Перед ним топталась небольшая группа демонстрантов – человек с двадцать. К лестнице их не подпускал единственный выставленный здесь полицейский. Немного в стороне телевизионная команда 7-го канала брала интервью у одного из демонстрантов, сухопарого бородача, одетого в длинный малиновый плащ с капюшоном.
– Не нравится мне все это, – пробормотал Мэт, останавливаясь на некотором расстоянии, чтобы оценить ситуацию.
– А с чем это связано?
– Если догадка меня не подводит, то связано это с вами. Вы видели сегодня утром газету «Геральд»?
Сара покачала головой.
– С семи утра я работала в клинике. Едва успела выпить чашку кофе. Только не говорите, что опять пишут обо мне.
– Фактически о вас и о больнице. На четвертой странице помещена статья о безвозмездной ссуде, которую только что получил МЦБ для строительства нового огромного центра научных исследований в некоторых областях альтернативного лечения. Существует ли такое здание – «Чарлтон»?
– «Чилтон» – поправила Сара. – Сейчас оно заброшено и огорожено забором. Через несколько месяцев его снесут и начнут возводить новый центр. Но это старье берем. Все в МЦБ знают об этом уже давно, несколько недель.
– Ну а для «Геральд» это – новость. И как раз на следующей странице, на пятой, помещено объявление, что вас сегодня вызывают в комиссию по рассмотрению дел о недобросовестном лечении. Об этом же упоминает и Аксель Девлин. «Начало конца доктора Отравника» – кажется, так он озаглавил свою колонку. Что-то в этом роде. Ко мне в контору звонили несколько человек, хотели узнать подробности. Лично я ни с кем не разговаривал, но Руфь сказала, что у нее сложилось впечатление, что кто-то от вашего имени собирается организовать демонстрацию. И думаю, что они-то и организовали ее.
– О, нет, – простонала Сара.
– В это учреждение нельзя пройти через заднюю дверь, если это не обговорить заранее. Думаю, что у нас нет другого выхода, как поднять перчатку. Поэтому, как ваш адвокат, предлагаю вам ограничить свои высказывания всего несколькими словами в течение следующих нескольких минут: «Спасибо» и «Комментариев нет». Идет?
– Комментариев нет... спасибо, – повторила Сара.
Небольшая демонстрация состояла, главным образом, из медицинских работников альтернативных методов лечения. Сара узнала некоторых из них, включая очень талантливого костоправа и одного иглотерапевта, который когда-то работал в Пекине. Были там и три женщины, которые принимали дополнительные лекарства Сары и беременность которых развивалась нормально, они благополучно разродились. У двух из них за спиной в мягких рюкзаках сидели их малыши.
При приближении Сары и Мэта люди отодвинулись в сторону и зааплодировали.
– Держитесь там, – выкрикнул какой-то демонстрант.
– Удачи, доктор, – подбодрила незнакомая женщина. – Мы с вами.
В руках у них был самодельный плакат с надписью:
«АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ЛЕКАРИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗАБОТЯТСЯ О НАС».
Незнакомец в малиновом плаще прервал свое интервью для 7-го канала, бросился к ним, протянув костлявую руку.
– Доктор Миша Коркопович, энерголечение и шаманство, – представился он. – Мы с вами до конца, доктор Болдуин. Вы объединяете нас так, как не могло объединить ничто другое.
– Спасибо, – выдавила из себя Сара, когда Мэт быстро увлекал ее вверх по лестнице. – Мэт, это странно и несколько непривычно. Я почтительно отношусь к некоторым из этих людей, как к целителям. А другие, вроде этого Миши, возможно, шарлатаны.
При входе в здание Мэт оглянулся.
– Но все они не очень отличаются от врачей, имеющих степень Д.М., верно? – спросил он.
* * *
...Давайте обратимся к фактам и посмотрим, как мы собираемся доказать свою правоту...
Джереми Мэллон заглянул в свои записки и начал медленно, с напыщенным видом ходить перед членами трибунала. За ним внимательно следили два других адвоката, один примерно такого же возраста, что и Мэллон, другой несколько постарше.
– Адвокаты Грейсона, – шепнул Мэт.
Он кивнул в сторону зала для посетителей который, когда они вошли, был практически пуст. Теперь некоторые места заняли демонстранты. И вот в проходе между рядами показался Уиллис Грейсон вместе со своим сопровождением из четырех человек. Холодные серые глаза Грейсона перехватили взгляд Сары. Она содрогнулась при виде ненависти и гнева в его взгляде. Обратив опять свое внимание к Мэллону, она подумала о Лизе... Как она себя чувствует и сама ли она решила не присутствовать на разбирательстве?
Врач в составе трибунала, акушер из Гарварда по имени Рита Данливи, и адвокат, лысеющий взъерошенный мужчина по фамилии Киф, примостились на скамье рядом с судьей Иудой Лэндом, безупречным ветераном судебной практики с двадцатью пятью годами стажа, по словам Мэта.
Вводная часть речи Мэллона изобиловала такими словами, как опасный, опрометчивый, безответственный, халатный, самонадеянный, недоброкачественный, порочный и смертельный. Он утверждал, что Сара прописывала потенциально очень сильные лекарства пациенткам в их наиболее чувствительный и уязвимый период жизни – когда они готовились к родам.
– Учитывая недостаточный контроль за препаратами из лекарственных трав, – продолжал Мэллон, – всегда может обнаружиться причина, по которой эти снадобья из Юго-Восточной Азии могут отрицательно повлиять на здоровье женщин из Бостона. В качестве доказательств мы представляем сегодня письма акушера доктора Раймонда Горфинкла и специалиста по лечебным травам без степени Д.М. мистера Гарольда Линга. Письма этих двух экспертов ясно показывают, что доктор Болдуин не придерживалась обычной медицинской практики, выписывая своим пациенткам дополнительные лекарства из трав вместо предродовых витаминов. Она не придерживалась также обычной холистской практики в том, что касается приготовления и распространения лекарств из трав. В частности, в письме мистера Линга ставится под вопрос компетенция фармацевта, который заказывал эти травы и затем делал смеси, предписанные доктором Болдуин.
Затем Мэллон зачитал вслух два осуждающих письма. Горфинкл, акушер, работающий в Вест-Роксбури подчеркивал, что за тридцать с лишним лет своего стажа ему доводилось наблюдать самые разные чудачества у своих пациентов – например, обращение к разного рода знахарям, так называемым народным средствам и т.д. Иногда это не причиняло вреда здоровью, бывали и другие – печальные случаи. Но он никогда не встречался с практикой такого рода, когда сам врач рекомендовал нечто, не отвечающее проверенным и утвержденным медицинским стандартам. По его мнению, замена одобренных федеральным агентством предродовых витаминов вспомогательными лекарствами из трав необоснованна и представляет потенциальную угрозу для пациентов.
Линг, специалист по травам из нью-йоркского Чайнатауна оказался не менее резок в своем суждении. Дополнительные лекарства из трав играют свою роль в поддержании здоровья, писал он, но только в небольших количествах и только тогда, когда они выдаются солидными, ответственными фармацевтами. По его мнению, Квонг Тян-Вен, хорошо известный хронический наркоман, злоупотребляющий опиумом, отнюдь не зарекомендовал себя таковым. Далее он писал, что нони – трава, которую обнаружили в сосуде у Квонга вместо ромашки, вполне может вызвать проблемы загустения крови.
– Линг – один из старейших друзей Питера, – шепнула Сараю. – А Горфинкл – просто наемник. Он основательно зарабатывает, давая показания против докторов.
– Меня это не удивляет, – отозвался Мэт. – Уверен, что моя бывшая супружница с удовольствием поступила бы так же со мной, как с вами поступает Эттингер.
– Мистер Даниелс, – обратился к нему судья Лэнд, по усталому голосу которого можно было предположить, что Мэт мог и не выступать. – У вас примерно пять минут, чтобы представить свою аргументацию. Вам известно, что сегодня мы не будем рассматривать или заслушивать какие-либо письма или иные свидетельские показания экспертов вашей стороны.
– Мне это известно, ваша честь. Спасибо... Сара, теперь слушайте, – шепнул он ей. – Сейчас я постараюсь обойти все моменты, каковые могли бы дать Мэллону ключ к тому, какую часть его иска мы попытаемся опровергнуть. При нынешней ситуации не вижу, чтобы мы смогли здесь выиграть. Главное – не навредить.
– Понимаю, – ответила ему также шепотом Сара, но она не была уверена, что действительно понимает.
– Ваша честь, доктор Данливи, мистер Киф, – произнес Мэт громком голосом, позволив себе лишь намек на протяжное произношение. – Мы все ждали сегодняшнего дня и изложения нашим коллегой, мистером Мэллоном, на первый взгляд достоверной аргументации дела. Но вместо этого получили впечатляющую дымовую завесу. Что же скрывает мистер Мэллон? Так вот, полагаю, что вы, так же как и я, понимаете, что он пытается скрыть тот факт, что у него нет никаких данных о связи предпринятых или не предпринимавшихся действий со стороны доктора Сары Болдуин с развитием ВСК у Лизы Грейсон.
Честно говоря, даже непонятно, как мистер Мэллон отважился представить дело с таким незначительным количеством существенного материала. Мы слышали о «не должно было бы» от доктора Горфинкла и «просто никак не могло бы» от мистера Линга, но это просто необоснованные предположения. Здесь отсутствует научный взгляд, нет эксперта, который бы заявил, что сделанное этим внимательным, преданным своему дело врачом неправильно. И что по причине – по причине! – ее мнимых действий ребенок появился мертворожденным, а мать получила серьезное увечье. Без такого утверждения эксперта нельзя считать, что мистер Мэллон показал возможную достоверность своего иска. На этом основании прошу отклонить обвинения против моего клиента.
– Браво, – прошептала Сара, когда Мэт сел. – Браво.
– Пустяки, – прошептал он ей в ответ.
– Что?
– Это я напускаю тумана. И вы можете судить по выражению лиц участников трибунала, что и они знают об этом. Мэллон сделал больше, чем нужно, чтобы выиграть здесь.
Судья поблагодарил участников, обещал принять решение в течение часа и закрыл заседание.
Мэт ничего не говорил, когда они вышли из здания суда и направились к его конторе.
– Ну и что? – не выдержала Сара.
– Что «ну и что»?
– Что вы об этом думаете?
– О чем об этом? – Он казался рассеянным и сбитым с толку.
– О том, конечно, что происходило в зале суда, – ответила она с раздражением.
– Думаю, что мы проиграли.
– Ну и что такого? Вы же мне сказали, что так и будет, еще до того, как мы вошли туда.
– Но это не улучшает мое настроение. Нас довольно здорово отдубасили. И Мэллон добился этого, даже не вспотев. – Он опустился на уличную скамейку. – Послушайте, Сара, – продолжал он. – Мертворожденные дети и искалеченные молодые женщины – это нечто такое, что не может не произвести впечатления на присяжных заседателей. Не знаю, насколько крепкую связь может установить Мэллон между травкой Квонга и ВСК у Лизы Грейсон. Или даже позволит ли судья ему представить два других дела о ВСК. Но я предчувствую, что арест Квонга из-за наркотиков и хрупкая, привлекательная Лиза с одной рукой, которую пригласят для свидетельских показаний... Одним словом, он может раскачать достаточно эмоций и склонить присяжных заседателей возложить основное бремя доказательств на нас.
В нем чувствовалась нервозность – напряженность во взгляде, сжата челюсть... Таким Сара его еще не видела.
– Может быть, вы коснетесь сразу главного, – предложила она.
Он взглянул на нее, поразившись, что она так быстро и так точно его раскусила.
– Так вот, главное заключается в том... У меня есть идея, которую я с вами еще не обсуждал.
– А именно.
Черная Кошка Даниелс пожевал нижнюю губу и откинул окурок сигареты носком ботинка.
– А именно – отказаться от защиты, – пояснил он.
Глава 23
Трехквартирный жилой дом, обшитый досками внахлестку, стоял в тупике пришедшего в запустение района Дорчестера. Он остро нуждался в новом покрытии пластиковой плиткой, ремонте водостоков, покраске. Роза Суарес шла по тротуару, неся тяжелый атташе-кейс. Сбор данных теперь значительно продвинулся, но пока что ничего не указывало на причины появления заболеваемости ВСК у пациенток МЦБ.
По ее настоянию ЦББ направил бумаги в сотни больниц с просьбой выяснить, не встречались ли в других местах подобные случаи. Но все, о чем до сих пор сообщили, имело логическое, хорошо проверенное объяснение, например, обрыв плаценты, заражение крови.
Роза решила повторно обратиться к делам некоторых пациенток. Она начала со встреч с семьями двух усопших жертв и в конце недели хотела встретиться с Лизой Грейсон. Одновременно она планировала проверить и перепроверить большое количество бактерий, которые она выращивала.
Хотя ее шеф прямо ничего не говорил, но первые признаки нетерпения уже вышли наружу в форме короткого меморандума. Доктор Уэйн Вернер, старший районный эпидемиолог, с окончанием текущего проекта завершит свою работу и через три-четыре недели получит новое назначение, говорилось в меморандуме. Поэтому все работники управления, занятые в нынешнем расследовании и нуждающиеся в помощи Вернера, должны в двухнедельный срок подать соответствующие просьбы в письменном виде. Роза понимала, что этот меморандум представлял собой по меньшей мере требование, чтобы она высказала какую-то правдоподобную гипотезу, а в худшем случае меморандум мог означать угрозу, что в скором времени ее заменят.
Над прорезью почтового ящика квартиры первого этажа краской была грубо выведена фамилия «БАРАХОНА». Рабочий Фреди Барахона целыми днями сидел дома, получая пособие из-за болезни спины. Его жена Мария работала в вечернюю смену на фабрике спортивной обуви. Констанция Идальго была дочерью Марии от первого брака, единственным ребенком, других детей у нее не было.
Роза испытывала усталость от напряженного расследования, которое тянулось уже семь недель подряд. Она похудела, разругалась со своим мужем первый раз за несколько лет, у нее появился неприятный тик в уголке правого глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57