Главной целью ночных походов под предводительством Фабрицио было осмо
треть поставленные переметы, прежде чем рыбаки услышат предупреждающи
й звон колокольчика. Для этих дерзких экспедиций выбирали грозовую пого
ду и выходили в лодке за час до рассвета. Садясь в лодку, мальчишки думали,
что их ждут великие опасности, Ц это было поэтической стороной их вылаз
ок, и, следуя примеру отцов, они набожно читали вслух Ave Maria. Но нередко случал
ось, что перед самым отплытием, происходившим тотчас же вслед за молитво
й, Фабрицио бывал озадачен какой-нибудь приметой. Суеверие являлось еди
нственным плодом его участия в астрологических занятиях аббата Бланес
а, хотя он нисколько не верил предсказаниям своего друга. По прихоти юной
фантазии Фабрицио приметы с полной достоверностью возвещали ему то усп
ех, то неудачу, а так как во всем отряде характер у него был самый решитель
ный, мало-помалу товарищи привыкли слушаться его прорицаний; и если в ту м
инуту, когда они забирались в лодку, по берегу проходил священник или с ле
вой стороны взлетал ворон, они спешили запереть замок причальной цепи, и
все отправлялись по домам, в постель. Итак, аббат Бланес не сообщил Фабриц
ио своих познаний в довольно трудной науке Ц астрологии, но, неведомо дл
я себя, внушил ему беспредельную веру в предзнаменования.
Маркиз понимал, что из-за какой-нибудь неприятной случайности, касающей
ся его шифрованной переписки, он может оказаться в полной зависимости от
сестры, и поэтому ежегодно ко дню святой Анджелы, то есть к именинам графи
ни Пьетранера, Фабрицио разрешалось съездить на неделю в Милан. Весь год
он жил только надеждой на эту неделю и воспоминаниями о ней. Для такого пу
тешествия, дозволяемого в важных политических целях, маркиз давал сыну ч
етыре экю и, по обычаю своему, ничего не давал жене, всегда сопровождавшей
Фабрицио. Но накануне поездки отправляли через город Комо повара, шестер
ых лакеев, кучера с двумя лошадьми, и поэтому в Милане в распоряжении марк
изы была карета, а обед ежедневно готовили на двенадцать персон.
Образ жизни злобствующего маркиза день Донго был, разумеется, не из весе
лых, зато знатные семьи, которые решались вести его, основательно обогащ
ались. У маркиза было больше двухсот тысяч ливров годового дохода, но он н
е тратил и четверти этой суммы, Ц он жил надеждами. Целых тринадцать лет,
с 1800 по 1813 год, он пребывал в постоянной и твердой уверенности, что не пройде
т и полугода, как Наполеона свергнут. Судите сами, в каком он был восторге,
когда в начале 1813 года узнал о катастрофе на Березине
В ноябре 1812 года при перепр
аве через реку Березину были окончательно разгромлены русской армией о
статки армии Наполеона I, отступавшей из России.
. От вестей о взятии Парижа и отречении Наполеона он чуть с ума не со
шел; тут он позволил себе самые оскорбительные выпады против своей жены
и сестры. И, наконец, после четырнадцати лет ожидания, ему выпала несказан
ная радость увидеть, как австрийские войска возвращаются в Милан. По рас
поряжению полученному из Вены, австрийский генерал принял маркиза дель
Донго с великой учтивостью, граничившей с почтением; тотчас же ему предл
ожили один из главных административных постов, и он это принял как заслу
женную награду. Старший сын его был зачислен в чине лейтенанта в один из а
ристократических полков австрийской монархии, но младший ни за что не хо
тел принять предложенное ему звание кадета. Триумф, которым маркиз насла
ждался с редкостной наглостью, длился лишь несколько месяцев, а за ним по
следовали унизительные превратности судьбы. У маркиза никогда не было т
алантов государственного деятеля, а четырнадцать лет-деревенской жизн
и в обществе лакеев, нотариуса и домашнего врача и раздражительность, по
рожденная наступившей старостью, сделали его совсем никчемным человек
ом. Однако в австрийских владениях невозможно удержаться на важном пост
у, не обладая теми особыми талантами, которых требует медлительная и сло
жная, но строго обдуманная система управления этой старой монархии. Пром
ахи маркиза дель Донго коробили его подчиненных, а иногда даже приостана
вливали весь ход дел. Речи этого ярого монархиста раздражали население,
которое желательно было погрузить в сон и беспечное равнодушие. В один п
рекрасный день маркиз узнал, что его величество соизволил удовлетворит
ь его просьбу об отставке и освободил его от административного поста, но
вместе с тем предоставил ему должность второго помощника главного мажо
рдома Ломбардо-Венецианского королевства
По решению Венского конгр
есса в 1814 году Ломбардо-Венецианская область стала зависимым от Австрии
королевством.
. Маркиз был возмущен, счел себя жертвой жестокой несправедливости
и даже напечатал «Письмо к другу», несмотря на то, что яро ненавидел свобо
ду печати. Наконец, он написал императору, что все его министры Ц предате
ли, ибо все они Ц якобинцы. Совершив все это, он с грустью вернулся в свое п
оместье Грианту. Здесь он получил утешительное известие. После падения Н
аполеона, стараниями могущественных в Милане людей, на улице убили графа
Прину, бывшего министра итальянского короля и человека весьма достойно
го. Граф Пьетранера, рискуя жизнью, пытался спасти министра, которого тол
па избивала зонтиками, причем пытка его длилась пять часов. Один из милан
ских священников, духовник маркиза дель Донго, мог бы спасти Прину, откры
в ему решетчатую дверь церкви Сан-Джованни, когда несчастного министра
волокли мимо нее и даже ненадолго оставили около церкви, швырнув его в ка
наву посреди улицы; но священник издевательски отказался открыть решет
ку, и за это маркиз через полгода с удовольствием выхлопотал для него бол
ьшое повышение.
Маркиз ненавидел своего зятя, ибо граф Пьетранера, не имея даже пятидеся
ти луидоров дохода, осмеливался чувствовать себя довольным да еще упорс
твовал в верности тому, чему поклонялся всю жизнь, и, невзирая на лица, дер
зко проповедовал дух справедливости, который маркиз называл якобинско
й мерзостью. Граф отказался вступить в австрийскую армию; этот отказ пол
учил должную оценку, и через несколько месяцев после смерти Прины те же с
амые лица, которые заплатили за его убийство, добились заключения в тюрь
му генерала Пьетранера. Его жена тотчас же взяла подорожную и заказала н
а почтовой станции лошадей, решив ехать в Вену и высказать всю правду имп
ератору. Убийцы Прины струсили, и один из них, двоюродный брат г-жи Пьетра
нера, принес ей в полночь, за час до ее выезда в Вену, приказ об освобождени
и ее мужа. На следующий день австрийский генерал вызвал к себе графа Пьет
ранера, принял его чрезвычайно любезно и заверил, что в самом скором врем
ени вопрос о пенсии ему, как отставному офицеру, будет решен самым благоп
риятным образом. Бравый генерал Бубна
Бубна-Литтиц Ц австрийский генерал и дип
ломат, после низложения Наполеона был губернатором Пьемонта; командова
л австрийскими военными силами в Ломбардии.
, человек умный и отзывчивый, явно был сконфужен убийством Прина и з
аключением в тюрьму графа Пьетранера.
После этой грозы, которую отвратила твердость характера графини Пьетра
нера, супруги кое-как жили на пенсию, которой действительно не пришлось д
олго ждать благодаря вмешательству генерала Бубна.
К счастью, графиня уже пять или шесть лет была связана тесной дружбой с од
ним богатым молодым человеком, который был также задушевным другом граф
а и охотно предоставлял в их распоряжение лучшую в Милане упряжку англий
ских лошадей, свою ложу в театре Ла Скала и свою загородную виллу. Но граф,
ревностно оберегавший свое воинское достоинство и вспыльчивый от прир
оды, в минуты гнева позволял себе резкие выходки. Как-то раз, когда он был н
а охоте с несколькими молодыми людьми, один из них, служивший в армии под д
ругими знаменами, принялся трунить над храбростью солдат Цизальпинско
й республики
Цизальпинская республика была образована в 1797 году Бонапартом в Сев
ерной Италии. В течение всего времени своего существования была занята ф
ранцузскими войсками; с 1805 года Ц Итальянское королевство.
. Граф дал ему пощечину; тотчас же произошла дуэль, и граф, стоявший у
барьера один, без секундантов, среди всех этих молодых людей, был убит. Об
этом удивительном поединке пошло много толков, и лица, принимавшие в нем
участие, благоразумно отправились путешествовать по Швейцарии.
То нелепое мужество, которое называют смирением, Ц мужество глупцов, го
товых беспрекословно пойти на виселицу, совсем не было свойственно граф
ине Пьетранера. Смерть мужа вызвала в ней яростное негодование; она поже
лала, чтобы Лимеркати Ц тот богатый молодой человек, который был ее друг
ом, Ц тоже возымел бы фантазию отправиться в путешествие, разыскал бы в Ш
вейцарии убийцу графа Пьетранера и отплатил ему выстрелом из карабина и
ли пощечиной.
Лимеркати счел этот проект верхом нелепости, и графиня убедилась, что пр
езрение убило в ней любовь. Она усилила внимание к Лимеркати Ц ей хотело
сь пробудить в нем угасшую любовь, а затем бросить его, повергнув этим в от
чаяние. Для того чтобы французам был понятен такой замысел мести, скажу ч
то в Ломбардии, стране, довольно далеко отстоящей от Франции, несчастная
любовь еще может довести до отчаяния. Графиня Пьетранера, даже в глубоко
м трауре затмевавшая всех своих соперниц, принялась кокетничать с самым
и блестящими светскими львами, и один из них, граф Н***, всегда говоривший, чт
о достоинства Лимеркати немного тяжеловесны, немного грубоваты для так
ой умной женщины, страстно влюбился в нее. Тогда она написала Лимеркати:


«Не можете ли Вы хоть раз в жи
зни поступить, как умный человек?
Вообразите, что Вы никогда не были со мной знакомы.
Прошу принять уверения в некотором презрении к Вам.

Ваша покорная слуга Джина Пь
етранера».
Прочитав эту записку, Лимеркати тотчас же уехал в одно из своих поместий;
любовь его воспламенилась, он безумствовал, говорил, что пустит себе пул
ю в лоб, Ц намерение необычайное в тех странах, где верят в ад. Прибыв в дер
евню, он немедленно написал графине, предлагая ей руку и сердце и двести т
ысяч годового дохода. Она вернула письмо нераспечатанным, отправив его с
грумом графа Н***. После этого Лимеркати три года провел в своих поместьях;
каждые два месяца он приезжал в Милан, но не имел мужества остаться там и н
адоедал друзьям бесконечными разговорами о своей страстной любви к гра
фине и прежней ее благосклонности к нему. В первое время он неизменно доб
авлял, что с графом Н*** она погубит себя, что такая связь ее позорит.
На деле же графиня не питала никакой любви к графу Н*** и объявила ему это, ка
к только вполне убедилась в отчаянии Лимеркати. Граф Н***, будучи человеком
светским, просил ее не разглашать печальную истину, которую она соблаго
волила ему сообщить.
Ц Будьте милостивы, Ц добавил он, Ц принимайте меня, выказывая мне по-п
режнему все те знаки внимания, какими дарят счастливых любовников, и, мож
ет быть, я тогда займу подобающее место.
После столь героического объяснения графиня не пожелала больше пользо
ваться ни лошадьми, ни ложей графа Н***. Но за пятнадцать лет она привыкла к ж
изни самой изнеженной, а теперь ей предстояло разрешить весьма трудную,
вернее неразрешимую, задачу: жить в Милане на пенсию в полторы тысячи фра
нков. Она переселилась из дворца в две маленькие комнатки на пятом этаже,
разочла всех слуг и даже горничную, заменив ее старухой поденщицей. Така
я жертва была в сущности менее героической и менее тяжелой, чем это кажет
ся нам: в Милане над бедностью не смеются, а, следовательно, она к не страши
т, как самое худшее из всех несчастий. Несколько месяцев графиня прожила
в этой благородной бедности; ее постоянно бомбардировали письмами и Лим
еркати и даже граф Н***, тоже мечтавший теперь жениться на ней; но вот маркиз
у дель Донго, отличавшемуся гнусной скупостью, пришла мысль, что его враг
и могут злорадствовать, видя бедность его сестры. Как! Дама из рода дель До
нго вынуждена жить на пенсию, которую назначает вдовам генералов австри
йский двор, так жестоко оскорбивший его!
Он написал сестре, что в замке Грианта ее ждут апартаменты и содержание, д
остойные фамилии дель Донго. Переменчивая душа Джины с восторгом принял
а мысль о новом образе жизни; уже двадцать лет не бывала графиня в этом поч
тенном замке, величественно возвышавшемся среди вековых каштанов, поса
женных еще во времена герцогов Сфорца. «Там я найду покой, Ц говорила она
себе. Ц А разве в моем возрасте это нельзя назвать счастьем? (Графине пош
ел тридцать второй год, и она полагала, что ей пора в отставку.) На берегу чу
десного озера, где я родилась, я обрету, наконец, счастливую, мирную жизнь»
.
Не знаю, ошиблась ли она, но несомненно, что эта страстная душа, с такою лег
костью отвергнувшая два огромных состояния, внесла счастье в замок Гриа
нта. Обе ее племянницы себя не помнили от радости. «Ты мне возвратила прек
расные дни молодости, Ц говорила, целуя ее, маркиза. Ц А накануне твоего
приезда мне было сто лет!» Графиня вместе с Фабрицио вновь посетила все п
релестные уголки вокруг Грианты, излюбленные путешественниками: виллу
Мельци на другом берегу озера, как раз напротив замка, из окон которого от
крывается вид на нее, священную рощу Сфондрата, расположенную выше по го
рному склону, и острый выступ того мыса, который разделяет озеро на два ру
кава: один, обращенный к Комо, пленяющий томной красотой берегов, и второй
, что тянется к Лекко меж угрюмых скал, Ц все величавые и приветливые вид
ы, с которыми может сравниться, но отнюдь не превосходит их живописность
ю самое прославленное место в мире Ц Неаполитанский залив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12