Дональд Бартельм
ФЛОРЕНС ГРИН - 81
Восстание индейцев
Стеклянная гора
Critique de la vie quotidienne
Из книги "Возвращайтесь, доктор Калигари" (1964)
Перевел Алексей Михайлов
Ужин с Флоренс Грин. Старушка сегодня явно в ударе: Хочу, говорит, по
заграницам. Ни фига себе заявочка! Все просто отпали. Самое главное, ни-
каких вам объяснений или там деталей. Удовлетворенно окинув стол взгля-
дом, она - бац! - снова засыпает. Девчонка справа от нее здесь новенькая
и явно не рубит. Я пялюсь на нее, откровенно заискивая (в смысле, как бы
говорю: не кипишись, Кэтлин, я все объясню позже, приватно). Чечевица
произрастает в глубинах четвертой реки мира, сибирской реки Обь длиной
3.200 миль. Мы болтаем о Кимое и Мацу. "...нужно с позиции силы. Как это
сделать лучше всего? Отказать засранцам в островах, даже если эти остро-
ва сами по себе бесполезны." Баскервилль, второкурсник Школы Известных
Писателей в Вестпорте, Коннектикут, (которую он, кстати, посещает именно
с целью стать великим писателем), лихорадочно строчит. Мацалки у этой
новенькой... Как коленки у моей секретарши - аж глаза лопаются. Флоренс
начала вечер многозначительно: "Ванная наверху протекает, знаете ли..."
Что думает Герман Кан о Кимое и Мацу? Не могу вспомнить, не могу...
Ох, Баскервилль! Тупой ты сукин сын! Как ты можешь рассчитывать на
писательскую известность, если до сих пор не умеешь в первую очередь ду-
мать о себе? Разве это правильно? Разве умные люди так живут? Задумайся!
Вместо того, чтобы пускать слюни по поводу Дж Д.Рэтклиффа! Санта-Ана,
самый маленький стотысячник Соединенных Штатов. И все его 100.350 жите-
лей, совместно коротающих бальбоански-синие тропические вечера, думают
только о себе. А я... Молодой, даровитый и очень хочу нравиться. Впро-
чем, подхалимничать мне приходится от беспомощности (читай, страха нас-
кучить вам). Ага... Вот сижу, почеркиваю левой рученькой в журнальчике.
Акселератском таком, развитом. "Не напрягайся!" называется (социаль-
но-психологические изыскания на тему разборок, писем к редакторам и кры-
синых неврозов). Ну не безвкусица ли? Бесспорно, но кто заплатит печат-
нику, если Флоренс Грин упрет свой кошелек за границу. Ответьте мне! В
журнале пишут: "Страх пациента наскучить доктору - единственный источник
беспокойства в классических случаях психоанализа." Врач, естественно,
тоже за себя держится - не отдерешь. Каждый час выделяет 10 сладостных
минут, чтобы выкурить сигаретку и вымыть руки. Ну так что, Читатель? Как
там у тебя с головой, от всех этих разговоров про сибирскую реку Обь
длиной 3.200 миль? У нас с тобой отличные роли: ты - Доктор (руки не за-
бываешь мыть?), и аз, который есмь, который думает, в общем, псих. Я
жонглирую ассоциациями. Утонченно макаю твой нос в жижицу своей пробле-
мы. Ты думаешь, я боюсь тебе наскучить? Какого хрена? Это вот журнал "Не
напрягайся!" напрягает все, что угодно: будь то кряхтение тверди земной
(приобские толчки) или межличностные отношения (Баскервилль и эта но-
венькая). И мы прямо таки "осязаем", как много напряга в мире. Или даже
в совершенном экземпляре меня. С животом как сжатый кулак. Замечаете
подхалимаж? Единственый способ его расслабить, я имею в виду желудок, -
влить туда кварту джина "Фляйшман". По моему, вообще отличный способ
снимать напряжение. Благословляю вас, забегаловки, дарующие "Фляйшман"
на всех углах Санта-Аны и всяких прочих городишек! Без дураков.
Новенькая - тоньше тонкого. Со здоровенной грудью, сигналящей из вы-
реза, и черными дырами вокруг глаз, многообещающих глаз. А уж как рот
откроет, такие жабы полезут... Я борюсь с искушением задрать майку и об-
рушить на нее великолепие своего пресса, бицепсов и всего грудинно пле-
чевого пояса. Джексон считал себя уроженцем Южной Каролины, что и запи-
сал его биограф Эймос Кендалл: мол, родился в округе Ланкастер. Но потом
появился Партон со своими документами. И Джексон заново родился. В Союз-
ном округе, Северная Каролина, а оттуда до границы с Южной меньше чет-
верти мили. Джексон - мой идеал. Мне даже наплевать на современные слу-
хи, что у него были паршивые трицепсы. Вот такой я. Культурист, поэт,
почитатель джексонова тулова, отец одного аборта и четырех недоношенных.
Ну? У кого из вас столько же подвигов и ни одной жены? Баскервиллю тяжко
не только в этой его Школе Известных Писателей в Вестпорте, Коннектикут.
Ему везде тяжко. Потому что он - тормоз. "Тормозит парень, однако," -
сказал его первый учитель. Второй был категоричней: "Этот парень тормо-
зит по всей трассе". Третий оказался самым честным: "Просто какой-то су-
кин тормоз, мать его!" Главное, все они были чертовски правы. Пока я
изучал Эндрю Джексона и аборты, толпы вас шатались по улицам Санта-Аны,
штат Калифорния, и прочих городишек, и ведать не ведали обо всем этом.
"В случаях, когда пациент воспринимает доктора, как мудрого и многоопыт-
ного собирателя психологического материала, знатока экзотических привы-
чек, у него нередко возникает тенденция представить себя красочней, экс-
центричней (или безумней), чем на самом деле. Или он острит напропалую,
или фантазирует." Сечете? В журнале навалом такой фигни, вползающей в
извилины. Я, конечно, не стал бы открыто и печатно защищать джин Фляйш-
мана, как способ снять напряжение, но действительно как-то раз опублико-
вал статью под заголовком "Новое мнение об алкоголе", написанную одним
моим талантливым знакомым алкашом и вызвавшую поток одобрительных, но
тщательно составленных писем от тайных пьянчуг с факультетов психологии
по всей этой огромной, сухой и неверно понятой стране...
"Просто какой-то сукин тормоз, мать его!" - отметил его третий учи-
тель на обсуждении специального курса для студентов-тупиц. Имя Баскер-
вилля в этом списке, так сказать, занимало одно из почетных мест. Моло-
дой Баскервилль, вечно кривящийся от песчинок, которые морской ветер су-
ет ему в техасские глаза, как счет за бесплатный солярий. С ручонками,
судорожно сжимающими брошюрки на 20 баксов, выхаренные конторой у Джо
Вейдера. (Интересно, думал Баскервилль, а эти борцы с кошмаром - они по-
хожи на пожарников? они что, правда с кошмаром борются? или наоборот его
создают? Последнее - явно баскервилльский план-максимум). Представляете
тип?! Даже тогда вынашивал замысел романа "Армия детей", для чего и по-
сещал лекции, на которых его учили писать. "Вы далеко пойдете, Баскер-
вилль," - брякнул секретарь приемной комиссии, а восхитительные резуль-
таты творческого конкурса лежали перед ним непроверенными. "Теперь -
марш в бухгалтерию." "Доктор, я тут пишу толстый роман. Он будет назы-
ваться "Армия детей"! (Интересно, почему это мне кажется, что цветного
доктора с его смуглой рукой, прикрывающей красную редиску, зовут Памела
Хэнсфорд Джонсон?) Флоренс Грин - маленькая жирная бабенка восьмидесяти
одного года. Со старушечьими синюшными ногами и множеством зеленых де-
нег. Нефтяные залежи глубоко в земле. Слава тому, кто наполнил вас про-
дуктом "Тексако". Продукт "Тексако" разбивает мне сердце. Продукт "Тек-
сако" исключительно остр. Флоренс, которая не всегда была маленькой жир-
ной бабенкой, однажды совершила вояж со своим супругом, мистером Грином,
на "Графе Цеппелине". В шикарном салоне с шикарным роялем. Не обошлось и
без шикарного пианиста, Мага Мандрагора. Правда он не был расположен по-
бегать пальчиками. С гелием тогда были проблемы. Тамошнее правительство
отказывалось его продавать хозяевам "Графа". Название моей второй книги
непременно будет "Водород после Лейкхчрста". Всю первую часть вечера мы
слушали занимательную историю о проблемах с ванной: "Я вызвала слесаря -
ну, чтобы посмотрел. А он мне говорит: надо менять. А я ему: у меня что,
225 долларов лишние что ли. Не нужно мне новой, я просто хочу, чтобы вы
эту починили..." Может предложить ей раздобыть ванну из чистого гелия? Я
ведь не подхалимничаю? Она ведь думает о себе? "...А он мне говорит, что
ванна старая и запчастей к ней сейчас не сыщешь..." Теперь она неряшливо
спит во главе стола, если не считать ее таинственного заявления за супом
(Хочу по заграницам!), и при том ничего о себе не рассказав... Диаметр
Земли по нулевому меридиану составляет 7899,99 миль, тогда как по эква-
тору - 7926,68. Запомните и запишите. Ничуточки не сомневаюсь, что цвет-
ной чурек передо мной - доктор. Дух эскулапа, сознание собственной необ-
ходимости так и витают вокруг него. Он встревает в разговор с видом:
сделайте меня Госсекретарем, и тогда посмотрите. "Я вам одно скажу, там
чертовски много китайцев". До уссачки уверенная в собственной мудрости
Флоренс. С одной почкой. Я - с двумя, плюс камни. Баскервилль. Забросан
камнями педсоветом Школы Знаменитых Писателей после первого же своего
семинара. Обвинен в формализме. Обмочен формалином. А Флоренс-то, поме-
шана на докторах. Почему я не соврал ей с самого начала? Представился бы
видным клиницистом, убыло бы меня? Зато смог бы сказать, что деньги нуж-
ны для важного научного проекта (использование радиоактивных изотопов
для лечения рептилий). С возможным применением в исследованиях раковых
метастаз в желудке (аппендикс - натуральное земноводное). Оттяпал бы це-
лую кучу бабок безо всякого труда. Рак пугает Флоренс. Они бы просто сы-
пались с неба, как радиоактивные осадки в Нью-Мексико. А я... Молодой
даровитый подхалим. Сижу, почеркиваю левой рученькой в журнальчике...
по-моему, это уже было? Да? И вы меня поняли? А имя ей точно не Кэтлин.
Джоан Грэхем еще куда ни шло. Когда нас представляли она спросила: "О!!
Вы уроженец Далласа, мистер Баскервилль?" Нет, Джоан, крошка... Я корен-
ной бенгазиец. Прислан сюда ООН, чтобы ввинтить твою восхитительную жоп-
ку в сыру земельку... Не сказал, конечно. А было бы четко, ей-Богу...
Потом она спросила Баскервилля, чем он занимается. Качок и поэт? (други-
ми словами, силач и умница, каких еще земля не носила). "Оно движется,"
- воскликнул Мандрагор, указывая на рояль. И, хотя никто не заметил мед-
ленного скольжения, все согласились. Волшебная сила личности. (Флоренс
говорит, что тот рояль в салоне был незыблем, как Гибралтар).
Человек, растусовавший материковых китайцев, чешет в затылке, где у
него, похоже, жировая киста. (Я могу прояснить ситуацию. Моим инструмен-
том будет доклад по теории игр.) Что, если Мандрагор все же сыграл бы...
Нет... Что, если бы он уселся за инструмент, воздел кисти и... Что? Ос-
новные моря... Хотите послушать об основных морях? Флоренс расталкивают.
Люди начинают задавать вопросы. Если не эта страна, тогда какая? Италия?
"Нет," - Флоренс скалится сквозь свои изумруды, - "не Италия. Я была в
Италии. Хотя мистер Грин был просто очарован Италией." "Наскучить докто-
ру для пациента означает стать похожим на других. Пациент изо всех сил
борется за признание своей исключительности. И это, конечно, тактический
ход, уклонение от самой сути психоанализа." Первое, что Хоть-Куда-Амери-
канский-Парень сказанул Флоренс на самом краешке их знакомства: "Садам в
Вест-Сайрил-Коннолли пора закрываться." Такая реприка была ей приятна,
просто замечательная реплика, силою этой реплики Баскервилль и был снова
приглашен. И во второй раз не оплошал: "Прежде чем цветы дружбы увяли,
дружба усушила Гертруду Стайн". Джоан похожа на этих ослепительных деву-
шек из "Вог", дразнящих в своем микенском неглиже, голенькие животики со
льдом. "Он движется," - произнес Мандрагор, и рояль приподнял себя вол-
шебно на несколько дюймов и закачался из стороны в сторону в осторожном
болдуиновом танце. "Он движется," - согласились остальные пассажиры,
околдованные постгипнотическим влиянием. "Они движутся," - говорит Джо-
ан, отсылая к своему вырезу, где тоже колышется из стороны в сторону,
вибрирует тайное движение Хайнца. Я выношу супу серьезное предупрежде-
ние, задрапированное самыми недвусмысленными что ни есть выражениями, и
Джоан благодарно лыбится, но не мне, а Памеле Хэнсфорд Джонсон. Может
быть, Виргинские острова? "Мы там были в 1925-м, мистер Грин пон_сил, я
провозилась с его желудком всю ночь, и мухи, мухи - это что-то невероят-
ное." Они задают неправильные вопросы. "Где" - вместо "зачем". "Я как-то
читала, что средний возраст добровольцев Чана - тридцать семь лет. Да, с
такой компанией многого не навоюешь". Это точно, мне тоже тридцать семь,
и если Чан Кай-ши решил положиться на мужчин моего сорта, ему придется
распрощаться с материком. Охо-хо, нет ничего лучше интеллигентских поси-
делок, за исключением перепихона, сдобренного легким итальянским апери-
тивом.
Несмотря на свою уже упомянутую тормознутость, которая, возможно,
объясняет его равнодушие к великолепному индивидуальному плану обучения,
Баскервилль никогда не рисковал застояться. Напротив, его постоянно
продвигали. Хотя бы потому, что его стульчик постоянно нужно было усту-
пать какому-нибудь другому дитяте. (Баскервилль, таким образом, несмотря
на внушительный рост и огромный потенциал, классифицируется как дитч.)
Отчасти так. Особенно, для тех кто никогда не думал, что Баскервиль мо-
жет вымахать до шести футов, изучая технику Эндрю Джексона, гелий-водо-
род и аборты. Где теперь мои мама и папа, а? Со слов Флоренс, в цирку-
лярный июньский полдень 1945 года шел дождь, да такой, что им можно было
наполнить таз размером с море. Она посиживала в шезлонге в северной
спальне (на одной из стен этой спальни висит двадцать фотографий Флоренс
в одинаковых рамках, от восемнадцати лет до восьмидесяти одного, она бы-
ла красоткой в восемнадцать) и читала номер "Лайфа". Там как раз напеча-
тали первые снимки из Бухенвальда, и она не могла отвести глаз, она
прочла текст - или часть текста - и ее стошнило. Придя в себя, она проч-
ла статью, но не поняла ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10