- Грег указал на аппарат. - А дальше
что?
- Но это не просто центр притяжения, тут замешано четвертое
измерение. Мы получили нечто вроде четырехмерной линзы, в фокусе которой
сконцентрированы гравитационные линии. Из центра, находящегося в четвертом
измерении, гравитация равномерно высвобождается в трехмерное пространство,
- но это мы отрегулируем. Наши антиэнтропийные зеркала заставят ее
действовать в нужном направлении.
Грег задумался.
- Движением корабля можно будет управлять с помощью системы линз, -
наконец проговорил он. - Но самое главное - это поле концентрирует все
силы тяготения, которые существуют в природе, а они существуют везде. Весь
космос пронизан гравитационными линиями. И мы сможем направить их, куда
захотим, Ведь в реальной жизни нас притягивает к себе какое-то
определенное тело - источник гравитации, а не ее центр.
Расс кивнул:
- Получается, что можно создать поле непосредственно перед кораблем,
Корабль будет постоянно притягиваться к нему, а центр гравитации -
перемещаться вперед. И чем больше будет напряжение, тем сильнее проявится
тенденция к разрушению поля, а массивный корабль, да еще летящий с
ускорением, будет стремиться расширить это поле, увеличить его. Но мы
сможем удерживать его в заданных пределах: энергии у нас предостаточно...
нам ее вовек не истратить. В общем, энергией мы корабль обеспечим, но не в
этом суть. Главное, что небесное тело, обладающее притяжением, будет
подтягивать к себе корабль, словно за веревочку.
- Этот принцип сработает и за пределами Солнечной системы, - сказал
Грег. - Он сработает где угодно и одинаково успешно, ведь космос весь
наполнен гравитационным напряжением. Движущей силой для корабля может
стать любое космическое тело, удаленное от него на множество световых лет.
- В глазах у Грега вспыхнули диковатые искорки. - Расс, мы наконец
заставим работать на себя космические поля!
Он подошел к креслу, поставил его на ноги и уселся.
- Как только изучим механизм управления концентрацией гравитации,
сразу приступим к сооружению корабля, Расс, мы построим самый большой,
самый быстроходный и самый мощный корабль во всей Солнечной системе!
- Черт! - пробормотал Расс. - Опять эта дрянь открутилась. - Он
бросил свирепый взгляд на нахальную гайку. - Придется приладить сюда
пружинящую шайбу.
Уилсон шагнул к пульту управления, Со своего насеста над аппаратом
Расс протестующе махнул рукой.
- Не трудись выключать поле, - сказал он. - Я и так справлюсь.
Уилсон скривился:
- Этот зуб меня доконает.
- Не проходит? - посочувствовал Расс.
- Всю ночь глаз не смыкал.
- Смотай-ка ты во Фриско и выдерни его. Не хватает только, чтобы ты
сейчас слег.
- Ага, - сказал Уилсон. - Наверное, я так и сделаю. Работы у нас еще
выше крыши.
Расс, проворно орудуя гаечным ключом, открутил гайку, надел
пружинящую шайбу и затянул гайку потуже. Ключ заклинило.
Сжав в зубах мундштук трубки, Расс беззвучно выругался и яростно
рванул к себе ключ. Тот выскользнул из рук, на мгновение завис на гайке и
полетел в самого сердцевину нового силового поля. Расс с замирающим
сердцем уставился вниз. Сквозь сумбур в голове молнией мелькнула мысль: а
ведь об этом поле они не знают практически ничего. Знают только, что любая
материя, попадая в него, внезапно приобретает ускорение в том измерении,
которое принято называть временем и нормальная константа длительности
которого снижается там до нуля.
Когда этот ключ попадет в поле, он просто перестанет существовать! Но
может произойти и что-нибудь еще, что-то совсем непредвиденное.
Ключ падал с высоты всего нескольких футов, но секунды для Расса,
завороженного зрелищем, растянулись до бесконечности. Он увидел, как ключ
пробил туманное мерцание, окаймлявшее поле, как он медленно поплыл дальше,
словно увязнув в густом сиропе.
И вдруг туманное мерцание взорвалось ослепительной вспышкой! Расс
нагнул голову, заслоняя глаза от невыносимого сияния. Громовой раскат эхом
отдался... скорее в космическом пространстве, чем в воздухе... и поле
вместе с ключом исчезло!
Прошла секунда, еще одна, а затем вновь послышался удар - тяжелый
металлический стук. Но на сей раз не космический, а вполне обыкновенный,
будто кто-то этажом выше уронил на пол инструмент.
Расс повернул голову и столкнулся взглядом с Уилсоном. Челюсть у
лаборанта отвисла, на губе тлела прилипшая сигарета.
- Грег! - крикнул Расс, разорвав тишину, нависшую над лабораторией.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Маннинг. В руках у него был
блокнот с вычислениями и карандаш.
- В чем дело?
- Мы должны найти мой гаечный ключ!
- Твой ключ? - озадаченно переспросил Грег. - Ты что, не можешь взять
другой?
- Я уронил его в поле, и теперь он во временном измерении равен нулю.
Стал "моментальным ключом".
- Не вижу в этом ничего особенного, - невозмутимо промолвил Грег.
- Ну и зря, - возразил Расс. - Видишь ли, поле исчезло. Возможно,
ключ оказался для него слишком массивным. А когда поле свернулось, ключ
приобрел новые временные координаты. Я его слышал. Мы должны найти его!
Они все втроем поднялись по лестнице в комнату, откуда Рассу
послышался стук. На полу ничего не было. Они обшарили все уголки, все
остальные помещения. Ключ как в воду канул.
Через час Грег спустился в лабораторию и приволок оттуда переносной
флюороскоп.
- Может, с этой штуковиной фокус получится, устало пробормотал он.
И фокус получился. Они обнаружили ключ в пространстве между стенами!
Расс уставился на тень на пластинке флюороскопа. Это, без сомнения,
была тень ключа.
- Четвертое измерение, - сказал Расс. - Он переместился во времени.
На щеках у Грега затвердели желваки, глаза возбужденно горели, но
лицо его по-прежнему напоминало застывшую маску, почти устрашающую своим
спокойствием, закаленного несметным числом испытанных прежде опасностей.
- Во времени и пространстве, - поправил он.
- Если бы мы умели управлять этим перемещением! - воскликнул Расс.
- Не волнуйся. Мы сумеем. И это станет величайшим открытием века.
Уилсон облизнул губы и вытащил из кармана сигарету.
- Если вы не против, - сказал он, - я все-таки смотаюсь сегодня
вечером во Фриско. Мочи нет терпеть, как ноет зуб.
- Конечно, зачем мучиться-то, - рассеянно согласился Расс, мысли
которого были заняты исключительно гаечным ключом.
- Могу я взять ваш самолет? - спросил Уилсон.
- Разумеется, - ответил Расс.
Они вернулись в лабораторию, заново создали поле, бросили туда
несколько шарикоподшипников, и те незамедлительно исчезли. Их тут же нашли
с помощью флюороскопа - в стенах, в столах, в полу. Некоторые из них,
пребывая в новом временном измерении, зависли в воздухе - невидимые,
неосязаемые, но от этого не менее реальные.
Часы проходили за часами, принося все новые открытия. Вычислительные
машины щелкали, гудели и клацали. Уилсон отбыл в Сан-Франциско разбираться
со своим зубом; двое друзей продолжали работать. Когда забрезжил рассвет,
стало проясняться и решение проблемы, Хаос случайностей выстроился в
строгую закономерность, в чеканные формулы и уравнения.
Весь следующий день они трудились не покладая рук, ставили все более
сложные опыты и узнавали все больше и больше.
А потом из ближайшего космопорта, расположенного в сорока милях от
лаборатории, пришла радиограмма.
В ней сообщалось, что Уилсон задержится в городе на несколько дней. С
зубом дела куда хуже, чем он предполагал, нужна операция на челюсти.
- Вот черт! - сказал Расс. - Надо же, как не вовремя!
Пришлось им собственноручно, без лаборанта, корпеть над контрольным
устройством. Они долго монтировали его, ворча и ругаясь, но в конце концов
одолели.
Растянувшись в креслах, измотанные до предела, друзья с гордостью
осматривали свое творение.
- С этой штукой, - сказал Расс, - мы можем любой объект переместить
куда угодно. Больше того мы можем любой предмет доставить сюда, как бы
далеко он ни находился.
- Мечта ленивого грабителя, - мрачно изрек Грег.
Совершенно обессиленные, они наскоро заглотнули горячий кофе с
бутербродами и завалились спать.

Выездная лагерная служба была в разгаре. Проповедник превзошел самого
себя. На скамье грешников не осталось ни одного свободного местечка.
Проповедник сделал паузу, дабы закрепить в умах верующих важную мысль, - и
вдруг зазвучала музыка. Прямо из воздуха. А может, с неба. Нежная,
небесная мелодия псалма, словно там в синеве запели ангельские хоры.
Проповедник как стоял, так и застыл на месте: с поднятой кверху
рукой, с воздетым указующим перстом, готовым опуститься и припечатать
очередное наставление. Грешники, преклонившие колени возле скамьи,
оцепенели. Паства онемела от изумления.
А псалом, сопровождаемый глубокими раскатами небесного органа, звенел
высокими чистыми голосами, похожими на колокольчики.
- Узрите! - взвизгнул проповедник. - Узрите чудо! Ангелы поют для
нас... На колени! На колени - и молитесь!
Никто не устоял.

Эндрю Макинтайр опять нализался. Нетвердой походкой плелся он домой
после бурной ночи, проведенной за покером в шорной лавке Стива Абрама,
плелся под насмешливыми взглядами всей деревни, выставленный безжалостным
рассветом на всеобщее обозрение.
На углу Третьей и Вязовой улиц он налетел на клен. Неуверенно
отпрянул, намереваясь обогнуть препятствие, и вдруг клен заговорил:
- Алкоголь - это проклятие человечества. Он превращает людей в
безмозглую скотину. Он иссушает мозги, сокращает жизнь...
Энди обомлел, не веря собственным ушам. Дерево - он был убежден в
этом - обращалось лично к нему. А голос продолжал:
- ...отнимает последний кусок хлеба у жен и детей. Подрывает
моральные устои нации...
- Замолчи! - завопил Энди. - Замолчи, говорю!
Дерево умолкло. До Энди доносился лишь шепоток ветра в порыжелой
осенней листве.
Энди припустил наутек, завернул за угол и помчался к дому.
- Ей-богу, - сказал он себе, - если уж деревья начинают
разговаривать, значит, пора завязывать!

В городе, за пятьдесят миль от деревни, где клен увещевал Энди
Макинтайра, в то же воскресное утро случилось еще одно чудо.
Очевидцев на сей раз было гораздо больше: многие слышали, как
заговорила бронзовая статуя солдата во внутреннем дворике суда. Статуя не
ожила - она стояла, как обычно, массивная, сияющая, тронутая прозеленью.
Но с губ ее слетали слова... Слова, обжигавшие души тех, кто их слышал.
Слова, призывавшие людей защитить завоеванные с кровью идеалы, высоко
поднять и не выпускать из рук факел свободы демократии.
С суровой горечью статуя провозгласила Спенсера Чемберса величайшей
угрозой этой свободе. Потому что, сказала статуя, Спенсер Чемберс и
"Межпланетная энергия" ведут экономическую войну, бескровную, но столь же
реальную, как если бы они палили из пушек и бросали бомбы.
Целых пять минут вещала статуя, а толпа, прибывавшая с каждой
минутой, слушала, остолбенев от шока.
А потом на дворик навалилась тишина. Статуя стояла, как прежде, не
шелохнувшись, вперив в пространство безжизненные очи из-под уродливого
шлема, сжимая в руке винтовку со штыком. Белоснежный голубь, мягко
захлопав крылами, присел на винтовку, оглядел толпу и полетел к башне
суда.

Сидевший в лаборатории Расс посмотрел на Грега.
- Этот фокус с радио навел меня на мысль, - сказал он. - Если можно
запросто поместить радио в статую или дерево, почему бы не проделать то же
самое с телевизором?
- Даже представить трудно, какие откроются возможности! -
взволнованно отозвался Грег.
Через час полностью укомплектованная аппаратура для телесъемки была
установлена в поле, а в лаборатории появился монитор.
Друзья придвинули кресла поближе к экрану. Расс до упора выжал рычаг
управления. Экран осветился, замерцал, но остался пустым и серым.
- Камера перемещается слишком быстро, - заметил Грег. - Притормози ее
немного.
Расс слегка отпустил рычаг.
- Когда эта махина включена на полную мощность, перемещение
совершается мгновенно. Она перемещает объекты во времени, и любая скорость
меньше мгновенной требует изменения силового поля.
На экране плыла панорама гор - миля за милей, сплошные снежные пики и
равнины внизу, пылающие осенней листвой. Потом горы пропали из виду.
Появилась пустыня, за ней город. Расс опустил камеру пониже, на улицу.
Полчаса они сидели, уютно устроившись в креслах, и наблюдали за
фланирующей толпой. Позабавились зрелищем собачьей драки, потом снова
двинулись вдоль домов, заглядывая в окна и витрины магазинов.
- Одно плохо, - сказал Грег. - Видеть-то мы видим, но не слышим ни
звука.
- Это дело поправимое, - отозвался Расс.
Он перебросил камеру с улицы обратно через пустыню и горы и вернул в
лабораторию.
- Вот тебе уже две возможности практического применения, - заметил
Грег. - Космический двигатель и телешпионаж. Я даже не знаю, что лучше. Ты
хоть понимаешь, что теперь, благодаря этому телетрюку, мы способны увидеть
все, что происходит на свете?
- Я понимаю, что эта машина способна доставить нас на Марс, или
Меркурий, или в любое другое место. Похоже, ее возможности вообще
безграничны. И она прекрасно управляема. На долю дюйма может переместить с
таким же успехом, как и на сотню миль. К тому же быстро, почти мгновенно.
Почти - потому что даже с нашим временным ускорением какой-то срок от
старта до финиша все же проходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22