* * *

Лаборатория лечебной гимнастики по площади в два раза превосходила главный офис Маргарет Армстронг.
Дэвид сразу же постучал в дверь, на которой было написано: СТРЕСС И ЛЕЧЕБНОЕ ТЕСТИРОВАНИЕ, и вошел. Небольшая уютная приемная была пуста. Он выждал и позвал.
– Доктор Армстронг? Это я, Дэвид.
– Дэвид, входи, – сказала Армстронг, появившаяся в дверях. Я как раз готовила кофе.
Когда Дэвид проходил мимо того места, где она только что стояла, он почувствовал характерный запах спиртного.
Невольно он проверил свои часы. До часа еще было далеко. Он попытался найти для себя ряд объяснений, почему начальник хирургического отделения решила выпить, в особенности в такое время. Ни одно из них не казалось подходящим. Вместе с тем женщина полностью контролировала себя. Он постарался выбросить из головы эту тревожную мысль... хотя бы на время.
Просторная лаборатория была хорошо оснащена. Несколько тренажеров и велоэргонометров, каждый с соответствующей контрольно-измерительной аппаратурой, выстроились вдоль стены. Оборудование неотложной помощи с дефибриллятором скромно стояло в углу, чтобы исключить дополнительные страхи у пациентов, которые и без того боялись предстоящего обследования.
В одном конце комплекса отдельно располагался конференц-зал с диваном из клена и стульями с высокими спинками вокруг низкого и круглого кофейного столика. Армстронг указала Дэвиду на диван и принесла кофейник с двумя чашками. Такой подавленной Дэвид еще ее не видел.
– У вас усталый вид, – сказал он. – Не лучше ли нам отложить наш разговор. Я могу...
– Нет, нет. Все нормально, – скороговоркой ответила она. – Это все больничные дела, понимаешь. Ради разнообразия я сяду и буду слушать тебя. Разреши, я разолью кофе, а потом ты расскажешь, что тебе известно.
Она пододвинула к нему сливки, но Дэвид отказался от них.
– С чего начинать? – спросил он, отпивая кофе и подбирая слова.
– С самого начала, – ободряюще улыбнулась она.
– С самого начала... да. Хорошо... Мне кажется, все началось с того, что я не давал этот злополучный морфин Шарлотте Томас. Это сделала Кристина. – Он снова приложился к чашке. – Доктор Армстронг, то, что я собираюсь открыть вам, невероятно. Это взрывоопасный материал. Мы с Кристиной решили поделиться с вами... Мы подумали, что вы, используя свое положение и влияние, могли бы помочь нам.
– Дэвид, знай, все мое влияние к вашим услугам. – Она наклонилась вперед, чтобы придать весомость своим словам.
Через минуту он уже был захвачен рассказом о Шарлотте Томас и "Союзе ради жизни".
Первоначально Армстронг поощряла его кивками головы, жестами и улыбками, изредка останавливая, что бы выяснить то или иное обстоятельство. Вскоре, однако, ее поза стала менее живой, а лицо апатичным. Постепенно, почти незаметно, теплота ее глаз, располагающая к доверительной беседе, перешла в холод. Но Дэвид говорил и говорил, радуясь возможности освободиться от лежавших тяжелым грузом на сердце тайн, которые он так долго носил в себе. Прошло полчаса, прежде чем он заметил в ней перемену.
– Что-то... не так? – спросил он.
Ничего не говоря, Армстронг поднялась и неуверенно подошла к телефону, стоявшему на столике в противоположном конце лаборатории. Быстро полушепотом с кем-то переговорив, она вернулась назад и тяжело опустилась на стул перед ним. Она как-то внезапно ослабла, постарев на много лет.
– Дэвид, – устало спросила она, – ты, помимо меня, с кем-нибудь говорил об этом?
– Нет, а что? Я уже говорил вам об этом раньше. Мы надеялись, что вы поможете нам, не привлекая...
– Я хотела бы, чтобы ты повторил свой рассказ. Мне надо выяснить отдельные моменты.

* * *

– Крис, ты не спишь? Ты меня слышишь?
Голос прозвучал откуда-то издалека. Кристина открыла глаза, моргнула несколько раз, пытаясь разглядеть, кто обращается к ней. Она узнала в женщине сестру, но черты ее лица ускользали от нее. Когда она попыталась повернуться на бок, то не смогла из-за тошноты и мучительного давления в голове. Комната была затемнена, но даже свет из коридора был невыносим.
– Нет, я не сплю... глаза болят от света, – проговорила она, закрывая их.
– Крис, доктор Армстронг велела проверять зрачки каждый час. Не беспокойся, я быстро.
Кристина ощутила прикосновение пальцев сестры к правому глазу, затем обжигающую боль от тонкого луча, направленного прямо в ее зрачок. Короткая передышка – и второй удар, но уже по левому газу. Она попыталась поднять руки, но они не двигались. Ее привязали? Правая рука как чугунная. Уж не лишилась ли она ее? Но нет, доктор Армстронг сказала, что она перебита. Она опустила голову на подушку и заставила себя расслабиться.
– Послушай, Кристина, тебе надо поспать, – проговорила сестра. – Через двадцать минут тебе сделают новое внутривенное вливание. Я тебя разбужу, и мы постараемся вытащить из твоих волос оставшиеся осколки стекла. О'кей? – Кристина едва кивнула. Да, совсем забыла. Ты только несколько часов в больнице, а уже тебе цветы. Их принесли пять минут назад. Такие красивые. Я знаю, что ты их не видишь, но, может быть, тебе удастся взглянуть на них вечером. Есть еще карточка. Хочешь я прочитаю?
– Да, пожалуйста, – слабо попросила Кристина.
– Там сказано, чтобы ты побыстрее выздоравливала, и подпись – Георгина.
Георгина? Боль и давление в голове мешали собраться с мыслями.
– Я... я... не... знаю... никакой... Георгины...
Но женщина уже вышла.

* * *

– Дэвид, этот убийца, этот... Винсент... как, по-твоему, он установил, что ты находишься в нашей больнице, а потом вышел на твоего друга?
Дэвид повертел в руках журнал, затем бросил его на столик и протер глаза. То, что началось как удобное и долгожданное избавление от тяжкого груза, трансформировалось в жесткий допрос со стороны доктора Армстронг, пытавшейся выведать каждую деталь. От ее настойчивых вопросов и напряженного, угрожающего тона ему стало не по себе.
– Послушайте, – сказал он, не стараясь скрыть возрастающее раздражение, – я рассказал вам все, что знал. Дважды. Мои теории о том, как Винсент вышел на Бена и меня, а затем и на Джоя – всего лишь теории. Доктор Армстронг, я догадываюсь, что здесь что-то происходит. Что-то такое, что, как я вам сказал, беспокоит вас. Я больше вам ничего не скажу, пока мы не окажется в равных условиях. А теперь, прошу вас, сообщить мне, в чем же собственно, дело.
– Молодой человек, большая часть того, что вы мне здесь нарассказали, невозможна, – ответила она, холодно сверкнув глазами. – Это не лезет ни в какие ворота. Целый ряд нагроможденных один на другой болезненных и необоснованных выводов, которые могут причинить боль и страдание многим, ни в чем не повинным хорошим людям. – Дэвид недоверчиво уставился на нее. – Вы раздуваете пламя... даже не догадываясь, к чему это может привести. Этот, так называемый, убийца, которого вы описали... совершенно никоим образом не связан с "Союзом ради жизни".
– Но...
– Я сказала – это не лезет ни в какие ворота! – почти прокричала она.
– Что не лезет ни в какие ворота? – Они одновременно повернули головы к двери, где стояла Дотти Дельримпл и спокойно наблюдала за ними, опустив руки в карманы униформы. При виде ее у Дэвида забегали по коже мурашки.
– О, Дороти, я рада, что ты пришла так быстро, – овладев собой, произнесла Армстронг. – Я позвонила тебе в связи с тем, что вот тут доктор Шелтон несет невесть что о "Союзе ради жизни", наемных убийцах и...
– Я догадываюсь, что он говорил вам, – тяжело дыша и улыбаясь, сказала Дельримпл. – Мне очень хорошо известно, что он говорил вам. – Она вынула правую руку. В ее большой ладони короткоствольный револьвер был едва заметен.

* * *

– Свет... пожалуйста, уберите свет. – Кристина ощущала его яркое сияние даже сквозь крепко закрытые глаза.
Две женщины, сестра с санитаркой, вынимали пинцетами осколки стекла из ее волос.
– Хватит, Кристина, – сказала одна из них. – Мы тебя достаточно помучили. Минут через сорок я снова разбужу тебя. Осталось совсем немного. – Она выключила потолочный светильник. – Подожди минутку. Извини, я включу его снова. Всего лишь на две секунды – проверю внутривенную линию... Сегодня у нас спинка говядины в меню, но поскольку ты отказалась обедать с нами, то тебе осталось наше фирменное блюдо: Д-глюкоза с водой.
Последовал десятисекундный взрыв света, и снова комната погрузилась в темноту. Кристина старалась не обращать внимания на боль, раскалывающую голову.
– Между прочим, – продолжала сестра, – на нашем этаже я только что видела Старуху. Она собрала всех наших в конференц-зале и пообещала, что полетят головы, если ты не получишь первоклассную помощь. Можно подуматьь, что мы не знаем, что нам делать. Ну... до скорого.
Кристина слышала, как женщины удалились. Старуха... Кто это такая?.. Ах да! Дельримпл! Внезапно отрывочные слова и воспоминания завертелись у нее в голове... Дельримпл, осуждающая Дэвида... Дельримпл, предлагающая взятку... Ее сознание, работающее медленно вследствие травмы головы, пыталось воссоздать картину из разрозненных фрагментов и мозаики. Где-то в глубине зарождалось понимание, а вместе с ним непереносимая боль в голове. Дельримпл! Не она ли виновата во всем? Невозможно понять... Ничего, за исключением того, что надо отыскать Дэвида. Она попыталась пошевелиться, протянула свободную руку к телефону, стоящему на тумбочке у кровати, но неловко задела его, и аппарат с шумом покатился по полу.
Она пошарила рукой вокруг. Где же кнопка вызова? Должна быть где-то рядом. Но где? Ведь ей что-то говорили про эту кнопку?
Из темноты, нависшей над койкой, капли внутривенной жидкости текли неумолимо из пластикового мешка по мягким трубкам, попадая ей в грудь.
Кристина принялась искать злосчастную кнопку в складках одеяла, но в этот момент боль отпустила ее, и по телу разлилась неприятная теплота. Тридцать секунд пребывания в одиночестве на посту медицинских сестер – вот все, что потребовалось Дотти Дельримпл.
Дэвид... позвать Дэвида. Кристина изо всех сил боролась с собой. Глаза сами собой закрылись и отказались открываться. Нужно столько сделать, подумала она. Дэвид... "Союз"... столько сделать. Голова медленно опустилась на подушку. Рука ослабела и упала вдоль туловища. Внезапно ей стало все безразлично. Абсолютно все.
С минуту она слышала странное жужжание, наполнившее комнату. Затем, неслышно вздохнув, сдалась на милость тьмы, окружившей ее.

* * *

Дельримпл указала Армстронг на стул, стоящий около Дэвида. Ее глаза сверкали ненавистью, а палец-сосиска нервно играл на спусковом крючке.
– Дороти, будь благоразумна, – взмолилась Армстронг. – Мы зашли слишком далеко. Слишком многое нас объединяет. Ты, наверное, переутомилась. Возможно...
– О, Пегги, сядь и замолчи, – огрызнулась она.
Дэвид удивленно посмотрел на Армстронг.
– Пегги? Вы? Но ведь вы...
– Доктор? – договорила за него Армстронг. – Несколько лет обучения, вот и все. Поверь, школа медицинских сестер тоже не дается без труда. – Она повернулась к Дельримпл. – Дороти, ты же знаешь, что я на твоей стороне.
– Вот как? Ты ни на чьей стороне. Только на собственной. Разве не так? Не ты отправилась к Билл. Не твое имя ассоциируется с "Союзом". Не твоя жизнь полетит коту под хвост, если она заговорит. Я рискую слишком многим, чтобы сидеть спокойно и ждать, когда это произойдет.
– Выходит... выходит это твоих рук дело? Ты наняла убийцу? – Дельримпл молча кивнула. – Дороти, как могла ты решиться на такое?
– Не надо меня ни в чем упрекать. Убийство – наша игра, разве не так? Ты научила меня этому ремеслу. Ты – это ты, а я – это я. Ты охотно согласилась подделать рецепты и пожертвовать Шелтоном ради спасения своего драгоценного "Союза". Наверняка, если бы ты отправилась к Билл, если бы твоя голова сейчас лежала на плахе... ты сделала то же самое, чтобы защитить себя.
Армстронг хотела было возразить, но Дельримпл угрожающе направила на нее оружие. Затем она опустила руку в карман и, улыбаясь, вынула большой шприц, заполненный каким-то составом. Взглянув на часы, она продолжала. – Ровно два. Если мои сестры впитали все, что я им дала, то внутривенное вливание, которое ты прописала мисс Билл, уже действует.
Смертельный приговор Кристине! Дэвид со страхом смотрел на Дельримпл.
– Что вы ей дали? – спросил он, двигая ногами и выжидая удобного момента.
Дельримпл заметила это и направила револьвер прямо ему в лицо.
– Не вздумайте. Бесполезно. – Она снова посмотрела на часы. – Кроме того, слишком поздно. – Она положила шприц на стол перед ним и спокойно добавила: – Вы двое будете обвинены в убийстве или самоубийстве. Мне наплевать, в чем именно, главное, чтобы полиция не подкопалась. Доктор, я представляю вам право выбора. Игла или пуля. Будучи проницательным клиницистом, вы, несомненно, сами определите, какое из средств является менее болезненным.
– Дотти, пожалуйста... ты не ведаешь, что творишь, – с мольбой в голосе произнесла Армстронг, отодвигая стул и хватая Дельримпл за свободную руку. Прежде, чем Дэвид успел опомниться, старшая медсестра вырвала руку и наотмашь ударила Армстронг по лицу. Хрупкая женщина пролетела по всей комнате и врезалась в стену.
Держа револьвер на уровне глаз Дэвида, Дельримпл через плечо посмотрела на распростертое тело Армстронг.
– Я так давно хотела сделать это, – улыбнулась она. – Итак, доктор, выбирайте. – Она обошла стол и отшвырнула его в сторону, чтобы тот не мешал. Дуло револьвера теперь было в футе ото лба Дэвида, когда она протянула ему шприц, мягко сказав. – Пожалуйста, решайте.
Дэвид молча глядел в лицо женщины, потом краем глаза заметил, как Маргарет Армстронг на четвереньках ползет по полу. Только большим усилием воли Дэвид заставил себя смотреть прямо в глаза Дельримпл.
– Ну? – произнесла Дельримпл. – Я начинаю терять терпение.
Дэвид взял шприц и внимательно посмотрел на него.
– Мне... мне нужен турникет, иначе ничего не получится, – проговорил он, стараясь выиграть время. Когда Дельримпл опустила глаза, он незаметно взглянул на Армстронг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41