороны Ц я увидел орла, птицу Н
аполеона; орел величественно летел по направлению к Швейцарии, а значит
Ц к Парижу. И я сейчас же сказал себе: «Я тоже пересеку Швейцарию с быстро
тою орла, я присоединюсь к этому великому человеку и принесу ему то немно
гое, что могу дать ему, Ц поддержку моей слабой руки. Он хотел возвратить
нам родину, он любил моего дядю!» Когда орел еще не совсем скрылся из виду,
у меня вдруг почему-то высохли слезы, и вот тебе доказательство, что эта м
ысль была ниспослана мне свыше: лишь только я безотчетно принял решение,
в тот же миг я увидел, какими способами можно осуществить его. И мгновенно
вся печаль, которая Ц ты знаешь это Ц отравляет мне жизнь, особенно в вос
кресные дни, исчезла, словно ее развеяло дыхание божества. Перед моими гл
азами встал великий образ: Италия поднимается из той тины, куда погрузил
и ее немцы; она простирает свои израненные руки, еще окованные цепями, к св
оему королю и освободителю
Эти патетические слова передают прозой ст
рофы стихов знаменитого Монти (прим. авт.).
. И я сказал себе мысленно: «Я, доселе безвестный сын многострадальн
ой нашей матери, пойду, чтобы победить или умереть вместе с человеком, отм
еченным судьбою и желавшим смыть с нас презрение, с которым смотрят все н
а нас, даже самые подлые, самые рабские души среди обитателей Европы».
Помнишь, Ц тихо добавил он, глядя на нее сверкающим взглядом, Ц помнишь
тот каштан, который в год моего рождения матушка своими руками посадила
ранней весной в нашем лесу на берегу ручья, в двух лье от Грианты? Так вот: «
Прежде чем приступить к каким-либо действиям, Ц подумал я, Ц пойду посм
отрю на свое дерево. Весна еще совсем недавно началась, и, если на нем уже е
сть листья, Ц это хороший знак для меня». Я тоже должен стряхнуть с себя о
цепенение, в котором прозябаю здесь, в этом унылом и холодном замке. Не каж
ется ли тебе, что эти старые, почерневшие стены, некогда служившие орудие
м деспотизма и оставшиеся символом его, Ц очень верный образ угрюмой зи
мы? Для меня они то же, что зима для моего дерева.
Вчера вечером, в половине восьмого, я пришел к каштану, и Ц поверишь ли, Дж
ина? Ц на нем были листья, красивые зеленые листочки, уже довольно больши
е! Я целовал листочки тихонько, стараясь не повредить им. Потом осторожно
вскопал землю вокруг моего милого дерева. И тотчас же, снова преисполнив
шись восторга, я пошел горной тропинкой в Менаджио, Ц ведь мне нужен пасп
орт, чтобы пробраться через границу в Швейцарию. Время летело, был уже час
ночи, когда я подошел к дверям Вази. Я думал, что мне придется долго стучат
ься, чтобы его разбудить. Но он не спал, он беседовал с тремя друзьями. При п
ервых же моих словах он бросился обнимать меня и вскричал: «Ты хочешь при
соединиться к Наполеону!» И друзья его тоже горячо обнимали меня. Один из
них говорил: «Ах, зачем я женат!»
Г-жа Пьетранера задумалась; она считала своим долгом выставить какие-ни
будь возражения. Будь у Фабрицио хоть самый малый опыт, он прекрасно поня
л бы, что графиня сама не верит благоразумным доводам, которые спешит при
вести. Но взамен опыта он обладал решительным характером и даже не удост
оил выслушать эти доводы. Вскоре графине пришлось ограничиться просьба
ми, чтобы он сообщил о своем намерении матери.
Ц Она расскажет сестрам, и «эти женщины», сами того не ведая, выдадут мен
я! Ц воскликнул Фабрицио с каким-то высокомерным презрением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12