https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/elektricheskiye/
Давай шпарь!– Ке-с-ке-сэ? – с важным видом изрек Косой.– Je sais pas, – испуганно прошептал мальчик.– Март ва а ля rap! – порывшись в памяти, сказал Леонид Никифорович.– Mais, oui, monsieur… и la gare, – кивнул Морис.Окружающие были страшно довольны уровнем достигнутого взаимопонимания.– Ты спроси его, откуда он, из какой страны! – требовал Селезнев.– Родители где? Давно он тут по вокзалу шатается? – интересовался капитан Жебров, племянник начальника отделения. – Куда ехали?Косой подбоченился, погладил грязно-желтую бороду и наморщил лоб.– Родители? – глубокомысленно повторил он. –Пэр, мэр, а?– Sais pas, – грустно повторил Морис.– Не знает. Ничего не помнит, – перевел Косой. – И сколько ходит тут, не знает. Потерял счет времени. А по-французски он не очень. Надо искать переводчика с африканского языка.– Франсэ? – заорал он и показал на Мориса пальцем.Тот отрицательно покачал головой:– Non, atsi.– Так что, господа хорошие, ищите вы переводчика с языка атси.С этими словами Ленька Косой удалился в зал ожидания по месту прописки.Через несколько минут над Ладожским вокзалом прозвучало объявление:«Граждане пассажиры, владеющих французским языком или африканским языком атси просим срочно пройти в отделение милиции, расположенное на привокзальной площади».У вокзалов свои часы пик. Это утро, когда приходят поезда дальнего следования и переполненные электрички, привозящие в Петербург на работу жителей пригородов. Часов в шесть-семь эта волна хлынет назад, а ближе к десяти вечера по вокзалу начинают сновать уезжающие в другие города.В одиннадцать отходит фирменный поезд «Евгений Онегин», следующий по маршруту Хельсинки-Москва. Дорогой, Но комфортабельный. И потому неудивительно, что именно им предпочитают ездить в первопрестольную видные бизнесмены, общественные деятели, а также сотрудники мэрии.Сегодня оживление царит в депутатском зале. В Москву едет сам Гнедин.Настоящий государственный человек, непримиримый борец с коррупцией, тот, на кого уповают все демократические силы. Когда у власти такие, как Гнедмн, можно не сомневаться, что реформы не будут пробуксовывать. Этот человек контролирует все. Вот и сейчас он взял на личный контроль расследование убийства в электричке Гдов – Петербург. Поэтому все вокзальные обитатели чувствуют ответственность момента.Потапыч разгоняет свою гвардию, и его немытые, пахнущие перегаром подданные прячутся по темным и неприметным углам, и даже Бастинда, которой закон не писан, устраивается с добытой где-то пачкой «Примы» у туалетов, подальше от депутатского зала.Чувствует подъем и постовой Чекасов. Вместе с Полищуком и Власенко он без устали обходит все вокзальные помещения, выходит на платформы, чтобы убедиться лично – все в полном порядке.«Внимание. Начинается посадка на скорый поезд номер три „Евгений Онегин“, следующий по маршруту Хельсинки – Москва. Поезд находится у пятой платформы, левая сторона».– Полищук, – приказывает Чекасов, – иди к депутатскому залу, посмотри, чтобы все было чисто. А мы с Игорьком пройдемся на улицу.Вместе с молодым «орлом» он выходит на пятую платформу – слева стоит красавец «Онегин», справа только что подошла электричка, обшарпанная и заплеванная. Чекасов окидывает внимательным взглядом толпу и тут же замечает непорядок. У входа платформу на самом видном месте преспокойно стоит лицо кавказской национальности.– Так, – говорит Чекасов, – черножопый нам тут не нужен.
Если у тебя черные волосы и не дай боже орлиныйг нос, что ты всегда должен иметь при себе? Кинжал? Не угадали. Бурку с газырями? Опять не угадали. Ты должен иметь при себе паспорт с российской пропиской. Иначе… Узнаешь на собственной шкуре. Так уж повелось в матушке-России в послеперестроечное время, что любой выходец с Кавказа воспринимается как мафиози или по крайней мере аферист.Джавад, или, как его называли окружающие, Женя Сагитов, аварец по национальности, знал эти истины не хуже любого другого. Но когда тебе всего восемнадцать, очень трудно быть осмотрительным и всегда обо всем помнить. Не раз случалось, что Женя-Джавад забывал паспорт в куртке, которую надевал вчера, или перекладывал его не в тот карман. Мать в таких случаях всегда ворчала, но ничего не случалось, и Женя только отмахивался, хотя и сам понимал, что на всякий пожарный все-таки лучше иметь с собой «ксиву».И вот «всякий пожарный» настал. Женя ничего не слышал ни о маньяке, ни о страшном убийстве в электричке, ни о том, что по всем железным дорогам ходят усиленные наряды линейной милиции, призванные задерживать и проверять личность всех, кто внушает малейшее подозрение. По всем отделениям и постам была разослана ориентировка на убийцу и его фоторобот. Справедливости ради следует заметить, что ни ориентировка, ни портрет не давали оснований считать, что убийца был кавказцем. Но капитан Чекасов понимал задачу по-своему – хватать всех подозрительных. А есть ли кто более подозрительный, чем «лицо кавказской национальности»?Всего этого Джавад не знал, а потому терпеливо ждал Настю, которая возвращалась из Кингисеппа от подруги. Женя хотел встретить ее и проводить до дома. Он стоял, высматривая девушку среди пассажиров, а потому не обратил внимания на двоих в милицейской форме, вооруженных дубинками.– Я сорок пятый, – внезапно услышал он рядом Женя сразу смекнул, что пришли по его душу, и спокойно полез во внутренний карман пальто, где обычно лежал паспорт. Но карман был пуст. Ну конечно, он же вчера выходил в куртке!Остолоп! Ведь говорила же мама, и сколько раз! Однако отступать было некуда.
– Ваши документы, – сказал капитан Чекасов, представившись.– Дома документы, – признался Женя.– Дома – это где? Имя-отчество?– Сагитов Джавад Магометович, Кирочная, двадцать шесть, три.– Проверим… Что ты на меня так смотришь? Пройдем!Женя оглянулся и увидел, что по платформе к нему спешит Настя.– Я девушку жду, – Молчать, не разговаривать. Мы имеем право задержать тебя для выяснения личности.– Но вот девушка подтвердит… – начал было Женя, но в этот миг сержант заломил ему руку за спину, а капитан наставительно сказал:– Сопротивление органам милиции при исполнении. До года.Настя ускорила шаг.– Вы знаете этого человека? – спросил капитан Чекасов.Настя кивнула.– Тогда пройдемте с нами.– А ну пошли! – Игорь толкнул аварца в плечо.– За что вы его! – Настя чуть не плакала.– Паспортный контроль, – ответил Чекасов. – Вы, знаете этого человека, так?Назовите его фамилию, имя, отчество.– Женя… – растерялась Настя. – То есть…– Так, – ухмыльнулся Чекасов, – как говорится, даже не удосужилась узнать, как его зовут. Ваш паспорт?Трясущимися руками Настя протянула капитану красную книжку.– Все в порядке, – ответил тот, протягивая его владелице, – можете быть свободны.– И знаете что, – процедил сквозь зубы Власенко, – могли бы найти себе более подходящую компанию.– Да что ты с ней базаришь, – усмехнулся Чекасов, – эти шалашовки за бабки под кого хочешь лягут.– Что?! – Женя резким движением освободился от захвата, и если бы капитан не увернулся, на него обрушился бы удар, на какой способен только благородный горец, защищающий честь любимой женщины.– Падла! Сучонок! Кавказская образина. Мразь черножопая!Женю оттащили в коридор за дежуркой, втолкнули в «обезьянник» и теперь били оба. Власенко отрабатывал на нем удары в живот, а Чекасов молотил дубинкой по спине и по почкам.– Сейчас тебе пропишем на пиво, – процедил сквозь зубы Чекасов и ребром ладони ударил Джавада по печени. Парень согнулся, судорожно хватая ртом воздух.– Что вы делаете! – в панике кричала бросившаяся за ними Настя.– Пошла отсюда, подстилка! – рявкнул Чекасов.– Настя, я прошу, иди, – прохрипел Женя. – Иди ко мне домой, принеси паспорт.– Но они убьют тебя! – крикнула девушка.– Не убьем, только поучим, как надо разговаривать. – И, саданув в последний раз Женю по голове резиновым «демократизатором», капитан милиции заметил:– Ладно, давай его в камеру. Пусть поваляется и Подумает, а там видно будет.– Настя, паспорт, слышишь! – что было сил крикнул Женя. – Он в куртке.
Было поздно, и в окнах огромной коммуналки, где вместе с родителями обитал Джавад, свет уже потух. Запыхавшаяся Настя поднесла руку к пуговке дверного звонка (их тут была тьма, по числу комнат, и все, что характерно, без подписей, но кнопку Джавада она разыскала бы и с завязанными глазами). Ей показалось, она даже услышала, как глубоко в недрах квартиры отозвалась резкая трель. Настя переступила с ноги на ногу и нетерпеливо взялась за потертую медную ручку: ну открывайте же поскорей!.. Томительно поползли нескончаемые секунды… и наконец сердце у нее нехорошо екнуло. Было бы кому услышать звонок, ее давно уже впустили бы внутрь. Настя принялась лихорадочно разглядывать другие кнопки: ничего не поделаешь, придется побеспокоить соседей.В голове царил полнейший сумбур, она спросила себя, зачем ей соседи, если Магомета с Патимат все равно явно нет дома и дверь комнаты, соответственно, заперта, потом вдруг вспомнила, как однажды пришла в гости к подруге и увидела бумажку, прилепленную рядом со звонком: «Пожалуйста, стучите: спит ребенок»…Время скоро час ночи, а младенцев в этой квартире как минимум двое… Ничего: как проснутся, так и уснут, небось золотая слеза не выкатится, и все, что могли выдать Насте разгневанные мамаши, не имело ровным счетом никакого значения, ведь Джава…Ждать помощи от соседей было, наверно, действительно бессмысленно, но и уйти просто так, даже не попытавшись… Настя вновь решительно подняла руку, намереваясь давить все кнопки по очереди, пока кто-нибудь да не выйдет.Однако в этот момент дверь отворилась сама. В скудно освещенном проеме возник невысокий седой мужчина, показавшийся ей совсем незнакомым. То есть она просто не могла вспомнить, видела ли его прежде, когда бывала у Джавада.– Извините, ради Бога, за беспокойство, – пролепетала Настя в полном отчаянии. – Скажите, пожалуйста, есть дома кто-нибудь из Сагитовых?..Мужчина окинул ее критическим взглядом и, видимо, понял, что речь шла о жизни и смерти.– Да вы заходите, – проговорил он затем. – Что стряслось-то?Отдаленного намека на сочувствие оказалось достаточно: отчаянно крепившаяся Настя немедленно разревелась в сорок ручьев. Незнакомый человек вдруг показался ей едва ли не родным, и она, всхлипывая и размазывая слезы, принялась рассказывать о случившемся на вокзале. Ее не оставляла жуткая мысль: а ведь Джаву там… все это время… пока она…– Я-а-асненько, – наконец протянул мужчина.За его спиной тихонько приоткрылась дверь в одну из комнат, и он, словно затылком уловив происшедшее за нею движение, негромко позвал:– Тетя Фира, вам Патя ключ от комнаты не оставила?Дверная щель раскрылась пошире; оттуда выглянула сухонькая пожилая женщина с характерными еврейскими чертами лица. Настино беспросветное отчаяние тут же сменилось чуть ли не эйфорией: кого-кого, а Эсфирь Самуиловну, с которой у Сагитовых были самые доверительные отношения, она помнила прекрасно.Но только она успела испытать ликующий оптимизм, а тетя Фира открыть рот, чтобы ответить мужчине, как между ее ногами проскользнул пушистый серый кот и тотчас, шкодливо прижав уши, во всю прыть умчался по коридору – лишь мелькнул хвост, ликующе выгнутый вопросительным знаком. Старая женщина ахнула и устремилась в погоню, махнув рукой уже на бегу:– Там, в буфете…– Угу, – сказал мужчина и провел Настю в комнату. – Вы посидите пока.Сейчас с паспортом разберемся…Ключ в самом деле лежал на верхней полочке обширного готического буфета.Мужчина взял его и вскоре вернулся, неся злополучную серпастую-молоткастую книжицу.Настя поспешно подхватилась со стула, бормоча «спасибо» и одновременно прикидывая, хватит ли у нее денег на машину обратно до Ладожского, ведь метро уже минут двадцать как…– Вы лучше позвоните-ка домой, предупредите, что задерживаетесь, – проворчал мужчина. Он без суеты надевал снятую с вешалки темно-серую пуховую куртку. – Скажите им там, пусть не волнуются, вас привезут…Настя шагнула вперед:– Я с вами…– Нет. Вы нас тут подождете.Она как-то сразу поняла, что спорить с ним бесполезно.– Алеша, вы куда собрались? – ахнула тетя Фира, вернувшаяся с котом на руках. – Вы же… вам еще…Услышав имя, Настя запоздало припомнила, с каким упоением Джавад ей рассказывал про дядю Лешу, соседкиного жильца. По его словам, это был человек, который ни в какой ситуации сам не пропадет и другим пропасть не позволит. Вот он, значит, на самом деле какой… Потом до нее дошло, что неожиданный помощник выглядел и вправду неважно. Именно так, словно у него была высокая температура.И еще он почему-то старался поменьше двигать левой рукой…– А вы что посоветуете, в милицию обратиться – усмехнулся Алексей и вытащил из кармана пеструю лыжную шапочку. – Вот съезжу за Джавой, потом девушку домой отвезу… Всего-то делов…Он дружески улыбнулся тете Фире. Та промолчала и отвела глаза, явно испытывая какие-то очень сложные чувства. Чувств этих Настя так и не поняла, да ей, собственно, и не было до них дела. Она твердо знала одно: теперь с Джавой ничего не случится. Теперь его выручат.Хозяйка комнаты спустила на пол кота:– Давайте я пока хоть чайком вас попою…Приемник Ладожского отделения постепенно заполнялся. В три небольшие камеры, где не было ничего, кроме деревянных досок, запихивали всех подряд независимо от пола и возраста.В крайней от входа камере сидело несколько человек, среди них две «красотки»: одна помоложе, высокая, интересная, другая уже потасканная, – их взяли у ларька «Интим».В этом ларьке, несмотря на все официальные распоряжения, можно было купить все – от презервативов до гигантских сиреневых фаллопротекторов с запахом ванили. Милиция следила только за тем, чтобы «интересные» предметы не слишком бросались в глаза. Хозяином ларька был небезызвестный Завен Погосян, находившийся у транспортников под хорошо оплачиваемой «крышей». На всякий случай от «Интима» отгоняли девочек – чтоб не мозолили глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Если у тебя черные волосы и не дай боже орлиныйг нос, что ты всегда должен иметь при себе? Кинжал? Не угадали. Бурку с газырями? Опять не угадали. Ты должен иметь при себе паспорт с российской пропиской. Иначе… Узнаешь на собственной шкуре. Так уж повелось в матушке-России в послеперестроечное время, что любой выходец с Кавказа воспринимается как мафиози или по крайней мере аферист.Джавад, или, как его называли окружающие, Женя Сагитов, аварец по национальности, знал эти истины не хуже любого другого. Но когда тебе всего восемнадцать, очень трудно быть осмотрительным и всегда обо всем помнить. Не раз случалось, что Женя-Джавад забывал паспорт в куртке, которую надевал вчера, или перекладывал его не в тот карман. Мать в таких случаях всегда ворчала, но ничего не случалось, и Женя только отмахивался, хотя и сам понимал, что на всякий пожарный все-таки лучше иметь с собой «ксиву».И вот «всякий пожарный» настал. Женя ничего не слышал ни о маньяке, ни о страшном убийстве в электричке, ни о том, что по всем железным дорогам ходят усиленные наряды линейной милиции, призванные задерживать и проверять личность всех, кто внушает малейшее подозрение. По всем отделениям и постам была разослана ориентировка на убийцу и его фоторобот. Справедливости ради следует заметить, что ни ориентировка, ни портрет не давали оснований считать, что убийца был кавказцем. Но капитан Чекасов понимал задачу по-своему – хватать всех подозрительных. А есть ли кто более подозрительный, чем «лицо кавказской национальности»?Всего этого Джавад не знал, а потому терпеливо ждал Настю, которая возвращалась из Кингисеппа от подруги. Женя хотел встретить ее и проводить до дома. Он стоял, высматривая девушку среди пассажиров, а потому не обратил внимания на двоих в милицейской форме, вооруженных дубинками.– Я сорок пятый, – внезапно услышал он рядом Женя сразу смекнул, что пришли по его душу, и спокойно полез во внутренний карман пальто, где обычно лежал паспорт. Но карман был пуст. Ну конечно, он же вчера выходил в куртке!Остолоп! Ведь говорила же мама, и сколько раз! Однако отступать было некуда.
– Ваши документы, – сказал капитан Чекасов, представившись.– Дома документы, – признался Женя.– Дома – это где? Имя-отчество?– Сагитов Джавад Магометович, Кирочная, двадцать шесть, три.– Проверим… Что ты на меня так смотришь? Пройдем!Женя оглянулся и увидел, что по платформе к нему спешит Настя.– Я девушку жду, – Молчать, не разговаривать. Мы имеем право задержать тебя для выяснения личности.– Но вот девушка подтвердит… – начал было Женя, но в этот миг сержант заломил ему руку за спину, а капитан наставительно сказал:– Сопротивление органам милиции при исполнении. До года.Настя ускорила шаг.– Вы знаете этого человека? – спросил капитан Чекасов.Настя кивнула.– Тогда пройдемте с нами.– А ну пошли! – Игорь толкнул аварца в плечо.– За что вы его! – Настя чуть не плакала.– Паспортный контроль, – ответил Чекасов. – Вы, знаете этого человека, так?Назовите его фамилию, имя, отчество.– Женя… – растерялась Настя. – То есть…– Так, – ухмыльнулся Чекасов, – как говорится, даже не удосужилась узнать, как его зовут. Ваш паспорт?Трясущимися руками Настя протянула капитану красную книжку.– Все в порядке, – ответил тот, протягивая его владелице, – можете быть свободны.– И знаете что, – процедил сквозь зубы Власенко, – могли бы найти себе более подходящую компанию.– Да что ты с ней базаришь, – усмехнулся Чекасов, – эти шалашовки за бабки под кого хочешь лягут.– Что?! – Женя резким движением освободился от захвата, и если бы капитан не увернулся, на него обрушился бы удар, на какой способен только благородный горец, защищающий честь любимой женщины.– Падла! Сучонок! Кавказская образина. Мразь черножопая!Женю оттащили в коридор за дежуркой, втолкнули в «обезьянник» и теперь били оба. Власенко отрабатывал на нем удары в живот, а Чекасов молотил дубинкой по спине и по почкам.– Сейчас тебе пропишем на пиво, – процедил сквозь зубы Чекасов и ребром ладони ударил Джавада по печени. Парень согнулся, судорожно хватая ртом воздух.– Что вы делаете! – в панике кричала бросившаяся за ними Настя.– Пошла отсюда, подстилка! – рявкнул Чекасов.– Настя, я прошу, иди, – прохрипел Женя. – Иди ко мне домой, принеси паспорт.– Но они убьют тебя! – крикнула девушка.– Не убьем, только поучим, как надо разговаривать. – И, саданув в последний раз Женю по голове резиновым «демократизатором», капитан милиции заметил:– Ладно, давай его в камеру. Пусть поваляется и Подумает, а там видно будет.– Настя, паспорт, слышишь! – что было сил крикнул Женя. – Он в куртке.
Было поздно, и в окнах огромной коммуналки, где вместе с родителями обитал Джавад, свет уже потух. Запыхавшаяся Настя поднесла руку к пуговке дверного звонка (их тут была тьма, по числу комнат, и все, что характерно, без подписей, но кнопку Джавада она разыскала бы и с завязанными глазами). Ей показалось, она даже услышала, как глубоко в недрах квартиры отозвалась резкая трель. Настя переступила с ноги на ногу и нетерпеливо взялась за потертую медную ручку: ну открывайте же поскорей!.. Томительно поползли нескончаемые секунды… и наконец сердце у нее нехорошо екнуло. Было бы кому услышать звонок, ее давно уже впустили бы внутрь. Настя принялась лихорадочно разглядывать другие кнопки: ничего не поделаешь, придется побеспокоить соседей.В голове царил полнейший сумбур, она спросила себя, зачем ей соседи, если Магомета с Патимат все равно явно нет дома и дверь комнаты, соответственно, заперта, потом вдруг вспомнила, как однажды пришла в гости к подруге и увидела бумажку, прилепленную рядом со звонком: «Пожалуйста, стучите: спит ребенок»…Время скоро час ночи, а младенцев в этой квартире как минимум двое… Ничего: как проснутся, так и уснут, небось золотая слеза не выкатится, и все, что могли выдать Насте разгневанные мамаши, не имело ровным счетом никакого значения, ведь Джава…Ждать помощи от соседей было, наверно, действительно бессмысленно, но и уйти просто так, даже не попытавшись… Настя вновь решительно подняла руку, намереваясь давить все кнопки по очереди, пока кто-нибудь да не выйдет.Однако в этот момент дверь отворилась сама. В скудно освещенном проеме возник невысокий седой мужчина, показавшийся ей совсем незнакомым. То есть она просто не могла вспомнить, видела ли его прежде, когда бывала у Джавада.– Извините, ради Бога, за беспокойство, – пролепетала Настя в полном отчаянии. – Скажите, пожалуйста, есть дома кто-нибудь из Сагитовых?..Мужчина окинул ее критическим взглядом и, видимо, понял, что речь шла о жизни и смерти.– Да вы заходите, – проговорил он затем. – Что стряслось-то?Отдаленного намека на сочувствие оказалось достаточно: отчаянно крепившаяся Настя немедленно разревелась в сорок ручьев. Незнакомый человек вдруг показался ей едва ли не родным, и она, всхлипывая и размазывая слезы, принялась рассказывать о случившемся на вокзале. Ее не оставляла жуткая мысль: а ведь Джаву там… все это время… пока она…– Я-а-асненько, – наконец протянул мужчина.За его спиной тихонько приоткрылась дверь в одну из комнат, и он, словно затылком уловив происшедшее за нею движение, негромко позвал:– Тетя Фира, вам Патя ключ от комнаты не оставила?Дверная щель раскрылась пошире; оттуда выглянула сухонькая пожилая женщина с характерными еврейскими чертами лица. Настино беспросветное отчаяние тут же сменилось чуть ли не эйфорией: кого-кого, а Эсфирь Самуиловну, с которой у Сагитовых были самые доверительные отношения, она помнила прекрасно.Но только она успела испытать ликующий оптимизм, а тетя Фира открыть рот, чтобы ответить мужчине, как между ее ногами проскользнул пушистый серый кот и тотчас, шкодливо прижав уши, во всю прыть умчался по коридору – лишь мелькнул хвост, ликующе выгнутый вопросительным знаком. Старая женщина ахнула и устремилась в погоню, махнув рукой уже на бегу:– Там, в буфете…– Угу, – сказал мужчина и провел Настю в комнату. – Вы посидите пока.Сейчас с паспортом разберемся…Ключ в самом деле лежал на верхней полочке обширного готического буфета.Мужчина взял его и вскоре вернулся, неся злополучную серпастую-молоткастую книжицу.Настя поспешно подхватилась со стула, бормоча «спасибо» и одновременно прикидывая, хватит ли у нее денег на машину обратно до Ладожского, ведь метро уже минут двадцать как…– Вы лучше позвоните-ка домой, предупредите, что задерживаетесь, – проворчал мужчина. Он без суеты надевал снятую с вешалки темно-серую пуховую куртку. – Скажите им там, пусть не волнуются, вас привезут…Настя шагнула вперед:– Я с вами…– Нет. Вы нас тут подождете.Она как-то сразу поняла, что спорить с ним бесполезно.– Алеша, вы куда собрались? – ахнула тетя Фира, вернувшаяся с котом на руках. – Вы же… вам еще…Услышав имя, Настя запоздало припомнила, с каким упоением Джавад ей рассказывал про дядю Лешу, соседкиного жильца. По его словам, это был человек, который ни в какой ситуации сам не пропадет и другим пропасть не позволит. Вот он, значит, на самом деле какой… Потом до нее дошло, что неожиданный помощник выглядел и вправду неважно. Именно так, словно у него была высокая температура.И еще он почему-то старался поменьше двигать левой рукой…– А вы что посоветуете, в милицию обратиться – усмехнулся Алексей и вытащил из кармана пеструю лыжную шапочку. – Вот съезжу за Джавой, потом девушку домой отвезу… Всего-то делов…Он дружески улыбнулся тете Фире. Та промолчала и отвела глаза, явно испытывая какие-то очень сложные чувства. Чувств этих Настя так и не поняла, да ей, собственно, и не было до них дела. Она твердо знала одно: теперь с Джавой ничего не случится. Теперь его выручат.Хозяйка комнаты спустила на пол кота:– Давайте я пока хоть чайком вас попою…Приемник Ладожского отделения постепенно заполнялся. В три небольшие камеры, где не было ничего, кроме деревянных досок, запихивали всех подряд независимо от пола и возраста.В крайней от входа камере сидело несколько человек, среди них две «красотки»: одна помоложе, высокая, интересная, другая уже потасканная, – их взяли у ларька «Интим».В этом ларьке, несмотря на все официальные распоряжения, можно было купить все – от презервативов до гигантских сиреневых фаллопротекторов с запахом ванили. Милиция следила только за тем, чтобы «интересные» предметы не слишком бросались в глаза. Хозяином ларька был небезызвестный Завен Погосян, находившийся у транспортников под хорошо оплачиваемой «крышей». На всякий случай от «Интима» отгоняли девочек – чтоб не мозолили глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51