Правда, под глазом выделялась хорошая дуля.– Зря фэйсу ему попортили, – недовольно заметил смотрящий, – что, без этого не могли? Ему ж сегодня предприятием руководить.– Значит, не могли, – уныло ответил один из парней, – кусался. Вон, палец чуть не отгрыз.Но главной приметой директора был слегка кривоватый, видимо когда-то сломанный в драке нос. Этот нос тоже был на месте.Гуляй-Голого поставили прямо перед Николаем Николаевичем. И он почувствовал, что мурманский беглец его сразу узнал.– Он? – спросил смотрящий и предупредил: – Чтоб без обозначки.– Он, – уверенно проговорил Николай Николаевич. – Тут сомнений быть не может.– Ну а ты что скажешь, сука вонючая? – спросил смотрящий тихо, но от этого ярость в его голосе была еще страшней. – Мы ж тебя, блин, с этой землей размажем. Здесь и сейчас. Даже говна твоего не найдут. Ну?! – спросил он с той же твердостью в голосе, с какой его самого, возможно, допрашивали когда-то следователи.И Гуляй-Голый, не боясь перепачкать пальто, вдруг стал опускаться перед ними на колени.– Я отработаю, бля буду, мужики, все верну!– Сколько? – И смотрящий повернулся к Николаю Николаевичу. – На сколько он вас «кинул»?– Семь-семьдесят штук, – заикаясь, выговорил Гуляй-Голый.– Восемьдесят, – поправил Николай Николаевич. – Восемьдесят тысяч долларов.– Ну восемьдесят, – уныло согласился беглец.– Сотняру будешь отматывать, – со спокойной уверенностью подтвердил смотрящий. – Ты тут какой херней руководишь? Блин, скажи спасибо, что на доброго наткнулся. Нашел кого «кидать»! Науку, которая нас кормит! Я тебя, козла, спросил, ты чем тут руководишь?– Вы-вы же лучше меня знаете, – заикаясь, ответил Гуляй-Голый. – Я не од-дин в де-деле. Ре-речным транспортом.– Жри землю, гад! Ну! Я сказал: жри землю!Гуляй-Голый, подтянув руки в наручниках к подбородку, медленно лег на землю, сгрыз кусок мерзлой земли и приподнял голову. С угла рта у него стекала грязная слюна.– Еще жри! – потребовал смотрящий. – Сегодня в одиннадцать будешь у меня в офисе со всеми бумагами, падла. Ты теперь под нами пойдешь, срань. Мои люди посмотрят, скажут, что делать. – И, повернувшись к Николаю Николаевичу, он помягчевшим голосом добавил: – Наука все свое сегодня от нас получит. Живыми. Науку мы не обидим.Гуляй-Голого подняли и, не снимая наручников, повели назад к монастырю.– Ко мне заедем, кофейку попьем, баксы пересчитаете – и по делам, – сказал смотрящий, усаживаясь в машину. – Теперь можно быстро, Толян.Не успели они въехать на городскую улицу, как им сначала просигналила, а потом обогнала и встала впереди, перегородив путь, то ли милицейская, то ли гаишная машина.«С приездом!» – только и подумал Николай Николаевич.И остановил собственную руку, которая уже полезла во внутренний карман за документами.– А-а, идет! – недовольно проговорил смотрящий, когда из милицейской машины вышел человек в форме и резво направился к ним.Он опустил боковое стекло со своей стороны и спросил пригнувшего голову капитана:– Где гулял? Все с телками забавляешься? Я тебе сказал быть когда?– На операцию вчера выезжали, там задержка случилась, – стал виновато оправдываться капитан.– Ой, пользуешься моей добротой! Чтоб сегодня был вовремя! Усвоил?– Усвоил.– О чем говорили, сделал?– Вчера еще приготовил, если б не задержка…– Ладно, поезжай.Капитан взял под козырек и побежал к своей машине.– За каждым только и смотри, – проворчал, успокаиваясь, смотрящий. К удаву в пасть – Кому – кофе, кому – чай? – спросил смотрящий, когда они вошли в квартиру. – Можно джин с тоником, виски или коньяк. Коньяк настоящий, армянский. Правда, вам – ехать, а мне доктора кран перекрыли. Но по граммулечке в чай допустимо. Как?Он жил в обычной девятиэтажке, в двух, соединенных в одну квартирах. Первым поднимался То-лян, который был, возможно, по совместительству и телохранителем. Едва они все вышли на площадку второго этажа, как тяжелая бронированная, похожая на сейфовую, дверь, обшитая вагонкой, стала открываться сама.– Отличная дверь, – сдуру похвалил Николай, желая польстить хозяину.– Плешь все это, – отмахнулся смотрящий. – Десять минут автогеном и – здрасьте, мы ваши гости. Вот я видел дверь так дверь: снаружи металлокерамика, потом сплав – вольфрам, ванадий, титан и все такое. Космическая оболочка, короче, на спускаемых модулях такая. Это – серьезно. А тут – так, игрушки.Они стали раздеваться в просторной прихожей, а смотрящий, предложив кофе-чай и по граммулечке выпивки, крикнул кому-то в глубину квартиры:– Левчик! Бутерброды на четверых с ветчинкой и рыбкой и кофеек!Из ближней комнаты вышел сутуловатый парень в очках, и Николай Николаевич заметил, что стены ее были уставлены аппаратурой. На четырех экранах просматривалось все пространство вокруг дома и лестничная площадка. А рядом с ними стоял системный блок с включенным монитором.«Вот почему дверь распахнулась сама, – он нас видел».– Не отстаем, Николай Николаич, – сказал смотрящий, перехватив его взгляд. – Сейчас только круглые мудаки без техники.Смотрящий впервые назвал его по имени и отчеству.– Толян, ты проведи Андрюху в гостевую, а у меня на пару минут тет на тет с наукой.– Вадим Сергеевич, вам звонили, разговор записан, хотите послушать? – спросил, по-видимому из кухни, Лева.– Не спешно?– Вроде бы нет.– Тогда через минут пять возьму наушник.«Вот как его зовут: Вадим Сергеевич», – подумал Николай.– Сюда, наука, садитесь на диване, сейчас баксы считать будете, – сказал хозяин, проведя Николая в комнату, следующую за кухней.Судя по современному офисному столу и крутящимся креслам с добротным кожаным диваном, в который погрузился Николай, эта комната была деловой или переговорной.– Значит, так. Мы за услуги берем когда фифти-фифти, когда тридцать, когда двадцать процентов. Все зависит от клиента. Пришли бы вы сами по себе – взяли бы мы с вас полтинник. Но учитывая фигуру, которая за вами, – двадцать. А если мы с вами хорошо поговорим, берете все. Левчик, зайди! – крикнул он, приоткрыв дверь.– С кофе, Вадим Сергеевич? – с готовностью спросил сутуловатый парень.– Не с кофе, – нетерпеливо отозвался хозяин, – с той бумажкой, ну, которую мы смотрели.– Понял, иду.Лева быстро протопал из кухни на свое рабочее место, так же быстро вернулся с распечатанными на компьютере бумагами и по кивку хозяина протянул их Николаю Николаевичу.– Ваш годовой отчет, – сказал он.– Колоссально! – только и смог выговорить Николай, увидев отчет собственного института по научным разработкам, в составлении которого он сам принимал немалое участие.Этот отчет был послан из Мурманска в Москву электронной почтой за день до его отлета.Смотрящий, так похожий на мужичка-завхоза, и в самом деле не отставал от прогресса. Сейчас оба – и он и Лева – глядели на Николая с едва скрываемой гордостью.– Я что хочу предложить, – заговорил смотрящий, – мы ваш отчетик полистали и подумали, а почему бы нам вместе не поработать? Мы бы вам помогли грантики-крантики пробивать, а вы бы – два-три заказика выполнили. А?– Это не со мной, это надо с директором. А потом, у нас же чисто научные разработки: биология моря.– Так и мы вам не наркоту закажем. Короче, мы к вашему директору подошлем человечка, а когда он будет про нас спрашивать, вы ему подтвердите, что мы – люди конкретные. Забили? – И хозяин выдвинул из белого офисного стола ящичек, где лежали три стопы долларовых сотенных бумаг: одна толстая и две тонких.– Хорошо, я попробую, – неуверенно проговорил Николай Николаевич, хотя про себя-то он был уверен, что ничего из этого контакта не получится. Но уж очень серьезный настал момент: ему показывали все институтские деньги.– Вы когда в Мурманск? – спросил хозяин, перекладывая толстую стопу долларов из ящичка на диван к Николаю. – Это – восемьдесят процентов. Это – еще двадцать. А тут – ваше.– Завтра, наверно. Если сегодня в Питер вернемся.– Вернетесь. Андрюше о нашем разговоре докладывать не обязательно.– Я понял.До стопки купюр, которая предназначалась лично ему, Николай так и не дотронулся.– Левчик, неси в гостевую кофе, я тоже сейчас иду. И наука, как баксы пересчитает, придет. А хотите, на машинке пропустим, она лучше бухгалтера.– Давайте, – согласился Николай.Хотя вроде бы все заканчивалось очень хорошо, на душе его было безрадостно. У него было такое чувство, словно его заглатывает удав.– Свою-то зелень приберите сразу. Там всего две штуки. Это за то, что вы нас на Гуляя вывели. Сюда-то, во Псков, он из Курска чистым приехал. А будем вместе работать, станете получать часто и много.Хозяин соединил обе институтские пачки, пропустил их через счетную машинку, и та показала, что и должна была показать – восемьдесят тысяч.– В чем вы их повезете? – вдруг спросил хозяин заботливо, проследив, как Николай Николаевич сунул во внутренний карман пиджака свои доллары.– Не знаю. Можно пока в полиэтиленовый мешок завернуть…Хозяин на это лишь хмыкнул и выдвинул тот же ящичек офисного стола еще больше. Там лежала черная нейлоновая сумка на нейлоновых ремешках.– Японская, для курьеров. Закрепляется здесь, ниже подмышки, – показал он. – Все за вас думай. Снимайте пиджак, баксы перекладывайте. Как закончите, Лева приведет пить кофе.Он вышел. А Николай Николаевич, ощущая, что находится под внимательным электронным приглядом Левы, стал снимать пиджак, потом рубашку. Лева своего наблюдения и не скрывал. Едва пиджак был надет, он появился в дверях с каким-то текстом, распечатанным на принтере, и спросил:– Пошли? Только подпишите бумажку.Это была расписка в получении денег. И она могла удивить кого угодно.«Я, Николай Николаевич Горюнов», – начиналась она. А дальше были точнейшим образом указаны его паспортные данные, петербургский и мурманский адреса.– Ну вы даете! – не удержался Николай Николаевич. – Откуда у вас мой номер паспорта, кем и когда выдан?С Левой он мог разговаривать проще. В Леве он чувствовал своего.– Это пустяк. База данных УВД, – сейчас ее можно на любом компьютерном толчке купить. Там, в расписке, значится, что вы получили деньги в ЗАО «Андромеда» – на название не обращайте внимания. Вадим Сергеевич – он же романтик. Он Ефремова прочитал в детстве, в первую отсидку.– Так мне расписаться?– Да, просто поставить подпись. И пошли хоть кофейку попьем. За деньги вы не волнуйтесь, они все – настоящие.Оставшись один, Николай Николаевич ощутил, как чувствуют себя тайные курьеры. Ему казалось, что опасность высовывается отовсюду.– Мне надо часа на два кой-куда смотаться, а в двенадцать ноль-ноль мы выезжаем, – сказал Андрей, когда Толян высадил их около гостиницы. – Пойдемте, я прослежу, чтобы вы закрылись в номере, и сгоняю по делу.Такое предложение Николай Николаевич встретил с благодарностью. Оставшись в номере, он несколько раз проверил, хорошо ли заперта дверь, а потом, прислушиваясь к каждым шагам в коридоре, начал пересчитывать деньги. Он стыдил самого себя, но продолжал это бессмысленное занятие.И хотя Лева просил за доллары не волноваться, ему хотелось перещупать каждую купюру – вдруг все-таки подсунули фальшивую.После того как сумма трижды получилась то меньше, то больше восьмидесяти тысяч, он взглянул на часы и стал торопливо укладывать все назад в потайную сумку. И вовремя. Как раз появился Андрей.
От гостиницы до КП на выезде из города их сопровождала гаишная машина.– Так дела пойдут – скоро салютовать станут, – пошутил Андрей. – Ну, Сергеич вам все сполна выплатил или свой процент взял?– Сполна. – Николай Николаевич решил, что лучше ответить честно.– Сергеич – он как спрут. К чему прикоснется, все к себе подтягивает, – добродушно заметил Андрей. – Вроде бы такой тихонький мужичонка, а год назад на него на самого наезд был – подловили одного на какой-то дамбе во время рыбалки, так он всех троих вниз покидал и не чихнул. Мы как-то раз нож в мишень бросали, игрались, он, представляете, только в глаз вколачивал. Так и спрашивал: «Заказывай, какой глаз – левый или правый?» Но уж если кого к себе подтянет – сразу доит, как муравей тлю.– Как это? – спросил Николай Николаевич, хотя и сам знал об отношениях муравьев с тлями.– А так. Я в книжке сначала прочитал, а потом лично сам видел. Муравей утром стадо тли выгоняет на молодые ветки. И тля там сладкий сок сосет. А к вечеру он то же стадо гонит назад, в муравейник. И все, чем тли за день кормились, муравьи из них отсасывают.Они спокойно ехали и разговаривали, до тех пор пока не увидели на обочине женщину с двумя маленькими детьми, отчаянно махавшую рукой.– Смотри! – удивился Андрей. – Вроде бы в одну воронку два разных снаряда не ложатся. Ведь это та же баба?– Она! – удивленно подтвердил Николай. – И место вроде бы то же.– Нет, я проеду. Ну ее на хрен! Встанешь, а тут из-за деревьев двое с «калашами». Мне надо тебя в целости довезти.Но едва они промчались мимо, как обоих стал грызть стыд.– Я смотрел, вроде бы ничего подозрительного, – сказал Николай Николаевич.– Я и то думаю: может, вернемся?Он плавно притормозил, встал на обочине, а потом развернулся.– Ты смотри свою сторону, а я – свою. А дальше – по обстоятельствам. Ты из номера, пока я мотался, никому не звонил? Точно?– Никому.– Тогда все чисто.Они остановились напротив женщины, и Андрей опустил стекло.– У вас что, дамочка, хобби такое?– Ой, это снова вы? А меня опять занесло! – Женщина смеялась и плакала одновременно. – Но теперь легче. Чуть-чуть подтолкнуть!– Сейчас помогу! – весело прокричал Андрей, а потом повернулся к Николаю и скомандовал: – Из машины не вылезай! Я выйду, ты переползай на мое место за руль и, если что, жми отсюда вовсю. Хрен его знает, тут иногда и сугробы стреляют. Я тоже ствол приготовлю. – Он вытащил из брючного кармана пистолет, переложил его в свой кожаный «пилот» и, уже открыв дверь, снова весело прокричал: – Ну что, мне опять свою веревку доставать? Или без веревки справимся?– Я не знаю! – отозвалась женщина. – Вы сами посмотрите.Посвистывая, Андрей перешел на другую сторону шоссе, к слегка въехавшей в сугроб «двушке», что-то сказал женщине, после чего она посадила детей в машину и села за руль сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45