Особенно в этом случае.— Пожалуй, — согласился Род. — Чем больше шума, тем меньше страха. Но могу ли я послушать свои мысли?— Разве ты на самом деле этого хочешь?На вершине лестницы Магнус отошел от стены, нахмурился и огляделся.— Потерял след? — спросил Род.— Нет, но он очень слабый. И мне кажется, в истории этой несчастной кроется нечто большее, чем знает она сама.Род кивнул:— Верно. В ней скрыто также то, чего бедняжка так боится.— Что ж, поищем, — Магнус подошел к ближайшей двери, толкнул ее и вошел. Потом протянул руку и снова коснулся стены.Корделия на всякий случай спряталась за родителями. Она прошептала матери на ухо:— Что его так встревожило?Гвен улыбнулась.— А ты как думаешь, девочка?— Думаю, что он очарован, — сразу ответила Корделия. — Мама, неужели все мальчишки так ведут себя, когда влюбляются?— Да, пока не встретятся наяву с самой девушкой. Тогда они на какое-то время останавливаются.Корделия улыбнулась.— Будем надеяться, что этот блуждающий огонек не будет его слишком уж бодрить.— Но любая девушка должна подбадривать потенциального кавалера, иначе он за ней не пойдет, — заметила Гвен.Она остановилась посредине комнаты и осмотрелась. Помещение размером было примерно в двенадцать квадратных футов, стены голые, каменные, на одной стене гобелен. Некогда интерьер здесь составляли кровать, небольшой столик, стул и сундук.— Обычный средневековый гарнитур, — прокомментировал Род и протянул руку к гобелену, но потом передумал. — Может рассыпаться в прах, если я дотронусь.— Я бы тоже не рисковала, — согласилась Гвен.— Когда-то здесь жил рыцарь, — Магнус еле слышно вздохнул. — Рыцарь и леди, его жена. Они были хорошие и ладили друг с другом, хотя рыцарь часто расстраивался из-за поведения сына графа.— Расстраивался? — переспросил Род. — Почему?Магнус покачал головой.— Тот очень плохо вел себя, а рыцарь по велению своего благородного сердца должен был предотвращать его злодеяния.— У них были дети? — спросила Корделия.— Да, и они часто бывали в этой комнате, хотя спали в другом месте.— Пошли дальше, — Магнус вышел и направился к двери на другой стороне коридора. За ней оказалась точно такая же комната для другого рыцаря и его семьи. Магнус задержался в ней ненадолго, только чтобы определить природу пси-излучения, даже не коснулся стены и вышел.— Итак, женатые рыцари по очереди дежурили у лорда, — Род задумчиво осмотрел комнату. — Сколько их тут перебывало за год?— Четверо в каждой комнате. И в каждое время года.— И все они к концу службы еле удерживались на краю срыва. Все это из-за сына графа, — Род кивнул. — Очевидно, мы отыщем и спальню для холостяков. Какие люди жили здесь после того, как наследник стал графом?— Рыцари-одиночки, о которых ты говорил, хотя здесь они только спали. Я различаю лишь легкий след их пребывания — и то только от низменных... удовольствий, — лицо Магнуса затвердело. — Большая часть женщин приходила добровольно, но местами пробиваются женская боль и страх.Корделия рассердилась.— Теперь я понимаю, почему это место покинуто, — мрачно сказал Род, отворачиваясь. — Что еще на этом этаже?— Здесь жила благородная девушка, — голос Магнуса долетал как будто издалека. — Она прислуживала графине до своего замужества; потом другая девушка заняла ее место, пока в свою очередь не вышла замуж.— Вероятно, имеется несколько таких комнат. Обычно у леди бывало несколько камеристок.Магнус кивнул:— Последние жили в постоянном страхе, потому что сын графа повзрослел и не пропускал ни одной юбки мимо себя. Он вел себя настолько развязно по отношению к слабому полу, что не брезговал никакими средствами, чтобы добиться своего, хотя и побаивался гнева отца.— А последняя камеристка избежала его притязаний? — задумчиво спросила Корделия. Магнус кивнул.— Да, она вышла замуж и уехала, и больше в этой комнате никто не жил.— Почему?— Не знаю, — Магнус повернулся к двери. Он двигался словно во сне, как сомнамбула. — Посмотрим дальше.Он прошествовал по коридору, касаясь пальцами стены, и свернул в следующую комнату.Но она оказалась такой же, как предыдущая: ощущались легкие следы пребывания нескольких женщин, но никаких новых сведений помещение не прибавило. То же самое ожидало Гэллоугласов в третьей и четвертой комнатах, хотя девушку, которая жила в последней, настойчиво преследовал наследник и очень сильно рассердился, когда она отказала ему. В результате она избегла назойливых притязаний сексуально озабоченного молодца и смогла убежать от него; хотя он сломя башку и погнался за ней, но его остановил один из рыцарей отца, который отругал его и доложил о происшествии графу. Тот лично выпорол сына. Тем не менее девушка попросила разрешения вернуться к родителям, и графиня разрешила ей это. Корделия нахмурилась.— Мне кажется, я начинаю понимать причины горя бедного призрака.— Я тоже, — Гвен перестала улыбаться.— На этом этаже больше комнат нет, — Род остановился в конце коридора, глядя в бойницу. — Надо вернуться к лестнице.Грегори, самый легкий, пошел первым, за ним Джефри, дальше Магнус. Так они и поднимались в порядке увеличения веса.— На случай, если кладка не выдержит, — объяснил Род.Сам он поднимался последним.На лестничной площадке по обе стороны располагались небольшие комнаты, похожие на те, которые были этажом ниже.Магнус вошел в комнату слева, сосредоточился и коснулся стены.— Здесь жила еще одна девушка-камеристка. У графини они по ночам дежурили по двое. Эта девушка...Он замолчал, потому что воздух в углу, там, куда не доходил свет факела, начал сгущаться.Гэллоугласы затаили дыхание, широко раскрыли глаза.Еще прежде чем фигура стала ясно видна, послышался изматывающий душу плач. Грегори зажал уши ладонями. И вот перед ними возник силуэт той самой молодой женщины, которую они видели внизу в большом зале, она плакала от страха и ужаса.— Девушка, что пугает тебя? — воскликнул Магнус, протягивая к ней руки. Род преградил сыну путь.— Ты! — завопила девушка. — Убирайся отсюда! Оставь меня в мире!Род хотел заговорить, но Магнус опередил его:— Не могу, потому что твоя боль стала и моей, и когда тебе больно, сердце мое словно пронзает кинжал. Говори! Расскажи, почему не может упокоиться твой бедный дух, и я помогу тебе!Надежда вспыхнула в ее темных глазах, но она простонала:— Ты не сможешь, потому что я не бродила по этим залам, пока ты не пришел и не разбудил меня! Это ты, ты один! Если бы не ты, мне бы не пришлось ходить тут в тоске!Магнус поднял голову и отступил на шаг, пошатнувшись, но Гвен вышла вперед и очень спокойно спросила:— Ты и вправду мирно покоилась?Лицо девушки исказилось, она поднесла руки к щекам и завопила как резаная, вопль вздымался все выше и выше, пока не стало звенеть в ушах. Потом призрак дернулся и исчез, а комната опустела.Все в тяжелом настроении вернулись в большой зал. Дети молчали и искоса поглядывали на брата, на лице которого застыло мрачное выражение. Гвен подошла к очагу, пошевелила угли, бросила немного растопки, раздула огонь, потом подложила несколько больших поленьев.— Не расстраивайся, мальчик, — повернулась она к сыну. — Мы знаем, что призраки бродят по этому замку уже двести лет. Не мучайся тем, что якобы ты вызвал ее бесконечное горе.— Но почему она говорит, что это я ее разбудил? — спросил Магнус.— Ты читаешь по камням, — ответила Гвен, — читаешь и мысли. Следы ее страдания могли заставить твое сознание вызвать ее из камней.Магнус в ужасе поднял голову, а Род начал кое-что понимать.— Но почему именно она? — взорвался мальчик. — Почему она одна? Почему она, а не все остальные, жившие когда-то в этих каменных стенах?— Потому что только она одна испытала такую сильную боль, что следы от этого остались в камнях. И по прошествии стольких лет позволили вызвать ее дух. Там, где другие только едва прикоснулись, ее чувства оказались такими сильными, что помогли вызвать дух к жизни.— Назови это галлюцинацией, — негромко проговорил Род, — но галлюцинацией, которую проецируешь ты сам. А как только ты ее увидел, все остальные тоже смогли увидеть. Ты, совершенно не подозревая об этом, поместил образ в наше сознание.— Я знаю, что так иногда бывает, папа. Но навести галлюцинацию нельзя бессознательно! Ее реализация требует напряженной мысли, требует усилий!— Ты элементарно делал это ребенком, — спокойно сказал Род. — Мы держали тебя подальше от ведьмина мха, потому что все, о чем бы ты ни подумал, тут же проявлялось наяву.— Но здесь нет ведьмина мха!Род пожал плечами.— Этого никогда нельзя сказать с уверенностью. И даже если этого катализатора реализации воображаемого нет поблизости, твой мозг вполне может проецировать галлюцинации, которые воспринимают другие.— Я никогда раньше этого не делал!— У тебя раньше никогда не было для этого достаточно сильного стимула, — Род не стал добавлять, что этот стимул — стремление Магнуса к призрачной девушке, но выразительно посмотрел на Гвен.Мать Магнуса кивнула. Первая любовь способна на чудеса.Лицо мальчика исказилось.— Значит, я виноват в том, что она так горюет?— Нет! — с силой возразил Род. — Горе ей причинил кто-то другой, и я подозреваю, что он таится где-то поблизости, пытается тоже стать галлюцинацией, так что, сынок, не ненавидь его слишком сильно. Это может помочь ему реализоваться в нынешнем мире.— Но если бы я не пришел в замок, красавица продолжала бы спать!— Мне кажется, что она не раз просыпалась в прошлом, — спокойно заметил Род. — Сомневаюсь, что ты первый психометрист, который оказался на этой территории за двести лет. Помнишь, я тебе рассказывал, как мальчики доказывают свое мужество, проводя ночь в доме с призраками? И кто наиболее вероятно вызывает призраков? Я уверен, что если мы слышим о призраке где-нибудь на Грамари, поблизости почти наверняка проживает латентный психометрист, который и не подозревает о своем даре.Магнус пристально посмотрел на отца: мальчик впитывал его слова, он хотел и одновременно боялся в них поверить.— К тому же, — добавил Род, испытывая неловкость, — если бы не ты пробудил ее, это сделал бы я.— Ты? — Магнус посмотрел на него, потом повернулся к матери.Гвен подтверждающе кивнула, глядя мимо него.— Твой отец уже пробуждал в прошлом призраков, сын, — она повернулась к Роду и не смогла сдержать улыбку. — Вскоре после нашей встречи.Род тоже заулыбался и сказал:— Я поступил тогда удивительно глупо: отправился бродить в некое место в замке Логайра, где жили призраки. При этом не догадался взять кого-нибудь в сопровождающие.— Почему ты совершил такую глупость? — глаза Корделии стали огромными.— Потому что не верил в призраков. Но я их увидел и страшно испугался, пока Фесс не разгадал фокус, благодаря которому им не раз удавалось напугать людей. Кстати, не я первым там увидел призраков: эта часть замка издавна пользовалась дурной репутацией, и там никто не жил. Вероятно, то же самое справедливо и здесь: мне кажется, призраки тут бродят не впервые. Хотя девушка, вероятнее всего, предыдущие случаи своих вынужденных пробуждений не помнит. Психометристы здесь — обычное дело.На лице Магнуса снова появилась краска.— Но ее крики боли и этот злобный смех, который мы все слышали во время бури...— Когда мы еще не были в замке... А ведь верно, — Род кивнул. — Либо дальность твоего действия гораздо больше, чем мы с мамой привыкли считать, либо призраки, проснувшись, могут задерживаться в реальном мире и без дальнейшей подпитки твоим даром. Конечно, с другой стороны к этому феномену вполне может иметь отношение атмосферное электричество.Магнус опять побледнел.— Ты думаешь, они могут разговаривать друг с другом, когда нас нет поблизости?— Интересная мысль, — согласился Род, — но бесполезная для наших целей. Если даже они разговаривают, как мы можем это узнать, если нас тут нет? Когда падает дерево в лесу, а рядом нет никого, чтобы услышать звук его падения, существует ли этот звук? Это уже вопрос схоластики, сынок, а не практического применения.Младшие Гэллоугласы обменялись взглядами. Это могло означать: хорошая мысль, надо над ней задуматься. Или же: папа опять дурачится.— Неважно, как бедняжку разбудили, — Магнус отмахнулся от вопроса, и сердце Рода дрогнуло: если мальчик смог оставить этот вопрос, значит, он уже отказался от попыток его разрешения. — Почему она хочет, чтобы я ушел, а не просит о помощи, как раньше?— Не думаю, чтобы она просила о помощи именно тебя, — Род задумчиво потер переносицу. — Более вероятно, это повторение какой-то сцены из ее жизни.— А тебя она просила уйти, — добавила Гвен, — потому что хотела скрыть свой позор от мира.— Какой позор?Гвен развела руки.— Пока это неизвестно. Но если девушку глубоко обидели, она часто хочет побыть одна, пока рана в сердце не заживет.— Определенно, — подтвердил Род, — и это касается не только женщин. Мужчине тоже требуется много времени, чтобы залечить раны.Магнус свел брови:— Ты высказываешь предположение, отец, или знаешь наверняка?— Неважно, — ответил Род, — потому что главный вопрос — не кто разбудил ее, а как помочь ей снова обрести покой.Магнус задумался:— Да... меня это преследует...— Тогда мы должны сначала узнать, почему она несчастна, — подытожил Грегори.— Возвращаемся к тому, с чего начали, — Род печально улыбнулся. — Итак, даю славному воинству вводную: завтра обыщем замок и окружающую местность и посмотрим, не найдется ли ответ. А сегодня мы вряд ли еще что-нибудь сделаем толковое, — Верховный Чародей поднял руку, останавливая возражения Магнуса. — Ты устал, сын, и больше не можешь воспринимать окружающее четко и ясно. А из всех нас у тебя самый сильный дар психометрии. К тому же мы устали и нам всем не мешает отдохнуть. Давайте ложиться спать, — и он направился к своему матрацу, подавая пример, достойный подражания.Гвен мягко улыбнулась детям и присоединилась к мужу.Дети неохотно последовали почину родителей и вскоре уже молча лежали при свете очага.— Может быть, — сказала наконец Корделия, — нам вообще не нужно вмешиваться в это дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35