Когда масса людей схлынула, оставшиеся приблизились к сцене, и Наташа, стараясь казаться уверенной, присоединилась к ним.На сцену вышла ассистентка с обыкновенной школьной тетрадкой в руках.– На эту неделю только двадцать человек, девочки, – объявила она и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с их головами, – Андрей Бенедиктович очень занят.– Олечка, но я на прошлой неделе записывалась! Помните, я вам звонила, что не могу прийти?! Вы же мне обещали перенести! – заторопилась одна из тех, что придвинулись вплотную к сцене.– Я помню, вы у меня тут и записаны.Остальные, заранее приготовив по две сотенные бумажки, выстроились в небольшую очередь.Наташа сосчитала стоящих впереди себя. Она была двадцатой. И вроде бы попадала в список. На те самые оздоровительные сеансы, о которых ходили темные и бредовые слухи.Записалась и важная дама. Она сразу объявила остальным с уже вернувшимся к ней апломбом:– Меня Андрей Бенедиктович лично пригласил на индивидуальный сеанс!И так как ее только что все видели на сцене, то никто спорить не стал. Когда же она, отойдя от очереди, громко спросила: «А что мы там будем делать?» – стоящая рядом женщина шепотом, едва шевеля губами, объяснила. И дама многозначительно кивнула головой.– ПорОсенкова, – сказала Наташа, когда дошла очередь до нее. И протянула свои двести рублей.– Поросёнкова, – проговорила ассистентка, вписывая ее в тетрадку.– Не Поросёнкова, а ПорОсенкова. – Наташа всегда краснела, когда ее фамилию произносили неверно.И тут ассистентка подняла голову:– А вам сколько лет, девушка? У вас паспорт с собой? Если восемнадцати нет, я не запишу!Наташа еще больше покраснела, стала доставать из сумочки паспорт. Ассистентка успокоилась и протянула квитанцию голубого цвета.На ней были напечатаны день и время приема и название: «Доктор Парамонов. Ознакомительно-оздоровительный сеанс».Выйдя из кинотеатра, Наташа позвонила по карточке из ближайшего автомата и доложила:– Марина Викторовна! Я все сделала! Как записалось?– Все хорошо, Наташенька, ты – молодец! – ответила Марина Викторовна Пиновская, которая официально считалась одним из руководителей охранного предприятия «Эгида». А неофициально… О ее неофициальном статусе знали только немногие и очень избранные. Когда в глаза заглядывает смерть Каждый вечер с девяти до десяти часов Василий Сергеевич выводил свою жену на прогулку. Жена заметно подволакивала ногу, да и рука ее была неловко согнута. Василий Сергеевич медленно вел ее, крепко придерживая за здоровую руку, по периметру территории вдоль высокой металлической решетки.Норвежские строители появились в центре Мурманска, в тихом переулке неподалеку от гостиницы «Арктика», несколько лет назад. Их было немного, работали они быстро и аккуратно, так что привлекали внимание лишь проходящих мимо. Они занимались перестройкой детского сада. Детский сад был типовой – из тех, что строились по всей России в семидесятых – восьмидесятых годах. Окружала его зеленая территория с площадкой для игр, высокой металлической решеткой. Знатоки уверяли, что иностранцы, сохранив внешний облик здания, изменили внутренности неузнаваемо. Теперь здесь был комплекс из нескольких двухэтажных квартир, или, как говорили, «евростандарт». И само собой, каждая квартира обладала отдельным входом. Говорили также, что внутри здания было и помещение для охраны, которая на мониторах, не выходя наружу, постоянно просматривала всю территорию. По-видимому, это было близко к истине, потому что кривую калитку заменили ворота на электрической тяге, которые открывались лишь перед машинами, имеющими право доступа во внутренний двор.В одной из этих квартир и жил Василий Сергеевич Поярков – владелец «заводов, газет, пароходов». Рассказ о том, как он когда-то за один год превратился из завотделом Мурманского горкома КПСС в видного промышленника, мог бы стать отдельной поэмой. Василий Сергеевич был не одинок в своем превращении, – тогда, на перетекании восьмидесятых в девяностые, богатство страны тоже довольно успешно перетекало в копилки малых и больших партийных функционеров. Надо сказать, что многие из них к этому внезапному богатству сначала относились опасливо, ведь их попросту назначили будущими миллиардерами. И опять же – далеко не все сумели сохранить и приумножить выделенный им кусок общенародного пирога. У кого-то он скоро зачерствел и усох, кто-то, ухватив доставшееся, отправился в бега за рубеж, и потом их встречали то в Италии, то в Канаде, зато другие, на зависть и удивление недавним соратникам по партии, быстро превратились в могучих воротил бизнеса. Сумел умножить доставшееся ему богатство и Василий Сергеевич.Однако, как известно, богатые тоже плачут. И по разным поводам.Около полугода назад в семье Василия Сергеевича произошло большое несчастье. Однажды его вызвали прямо с совещания, которое он проводил, а когда он примчался на своем джипе в больницу, то увидел в индивидуальной палате полностью беспомощную жену. Лицо ее было искривлено, рука и нога – отнялисьИ хотя он поставил на ноги всю элитную медицину, даже из Москвы дважды возил на самолете профессоров, доставал лучшие западные лекарства, выздоровление проходило медленно.А сам Василий Сергеевич с удивлением обнаружил, что, несмотря на частые отвлечения со всевозможными дивами, которые начались еще со времени его комсомольского прошлого да так и не прерывались, жену свою он любит искренне и преданно.Теперь, когда основное лечение было пройдено, многое зависело только от них обоих. Жена все еще подволакивала ногу, да и рукой пользовалась неуверенно, но врачи, надеясь на лучшее, советовали расхаживаться.В этот вечер они вышли на прогулку вместе с пятилетним внуком. Декабрь стоял слякотный, а закат в эти недели в Мурманске наступает сразу же после восхода.– Так соскучилась по солнцу, Вася! – говорила жена, неловко переставляя ногу.– Ничего, Лерочка, все образуется. Разработаем ногу… – Он оглянулся на внука, который, весело подпрыгивая, бегал, словно маленькая собачка, вокруг них– Сегодня по телевизору опять рассказывали про Хургаду. Помнишь, как мы тогда хорошо слетали?!– Ну что ты, Лерочка, Хургада – это дешевка, – стал объяснять он жене, будто маленькой девочке, – нам с тобой или на Канары, или в Австралию надо. Говорят, хорошие пляжи в Австралии!..У Василия Сергеевича было отличное чувство опасности Оно не раз его выручало. Вот и теперь, не договорив фразы, он вдруг почувствовал словно бы пронизывающий порыв ветра, словно укол стрелы, еще не вылетевшей из лука, но уже направляемой врагом.Продолжая вести жену, он оглянулся. Территория хорошо освещалась, да и невидимая охрана с помощью следящей аппаратуры просматривала каждый квадратный метр. Однако происходило что-то, что могло стать опасным.Вдоль забора понуро шел ничем не приметный человек с рыжеватой бороденкой. Типичный интеллигент-неудачник, не сумевший вписаться в новую жизнь. Когда он поравнялся с Василием Сергеевичем, взгляды их на мгновение встретились. Глаза у прохожего были бесцветными, да и смотрел он равнодушно, без всякого интереса. Но мужу Лерочки вдруг померещилось, что из глаз этих на него дохнула вся бездна вселенной.Прохожий, не сбивая ритма, шел дальше к своей цели, если у него была какая-нибудь цель в тот вечер, а Василий Сергеевич, продолжая поддерживать жену под руку, молча себя выругал: от постоянного напряжения уже дома стали мерещиться страхи.Где ему было знать о том, что несколько секунд назад он заглянул в глаза собственной смерти. А теперь его смерть так же понуро продолжала двигаться вдоль металлической решетки, потом перешла улицу, зашла за угол, сняла рыжеватый парик и отклеила усы с бороденкой.Однако вид этой самой смерти оставался по-прежнему неприметным: на голове то ли белесый, то ли седой ежик, лицо – каких в толпе тысячи. Смерть вынула из внутреннего кармана небольшую телефонную трубку и, набрав номер, проговорила:– Считайте, что ничего не было. Кто-то вас подвел, подсунул не те данные. К тому же я по детям и инвалидам не работаю. Часть первая. Голова в аквариуме Лицом в снежную жижу Ведущий научный сотрудник Института защиты моря Николай Николаевич Горюнов ехал в мурманский аэропорт и от этого испытывал легкое волнение. Когда-то на самолете он летал часто – и не только в Питер, но и на Дальний Восток. До Мурманска он отработал несколько лет на другом краю континента – на биологической базе острова Русский, куда можно добраться только на катере из Владивостока. Но тогда полеты через всю страну хотя и казались дороговатыми, однако не разрушали семейный бюджет. А часто они вообще ничего не стоили – оформлялись как командировки.Теперь же он ездил в Петербург только на поезде, причем брал самый дешевый билет. И вот – неожиданно повезло: дорогу ему оплачивал сам Сорос. Конечно, удачливый международный финансист Сорос не знал о существовании Николая Николаевича и, скорей всего, никогда не узнает. Просто в Петербурге собирался международный конгресс по морской биологии, а еще точнее, по морской экологии, который спонсировал Институт «Открытое общество», а Николай Николаевич впервые после долгого перерыва был восстановлен во всех правах и его доклад поставлен в программу конгресса.Настроение не портила даже отвратительная погода. Валил мокрый снег, который залеплял лобовое стекло на его «единичке». «Дворники» работали безостановочно, и он едва успел тормознуть, когда увидел голосующего мужика.– Мастер, как насчет аэропорта? – спросил мужик с длинным, облегающим спину рюкзаком за спиной. – Полтинника хватит?На вид мужику было лет сорок, с бесцветным лицом, в обыкновенной неброской куртке и лыжной шапочке.Это была удача. Хотя прежде он никогда бы не стал брать с попутчиков мзду, но сейчас своих денег у Николая Николаевича кот наплакал и лишний приработок был полезен. Однако не мешало и поторговаться.– Полтинника? – И Николай Николаевич легко рассмеялся. – Вы хоть знаете, сколько таксисты спрашивают?– Да я же в баксах, – солидно объяснил мужик. И это был уже совсем другой разговор. – А то смотри, я кого другого перехвачу.– Залезайте. – Николаю едва удалось скрыть поспешность. – Конечно, подброшу.Упускать такое везение было бы полным сумасбродством. И он, больше не раздумывая, открыл обе правые двери. Хотя кое-какую осторожность стоило проявить.– Суньте рюкзак на заднее сиденье.Мужик стряхнул снег с рюкзака, плеч и шапочки, потом с ног и уселся на заднем сиденье рядом с рюкзаком.– Может, кого еще подхватишь, – дружелюбно объяснил он.– Вы только извините, но баксы желательно сразу, – попросил Николай Николаевич. – А то вчера подвозил двоих, так кинули, – соврал он зачем-то.Мужик понимающе кивнул, достал из бокового кармана куртки зеленую бумажку и, не споря, ее протянул.Николай Николаевич хотел проверить валюту на хруст, он как раз на днях слышал в «Новостях», что из Чечни опять просочились фальшивые доллары, но в последний момент засмущался.– С судна, что ли?– Ну, – согласился мужик, но сказал это так, что дальнейшие расспросы чуткий Николай Николаевич посчитал неуместными.Похоже, полоса везения начиналась и в самом деле. Хотя он даже думать об этом боялся и потому не слишком радовался. То горе, которое случилось с ним в предыдущие годы, многому научило. Но и поблагодарить обстоятельства тоже было не грех: сейчас вместо набитого автобуса, в который вечно забивались газы, он едет по длинной дороге в своей машине. Машину эту попросил оставить в аэропорту под окном общежития его друг Лёничка – врач «скорой помощи», влюбленный в тамошнюю медсестру. Рано утром Лёничка отправится в город на дежурство и поставит ее в гараж. А теперь вот еще и пятьдесят долларов благодаря пассажиру с неба свалились. Не говоря о бесплатном полете домой, в Петербург. Правда, после Петербурга маячило одно неприятнейшее дело, к которому Николай Николаевич даже не представлял, как подступится, но оно пока еще было далеко.Липкий снег падал все так же густо, и от встречных машин в левые боковые стекла летели ошметки грязи. Пассажир, судя по тишине, задремал. Николай включил одну из множества новых местных радиостанций, которые с утра до вечера передавали музыку.Машина благополучно миновала Колу – поселок на выезде из Мурманска. Огни в домах были едва видны сквозь снежную муть. Гаишник у КП все же стоял, напряженно вглядываясь во встречные машины. На плечах его, словно огромные эполеты, лежали снежные сугробы.Впереди было кладбище, садовые участки с жалкими строеньицами и другой поселок – Мурмаши, где когда-то в незапамятные времена находился аэропорт.Музыка, хотя это была какая-то из современных рок-групп, действовала усыпляюще, и Николай подумал поискать другое, но она прервалась сама, и ведущая в своей привычно разболтанной интонации произнесла:«Срочное сообщение нашей информационной службы. Около двадцати минут назад рядом со своим домом выстрелом из гранатомета убит известный мурманский предприниматель Василий Сергеевич Поярков. Вместе с ним были убиты жена и пятилетний внук. На место событий выехала следственно-розыскная бригада. По городу объявлена операция „Метель“. Все выезды из Мурманска взяты под контроль».– Ничего себе! – негромко сказал пораженный Николай Николаевич и взглянул в зеркало заднего вида на соседа. Тот продолжал дремать и на новость никак не среагировал.Пояркова Николай Николаевич знал. Кроме разного многого он ведал деньгами, которые направлялись на экологию региона. И Николай Николаевич даже несколько дней назад с ним разговаривал. Хотя это был человек из разряда небожителей и к нему допускался не всякий. Но вот богов, оказывается, тоже убивают.– По оперативным данным, убийство одного из самых влиятельных жителей Мурманска – дело рук столичной организованной преступности, которая борется за передел собственности в нашем регионе. Известно даже имя одного из наемных убийц, прибывшего из Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45