Без добавочного словечка «мать». Ведь матерью она ни для него, ни для любого другого из словен не являлась. И пусть секс не лишал ее, в отличие от всех прочих волшебниц, Таланта, но ведь ребенка родить она все-таки побоялась! Ему показалось, что она чего-то ждет от своего бывшего воспитанника, но чего, он не знал, а спросить боялся.— Значит, вы желаете знать, зачем я захотела с вами встретиться? — В голосе Ясны зазвучали резкие металлические нотки. — Все очень просто, мой мальчик, все очень просто… Вам ведь известно, какие задачи возложило на меня государство. И я должна решать эти задачи… К сожалению, в последнее время мне стали надоедать пятнадцатилетние ничего не умеющие юнцы. Вот я и решила воспользоваться помощью опытного, знающего толк в сексе мужчины. И должна сказать, вы полностью вылечили меня. Я опять чувствую в себе дух Додолы.Репня вспыхнул. Ясна снова, как и пятнадцать лет назад, обвела его вокруг перста. Он-то подумал, что она тоже вспоминает тот памятный день, а она… Какой же он осел! Как он мог подумать, что эта, с позволения сказать, женщина может чувствовать хоть что-то, похожее на любовь! Всю свою жизнь она ломала души неокрепших пацанов, и дальше будет заниматься тем же, покудова ее тело будет манить юнцов, не познавших еще более молодых женщин.В нем с новой силой вспыхнула ненависть. Эта женщина воспользовалась им, как своего рода массажером. Сама, являясь машиной по естественному отбору среди начинающих волшебников, она и его сделала машиной. И ведь решилась же, сучка, на такое! Не стала искать любовника на стороне — пришла к тому, кто уже был ею однажды сокрушен.— Я благодарна вам за помощь, мой мальчик! Вы были на высоте. А теперь мне пора.Репня стал медленно подниматься из-за стола:— Ну нет!.. Вы думаете, я позволю вам снова ломать жизнь мальчишек? Как бы не так! — Он загородил своим телом дверь.Ясна фыркнула, неторопливо направилась к шкафу, взяла свою шляпку. Потом смерила Репню с ног до головы презрительным взглядом, подошла вплотную и прошипела:— Чем же вы собираетесь помешать мне, вы, бесталанный щенок, способный лишь на то, чтобы резать мертвечину? Я получила от вас все, что желала. Прочь с дороги!Он уложил ее на пол одним ударом, и удар этот был страшен. Однако она не потеряла сознания, приподнялась на локтях, пытаясь сесть, и прохрипела:— Щенок бесталанный…На этот раз он ударил Ясну в челюсть ногой, вогнав все остальные слова, которыми она хотела его одарить, ей обратно в глотку.Остальное проходило как бы за пределами его сознания. Он рычал, но ему казалось, что рычит совсем не он, а кто-то другой, и не здесь, а далеко-далеко. Он наносил по трепыхающемуся на полу телу удар за ударом, но ему виделось, что эти удары наносят все несостоявшиеся волшебники, и это в них во всех живет неотвязная мысль: «Убью стерву!» Как ни странно, но судорожные движения забиваемой насмерть женщины не были защитой. Она даже не пыталась прикрыть руками голову. Она лежала на спине и неотрывно смотрела на своего мучителя, даже не зажмуриваясь, когда на нее обрушивался очередной удар. Потом ее губы сделали попытку произнести какую-то фразу, и, наверное, произнесли, но избивающая ее банда так и не расслышала какую, а повторить Ясна не успела — очередной удар сотни ног пришелся стерве в висок и стал смертельным.Стихло рычание многочисленных глоток. Наступила звенящая тишина, и Репня с удивлением обнаружил, что он тут один. Он да лежащее на полу тело. Лицо Ясны превратилось в сплошной синячище, и из этого месива выглядывали остановившиеся глаза, в которых навсегда застыло странное ощущение — словно перед смертью ее посетило озарение, и она поняла, что это расплата за содеянное.Репня помотал головой. Его вдруг заколотила мелкая дрожь — он наконец осознал, что такое натворил.И если бы сейчас раздался звук колокольчика, Репня бы тоже расценил его, как расплату за содеянное. И пошел бы открывать дверь, и равнодушно выслушал бы ахи и охи, и не подумал бы сопротивляться, когда за ним явились стражники.Но Мокоши было угодно, чтобы колокольчик не зазвонил.Репня помаленьку пришел в себя. В кабинете по-прежнему висела звенящая тишина. За стеной в прозекторской лежали мертвые тела. Перед ним тоже лежало мертвое тело. Мертвецы в морге — это нормально, скорее лишним был тут он, живой. Но мертвые не должны лежать в кабинете, здесь люди отдыхают, заполняют документы, пьют чай и занимаются любовью. Иногда.Репня снова взглянул в лицо убитой им женщины. Это оказалось непростым делом, и он удивился: уж ему-то вздрагивать от такой картины!..Все было прекрасно. Пожалуй, даже хорошо знакомые с Ясной люди не опознали бы сейчас лежащий перед ним труп. И аура наверняка уже погасла. Значит, так тому и быть! Вот токмо содержимое ее сумочки… Он оглянулся. Впрочем, нет, сумочки с нею не было, это он помнит точно. Тогда карманы!Он обшарил тело. Правый карман пуст, в наперсеннике токмо то, чему там и положено находиться. Впрочем, он ведь уже лазил туда сегодня. Как давно это было! И как будто не с ним вовсе!Конверт он нашел в левом кармане. Обычный белый конверт, с маркой княжеской почты. Надпись: «Репне Бондарю». Он было начал вскрывать конверт, но опомнился — ведь в любой момент фаэтон мог привезти очередного мертвеца. Схватился за начинающий остывать труп, поднял на руки. Какой же все-таки она была легкой, даже опосля смерти!.. Перенес тело в приемную, положил на стол, вернулся в кабинет, проверил, нет ли на полу крови.Крови не было — сам того не желая, он бил аккуратно, не нанеся никаких серьезных внешних повреждений. Синяки и неглубокие ссадины не в счет — с них много крови не бывает. Но пол вымыл. У-у-уф! Все остальное может и подождать несколько минут. Снять с мертвой одежду, сложить тряпки в сборник да заполнить документы. Он оформит ее как неизвестную бродяжку. Мало ли таких привозят в морг, уж ему ли не знать! Так безвестными и хоронят, если родственники не находятся. А у Ясны родственников нет. Ее, правда, будет искать вся Колдовская Дружина вкупе со стражей и министерством безопасности… Что ж, пусть ищут, все равно ее никто не узнает — мертвый волшебник ничем не отличается от мертвого простого человека. А что касается санитаров, якобы привезших тело, — заполним документацию неразборчиво. Ну накажут за небрежность, но доказать злой умысел никто не сможет.Он сел за стол, вскрыл конверт.«Мой мальчик! — гласило послание. — Раз вы читаете эти строки, то все уже закончено. Я мертва. Значит, мой замысел претворен в жизнь. Простите за то, что я избрала вас орудием своего самоубийства, но боги запрещают человеку лишать себя жизни собственными руками. Простите меня и за все остальное, за все зло, что я вам принесла. Если бы я понимала это раньше!.. Если бы я была женщиной!.. Нет, я была в первую очередь членом Колдовской Дружины, да еще с таким удивительным неуничтожаемым Талантом. Но вы нашли способ его уничтожить, и я еще раз благодарю вас за это. К сожалению, я слишком поздно поняла, что женщина лишь тогда может быть счастливой, когда рядом с нею ее дети. Увы, природа обделила меня способностью рожать, а своим школьным воспитанникам я не столько помогала взлетать в небо, сколько подрезала им крылья. Тем, же кто взлетал, я и вовсе была не нужна. Потому я и пришла сегодня к вам. Хоть на несколько минут, но я была вам нужна. Пусть даже не я, а мое тело. Если все пройдет по моему плану, вам нечего бояться. Я оставила в школе записку, что слагаю с себя обязанности члена Колдовской Дружины, но понимая, что, в силу определенных причин, мою отставку не примут, предпочитаю исчезнуть. Оформите случай со мной, как смерть неизвестной при неясных обстоятельствах. Я попытаюсь наложить на себя перед смертью отвращающее интерес заклятье, и к моему телу отнесутся равнодушно. Постараюсь наложить заклятье и на вас — чтобы в вашей ауре не было следов совершенного убийства. Так что если вы не привлечете к себе когда-либо внимание волшебников, работающих на стражу, то легко избежите наказания. А я буду уверена, что моя смерть предотвратит чью-нибудь предстоящую гибель. Не удивляйтесь — я давно знаю, что вы способны на это. Потому я и прилагала в школе все усилия, чтобы вы не прошли испытания Додолой. Если бы вы стали волшебником, ваша душа привела бы вас в объятия Ночи. Но насчет своей ауры вы станете уверены токмо опосля того, как встретитесь с кем-нибудь из сильных волшебников — а вдруг вы убили меня слишком быстро, и я не успела наложить на вас полное заклятье… Это моя маленькая месть вам за совершенное убийство — побудьте немного в неведении относительно вашей дальнейшей судьбы. Все-таки убийство должно быть наказано — пусть хотя бы и таким образом. Надеюсь, боги простят меня. Ясна».Перед подписью стояло слово «мать», но оно было зачеркнуто.О Сварожичи, подумал Репня. Как же мне все это сразу не пришло в голову?! Почему меня не озаботило то, что я убиваю волшебницу безо всякого сопротивления с ее стороны?! Да она бы одним движением бровей перевела мою агрессивность на меня самого. Воистину она меня знала.
Она знала его. Все получилось шито-крыто. Ее тело действительно не привлекло к себе внимания. Колдовская Дружина искала свою сестру где угодно, токмо не в моргах. А когда начала искать в моргах, было уже поздно: тело избитой неизвестной женщины давно лежало под слоем земли на Савинском погосте, в его дальнем углу, где хоронили нищих и бродяг.Но она знала его гораздо лучше, чем он сам. Он избегал волшебников высокой квалификации в течение месяца опосля совершенного убийства. Весь этот месяц он жил в страхе разоблачения. За эту пытку он убил бы ее еще раз. Увы, теперь она была уже вне его досягаемости.Через месяц он случайно встретился со Светозаром Смородой. Это был волшебник достаточно высокой квалификации, чтобы обнаружить в ауре беседующего с ним человека линии состоявшегося убийцы. Не обнаружил — Ясна успела.И нет худа без добра. Тело Ясны действительно излечило его. Ему больше не требовалось для удовлетворения избивать своих любовниц. Но во второй раз он жениться все равно не стал. 17. НЫНЕ: ВЕК 76, ЛЕТО 2, ЧЕРВЕНЬ Трапеза у Остромира получилась достаточно странной.Удивительным оказалось уже то, что на обеде не присутствовал Всеслав Волк. Свет усиленно пытался вспомнить хоть один случай, когда бы секретарь не составлял компанию руководителю Колдовской Дружины, но ничего подобного так и не вспомнил. Кроме того, ему показалось, что среди охранников резиденции Кудесника царит явное оживление. Похоже, Остромир ждал неприятностей. И Свет бы не удивился, если бы тот сообщил ему какую-либо сногсшибательную новость. Например, поставил бы гостя в известность, что уходит в отставку по состоянию здоровья и предлагает на свое место кандидатуру чародея Смороды.Обед, однако, начался, а новостями и не пахло. Не назовешь же новостью то, что на первое подали холодный малиновый суп с варениками и сливками: Кудесник любил потчевать своих гостей сладкими супами. На взгляд же Света, суп этот был слишком приторным. Зато на второе подали фаршированного гуся. Повар Кудесника умел создать из гуся и яблок настоящий шедевр. И Свет воспользовался возможностью получить удовольствие. Дома такого блюда не отведаешь: Касьян, как ни подталкивал его Свет, на подобный подвиг оказался не способен. Птица была его слабым местом. Зато все остальное он умел сотворить лучше, чем повар Кудесника. Впрочем, сам Кудесник уже не мог оценить кулинарные таланты своего кухаря. Его желудка хватало лишь на нечто усиленно протертое и не очень аппетитное на вид.Беседа за столом шла никчемная. Кудесник рассказывал, какого судака выловил один из его слуг в Ильмене на прошлой седмице, а Света так и подмывало поинтересоваться, попробовал ли уху из оного судака сам Кудесник или только слюнки глотал. Потом старик принялся расспрашивать Света, как тот борется с духом Перуна. Свет поведал о занятиях фехтованием и умолчал о литературных потугах: эта новость могла оказаться оцененной неправильно. Всей Дружине было известно, что из книг Кудесник уважает лишь учебники по волшебным наукам. Более того, злые языки утверждали, что из оных учебников старик уважает лишь те томики, к коим приложил десницу автор по имени Остромир.Словоблудие продолжалось почти до самого конца трапезы. Кудесник задавал глупейшие вопросы и с полным вниманием выслушивал глупейшие ответы, которые выдавал ему собеседник. Разумеется, Свет понимал, что разговор этот имеет под собой какую-то логическую основу, но определить ее, как ни старался, не сумел.И лишь когда подали фруктовые соки (спиртного у Кудесника не водилось), Остромир отослал слуг из трапезной и задал первый серьезный вопрос:— Скажите-ка мне, брат, что вы думаете по поводу убийства академика Барсука?Свет понял, что Кудесник, даже не успев получить предварительные выводы сыскников, пожелал узнать мнение чародея Смороды. Наверное, у него были для этого причины.— Я участвовал в проявлении спектрограммы на месте убийства, — сказал Свет. — Полное отсутствие всяких следов. В спектре лишь короткий болевой шок. Это означает одно из двух: либо Барсука убил хорошо ему знакомый человек, либо академик попросту не видел убийцу. А вот кучер убийцу точно не видел — это сыску уже известно. На мой взгляд, есть два варианта — преступление совершил либо волшебник, либо человек, прикрытый волшебником. Но колдовство в деле замешано обязательно.Кудесник почесал белесую бровь:— А если кучер является сообщником убийцы и покрывает его?Свет пожал плечами:— Теоретически это, конечно, возможно, но на практике вряд ли. Тогда бы кучер после убийства скрылся. Ведь они должны были понимать, что с ним наверняка будут работать сыскники. Его же расколют в два счета… Нет, полагаю, кучер полностью чист.Кудесник размышлял, шевеля губами. Свет смотрел на него и думал, что Остромиру уже не по силам его работа. Вон каким изможденным выглядит лицо старика. Словно он трое суток трудился. Или две седмицы не ел.— Наверное, вы правы, — проговорил наконец Кудесник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41