— Ты можешь последить за Пепито? Мне хотелось бы знать, будет ли он выходить в ближайшие дни или принимать у себя кого-то, кроме постоянных гостей.— Сделаю. Послушай, Мегрэ. Как давно мы не виделись! Десять лет? Двадцать? Это было при расследовании дела Поркеролль.— Помню… Когда я покончу с этим, поеду отдохнуть куда-нибудь к солнцу, в твои края.— Мне это доставит удовольствие.Они вместе начинали службу на набережной Орфевр и свыше двух лет работали в транспортной полиции, пока их не перевели на охрану, сначала вокзалов, а потом универмагов. Оба тогда были молодые, неженатые.Старый Жозеф принес вызов, который Мегрэ утром дал Анжеле.— Впусти ее.Она была бледнее и напряженнее, чем «накануне. Подействовала ли так атмосфера полицейского управления?— Пожалуйста, садитесь.Он открыл дверь в комнату инспекторов.— Лапуэнт, можешь зайти? Возьми блокнот.Молодой Лапуэнт часто заменял ему стенографа.— Как видите, на этот раз допрос будет официальным. Все, что вы скажете, будет записано в протокол, который вы подпишите. Скорее всего, я буду задавать вам вопросы, на которые вы уже отвечали, но теперь ответы будут записаны.— Словом, вы принимаете меня за подозреваемую номер один.— Попросту за подозреваемую. Без номеров. Вы не питали никаких теплых чувств к своей тетке?— Когда я сообщила ей, что беременна, она удовольствовалась тем, что дала мне сто франков.— Значит, вы упрекаете ее в скупости?— Она была эгоисткой. Не заботилась о других. Я уверена, что она вышла замуж во второй раз только из-за денег.— У нее была трудная молодость?— Вовсе нет. Ее отец был обеспеченным человеком, как тогда говорили. Семья жила в районе Люксембургского сада, и обе девочки, моя мать и тетка, окончили хорошую школу. Только в пожилом возрасте мой дед потерял почти все свое состояние, когда занялся спекуляцией.— И тогда она вышла замуж за Караме?— Да. Он довольно часто приходил к ее родителям. Они долгое время думали, что речь идет о моей матери. Она тоже так думала, а в конце концов тетка прибрала его к рукам.— А ваша мать?— Она вышла замуж: за банковского чиновника, который не отличался хорошим здоровьем. Он умер молодым, и моя мать стала работать в торговой фирме на улице Парадиз.— Значит, вы жили очень скромно?— Да.— Тетка вам помогала?— Нет. Не знаю точно, почему я выбрала профессию массажистки. Может быть, потому, что в нашем доме жила одна массажистка, у нее была машина, на которой она ездила к клиентам.— У вас тоже есть машина?— Да, «ситроен».— Чтобы ездить в деревню, в свой домик, когда он у вас будет?Она нахмурила брови.— Кто вам об этом говорил?— Неважно. Кажется, вы всю жизнь мечтали о домике в деревне, недалеко от Парижа, куда можно было бы ездить на субботу и воскресенье?— Не знаю, что в этом плохого. Многие об этом мечтают, разве нет? Моя мать тоже мечтала.— Какое наследство вы рассчитываете получить после тетки? Тысяч сорок, пятьдесят?— Не знаю. Я основываюсь на том, что она говорила. Быть может, она хранила деньги где-то еще.— Словом, если вы ее посещали, то только из-за наследства?— Раз вы это так понимаете… В конце концов она была единственной моей родственницей. Вы когда-нибудь жили один, мосье Мегрэ?— А ваш сын?— Я его редко вижу. Только тогда, когда у него затруднения. Он меня не любит.— Подумайте, прежде чем ответить на вопрос, который я сейчас задам, и прошу помнить, что ваш ответ записывается. Часто ли вам приходилось бывать у тетки во время ее отсутствия?Ему показалось, что она побледнела, но не потеряла хладнокровия.— Вы позволите мне закурить?— Пожалуйста. Но не могу вас угостить.На столе лежали одни трубки — шесть трубок, разложенных по величине.— Я задал вам вопрос.— Повторите его.Он повторил вопрос — слово в слово.— Это зависит от того, что вы понимаете под словом «бывать». Раза два я приходила на набережную Межесери до ее возвращения. Тогда я ждала.— В квартире?— Нет, на лестнице. Если она долго не возвращалась, я выходила пройтись на улицу, посмотреть птиц.— Тетке никогда не приходило в голову дать вам ключ от квартиры?— Нет.— А если бы она почувствовала себя плохо?— Она была убеждена, что с нею этого никогда не случится.— Дверь всегда была заперта?— Да. Даже когда она была дома. Она запирала дверь за собою.— Кого она боялась?— Всех.— Она сердечно относилась к вам?— Она никогда не была сердечной. Говорила, чтобы я присела, готовила мне кофе и вынимала из металлической коробки печенье.— Она не спрашивала о вашем сыне?— Нет. Она видела его, пожалуй, также редко, как и я.— Она никогда не говорила, что лишит вас наследства?— Зачем ей было лишать меня наследства?— Вернемся к запертой двери. Я убедился, что замок несложный и легко можно снять оттиск.— Зачем?— Неважно. Возвращаюсь к моему вопросу с небольшим изменением. Вам никогда не приходилось оставаться одной в ее квартире?— Нет.— Вы хорошо подумали?— Да.— Тетка могла выйти на минутку, чтобы что-нибудь купить, например печенье, если коробка уже опустела.— Этого не случалось.— Вам никогда не случалось открывать ящики?— Нет.— Вы не видели сберегательной книжки?— Заметила ее один раз, когда тетя что-то искала в комоде.— А чековую книжку?— Не имею о ней никакого приятия. По правде говоря, я не знала, что у тетки был счет в банке.— Но вы знали, что деньги у нее есть?— Я догадывалась.— Не только сбережения.— Что вы имеете в виду? Не понимаю.— Вы пробовали когда-нибудь одолжить у нее денег?— Да, один раз. Я уже вам говорила. Когда я была беременна и когда она дала мне сто франков.— Речь идет не о столь далеком прошлом. Вы мечтали о домике в деревне. Вы не просили ее помочь?— Нет. Видно, что вы ее не знали.— Я встречался с ней.— И, как все, приняли ее за очаровательную старую даму со сладкой и немного стыдливой улыбкой. На самом деле она была тверда как сталь.— У вас есть шарф в красную клетку или полоску?— Нет.— А в гостиной у тетки, на диване, есть подушка в красную полоску?— Возможно. Кажется, есть.— Почему вы вчера поссорились со своим любовником?— Он сделался невыносим.— Что это значит?— Когда мне встречается мужчина, я не требую у него доказательств хорошего воспитания. Однако Марсель пересолил. Он не искал работы. Хотя десять раз мог ее получить в каком-нибудь баре. Но ему хотелось жить у меня и ничего не делать.— Он знал вашу тетку?— Ясное дело, я его не представила.— Он не знал о ее существовании?— Возможно, я когда-нибудь говорила ему о ней.— И о том, что у нее куча денег?— Я не выражаюсь подобным образом.— Короче говоря, он знал, где она жила и что у нее были, по крайней мере, сбережения.— Возможно.— Вы видели его когда-нибудь на набережной Межесери?— Никогда.— А все-таки он был там, его видели, по крайней мере, два человека.— В таком случае, вы знаете больше, чем я.— Был ли у вас разговор о возможности пожениться?— Разумеется, нет. С тех пор, как я имею сына, я не думала о замужестве. От мужчин я беру то, что хочу взять, но большего не требую.— Понимаю. Теперь поговорим о револьвере.— Еще?— Ведь где-то он должен быть. Какое-то время он был в ящичке ночного шкафчика у вашей тетки. Вы утверждаете, что ничего не знали о его существовании и что тетка боялась огнестрельного оружия.— Это правда.— А все-таки она держала его под рукой. — Мегрэ медленно набивал трубку. — Сегодня утром мы нашли у вас следы этого оружия. Какое-то время оно лежало на шкафу. Или вы его там спрятали, или ваш любовник.— Я не люблю этого слова.— Оно вас смущает?— Оно неточно. Между нами не было любви.— Представим, что это он пошел на набережную Межесери.— Чтобы убить мою тетку?— Чтобы найти то, что я называю деньгами. Старая дама возвращается и сталкивается с ним лицом к лицу. Чтобы ее удушить, он воспользовался подушкой.— Но зачем он взял револьвер? Зачем прятал его на шкафу, а потом забрал с собой в Тулон?— Вы считаете, что он его взял?— Если револьвер на самом деле существует, то, как вы сами говорите, где-то он должен быть. Я не была у тетки в день смерти. Уверена, что Марсель там тоже не был. Может быть, он и мерзавец, но не убийца. У вас есть еще вопросы?— Вы уже занялись делами наследства?— Еще нет. Сейчас мне надо идти к нотариусу, это муж одной из моих клиенток. Сама бы я не знала, кого выбрать. Она встала как бы с облегчением.— Когда я могу это подписать?— Вы имеете в виду ваши показания? Когда, Лапуэнт?— Через полчаса я перепишу.— Вы слышали? Попрошу подождать в приемной.— Нельзя ли мне вернуться сюда позднее?— Нет. Я хочу покончить с этим. С нотариусом вы увидитесь чуть позже. А сегодня вечером вы станете богаче на несколько десятков тысяч франков. Кстати, вы намереваетесь жить на набережной Межесери?— Мне достаточно моей квартиры.Выпрямившись, она подошла к двери и вышла, не говоря ни слова.Мегрэ сел в ночной поезд.Когда поднялось солнце, он проснулся в Монтельмаре, как обычно, когда ехал на юг. Здесь начинался Прованс, и с этого момента он смотрел в окно не отрываясь. Все ему нравилось растительность, бледно-розовые и лавандовые дома с нагретыми солнцем чердаками, деревни, осененные платанами, люди, сидящие в садиках кафе.В Марселе, когда поезд маневрировал на вокзале Сент-Чарльз, Мегрэ слушал певучий акцент, и все казалось ему отличным.Уже давно они с женою не были на побережье, и он дал себе слово, что летом отпуск проведет здесь.Комиссар Марелла ждал его на вокзале и махал ему руками.— Почему ты не приезжал раньше? Сколько лет ты не был в Тулоне!Он был темноволосый, высокий, но не очень живой. Со времени их последней встречи у него вырос животик, что придавало ему вид обывателя.— Хочешь кофе?— Охотно. Я пил в поезде, но там был плохой. Они вошли в кафе и сели у стойки.— Ну, что слышно?— Ничего. Это сумасшедшее дело, из которого я никак не выберусь. Где сейчас Марсель?— В постели. Ночью он гулял с приятелями в ресторане «Виктор», против Порт-Мархаид. Там была одна мелочь. В полночь к ним присоединились две девицы.— Ты знал его, когда он тут жил?— Он никогда долго не жил в Тулоне. Надо сказать, что местные типы не принимают его всерьез и считают любителем.— Кто этот Боб, который служит им почтовым ящиком?— Бармен из «Адмирала». Ни я, ни мои люди ни на чем его не засекли.— А братья Джиованни?— Здесь только один, старший, Пепито. Второй живет, кажется, в окрестностях Парижа. Пепито купил прекрасную виллу у старой американки, которая вернулась в штаты, чтобы умереть на родине. Это самая красивая вилла в Санари, с собственным портом, где он держит свою яхту. Он почти ни с кем не встречается, в особенности со старыми приятелями. Тем не менее я за ним присматриваю. Он об этом знает, и когда мы встречаемся на улице, демонстративно здоровается.— Я все думаю: зачем Марсель к нему пошел?— Мне это тоже интересно. Тем более что Марсель никогда с ним не работал.— В какой гостинице он остановился?— Отель «Пять континентов» на аллее Республики. Было только восемь утра.— Хочешь пойти со мною? Это даст тебе кое-какое представление о деле. Он будет в ярости, что его разбудили так рано.Они поднялись наверх и сильно постучали в дверь. Через некоторое время заспанный голос спросил:— Кто там?— Полиция, — ответил Марелла.Марсель босой, в истрепанной пижаме дотащился до двери и открыл ее.— Скажите пожалуйста! Вы тоже здесь, — пробормотал он, увидев Мегрэ.Он раскрыл ставни, закурил сигарету и взял с кресла брюки.— Зачем вы приехали, мосье Мегрэ, если мы виделись позавчера?— Может быть, затем, чтобы отвезти вас в Париж— Что? Вы шутите.— Речь идет прежде всего о ключе.— Каком ключе?— От квартиры старухи. Кто снял оттиск с замка? Анжела не смогла бы сделать как следует. Марсель даже не дрогнул.— Об этом вы будете говорить в присутствии стенографа и подпишите протокол.— Но, черт возьми, я не имею ничего общего с этим проклятым делом! Ладно, я жил с жандармом. Ожидал, что найду что-нибудь получше, я не скрываю, и очень рад, что уехал от нее.— По крайней мере два человека вас узнали.— Где?— На фотографии из картотеки полиции нравов.— Что это за люди?— Торговец птицами с первого этажа и женщина, живущая напротив старухи. Вы далее извинились, когда столкнулись с ней, взбегая с опущенной головой по лестнице.— Им это приснилось.— На вас был костюм в клетку, тот, что вчера.— Их продают во всех магазинах. Только в Париже их не знаю сколько тысяч.— Значит, у вас не было ключа. Дверь вы открыли отмычкой?— Вы долго здесь будете?— Не знаю. А что?— Я хочу заказать кофе с рогаликами в номер.— Пожалуйста.Марсель позвонил горничной и отдал распоряжения.— Не надейтесь, что я чем-нибудь вас угощу. Я не открывал никакого замка и не знаю даже, как это делается.— Когда она сказала вам о револьвере?— Кто?— Вы хорошо знаете — Анжела. Вы не сами догадались, что в квартире старой дамы есть револьвер.— Я не знал, что старая дама существует.— Неправда. Анжела сама призналась и подписала свои показания — она показывала вам окна квартиры тетки и говорила при этом, что когда-нибудь получит после нее наследство.— Вы в это верите? Разве вы не знаете, что она врет, как нанятая?— А вы?— Я говорю вам правду. Я не могу позволить себе солгать, так как полиция наблюдает за мной.Горничная принесла кофе с рогаликами, и приятный запах наполнил комнату. Марсель, все еще босой и в пижаме, сел за круглый столик и принялся за еду.Марелла взглянул на Мегрэ, как бы спрашивая, можно ли ему вмешаться. Мегрэ кивнул.— Что ты говорил Бобу? — спросил Марелла.— Вчера вечером, когда приехал? Он рассказывал о себе, а и о себе. Это мой старый приятель, мы много лет не виделись.— И что еще?— Не понимаю!— Кто из вас подумал о Джиованни?— Может быть, я. В свое время я знал его тоже. Я был еще щенком, а он жил на Монмартре.— Почему же ты тогда сам ему не позвонил?— А зачем мне ему звонить?— Чтобы договориться. Боб это сделал вместо тебя. Что ты велел ему сказать?— Не понимаю, о чем вы.— Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что нельзя так просто постучать в дверь Джиованни, особенно такому мелкому альфонсу, как ты. А вчера ты пошел к нему, и вы беседовали целый час.— Мы просто болтали.— О чем?Марсель нервничал. Беседа начала принимать неприятный оборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12