Он смотрел на меня, объясняя происходящее, такими страшными глазами, сто
лько в них было муки, что я в ту ночь не смогла уснуть.
Я не знаю, как мне поступать. Я в отчаянии.
Целую тебя, дорогая мамочка, любящая тебя Этол Портер".

49

"Дорогой Ли!
Ты себе не представляешь, как счастливо жить узнику, приговоренному к см
ертной казни после того, как он подал жалобу на неправомочность приговор
а и жалобу, как ни странно, приняли к рассмотрению. О, сколь громадной стал
а казаться ему камера, каким ослепительным мнится ему теперь тусклый све
т, проникающий сквозь грязное, зарешеченное оконце, как добры голоса тюр
емщиков, сколь вкусна похлебка из чечевицы!
Мое настроение значительно ухудшилось, когда в Хьюстон приехал старина
Конрад Арчибальд Смит, помнишь, я спрашивал тебя о нем в одном из предыдущ
их писем? Когда он подошел ко мне возле дверей редакции, сердце мое сжалос
ь от боли, от тоскливой боли по безвозвратно ушедшей молодости, по нашим с
амым счастливым годам! Как и семь лет назад, он был в своем синем ковбойско
м костюме, ставшем сейчас благодаря рисункам изнеженных книжных художн
иков маскарадным, в то время как нет на свете более удобной и экономичной
одежды, чем эта. Каждая деталь придумана не парижскими законодателями мо
д, которые маются от томности, но самой жизнью: левый карман Ц для патроно
в, правый Ц для плоскогубцев, которыми надо скрутить проволоку, огражда
ющую загон, где весело мычат двухлетки с замшевыми губами и глазами влюб
ленных девушек, карманы на заднице прекрасно вмещают ложку, и перочинный
нож, и связку ключей; в боковом, удлиненном, прекрасно лежит кинжал; тот, чт
о на груди, Ц надежно прячет деньги и плоское портмоне с фотографически
м портретом бабушки, мамы и лучшего друга. Ничего лишнего, все прочно, удач
но, придумано жизнью, а не головою Ц пусть даже самой талантливой.
Конрад Арчибальд Смит прибыл не один, а с Бобом Кэртни, который работал у Л
индона Б. Пристера, потом уехал в Мемфис и его пригласили в банк, кассиром.
Судьба его до ужаса похожа на мою. Так же, как и в Остине, совет директоров с
остоял из старых ковбоев, зашибивших деньгу. Так же, как в «Первом Национа
льном», все подчинялись закону дружбы, а не параграфу Всеобщего и Безусл
овного Правила Финансового Уложения для Банков. И так же, как я, был уличен
«холодноглазыми» в растрате, но оказался умнее меня, потому что уехал в М
ексику на три года, а по прошествии этих трех лет вернулся, так как дело ег
о было закрыто, поскольку, как оказалось, дядя Сэм гневается на растратчи
ков не более тридцати шести месяцев, а потом сжигает в топке дела по их обв
инению и назначает их ревизорами надзора за правильностью расхода сред
ств на приюты.
Вообще этот Боб дал мне накануне отъезда в Остин на суд ряд советов, котор
ые не могут не пригодиться, и давал он их мне, пока дядюшка Смит таскал нам
от стойки бара стакашки с дымным виски Ц боже, какая сладость виски и как
я ненавижу его наутро, когда голова словно котел, и ничего не идет на ум, а р
едактор Джонстон уже в пятый раз интересуется, закончил ли я очередной ю
мористический рассказ, от которого животики должны полопаться у доброп
орядочных граждан Хьюстона, я ж так умею их смешить, я так понимаю, что над
о людям, уставшим от работы, я столь сострадателен к их бедам, надеждам и м
аленьким мечтаниям!
Ли, я стою на краю обрыва, и ничто не может помочь мне.
Я буду всегда помнить тебя, мой дорогой и добрый друг. Память Ц спасатель
ный круг для людей, попавших в беду.
Твой Билл Портер".

50

"Дорогой мистер Камингс!
Пожалуйста, вышлите мне вторую часть гонорара, потому что я свою часть ра
боты выполнил, Конрад А. Смит провел то дело, о котором мы уговаривались, г
олубь улетел, можете травить тех, кто за него ручался.
Ваш Кеннет, президент фирмы «Посреднические услуги и консультации».

51

"Живым или мертвым!
Полиция Техаса объявляет награду в тридцать долларов тому, кто укажет ме
сто укрывания преступника Уильяма С. Портера, скрывшегося от суда, котор
ый должен был состояться над ним в Остине 13 июля 1896 года".


Часть вторая

1

"Майклу Ф. Смайли и Г. Ш. Андерсену.
Уважаемые господа!
До меня только что дошло известие о тех неприятностях, которые переживае
т ваш «Первый Национальный банк».
Я понимаю, что досадное происшествие с мистером У. С. Портером отнюдь не ес
ть ключевой вопрос. Все достаточно глубже, ибо на наших глазах происходи
т трагическое столкновение новой волны законников с традициями того пр
екрасного времени освоения Дикого Запада, наиболее достойными предста
вителями которого, без сомнения, являетесь вы и остальные члены вашего С
овета директоров.
Свято храня память о вашем подвиге, гордясь им по праву, я рискую внести ва
м чисто дружеское, сыновнее предложение: поскольку отлив капиталов из ва
шего банка принял угрожающий характер, наш «Скотопромышленный банк» го
тов предоставить вам ссуду под поручительство Хьюстонского банка.
В случае, если Хьюстон откажет вам в такого рода гарантийном письме, мы го
товы рассмотреть вопрос о контрольном пакете акций вашего банка таким о
бразом, что пятьдесят один процент останется в вашем ведении, в то время к
ак сорок девять процентов отойдет нашему Совету директоров. Вы, таким об
разом, будете продолжать оставаться хозяевами того прекрасного предпр
иятия, которое было организовано вами на заре освоения штата.
Если такого рода предложение вас почему-либо не устроит, я готов обсудит
ь с вами, вполне конфиденциально, те предложения, которые вам представля
ются приемлемыми.
Остаюсь милостивые государи, вашим покорнейшим слугою,
Филипп Тимоти-Аустин, директор «Скотопромышленного банка», дипломиров
анный экономист".

2

"Уважаемый мистер Кинг!
Памятуя ваш первый урок, я вынужден обратиться к вам без посредничества
мистера Камингса, ибо дело того заслуживает.
Акции «Силвер филдз», приобретенные вами на сумму в сорок семь тысяч дол
ларов, дали прибыль из расчета один к семи.
Однако ныне ситуация резко изменилась в связи с тем, что я получил соглас
ие Совета директоров «Первого Национального банка» в Остине на то, что м
не отходит сорок восемь процентов контрольных акций и я становлюсь совл
адельцем этого предприятия.
С тем, чтобы мои люди смогли получить еще три процента из контрольного па
кета и я, таким образом, превратился бы в единоначального руководителя и
этого финансового института Техаса, необходимо, чтобы вы добились согла
сия отсрочки моих налоговых платежей Вашингтону на один год. Прецедент т
акого рода был, следовательно, вам это не составит особого труда.
Остаюсь и пр.
Филипп Тимоти-Аустин".

3

"Дорогой Филипп!
Меня удивил тон твоего обращения к мистеру Кингу. Неблагодарность никог
о еще к добру не приводила. Ты мог и обязан был написать мне, и я бы нашел воз
можность помочь твоей просьбе, сделав это тактично и тонко. Ты очень огор
чил меня. Прошу тебя, напиши мистеру Кингу письмо с извинениями, в противн
ом случае я перестану оказывать тебе то дружеское покровительство, кото
рое помогло тебе стать тем, кто ты есть.
Твой друг Камингс".

4

"Уважаемый мистер Кинг!
Я не заинтересован в посредниках типа м-ра Камингса. Жду от вас телеграмм
ы с одним лишь словом «да». Срок Ц семьдесят два часа. Если в течение этог
о периода я не получу от вас такого рода телеграммы, мне придется предпри
нять свои шаги.
Филипп Тимоти".

5

"Директору «Скотопромышленного банка»
Филиппу С. Тимоти-Аустину.
Ну что ж «да» так «да».
Кинг".

6

"Моя любимая!
Понятие «Рубикон», столь знакомое школьникам по урокам истории, обрело д
ля меня смысл явственный и страшный, когда я сошел с поезда на Ривер плэйс
, заглянул в буфет, сел за стойку бара, заказал себе стакан оранжада (я не пр
икоснулся к рюмке, как обещал тебе, ни разу) и, похолодев, ощущая, как уменьш
ился в росте, ожидал того момента, когда поезд тронется дальше, в Остин, бе
з меня.
И он тронулся. А я пошел в туалет, открыл свой баул, достал старый ковбойск
ий костюм, аккуратно сложил свою английскую пару, спрятал ее, сунув в карм
аны лайковые перчатки, и отправился в город, где продал твои золотые часы
за пятьдесят девять баков. Таким образом, мой капитал на первых порах сос
тавлял триста девятнадцать долларов.
До сих пор я краснею, когда вспоминаю моего доверчивого редактора Джонст
она, который легко одолжил мне двести шестьдесят долларов в счет оклада
содержания за два с половиной месяца.
"Дорогой Билл, Ц сказал он мне на прощание, Ц я не сомневаюсь, что пригово
р будет оправдательным; в крайнем случае тебя захомутают штрафом в тысяч
у долларов, но я поддержу тебя еще двумястами сорока долларами, а остальн
ые соберем по подписке: «Великий юморист угодит за решетку, если благода
рные читатели и ценители его карикатур не внесут по пятьдесят центов! Уп
латите, или Америка потеряет духовного сына Марка Твена!» Знаешь, любима
я, я пребывал в смятенном колебании: а может быть, открыться ему?! Сказать е
му всю правду? Ведь он был так добр к нам с тобою все это время! Такой на перв
ый взгляд грубый и неотесанный человек, а как доверчив и раним… Впрочем, в
идимо, все настоящие люди не бывают однозначными, похожими на лубочных г
ероев из школьных хрестоматий. Истинное добро прячет себя в этом мире зл
а, иначе его распнут и не дадут ему реализовать себя, а ведь реализация доб
ра Ц это деяние. Однако же моим деянием является Слово, а его надо творить
в состоянии хотя бы относительного покоя. Ждать можно чего угодно: очере
дного отказа литературного агентства, денежного перевода, приезда друг
а, только нельзя ждать того, что неподвластно тебе, то есть слов двенадцат
и присяжных «виновен» или «оправдан». Ведь судья и прокурор будут вдалбл
ивать им в головы про мою вину, а я Ц по закону человеческой порядочности
(может быть, ты права, я ее слишком гипертрофированно понимаю) Ц не решус
ь им возразить и буду ждать месяц, два, полгода, год решения судьбы в таинс
твенной и закрытой Второй инстанции, и невольно рука потянется к рюмке, и
тогда мое Слово кончится, а значит, и я кончусь…
За те дни, недели, месяцы, может быть, и годы свободы, которую я теперь получ
ил, перейдя мой рубикон, можно собрать темы, обдумать их и начать писать то
, к чему меня чем дальше, тем неудержимее тянет: к Энциклопедии Надежды Мал
енького Человека. Я так надеялся все эти страшные месяцы на то, что кошмар
пройдет, что в суд придет тот, кто должен прийти, и скажет то, что обязан ска
зать, и ужас кончится, но никто не пришел и не сказал… Либо надо было продо
лжать ждать слова присяжных и в этом страшном ожидании потерять себя, по
терять свою мечту, сделаться тихим пьяницей, который ждет избавления на
донышке рюмки, либо надо было предпринять тот шаг, на который мы с тобою ре
шились, любовь моя…
Как всегда, я ищу утешения в книгах древних: «Если божественное обладает
всеми добродетелями, то оно обладает и мужеством. Если же оно имеет мужес
тво, то имеет знание страшного, нестрашного и того, что посредине между те
м и другим; и если так, то для бога существует нечто страшное. Ведь мужеств
енный не потому мужествен, что знает, в чем состоит опасность для соседа, н
о потому, что знает, в чем состоит опасность для него самого. Поэтому, если
бог мужествен, для него существует нечто страшное. Если же есть нечто стр
ашное для бога, то, значит, существует и то, что может его тяготить. А если эт
о так, то он доступен гибели. Отсюда вытекает: если существует божественн
ое, то оно тленно». Но более всего меня обнадеживает вывод из этого дерзко
го постулата Секста Эмпирика: «Но ведь оно нетленно, следовательно, его н
е существует».
Будем же считать, что разлуки, на которую нас обрекла жизнь, не существует
. Будем жить друг в друге постоянно.
Через десять минут подойдет мой поезд. Я купил билет третьего класса. Сей
час нарисую смешную картинку для Маргарет. Скажи ей, что я привезу из моей
дальней поездки дрессированного жирафа и много цветных ракушек, в котор
ых постоянно шумит море.
Я стану писать тебе на имя Долли Вильсон, думаю, она сможет достойно храни
ть нашу тайну.
Я молю бога за тебя и за девочку.
Любящий тебя Билл Портер".

7

"Дорогой Ли!
Ты себе и представить не можешь мое нынешнее житье в Новом Орлеане!
Во-первых, я легко устроился в газету, взяв себе псевдоним Остина Брайта.
Во-вторых, мне положили пятьдесят долларов в месяц, что по здешним ценам о
чень мало, однако мы Ц восемь репортеров Ц сняли старый сарай во францу
зском квартале, поставили там семь скрипучих кроватей, четыре стола (по п
оловине на брата), это стоило каждому восемь долларов, и в довершение ко вс
ему нашли в порту «бича», великолепного судового кока; он креол, хорошо по
ет (мы иногда с ним делаем это на два голоса) и совершенно замечательно гот
овит нам ленч Ц дешево и изобретательно. Стоит это каждому семнадцать ц
ентов. Я довольно скрупулезно подсчитывал мои финансы и пришел к выводу,
что смогу посылать Этол по меньшей мере двенадцать долларов в месяц.
К счастью, в этом портовом городе, привыкшем к тому, что люди текут
Ц сегодня он здесь, а завтра ушел в Европу или же в Латинскую Америк
у, Ц нет паспортных формальностей; никто ни к кому особо не присматривае
тся, каждый живет сам по себе.
Перед тем как поселиться в нашем репортерском сарае, я прожил пять дней в
дешевеньком пансионате, но с претензией на семейность, то есть порядочно
сть. Здесь разыгралась настоящая драма: моим соседом был старый майор, юж
анин, снимавший комнату вместе с прелестной дочерью. Она посвятила себя
отцу, ей уже тридцать, но она не выходит замуж, потому что трепетно предана
родителю, оставшемуся вдовцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29