— Не знаю, о чем вы говорите.— Это не имеет никакого значения. Предупреждаю, что тебе незачем ходить на виллу в Санари в надежде получить там деньги.Он подошел к столику с графином вина и стаканами.— Вы виделись с Джиованни? — спросил он, присаживаясь.— Мы как раз от него.— Он признался, что принял Марселя.— И в том, что вы ему звонили.Мегрэ маленькими глотками пил вкусное провансальское вино. Через два часа поезд повезет его в Париж. Он снова обратился к Марселю.— Если ты действительно не убивал старуху, советую тебе рассказать всю правду и вернуться со мною в Париж. Марсель нервно сжал руки.— Что ты об этом думаешь, Боб?— Меня это не касается. Помогаю друзьям, когда им это нужно, и все. Об этом деле я ничего не знаю.— Зачем мне возвращаться в Париж? — спросил Марсель.— Чтобы сесть в тюрьму.— Но я уже вам говорил…— Знаю, знаю. Это не ты убил старую даму. Если это сделала ее племянница, ты и так будешь отвечать за соучастие.— И вы уговариваете меня уехать из Тулона затем только, чтобы меня арестовали?— Я думаю, что парижский воздух будет тебе полезнее.Марсель хитро улыбнулся.— Нет, комиссар, я не такой уж наивный. Если у вас есть ордер на арест, то покажите и заберите меня. Вы прекрасно знаете, что не можете этого сделать, у вас нет доказательств, кроме показаний тех двух фальшивых свидетелей, которые видели костюм в клетку.— Как хочешь.— Стоило сидеть тихо все эти годы.Госпожа Мегрэ услышала хлопанье дверцы такси у калитки и подбежала к открытому окну.Мужа она ждала на лестнице. На голове у нее был платочек, она как раз принялась за уборку.— Я думала, что ты останешься на ночь в Тулоне. Почему ты не позвонил, что возвращаешься?— Хотел сделать тебе сюрприз.— Устал? Приготовить ванну?— Да, прекрасно.Он побрился в поезде, как обычно, перед приездом в Париж.— Удалось тебе сделать то, что хотел?— Более или менее. Кстати, Марелла и Клаудин посылают тебе привет. Они построили себе очень милый домик за городом.— Клаудин такая же веселая?— Она не изменилась. Только сын стал большим парнем и уже разговаривает басом.Пока ванна наполнялась водой, он позвонил на набережную Орфевр; оказалось, что и на этот раз дежурил энергичный Люка.— У вас ничего нового?— Ничего особенного, шеф.— Кто у тебя под рукой?— Здесь Невю, Жанин, Лартю…— Достаточно. Надо так устроить, чтобы кто-то постоянно, днем и ночью, следил за домом Анжелы Луге, массажистки. Прятаться не надо. Да, у нее есть машина.Он долго сидел в теплой воде, пока жена готовила кофе. Около половины десятого он вышел, сел в такси и доехал до угла улицы Сент-Андре-дез-Арт. Дежурил Жанин, и комиссар пожал ему руку.— Я иду увидеться с ней, и, возможно, после того, что она услышит, у нее появится охота исчезнуть.— Не беспокойтесь. Мы договорились с Невю, что будем сменяться каждые три часа, а ночью нам поможет Лартю.Мегрэ поднялся по лестнице, позвонил, и дверь открылась почти тотчас же. Анжела Луте была одета в черный костюм и как раз надевала шляпу.— Снова вы! — вздохнула она. — Вы не мелеете оставить меня в покое хотя бы на один день?— Вы уходите?— Разве не видно? Я не надеваю шляпы, чтобы приняться за уборку.— Я как раз из Тулона.— Каким образом это касается меня?— Вот именно, вас это очень касается. Ваш любовник поехал туда на машине, и мы встретились.— Между нами уже нет ничего общего.— Ну, разумеется! Об этом свидетельствует то, что именно он взял на себя переговоры с Джиованни. Она вздрогнула.— Из этого ничего не вышло, говорю вам это сразу, ваша тетка умерла зря. Вы знаете, где сейчас находится револьвер? В Средиземном море, на глубине нескольких десятков или сотен метров. Марсель не звонил, чтобы сказать вам это?— Если бы он звонил, что вы приедете, вы бы меня не застали.— Куда вы сейчас направляетесь?— Слушать мессу, если хотите знать.— Я хотел бы вам кое-что передать. Завтра утром вы должны быть у меня в полиции. Советую также взять с собой чемоданчик с вещами и бельем.— Значит, вы меня арестуете?— Это следует принять во внимание. В конце концов все зависит не от меня, а от судебного следователя. Еще одно слово, и я позволю вам идти. Уже час как вы находитесь под наблюдением, и за вами будут следить до тех пор, пока вы завтра не окажетесь у меня в полиции.— Я вас ненавижу!— Ничего иного и не ждал.Спускаясь по лестнице, Мегрэ слышал, как она меряет комнату быстрыми шагами, лихорадочно что-то выкрикивая.Она вышла через десять минут и испугалась, увидев двух мужчин, стоящих на противоположной стороне улицы.В это тихое солнечное воскресенье Мегрэ вернулся домой пешком. Он раздумывал, что будет делать после обеда. Иногда они выезжали куда-нибудь после обеда — за рулем была госпожа Мегрэ, но она боялась вести машину по воскресеньям, особенно в окрестностях Парижа.Все равно, что они будут делать. Им никогда не было скучно вместе.— Ты опоздал на пять минут — звонил твой друг Марелла. Просил, чтобы ты как можно быстрее позвонил ему домой.— Я ждал этого.Он позвонил в Тулон и минутой позже разговаривал с Марелла.— Ты хорошо доехал?— После твоего провансальского вина я спал как дитя.— Ты догадался, почему я звоню?— Что с ним случилось?— Сегодня в семь утра его вытащили из воды в порту.— Нож?— Нет, пуля, калибр тридцать восемь, в середину лба. Они замолчали, погруженные в свои мысли.— Ты дал ему хороший совет возвратиться в Париж вместе с тобою. Он хотел всех перехитрить. Думал, что ты его обманываешь, несмотря на все, он что-то вытянет из этой истории.— Полагаю, Джиованни ни в чем не замешан.— Он был осторожен. Я уверен, что убийца даже не знал, на кого работал. Инструкции он получил от доверенного посредника.— Ты кого-нибудь подозреваешь?— Да, на побережье есть человек двадцать, способных на такой номер. Возможно, что пригласили кого-то из Ниццы, или из Канн, или из Марселя. Этого типа, конечно, уже нет в Тулоне. Наверняка его никто не видел. Не сомневаюсь, что он когда-нибудь нам попадется, может быть, через четыре-пять лет, по совершенно иному делу.— Что нашли в карманах?— Ничего особенного. Две тысячи франков в бумажнике, паспорт, автомобильные права. В машине, стоящей перед гостиницей, ее технический паспорт. Мелочи… ключ…— Пришли мне ключ.— Сейчас это сделаю.— Чемодан открыл?— Второй костюм — в черно-белую клетку, белье. Никаких документов. Книга в пестрой обложке.— Не было записной книжки с номерами телефонов?— Нет. Но возможно, кто-то меня опередил. По мнению врача, смерть наступила в час ночи.— Клаудин не сердится на меня?— Почему она должна сердиться?— Из-за меня было испорчено воскресное утро.— Она на кухне. Говорит, чтобы я передал от нее привет тебе и жене.— Ты видел Боба?— Нет. Надеюсь, такая судьба его не постигает. Было бы жаль, ведь он вел себя очень порядочно.— Мне кажется, что он очень нужен Джиованни.— Я подумал о том же. Ему нужен человек, выполняющий роль связника с гангстерами.— А Боб прекрасно для этого подходит, правда?— Ну, всего хорошего!— Тебе тоже. Ты мне очень помог. Мегрэ положил трубку.— Плохие новости? — спросила госпожа Мегрэ, видя его нахмуренное лицо.— Как профессионал, я должен сказать, что новость прекрасная. В Тулоне убрали одного типа, и благодаря этому не надо будет ставить его перед судом. Это альфонс, который жил за счет пятидесятилетней женщины. Он был, по крайней мере, соучастником преступления, если сам его не совершил.— Ты имеешь в виду старую даму?Старая дама в шляпке и белых перчатках. Да. Снова он увидел ее, когда она появилась внезапно перед ним на тротуаре набережной Орфевр, устремив на него глаза, полные восхищения и надежды.Она мертва. Марсель тоже мертв, а предмет, который он так упорно искал, тот револьвер, лежавший попросту в ночном шкафчике, утрачен навсегда.— Что у нас на обед?— Телятина в белом соусе.Они просидели дома до половины первого. Мегрэ включил радио, которое, конечно, ничего не сообщало о найденном в Тулоне трупе мужчины.— Тебе не кажется, что на дворе слишком хорошо, чтобы слушать радио?— У тебя есть какое-нибудь предложение?— Пройдемся.Она взяла его, как обычно, под руку, и они пошли в направлении Сены. Потом попали на набережную Межесери и увидели запертые ставни магазина птиц.— На каком это этаже?— На втором.— Кого-то это осчастливит?— О чем ты говоришь?— О людях, которые снимут квартиру. Отсюда один из самых красивых видов на Париж.Они пошли дальше и вскоре оказались перед парком Тюильри.— Присядем на минутку? — предложил он.Наконец он смог сделать то, о чем мечтал со вчерашнего вечера. Мегрэ никогда не сидел на скамейке в парке. Он склонен был думать, что скамейки служили лишь постелью бродягам и местом для влюбленных.И все-таки им долго пришлось искать свободную скамейку. Все были заняты, и не только пожилыми людьми. Мужчина лет тридцати читал учебник биологии. Игрушечные яхты плавали по прозрачной воде небольшого пруда.Старая дама приходила сюда ежедневно, если стояла хорошая погода. Так же, как и стоящая сейчас рядом с ним старушка, которая кормила крошками хлеба подлетающих все ближе птиц.Разве это не поддерживало силы? Жизнь, видимая отсюда, казалась простой и несложной.— Хорошо здесь, правда?— Ты пришел сюда из-за нее?— Да, — признался Мегрэ. — Мне хотелось хотя бы раз в жизни посидеть на скамейке, — и добавил поспешно: — Особенно вместе с тобою.Домой они не пошли. Решили поужинать в своем любимом ресторане на площади Викторьез.Они с аппетитом съели прекрасно приготовленную телятину под соусом, потом котлеты из ягненка, наконец, пирожное с земляникой.— Это редко случается, — тихо сказала госпожа Мегрэ.— Что?— Чтобы ты посвятил мне почти весь день. Могу поспорить, ты завтра позвонишь и скажешь, что не придешь на обед.— Возможно. Даже очень. Завтра у меня встреча с жандармом.— Ты так называешь эту бедную женщину?— Бедная женщина, которая скорее всего убила свою тетку.— Это не было преднамеренным убийством?— Хочешь ее защитить?— Нет, но я много о ней думала. Ты говорил, что она некрасива. И такой была в молодости?— Наверное.— Если она не пользовалась успехом, ей пришлось завлекать мужчин по-иному.— Из тебя получился бы хороший адвокат.— Пятьдесят пять лет! Так ты говорил, правда? Изо всех сил держалась за Марселя, думая, что это последний.— Они до сих пор цепляется за него, не зная, что с ним случилось.— Тебе не кажется, что она попытается скрыться?— Инспектор постоянно дежурит перед ее домом.— Не хотелось бы мне быть на твоем месте завтра утром.— Мне бы тоже хотелось быть в другом месте. Госпожа Мегрэ поняла ход мыслей своего мужа, когда он сказал:— Сын Марелла ни за что на свете не хочет быть полицейским. Если бы у нас был сын, что бы мы ему посоветовали?Держась за руки, они направились в сторону бульвара Ришар-Ленуар и долго шли молча. Глава 7 Точно в девять старый Жозеф впустил Анжелу в кабинет Мегрэ. Комиссар посмотрел на нее иначе, чем обычно, с каким-то смущением, может быть, потому, что вспомнил вчерашние слова жены. Он даже поднялся, чтобы с нею поздороваться.«Она действительно некрасива», — подумал Мегрэ. Был бы он так же суров с нею, если бы она была красивой женщиной?— Поставьте чемоданчик и садитесь.Все было приготовлено. Лапуэнт сидел за столом, готовый стенографировать.— Кажется, уже девять, правда? Я не пошла к клиентке, у которой должна была быть в восемь. Вторая уже ждет меня. Из-за вас я теряю в заработке.Вчера — он знал об этом из рапорта инспекторов — она вернулась домой сразу после мессы и больше не выходила. Свет в комнате горел до поздней ночи. Никто к ней не приходил. Она одна провела эти часы ожидания. Может быть, поэтому была сегодня такая бледная и подавленная.Мегрэ поднял трубку.— Пожалуйста, проверьте, пришел ли судья Либо? Он слышал звонок телефона, раздавшийся в тишине.Мегрэ закурил трубку и сказал Анжеле Луге:— Вы можете закурить.— Очень мило с вашей стороны. Последняя папироса приговоренного, да?— Сейчас самое время перейти к сути дела. Возможно, я задам вам вопросы, которые уже задавал, но, надеюсь, в последний раз.Можно было подумать, что погода участвовала в этой беседе, создавая угрюмое и мрачное настроение — после двух прекрасных солнечных недель небо покрылось тучами, и Париж тонул в мелком дожде.— Вы знали о каких-либо врагах вашей тетки?— Нет.Она была спокойная и понурая, как погода. На лице не было никакого выражения.— А о друзьях?— Тоже нет. Я не знаю никого из ее друзей.— Вы были единственным человеком, которого она принимала в своей квартире на набережной Межесери?— Насколько я знаю, да.— Вы с нею договаривались о встрече?— У тетки не было телефона. Я хотела провести, но она отказалась.— Почему вы к ней приходили?— Я была единственной ее родственницей. Как обычно, на ней был черный костюм, и она выглядела одетой в траур.— Вы знали, когда ее можно застать дома?— Да.— Вы знали, как она проводит свой день?— Всегда одинаково.— С утра шла за покупками, верно?— Да.— После обеда, насколько я помню, немного дремала в кресле.Она кивнула.— Позже, если была хорошая погода, она шла в парк Тюильри и сидела там на скамейке.— Обо всем этом мы уже говорили.— У меня есть причины, чтобы повторить все это. Вы ее не любили?— Нет.— Вы все время помнили о тех жалких ста франках, которые она дала вам, когда вы, будучи беременной, просили ее— Такие вещи не забываются.— Но, несмотря на это, вы к ней приходили. Сколько раз в месяц?— Раз, иногда два.— Всегда в одно и то же время?— Почти всегда. Работу я кончаю в шесть.— Она просила вас садиться?— Я не ждала, пока она попросит. В конце концов это была моя тетка.— И вы были единственной ее наследницей?— Да.— Вы об этом думали?— Я говорила себе, что это обеспечит мою старость. Профессия массажистки более тяжела, чем кажется, и требует физических сил. Через несколько лет я буду слишком стара.— В то же время вы занимали у нее деньги?— Время от времени. Люди моей профессии не всегда могут зарабатывать. Например, летом большая часть моих клиентов уезжает из Парижа, некоторые на два, три месяца.— Вы ссорились с теткой?— Никогда.— Упрекали ее в скупости?— Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12