Доступно магазин https://Wodolei.ru
15
** The Question concerning Technology. (N.Y., 1977), p.18. Русский перевод - "Вопрос о технике" в сб. "Новая технократическая волна".
17 "...any stute in its totality" - можно прочесть как "...и государственного тоталитаризма вообще".
18 "далекое присутствие" (франц.). Нанси размышляет о некой критической величине дистанции, ближе которой свобода и аутентичность невозможны. Человеческое в своем осуществлении требует размаха и далекого присутствия. Теснота значений, смыслов, контактов, их непосредственная обозримость несут в себе постоянную экзистенциальную угрозу. Непредсказуемость телефона нарушает унылую исчислимость бытия. Например тем, что дает бессмыслице хороший шанс стать одним из смыслов.
19 Фрейдовское супер-эго, или инстанция контроля над Я "сверху" было позднее разделено (напр., в трудах Лакана и Эрика Ноймана) на отцовское и материнское супер-эго. Это голоса надзора и утешения, или, соответственно, кнут и пряник, которые субъект носит всегда с собой.
20 ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС
Да, только очень далеко...
-- Ты слышишь меня?
Этот провод - последнее,
что еще связывает меня с нами
-- Я спала с телефоном -
-- Если ты меня не любил,
и если ты был неправ, телефон
станет грозным оружием.
Оружием, не оставляющим следов,
не производящим шума. (франц.)
21 Я вижу тебя вокруг моей шеи (франц.)
22 Термин "synecdoche" используется Ронелл в значении "замена" или "полномочный представитель".
23 Athetic - в противоположность тетическому у Гуссерля выражает "нетематическое состояние сознания". Деррида использует Athesis для анализа фрейдовского "По ту сторону принципа удовольствия", как отсутствие определенного тезиса по отношению к которому ориентирован остальной текст - J.Derrida. La carte postale: De Socrate a Freud et du-dela. P.,1980.
25 Не забудем, что немецкое Ruf (зов, звонок) означает также "имя" и "репутацию" (английское "name"), что явно усиливает резонанс.
26 Gerede (нем.) - болтовня, сплетни, толки.
27 Ронелл вводит понятие "руморологии" (от англ. "rumour" - "слух"). Это грандиозная сфера безответственной речи, где непрерывно генерируются искажения. Руморология опосредует всякий дискурс и представляет собой "испорченный телефон", существовавший задолго до изобретения "действительного" телефона. Все внешне исправные телефоны, которыми мы пользуемся, испорчены в этом смысле, поражены наследственным вирусом руморологии.
Примечания автора
1) Jean-Luc Nancy. L'oubli de la philosophie. Paris, Galilee, 1986, .56
2) Лоуренс А.Рикелс в работе "Aberrations of Mourning: Writing on German Crypts, Detroit, 1988, p.395 (Аберрации оплакивания: описание немецких склепов) предлагает ранжирование телефонных "да" по нарастающей, что позволило бы постулировать "нет": "Фрейд утверждает, что в бессознательном не существует "нет", вместо этого вещи в большей или меньшей степени очерчены - besetzt. Согласно как Фрейду, так и Кафке, нет никакого "нет" и в телефоне". Впрочем, "да" телефонных вызовов ни в коем случае не следует путать с ницшеанским утверждением, требующим двойного "да", проходящего через вечное возвращение того же самого. Вот почему необходимо начать с реактивной позиции телефона, с откладывания "нет", как утверждает Рикелс.
3) Walter Benjanin, "Berliner Kindheit um Neunzehnhundert: Telephon" в Illuminationen, Ausgewahlte Schriften; Frankfurt, 1961, pp.299-300.
4) См. синхронизированную драму неистовых телефонных звонков и отбывания заключения в статье Жанет Левине "Из Южной Африки": New York Times Magazine, Sept.20, 1987, section 6.
5) Топос расслабления как критический импульс может быть размещен внутри исторической типологии настроения, или Stimmung'а. Век нервов, чье начало вне всякого сомнения просматривается в работах Ницше, получил свой специфический ценностный статус от Вальтера Беньямина, который ввел "кодекс нервов" в качестве принципа чтения и оценки в своем эссе о Карле Краусе: "Он обнаружил, что нервы следует защищать столь же решительно как и прочую собственность - как дом и скарб, как партию и конституцию. Он стал адвокатом нервов" (Reflections. N.Y.,1978, p.261). А если бы нам пришлось следовать чтению, порождающему некий род стратегического расслабления?
6) Перевод повторяет исключение Гуссерля. Взаимоотношения слуха и телефонной логики никоим образом не случайно. Как пишет Рикелс в "Аберрациях оплакивания", Gerucht (слух) этимологически связан с Ruf (зов, вызов) и еще в XVI столетии, вполне вероятно, был синонимичен со словом Geschrey (крик). Именно Ruf, означающий не только зов, но и имя, репутацию, имеет отношение к Gerucht, собирательному существительному, объединяющему великое множество (если не слишком много) вызовов-призывов.
7) Филипп Лаку-Лабар представил как дополнение к своему тезису интерпретацию Хайдеггеровской политики (La fiction du politique: Heidegger, l'art de politique. Strastboug 1987), которая дает нам лучшее понимание вовлеченности Хайдеггера в терминах вызова: "Высказывания - о Германии, о работе, об Университете - просто и однозначно программируемы; более того, эти высказывания организованы в соответствии с множественностью вызовов" (18). До исследования проблемы вызова по отношению к Хайдеггеру, Лаку-Лабар рассматривает реактивность глухоты: быть или считать себя хайдеггерианцем не означает, в сущности, ничего - не более чем быть и считать себя анти-хайдеггерианцем. Или, скорее, это означает одно и то же: существенное в мышлении Хайдеггера осталось незамеченным, осталась глухота к главному, прозвучавшему через Хайдеггера, вопросу" (16). См. также его рецензию на работу Виктора Фариаса "Хайдеггер и нацизм", помещенную в Le Journal Literaire no 2 (December 1987 - January 1988), где в более общем виде утверждается, что политическая вовлеченность Хайдеггера в фашизм - это не случайность и не ошибка, а прежде всего вина мышления.28 Хайдеггер, впрочем, начал философский отход от позиций государства в работах "Введение в метафизику" (1935) и "Шеллинг" (1936). Тут достаточно ясно ставится под сомнение мешанина официальной философии ценностей, концепция мира и живого опыта (Erlebnis), так же как и антисемитизм в философской мысли (особенно в обращении к Спинозе). Лаку-Лабар напоминает нам о статье "Миссис Хайдеггер" о девушках Третьего Рейха, которая, если хотите, украшена известной долей риторики "мистера Х."
8) J.Lacan. The Field of the Other and Back to the Transference. in: The Four Fundamental Concepts of Psycho Analysis. N.Y. 1977, pp.203-260.
9) Ряд малоизвестных еще дорог, ведущих к фашизму, был обнаружен как эстетизация форм тоталитарного государства. Эстетическая воля к власти совсем недавно была исследована в Fiction du politique Лаку-Лабара, где автор обнаруживает корни "национал-эстетизма". Наши декодирующие системы загружены, пожалуй, более техническим анализом всего диапазона повелительного наклонения. Мы пытаемся уловить специфическую идиому нацизма, что, несомненно, делает и Лаку-Лабар - исторически это послесмертие бога, когда обрушились трансцендентальные небеса, и все оказалось в одной плоскости.29 Телефон устанавливается как указатель направления для остальных проявлений технического, конституирует место для почти неуловимой политики обвинения, идеологического очищения (Хайдеггер, восхваляющий Ясперсу по телефону прекрасные руки фюрера), и истребления. Комитет по конференции в Ванзее 1942 года, где было принято "окончательное решение"30, зависел от телефона, положив начало политике телефонных распоряжений в целом. Аргументированное сопоставление Третьего Рейха и техники как таковой можно найти в книге Джеффри Херфа "Reactionary Modernism: Technology, Culture and Politics in Weimar and the Therd Reich", Cambridge,1984. Ряд деталей книги Херфа необходим для нашего обсуждения, выделим пока две из них: "Хотя техника вызывала восхищение у фашиствующих интеллектуалов по всей Европе, только в Германии она стала частью национальной идентификации" (10) "Немецкий антикатетализм был антисемитским, но не анти-техническим" (9). См. также Gert Theunissen, Der Mensch der Technik в "Der Deutsche Baumeister" N2 (Munich, 1942) и L.Lochner, Geebbels Tagebucher. Zurich, 1948 для получения ощущения "чистого присутствия" и упразднения истории, столь желанного для национал-социализма.В своем обзоре перевода Сюзен Лорм книги J.P.Stern. Hitler - Le Furer et le peuple. intr. by Pierr Aycoberry Paris 1985) Эрик Мишо постулирует влечение нацизма к дизъюнктивной непосредственности переживания и к императиву технического. Риторика фюрера, хотя и исполненная резких пр
отиворечий (взять его высказывания о "еврее в каждом из нас", его речи против речей, за чистое действие etc.) своим общим характером, тем не менее, направлена к "Fuhrer - unmittelbarer Entscheidung", к своеобразной непринужденной непосредственности. Непосредственность собирается в понятия магии и "магического видения", которые приписывал себе фюрер, прививал их к технике. Мишо дает примечание по поводу этой связки, высвобождающейся под магнетическим взглядом. Процитировав Германа Раушинга (H.Rausching. Hitler m'a dit. Paris, 1939) о проникающем магическом зрении фюрера, позволяющем ему превзойти Христианского Бога, он добавляет: "Несомненно, что техника содействует этой иллюзии божественного всемогущества и, особенно, божественного всеприсутствия фюрера: от автомобиля до аэроплана, от бесконечно воспроизводимых изображений до радиовещания, техника способна вызвать ощущение непосредственности, знакомое по магической практике, когда разрушаются чувственные барьеры пространства и времени." (1029). Мишо связывает непредставимое пространство чистого настоящего с очищающим огнем "непосредственного деяния". С такой позиции можно предположить, что в нацистском государстве даже искусство подчинялось технике - до такой степени, что всегда было только "инструментом": "Поэтому, в частности, не существует нацистского искусства. Есть только использование искусства, опосредование искусством и мыслью для побуждения к состоянию непосредственного деяния - так же как в лагерях смерти жертвы использовались для уничтожения". (Eric Michaud. Nazisme et representation. в: "Critique: Revue generale des publiation francaise et etrangeres. December 1987. tr.Peter T.Connor, p.1034).
____________________________________________________
Примечания переводчика к примечаниям автора.
24 Речь идет о том, что в английском переводе текста интервью, сделанном Дэвидом Шендлером, выпало имя Гуссерля. Ср.: ...dieses Verbot gegen Husserl ausgesprochen Wird? переведено ...such a prohibition is re corded? (M.Heidegger. "Only a God Can Save Us Now", trans.D.Schendler, Graduate Faculty Phil. journal 1977, 1, pp.5-27).
28 Более оригинальная и "руморологическая" позиция у Ричарда Рорти. Он полагает, что пресловутая вовлеченность Хайдеггера в апологию Третьего Рейха вытекает просто из того, что тот неудачно сказал "а". и в дальнейшем был уже вынужден произнести несколько последующих букв - пусть сквозь зубы.
В случае некоторого изменения первоначальной раскладки в случае женитьбы на "преданной и красивой студентке Саре Мандельбаум", Хайдеггер мог бы оказаться в Америке и в итоге стать авторитетом антифашистского движения, вроде Томаса Манна. (См. Р.Рорти. Еще один возможный мир. - в кн.: "Философия Мартина Хайдеггера и современность", М., 1991). Роковой телефонный звонок, заставший врасплох, и кого - Хайдеггера, который так отстаивал "готовность к готовности".
29 Игра слов: "everybody was on the line" одновременно означает, что "все оказались на связи друг с другом". И то и другое - неизбежный результат разрушения иерархии, многоэтажности сущего и происходящего.
30 Имеется в виду "окончательное решение" еврейского вопроса.
Авитал Ронелл*
(из Телефонной Книги)
Субъект философии.
От Другого к SuZ
Если уж вопрос об идентичности и самотождественности Другого вообще разрешим в формальной манере, то Кристофер Финск прав: даже самый отвлеченный анализ Хайдеггера несомненно опирается на его личную заинтересованность, персональную вовлеченность в позицию авторства (SW, 206). Вопрос об отношении Хайдеггера к субъекту философского текста расследуется Филиппом Лаку-Лабаром в Le Sujet de la Philosophie, где внимание сконцентрировано на введении в Habilitationsschrift. Здесь Хайдеггер отделяет историю философии от истории точных наук, поскольку философия помечена живой личностью философствующего . Если даже субъект философии уже укоренен в анонимной традиции, ему все же необходима определенная персональность , без которой не существует аутентичное философствование. Жизнь философии в то же время протекает в конфликте с личностью философа - пишет Хайдеггер, разграничивая философию и точные науки. В SuZ, как отмечает Финск, Хайдеггер также признает необходимость некой личностной prise de position: Он говорит, что экзистенциальная аналитика основывается на фактическом идеале Dasein, на онтической модели существования, избираемой конкретным субъектом. Экзистенциальная аналитика и есть, в сущности, развертывание, интерпретация таких фактических предпосылок (SW,207).
Обратимся к Бытию и Времени :
Но разве нет определенного онтического слоя, в котором задана аутентичность экзистенции, некоего фактического идеала Dasein, который предшествует его онтологической интерпретации? Разумеется, есть. Но это не просто факт, не подлежащий отрицанию, то, что мы вынуждены иметь в виду; это positive necessity в терминах объекта нашего исследования. Философия никогда не собирается отрицать свои предпосылки, но ей недостаточно просто принять их к сведению. Философия постигает их и развертывает, достигая все большей проницательности - как самих предпосылок, так и того, чего они предпосылки (BT, 310).
Финск предупреждает по поводу неясности - о чем, собственно, мы говорим, когда говорим о субъекте текста и пытаемся извлечь его из некой фактической раскладки? Далее он пишет: чтобы уяснить себе, в чем сущность пристального внимания Хайдеггера к экзистенции на уровне фактов , не достаточно прибегнуть к психологическому или же биографическому прочтению. Если мы еще не готовы описать природу индивидуального субъекта философии - того, кто говорит, и того, кому говорят, - нам следует, по крайней мере, разделить недоверие Хайдеггера к психологической или историко-социологической расшифровке субъекта метафизики (SW,207).
Эти предупреждающие сигналы услышаны; двойную предосторожность Финска можно объяснить его одиночеством в подходе к теме. Поворот проблемы, который нас теперь интересует, как раз связан с метафизическим субъектом, с тем, кто говорит, и кому говорят, нас интересуют биографические следы, сохраняющиеся в сущностном мышлении - конечно же, вовсе не в том смысле, как трактует их классическая психология.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
** The Question concerning Technology. (N.Y., 1977), p.18. Русский перевод - "Вопрос о технике" в сб. "Новая технократическая волна".
17 "...any stute in its totality" - можно прочесть как "...и государственного тоталитаризма вообще".
18 "далекое присутствие" (франц.). Нанси размышляет о некой критической величине дистанции, ближе которой свобода и аутентичность невозможны. Человеческое в своем осуществлении требует размаха и далекого присутствия. Теснота значений, смыслов, контактов, их непосредственная обозримость несут в себе постоянную экзистенциальную угрозу. Непредсказуемость телефона нарушает унылую исчислимость бытия. Например тем, что дает бессмыслице хороший шанс стать одним из смыслов.
19 Фрейдовское супер-эго, или инстанция контроля над Я "сверху" было позднее разделено (напр., в трудах Лакана и Эрика Ноймана) на отцовское и материнское супер-эго. Это голоса надзора и утешения, или, соответственно, кнут и пряник, которые субъект носит всегда с собой.
20 ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОЛОС
Да, только очень далеко...
-- Ты слышишь меня?
Этот провод - последнее,
что еще связывает меня с нами
-- Я спала с телефоном -
-- Если ты меня не любил,
и если ты был неправ, телефон
станет грозным оружием.
Оружием, не оставляющим следов,
не производящим шума. (франц.)
21 Я вижу тебя вокруг моей шеи (франц.)
22 Термин "synecdoche" используется Ронелл в значении "замена" или "полномочный представитель".
23 Athetic - в противоположность тетическому у Гуссерля выражает "нетематическое состояние сознания". Деррида использует Athesis для анализа фрейдовского "По ту сторону принципа удовольствия", как отсутствие определенного тезиса по отношению к которому ориентирован остальной текст - J.Derrida. La carte postale: De Socrate a Freud et du-dela. P.,1980.
25 Не забудем, что немецкое Ruf (зов, звонок) означает также "имя" и "репутацию" (английское "name"), что явно усиливает резонанс.
26 Gerede (нем.) - болтовня, сплетни, толки.
27 Ронелл вводит понятие "руморологии" (от англ. "rumour" - "слух"). Это грандиозная сфера безответственной речи, где непрерывно генерируются искажения. Руморология опосредует всякий дискурс и представляет собой "испорченный телефон", существовавший задолго до изобретения "действительного" телефона. Все внешне исправные телефоны, которыми мы пользуемся, испорчены в этом смысле, поражены наследственным вирусом руморологии.
Примечания автора
1) Jean-Luc Nancy. L'oubli de la philosophie. Paris, Galilee, 1986, .56
2) Лоуренс А.Рикелс в работе "Aberrations of Mourning: Writing on German Crypts, Detroit, 1988, p.395 (Аберрации оплакивания: описание немецких склепов) предлагает ранжирование телефонных "да" по нарастающей, что позволило бы постулировать "нет": "Фрейд утверждает, что в бессознательном не существует "нет", вместо этого вещи в большей или меньшей степени очерчены - besetzt. Согласно как Фрейду, так и Кафке, нет никакого "нет" и в телефоне". Впрочем, "да" телефонных вызовов ни в коем случае не следует путать с ницшеанским утверждением, требующим двойного "да", проходящего через вечное возвращение того же самого. Вот почему необходимо начать с реактивной позиции телефона, с откладывания "нет", как утверждает Рикелс.
3) Walter Benjanin, "Berliner Kindheit um Neunzehnhundert: Telephon" в Illuminationen, Ausgewahlte Schriften; Frankfurt, 1961, pp.299-300.
4) См. синхронизированную драму неистовых телефонных звонков и отбывания заключения в статье Жанет Левине "Из Южной Африки": New York Times Magazine, Sept.20, 1987, section 6.
5) Топос расслабления как критический импульс может быть размещен внутри исторической типологии настроения, или Stimmung'а. Век нервов, чье начало вне всякого сомнения просматривается в работах Ницше, получил свой специфический ценностный статус от Вальтера Беньямина, который ввел "кодекс нервов" в качестве принципа чтения и оценки в своем эссе о Карле Краусе: "Он обнаружил, что нервы следует защищать столь же решительно как и прочую собственность - как дом и скарб, как партию и конституцию. Он стал адвокатом нервов" (Reflections. N.Y.,1978, p.261). А если бы нам пришлось следовать чтению, порождающему некий род стратегического расслабления?
6) Перевод повторяет исключение Гуссерля. Взаимоотношения слуха и телефонной логики никоим образом не случайно. Как пишет Рикелс в "Аберрациях оплакивания", Gerucht (слух) этимологически связан с Ruf (зов, вызов) и еще в XVI столетии, вполне вероятно, был синонимичен со словом Geschrey (крик). Именно Ruf, означающий не только зов, но и имя, репутацию, имеет отношение к Gerucht, собирательному существительному, объединяющему великое множество (если не слишком много) вызовов-призывов.
7) Филипп Лаку-Лабар представил как дополнение к своему тезису интерпретацию Хайдеггеровской политики (La fiction du politique: Heidegger, l'art de politique. Strastboug 1987), которая дает нам лучшее понимание вовлеченности Хайдеггера в терминах вызова: "Высказывания - о Германии, о работе, об Университете - просто и однозначно программируемы; более того, эти высказывания организованы в соответствии с множественностью вызовов" (18). До исследования проблемы вызова по отношению к Хайдеггеру, Лаку-Лабар рассматривает реактивность глухоты: быть или считать себя хайдеггерианцем не означает, в сущности, ничего - не более чем быть и считать себя анти-хайдеггерианцем. Или, скорее, это означает одно и то же: существенное в мышлении Хайдеггера осталось незамеченным, осталась глухота к главному, прозвучавшему через Хайдеггера, вопросу" (16). См. также его рецензию на работу Виктора Фариаса "Хайдеггер и нацизм", помещенную в Le Journal Literaire no 2 (December 1987 - January 1988), где в более общем виде утверждается, что политическая вовлеченность Хайдеггера в фашизм - это не случайность и не ошибка, а прежде всего вина мышления.28 Хайдеггер, впрочем, начал философский отход от позиций государства в работах "Введение в метафизику" (1935) и "Шеллинг" (1936). Тут достаточно ясно ставится под сомнение мешанина официальной философии ценностей, концепция мира и живого опыта (Erlebnis), так же как и антисемитизм в философской мысли (особенно в обращении к Спинозе). Лаку-Лабар напоминает нам о статье "Миссис Хайдеггер" о девушках Третьего Рейха, которая, если хотите, украшена известной долей риторики "мистера Х."
8) J.Lacan. The Field of the Other and Back to the Transference. in: The Four Fundamental Concepts of Psycho Analysis. N.Y. 1977, pp.203-260.
9) Ряд малоизвестных еще дорог, ведущих к фашизму, был обнаружен как эстетизация форм тоталитарного государства. Эстетическая воля к власти совсем недавно была исследована в Fiction du politique Лаку-Лабара, где автор обнаруживает корни "национал-эстетизма". Наши декодирующие системы загружены, пожалуй, более техническим анализом всего диапазона повелительного наклонения. Мы пытаемся уловить специфическую идиому нацизма, что, несомненно, делает и Лаку-Лабар - исторически это послесмертие бога, когда обрушились трансцендентальные небеса, и все оказалось в одной плоскости.29 Телефон устанавливается как указатель направления для остальных проявлений технического, конституирует место для почти неуловимой политики обвинения, идеологического очищения (Хайдеггер, восхваляющий Ясперсу по телефону прекрасные руки фюрера), и истребления. Комитет по конференции в Ванзее 1942 года, где было принято "окончательное решение"30, зависел от телефона, положив начало политике телефонных распоряжений в целом. Аргументированное сопоставление Третьего Рейха и техники как таковой можно найти в книге Джеффри Херфа "Reactionary Modernism: Technology, Culture and Politics in Weimar and the Therd Reich", Cambridge,1984. Ряд деталей книги Херфа необходим для нашего обсуждения, выделим пока две из них: "Хотя техника вызывала восхищение у фашиствующих интеллектуалов по всей Европе, только в Германии она стала частью национальной идентификации" (10) "Немецкий антикатетализм был антисемитским, но не анти-техническим" (9). См. также Gert Theunissen, Der Mensch der Technik в "Der Deutsche Baumeister" N2 (Munich, 1942) и L.Lochner, Geebbels Tagebucher. Zurich, 1948 для получения ощущения "чистого присутствия" и упразднения истории, столь желанного для национал-социализма.В своем обзоре перевода Сюзен Лорм книги J.P.Stern. Hitler - Le Furer et le peuple. intr. by Pierr Aycoberry Paris 1985) Эрик Мишо постулирует влечение нацизма к дизъюнктивной непосредственности переживания и к императиву технического. Риторика фюрера, хотя и исполненная резких пр
отиворечий (взять его высказывания о "еврее в каждом из нас", его речи против речей, за чистое действие etc.) своим общим характером, тем не менее, направлена к "Fuhrer - unmittelbarer Entscheidung", к своеобразной непринужденной непосредственности. Непосредственность собирается в понятия магии и "магического видения", которые приписывал себе фюрер, прививал их к технике. Мишо дает примечание по поводу этой связки, высвобождающейся под магнетическим взглядом. Процитировав Германа Раушинга (H.Rausching. Hitler m'a dit. Paris, 1939) о проникающем магическом зрении фюрера, позволяющем ему превзойти Христианского Бога, он добавляет: "Несомненно, что техника содействует этой иллюзии божественного всемогущества и, особенно, божественного всеприсутствия фюрера: от автомобиля до аэроплана, от бесконечно воспроизводимых изображений до радиовещания, техника способна вызвать ощущение непосредственности, знакомое по магической практике, когда разрушаются чувственные барьеры пространства и времени." (1029). Мишо связывает непредставимое пространство чистого настоящего с очищающим огнем "непосредственного деяния". С такой позиции можно предположить, что в нацистском государстве даже искусство подчинялось технике - до такой степени, что всегда было только "инструментом": "Поэтому, в частности, не существует нацистского искусства. Есть только использование искусства, опосредование искусством и мыслью для побуждения к состоянию непосредственного деяния - так же как в лагерях смерти жертвы использовались для уничтожения". (Eric Michaud. Nazisme et representation. в: "Critique: Revue generale des publiation francaise et etrangeres. December 1987. tr.Peter T.Connor, p.1034).
____________________________________________________
Примечания переводчика к примечаниям автора.
24 Речь идет о том, что в английском переводе текста интервью, сделанном Дэвидом Шендлером, выпало имя Гуссерля. Ср.: ...dieses Verbot gegen Husserl ausgesprochen Wird? переведено ...such a prohibition is re corded? (M.Heidegger. "Only a God Can Save Us Now", trans.D.Schendler, Graduate Faculty Phil. journal 1977, 1, pp.5-27).
28 Более оригинальная и "руморологическая" позиция у Ричарда Рорти. Он полагает, что пресловутая вовлеченность Хайдеггера в апологию Третьего Рейха вытекает просто из того, что тот неудачно сказал "а". и в дальнейшем был уже вынужден произнести несколько последующих букв - пусть сквозь зубы.
В случае некоторого изменения первоначальной раскладки в случае женитьбы на "преданной и красивой студентке Саре Мандельбаум", Хайдеггер мог бы оказаться в Америке и в итоге стать авторитетом антифашистского движения, вроде Томаса Манна. (См. Р.Рорти. Еще один возможный мир. - в кн.: "Философия Мартина Хайдеггера и современность", М., 1991). Роковой телефонный звонок, заставший врасплох, и кого - Хайдеггера, который так отстаивал "готовность к готовности".
29 Игра слов: "everybody was on the line" одновременно означает, что "все оказались на связи друг с другом". И то и другое - неизбежный результат разрушения иерархии, многоэтажности сущего и происходящего.
30 Имеется в виду "окончательное решение" еврейского вопроса.
Авитал Ронелл*
(из Телефонной Книги)
Субъект философии.
От Другого к SuZ
Если уж вопрос об идентичности и самотождественности Другого вообще разрешим в формальной манере, то Кристофер Финск прав: даже самый отвлеченный анализ Хайдеггера несомненно опирается на его личную заинтересованность, персональную вовлеченность в позицию авторства (SW, 206). Вопрос об отношении Хайдеггера к субъекту философского текста расследуется Филиппом Лаку-Лабаром в Le Sujet de la Philosophie, где внимание сконцентрировано на введении в Habilitationsschrift. Здесь Хайдеггер отделяет историю философии от истории точных наук, поскольку философия помечена живой личностью философствующего . Если даже субъект философии уже укоренен в анонимной традиции, ему все же необходима определенная персональность , без которой не существует аутентичное философствование. Жизнь философии в то же время протекает в конфликте с личностью философа - пишет Хайдеггер, разграничивая философию и точные науки. В SuZ, как отмечает Финск, Хайдеггер также признает необходимость некой личностной prise de position: Он говорит, что экзистенциальная аналитика основывается на фактическом идеале Dasein, на онтической модели существования, избираемой конкретным субъектом. Экзистенциальная аналитика и есть, в сущности, развертывание, интерпретация таких фактических предпосылок (SW,207).
Обратимся к Бытию и Времени :
Но разве нет определенного онтического слоя, в котором задана аутентичность экзистенции, некоего фактического идеала Dasein, который предшествует его онтологической интерпретации? Разумеется, есть. Но это не просто факт, не подлежащий отрицанию, то, что мы вынуждены иметь в виду; это positive necessity в терминах объекта нашего исследования. Философия никогда не собирается отрицать свои предпосылки, но ей недостаточно просто принять их к сведению. Философия постигает их и развертывает, достигая все большей проницательности - как самих предпосылок, так и того, чего они предпосылки (BT, 310).
Финск предупреждает по поводу неясности - о чем, собственно, мы говорим, когда говорим о субъекте текста и пытаемся извлечь его из некой фактической раскладки? Далее он пишет: чтобы уяснить себе, в чем сущность пристального внимания Хайдеггера к экзистенции на уровне фактов , не достаточно прибегнуть к психологическому или же биографическому прочтению. Если мы еще не готовы описать природу индивидуального субъекта философии - того, кто говорит, и того, кому говорят, - нам следует, по крайней мере, разделить недоверие Хайдеггера к психологической или историко-социологической расшифровке субъекта метафизики (SW,207).
Эти предупреждающие сигналы услышаны; двойную предосторожность Финска можно объяснить его одиночеством в подходе к теме. Поворот проблемы, который нас теперь интересует, как раз связан с метафизическим субъектом, с тем, кто говорит, и кому говорят, нас интересуют биографические следы, сохраняющиеся в сущностном мышлении - конечно же, вовсе не в том смысле, как трактует их классическая психология.
1 2 3 4 5 6 7 8 9