Опекуны и не собирались поначалу убивать или избивать Джереми Курца. Его имени не было ни в каком списке на уничтожение. С огромным трудом его выкопали, чтобы свести Сола с ума. Теперь, когда задача решена, мелкий (по историческим масштабам) убийца никому не нужен. Но сорок восемь ни в чём не повинных детей, неужели и они никому не нужны? Нет, он, Сол не должен допустить ничего подобного. Если не будет другого выхода, ему придётся убить.
Преисполненный решимости Сол понял, что в подобном состоянии многие задачи поддаются намного легче. Например, стало ясно, как и выспаться, и не потерять бдительность. Все очень просто: надо бросить на пол рядом с дверью что-нибудь мягкое и лечь спать именно там. В любом случае, Элен не удастся незаметно через него перешагнуть.
Сол вспомнил, как кто-то из опекунов, то ли «гипнотизёр» Ха, то ли «везунчик» Аллен, учил его радоваться жизни, жить сегодняшним днём. Сейчас — прекрасная иллюстрация. Все усилия сконцентрированы на выживании. Спать на полу, прислушиваться к каждому шороху… Наслаждаться самым простым, что необходимо для жизни: воздух, вода, еда. Сон. Женщина…
Именно сейчас до Сола стал доходить подтекст (или один из подтекстов) происходящего. Погоня, ранение Аллена, завтрашнее нападение на Джереми Курца — все очень важно, но сейчас побоку. Его пророческий дар, который почему-то вдруг выключился, очень важен, но по причине своего отсутствия в данный момент — временно забудем. Остаётся Элен. Симпатичная одинокая девушка, в квартиру которой ворвалось трое окровавленных незнакомцев. Двое в действии не участвуют, они сконцентрировались на медицине. А вот один — всё время рядом. Слабая беззащитная женщина и незнакомый мужчина в замкнутом пространстве. Классическая ситуация.
Сол чуть не застонал. От злости на самого себя, от жалости к себе. Почему ему в голову пришли эти дурацкие размышления? Сол представил, как он лежит и спит, а Элен украдкой через него переступает. Переступает в своём коротеньком халатике, а Сол в этот момент просыпается. Просыпается и смотрит вверх. Конечно же, он её не пропустит. Не только не пропустит, но и не отпустит. Она останется рядом с ним, у двери…
Застонал не Сол, застонала Элен. Тихо-тихо, сквозь сон, если бы не мёртвая тишина, Сол бы ничего не услышал. Неспокойно она спит, всё время ворочается, стонет… Может быть, она и не спит вовсе? От страха? Вряд ли. Уже понятно, что трое чужаков безопасны: украсть у неё нечего, а ведут себя деликатно. Почему же она не спит? Что если её мучают похожие проблемы. Мужчина и женщина в замкнутом пространстве. На необитаемом острове. Он и она. Кто сказал, что желание возникает только у мужчины? Возможно, она ворочается и постанывает, чтобы привлечь его внимание?
«Брось, — сказал сам себе Сол, — тоже, нашёлся идеал мужской красоты. Женщина увидела — и уже не может уснуть, мечтает заполучить его в постель. Каким идиотом надо быть, чтобы додуматься до такого? Да ещё женщина, которая куда умнее его: и в шахматы она играет лучше, и все его логические построения разбивает в пух и прах.
Самое обидное, что Сол уже не мог остановиться. Разумом он понимал, что не прав, но разве разум управлял сейчас его действиями? Все напряжение предыдущих дней и ночей, напряжение сверхчеловеческое, включающее и угрозу смерти, и необходимость убивать, и видение грядущих мировых трагедий, — это сверхвысокое напряжение должно было пробить изоляцию одиночества. Как? Самым древним способом, куда более древним, чем сам человек.
Зов пола, вот что сейчас руководило всеми поступками Сола. Невероятная сила, заставляющая птиц на току слепнуть и глохнуть под прицелом охотничьих ружей, идущих на нерест рыб биться о каменные громады плотин, хрупких мотыльков лететь на немыслимые для них расстояния.
Расстояние от Сола до Элен было самое короткое. Каменных громад на пути тоже не предвиделось. Сол сдвинулся с места, убеждая себя, что если Элен будет сопротивляться, то он уйдёт. Ведь может же быть, что его догадка о её желании всё-таки верна…
Когда человек хочет оправдать своё поведение, он может продемонстрировать изобретательность и эрудицию, частенько оставляющие его в других случаях. Так и сейчас, Сол вспомнил французского писателя Стендаля. Что-то он писал на эту тему… Конечно, точно цитату не воспроизвести. Но приблизительно: «Всякий раз, когда остаёшься с женщиной наедине, надо пытаться овладеть ей. Конечно, тебя могут отвергнуть, но в случае удачи, полученное наслаждение компенсирует возможные моральные неудобства.» Пошлость? Скорее всего, если это не житейская мудрость. Но раз утопающий хватается за соломинку, то одержимый может ухватиться и за пошлость.
Нельзя сказать, что Элен отбивалась особенно сильно. Хотя, возможно, она просто не верила в успех своего сопротивления. Извиваясь, она повторяла: «Уйди!» и «Нет!». Сол молчал, сказать ему было нечего. И ещё он старался держать себя под контролем, чтобы быть, насколько возможно в подобной ситуации, не грубым, а нежным. Заснули они рядом, практически одновременно. Последней мыслью Сола было самоуспокоительное: «Незаметно выбраться из под моей руки ей не удастся.»
21
Кочевая жизнь в мотелях, похоже, становилась для Сола нормой. Противно конечно, хотя и лучше, чем вламываться в чужие квартиры. Пока Ха со свежеизлеченным Аленом пили кофе, Сол открыл свежую вечернюю газету и, ведомый неизвестно каким чутьём, нашёл маленькую статейку, буквально несколько строк в сводке последних событий. Написано было следующее: «Некто Джереми Курц, сбитый автомобилем и доставленный в больницу в тяжёлом состоянии, после оказания ему первой помощи напал на медсестру и нанёс ей тяжёлую черепно-мозговую травму. Считают, что нападавший находился в шоковом состоянии.»
Кто виноват? Запланировавший операцию Сол, или осуществивший её Ха? Конечно же он, Сол, с его идиотским гуманизмом. Вот что значит, действовать вслепую, без пророчества.
Задумано было неплохо. Результат автомобильной катастрофы мало чем отличается от результата избиения. А кто может организовать автокатастрофу лучше, чем ас-водитель Ха?
Исполнение казалось превосходным. Вернувшийся Ха был очень доволен, Сола даже покоробила эта его радость. Ведь речь шла о мучениях другого человека. «Ювелирная работа! — рассказывал возбуждённый Ха. — Настоящая биллиардная комбинация! Сначала я проехал туда и обратно по его обычной дороге на работу. Нашёл самое подходящее место. Потом, от самого дома ехал рядом с Курцем и в нужный момент сумел заглушить двигатель его машины. Дождался, пока он вылезет и примется копаться в моторе. Проехал вперёд, развернулся и на обратном пути так сманеврировал, что какой-то парень просто вынужден был врезаться в нашего клиента. Хорошо он врезался, как раз когда тот залез в двигатель чуть ли по пояс! Очень надеюсь, что Курц жив, но если уж умер — не сердись, пожалуйста. Сделать лучше просто невозможно.»
К сожалению, Джереми Курц оказался даже живее, чем ему полагалось. Хитрая биллиардно-автомобильная комбинация обернулась неприятностями для ещё одного невольного участника и тяжёлой травмой для медсёстры. Показать газету Ха? Обругать его? Бессмысленно. Что сделать, чтобы избавиться от этого раздражающего ощущения вины?
Сол был виноват не только перед двумя неизвестными пострадавшими. А вина перед Элен? Напугали её, держали пленницей в собственной квартире — это ещё куда ни шло, обстоятельства. Но ночью… Его, Сола, мягко говоря, неджентльменское поведение… Чем он отличается от бандита, напавшего на женщину… например, в лифте?
Мысль цеплялась за мысль, одна вина за другую, злость на Ха — за злость на себя. Результат получился странный.
— Ха, — голос Сола даже не допускал сомнений в его правоте, — у тебя есть деньги?
— Есть, — ответил ничего не подозревавший демон.
— Много?
— Достаточно?
— Тогда, пожалуйста, съезди к Элен. Дай ей… э-э-э… тысячу долларов.
— С чего бы это?
— Мы должны оплатить ей моральный ущерб.
— Да я же, когда возвращался с операции, привёз столько продуктов, что ей на неделю хватит!
— Не стыдно тебе так мелочиться? Бедняге столько пришлось перенести. Ты ведь даже взял её футболку взамен своей окровавленной.
— Никогда не слышал, чтобы одна футболка стоила тысячу долларов!
— Все. Хватит. Сам понимаешь, что дело не в футболке. Езжай и возвращайся побыстрее, уже начало темнеть.
Ха с Алленом переглянулись, Ха недовольно пожал плечами, но допил кофе и стал собираться. Сол понял, что из затравленного изгоя он внезапно превратился в лидера. Хотя бы в их странной компании.
Ха всё-таки не ушёл просто так. На прощание он вволю побурчал. По-своему, он был прав, заявив, что совесть у Сола заговорила слишком поздно. Моральный ущерб можно было компенсировать сразу, выходя из квартиры. А ещё принято, чтобы моральный ущерб оплачивал тот, кто его нанёс. Ни он, Ха, ни Аллен за собой ничего особенного не припоминают…
Сол сделал себе кофе, подсел к Аллену. После перепалки с Ха хотелось поговорить о вещах нейтральных: не о прошлых передрягах, не о будущих убийствах. На какую-нибудь отвлечённую тему, вроде новой версии мифа о Геракле.
Подходящий предмет оказался намного ближе. Сол вспомнил свои сомнения в целесообразности кувырканий над деревяшкой. Всем этим он поделился с Алленом и спросил, почему природа придумала такой дурацкий и непрактичный путь превращений?
Аллен обиделся за природу. С его точки зрения всё было абсолютно верно.
— Несогласование наступило только недавно, когда оборотни переселились в современные города, — сказал он. — А десятки тысяч лет, пока мы жили в лесах, стойбищах, деревнях, городах, похожих на деревни, всё было прекрасно. Скажи, разве трудно в лесу найти пень или поваленное дерево и перескочить его на бегу, спасаясь от погони? А «пороговый эффект» обязательно нужен! Иначе самопроизвольное превращение может настигнуть в самом неподходящем месте. Даже в фольклоре восточных славян есть легенды об оборотнях-вовкулаках, которые превращаются, перекувырнувшись над воткнутым в пень ножом. Нож — это фантазия, придумано для красоты или даже для сокрытия истины. А про пень и кувырок — совершенно верно. Но это ещё не все. Мы, оборотни, не такая уж однородная масса. Нас несколько типов: береговые, лесные, горные и степные. Я, как легко догадаться, — из лесных. Мои предки были максимально приспособлены для жизни в лесу, отсюда и моя противоестественная акробатика. Горные оборотни чаще всего превращаются в птиц. Им не надо кувыркаться. Механизм превращения у них запускается при прыжке с высоты. Со скалы, с обрыва… Прыгнул, но не разбился, а полетел.
— А обратно? Из птицы в человека?
— Понял, понял. Птица прыгнула с обрыва, а приземлился человек… но уже неживой. Не знаю, честно говоря. Как-то упустил этот момент, не интересовался. Вот что значит свежий взгляд.
— А как у береговых и степных?
— У береговых — проще всего. Превращение происходит при переходе из одной среды в другую: из воды на сушу и обратно. А степные превращаются на бегу. Только надо набрать пороговую скорость. Кстати, лесные и степные оборотни — родственные группы. Я мог бы побегать, потренироваться. Глядишь — сумел бы запустить степной механизм.
Аллен заинтересовался газетой, и Сол стал додумывать сам. Занятная информация. Так вот откуда злоключения героев фильмов ужасов. От невежества сценаристов. Мучается бедняга-оборотень, мучается, не знает, что с собой поделать. И не надо ему превращаться, а его ломает, корчит, когти растут, клыки лезут, шерсть пробивается… Дилетанты… Тут Сол понял: даже если бы сценаристы знали в чём дело, они бы притворились, что ничего не знают. А как же иначе построить сюжет?
Полезли в голову ссылки Аллена на древнегреческую мифологию. Греция — горная страна. То-то главный бог греков Зевс превращался в орла. Нормальное явление. Типичный горный оборотень. Его дочка Афина — в сову. Жена Гера — в павлина, в кукушку… Ещё в кого-то? Неважно. Кто-то из богов превращался в дельфина. Нормально. Греция страна не только горная, но и морская, островная. И был это не бог, а банальный береговой оборотень. Прекрасно! Как легко их раскусить! И вот почему дельфины так любят выскакивать из воды и кувыркаться в воздухе. Наверное, когда-то людей-дельфинов было очень много, недаром же дельфиний интеллект так высоко оценивают. Но наследственность не сохранилась, только память осталась. И дельфины надеются, пытаются что-то сделать, пробуют. Увы, нет дороги назад. Сол потряс головой, отгоняя наваждение. Что это, кофе подействовало на него как спиртное? Опьянел? Хватит. Развеялся — и хорошо. Со свежими мыслями можно взяться за старые проблемы. Где это затерялся пророческий дар?
Дар вёл себя странно. Если задуматься, то по-настоящему он работал только в первые минуты после прозрения. Потом последовало внезапное нападение… А квартира Элен — это же какая-то вероятностная пустыня. Ничего он там не чувствовал и не предчувствовал! Стоп! Неверно. Одну мелочь он упустил. Там, в квартире, он узнал имя Джереми Курца. Непонятным образом, но узнал. До этого времени Курц фигурировал как «учитель». Да, Сол прекрасно обходился «учителем». Зачем понадобилось уточнение до Джереми Курца? Мелочь? Не-ет. Мелочей в таких делах не бывает. Что ему дало знание имени? Ничего?
Ещё через секунду Сол понял. Если бы он не знал, как зовут учителя, он не догадался бы, о ком идёт речь в короткой газетной заметке. Ну и что? Забавно получается: только отгадываешь одну загадку — появляется следующая. Истина где-то рядом. Рядом…
Сол решил перейти от рационального мышления к иррациональному. То есть — к ясновидению. Конечно, он понимал, что уникальный дар — это не простейший инструмент вроде молотка. Потому-то так трудно разобраться в принципе работы. Например, взять вероятностный океан. По первым впечатлениям, он кипел, бурлил, казалось, что течения можно потрогать рукой, факты проявлялись в мозгу чётко, ярко, А сейчас? Уже не пустыня, как в квартире Элен, но тоже небогато.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20