.. Мы оставим
Землю Чудищам. А в такую возможность я не хочу верить!
- Кантрул сказал, что его народ должен или сражаться, или умереть.
- Так ли это? Есть война разного рода. В пустыне мой народ сражался
каждый день, но его врагами были песок и жара, и сама бесплодная земля. И,
если бы мы не утратили прежних знаний, мы, наверное, даже смогли бы
сражаться, или превратиться в мягкотелое ничто - но пусть он сражается во
имя созидания, а не во имя разрушения. Я вижу свой народ обменивающимся
изделиями и знаниями с теми, кто рожден в шатрах, сидящим у костров Совета
с людьми из горных кланов. Теперь настало время, когда мы должны
действовать, чтобы спасти человечество. Потому что если народ из шатров
пойдет войной на юг, он зажжет такой пожар, который не сможет загасить
вновь, и не сможем загасить ни мы, ни любой другой живой человек. И в этом
пожаре мы будем подобны деревьям и степной траве - мы будем полностью
сожжены!
В ответ Форс мрачно растянул кожу на лице, покрытом пеплом, и эта
гримаса никак не походила на улыбку:
- Нас только двое, Эрскин, а я, несомненно, объявлен вне закона, если
жители Айри вообще заметили мой побег. Мой шанс на то, чтобы меня
выслушали на Совете, был уничтожен Чудищами, когда они сожгли все мои
записи, сделанные в городе. А ты?
- Тут есть кое-что, брат. Я - сын Носителя Крыльев - хотя и самый
младший и последний из клана. Так что, наверное, некоторые меня выслушают,
хотя бы и недолго. Но мы должны добраться до моего племени раньше
степняков.
Форс швырнул в воду обглоданную кость.
- Эге! Тогда, значит, снова пешком. Хотел бы я, чтобы нам удалось
увести быстроногих скакунов из табунов степняков. Четыре ноги лучше двух,
когда тебе нужна скорость.
- Пойдем пешком. - Но Эрскин не смог подавить восклицания боли, когда
поднялся на ноги. Форс видел, что он оберегал плечо, где все еще алела
рана. Однако никто из них ни разу не пожаловался, когда они спрыгнули с
выступа и побрели через овраг.
У Эрскина есть мечта, и это великая мечта, подумал Форс, почти
завидуя ему. Он сам натягивал тетиву лука Чудищ без всяких церемоний и мог
драться всеми известными ему способами, когда ставкой была его жизнь, как
это было, когда степняки загнали их в угол. Но убивая, он не испытывал
никакой радости - такого с ним никогда не бывало. Как охотник, он убивал
только для того, чтобы заполнить свой желудок, или для общих котлов Айри.
Ему не нравилась мысль о том, что придется пустить стрелу в Мэрфи или
стоять с обнаженным мечом против Вокара, не имея никакой другой причины,
кроме жажды боя...
Почему все это время жители Айри сторонились других людей? Он знал
древние легенды - они гласили о том, что жители Айри произошли от
избранных людей. Эти люди спрятаны в горах вместе со своими женщинами,
чтобы избежать именно такого конца, который постиг всю их цивилизацию,
растерзанную в кровавые клочья. Они были посланы туда, чтобы хранить свои
знания - так они и поступали, стараясь их приумножить.
Но не стали ли они в результате этого считать себя высшей расой? Если
бы его отец не нарушил неписаного закона и не женился бы на степнячке,
если бы Форс сам был рожден с чистой кровью клана Айри, думал бы он сейчас
так, как он думает? Ярл - его отец любил Ярла, очень уважал его, был
первым, отдавшим ему честь, когда его выдвинули в Капитаны Звездных Людей.
Ярл мог бы говорить с Мэрфи, и это была бы беседа двух острых умов -
жадная, напористая. Но Ярл и Кантрул - нет. Кантрул был иной породы. И все
же он был человеком, за которым всегда последуют другие - не отрывая глаз
от этой высоко поднятой головы с ее клоками седых волос - боевого знамени.
Сам он был мутант; существо смешанной породы. Мог ли он говорить от
имени кого-нибудь, кроме себя самого? В любом случае, теперь он знал, чего
хотел, - следовать за мечтой Эрскина. Он не мог поверить, что эта мечта
когда-нибудь станет явью. Но борьба за нее будет его борьбой. Он хотел для
себя звезду лично - серебряную звезду, которую он мог держать в своих
ладонях и носить как почетный знак, чтобы добиться уважения у отвергнувших
его людей. Но теперь Эрскин показал ему нечто такое, что могло быть
величественнее любой звезды. Погоди... погоди, и увидишь.
Его ноги легко вошли в ритм этих двух слов. Ручей вышел из оврага и
внезапно повернул. Цепляясь за кусты, Эрскин вылез на крутой берег. Форс
добрался до верха одновременно с ним, и они увидели то, что находилось на
юге. Густой столб дыма грибом стоял в полуденном небе.
На минуту пораженный Форс подумал о пожаре в прерии. Но он же
наверняка не добрался сюда, они много часов назад миновали границу
выжженной земли. Другой пожар, и этот дым от него? Можно было идти вдоль
ряда деревьев справа, по дороге, петлявшей в поле, заросшем спутанным
кустарником, на ветвях которого висели тяжелые зрелые красные плоды, и
добраться до источника дыма, не подставляя себя под удар.
Форс почувствовал, как его кожу скребут колючки ягодных кустов. Он
набивал рот терпко-сладкими плодами, ползая и пачкая руки и лицо
темно-красным соком.
На полпути через ягодную поляну они наткнулись на следы борьбы. Под
кустом лежала искусно сплетенная корзинка, из которой рассыпались ягоды и
смешались в кашу на затоптанной земле. Отсюда на другую сторону поля вел
след из смятой травы и поломанных кустов.
Эрскин освободил из тугой хватки шиповника окрашенную в
тускло-оранжевый цвет полоску ткани. Он медленно протянул ее между
пальцев.
- Это изделие моего племени, - сказал он. - Женщины собирали здесь
ягоды, когда...
Форс потрогал острие копья. Он очень тосковал по своему луку или по
ощущению рукоятки меча, отобранного у него степняками. Были приемы
фехтования, которые при некотором навыке могли великолепно послужить
человеку.
Зажав в губах полоску ткани, Эрскин пополз дальше, не обращая
никакого внимания на колючки, раздиравшие его руки и плечи. Теперь Форс
услышал тонкий воющий звук, который раздражающе держался на одной и той же
мучающей слух высоте. Он, казалось, доносился с ветром, вместе с дымом.
Ягодник заканчивался полосой деревьев. Сквозь них они увидели
заброшенное поле боя. Маленькие двухколесные тележки образовывали круг или
часть круга, потому что в нем теперь был большой разрыв. И на этих
тележках, как на насесте, сидели Птицы Смерти, слишком насытившиеся, чтобы
делать что-нибудь, кроме как держаться за деревянные борта и глядеть на
все еще соблазнявшее их пиршество. С одной стороны лежала куча серо-белых
тел, густая шерсть на них свалялась и задубела от крови.
Эрскин поднялся на ноги - там, где без страха сидели Птицы Смерти,
врага уже не было. Монотонный вой все еще заполнял уши, и Форс начал
искать его источник. Эрскин вдруг нагнулся и что-то ударил поднятым с
земли камнем. Крик затих. Форс увидел, что его товарищ выпрямился над все
еще трепещущим телом ягненка.
Им предстоял еще один поиск, более страшный. Они начали его, плотно
зажав рты и с болью в глазах - страшась обнаружить то, что должно было
находиться среди обгоревших фургонов и мертвых животных. Но именно Форс
обнаружил там первый след врага.
Он почти споткнулся о колесо фургона. Под ним-то и лежало тощее тело
с вытянутыми руками, уставясь в небо незрячими глазами. Из его голой груди
торчало древко стрелы, попавшей точно в цель. И эта стрела... Форс
коснулся искусно вделанных в ее конец перьев. Он знал эту работу - он сам
таким же образом устанавливал перья. На стреле не было никакого личного
знака владельца, ничего, кроме крошечной серебряной звезды, так глубоко
вдавленной в древко, что она никогда не могла стереться.
- Чудище!? - воскликнул Эрскин при виде трупа.
Но Форс указал на стрелу.
- Это стрела из колчана Звездного Человека.
Эрскин не проявил к этому особого интереса - он сделал свои открытия.
- Это лагерь только одного семейного клана. Четыре фургона подожжены,
еще пять, по крайней мере, скрылись. Люди с овцами не могли бежать -
поэтому они перебили стадо. Я нашел тела еще четырех этих паразитов... -
Он коснулся Чудища носком своего мокасина.
Форс перепрыгнул через задние ноги мертвого пони, все еще лежавшего в
упряжи. Меж его ребер воткнулся дротик Чудища. Так как здесь лежали трупы
Чудищ, Форс был склонен считать, что атака была успешно отбита, и
осажденные вырвались на свободу.
Вторично обыскав место битвы, они нашли дротики, а Форс отломил
древко стрелы, на котором была Звездная метка.
Какой-нибудь путешественник из Айри занял свое место в одном строю с
южанами, чтобы отразить эту атаку. Значило ли это, что Форс мог надеяться
на встречу с другом или врагом, когда он присоединится к народу Эрскина?
Колеса спасавшихся бегством телег прорезали глубокие колеи в мягком
торфе. Рядом с ними были видны четкие следы ног. Птицы Смерти снова
уселись пировать, как только Форс с Эрскином двинулись дальше. Эрскин
тяжело дышал. На его лицо вернулась мрачность, прорезавшая около его рта
складку, такую же, какая была у него, когда они стояли над могилой
Норатона.
- Четыре Чудища, - озадаченно размышлял Форс, удлиняя свои прыжки,
чтобы поспеть за южанином. - И народ Ящериц убил пятерых. Сколько же всего
их бродит тут... Раньше никогда не было такого бешеного наступления этих
тварей. Почему же...
- Я там, в лапе одного из Чудищ, нашел сгоревший факел. Может быть,
пожар в лагере степняков устроили они. Точь-в-точь как и здесь, они
пытались поджечь телеги и выгнать клан, чтобы истребить его.
- Но раньше они никогда не выходили из развалин. Почему же именно
сейчас они сделали это?
Губы Эрскина шевельнулись, словно он хотел плюнуть.
- Наверное, они тоже ищут земли - или войну - или всего лишь хотят
смерти тем, кто не их породы. Как мы можем заглянуть им в душу? Ха!
Колея телег, по которой они следовали, соединилась с другой, более
глубокой и широкой. Эта дорога была протоптана ногами и колесами повозок
целого народа в походе. Теперь впереди было племя.
В следующее мгновение Форс остановился так внезапно, что чуть не
споткнулся о собственную ногу. Словно из ниоткуда вылетела стрела,
вонзилась глубоко в землю и замерла. Стрела слегка дрожала - надменная
угроза и предупреждение. Ему незачем было изучать ее. Он уже знал, прежде
чем протянул к ней руку, что найдет вдавленную в ее древко звезду.

15. ПРИМАНКА
Эрскин не остановился, он бросился налево и скорчился наготове в тени
куста, с дротиками, которые он подобрал в сгоревшем лагере. Форс,
наоборот, неподвижно стоял на месте и протягивал вперед пустые ладони.
- Мы путешествуем с миром...
Раскатистые слова языка его родного горного клана казались ему
странными после всех этих последних недель. Но он не удивился, узнав
человека, вышедшего из зарослей деревьев справа от тропы.
Ярл был импозантен даже в простом одеянии последнего жителя Айри. В
регалиях и мундире Звездного Капитана он был величественней, чем Кантрул,
с гордостью подумал Форс. Гораздо величественней, несмотря на все шлемы с
перьями и церемониальные воротники вождя степняков. Когда он подошел к
Форсу, солнце ярко сверкнуло на блестящей, как метеорит, звезде у него на
шее, на хорошо отполированном металле пояса, на рукоятке меча и на ножнах
ножа.
Эрскин подтянул под себя ноги. Он, словно Люра, был готов к прыжку на
добычу. Форс свирепо махнул ему. Ярл, в свою очередь, нисколько не
удивился при виде их.
- Так, сородич. - Он взял свой лук так, словно тот был церемониальным
посохом советника. - Так вот, значит, по какой тропе ты идешь?
Форс отдал ему честь. И когда Ярл не принял эту вежливость, он крепко
прикусил нижнюю губу. Верно, Ярл никогда в прошлом не отличал его от
остальных юношей Айри. Из-за этого он давным-давно завоевал особое место в
чувствах мальчика.
- Я путешествую с Эрскином из темнокожих, моим братом, - он щелкнул
пальцами, вызывая из кустов южанина. - Его народ сейчас находится в
опасности, поэтому мы присоединяемся к нему...
- Ты понимаешь, что теперь ты вне закона?
Форс ощутил на языке сладость крови, брызнувшей из прокушенной губы.
После того, как он покинул Айри таким образом, он не мог надеяться на
меньшее наказание, чем приговор. Тем не менее, когда Ярл упомянул об этом
так спокойно, это заставило его немного поежиться. Он надеялся, что Ярл не
заметил его разочарования. Айри не было для него счастливым домом - со
времени смерти Лэнгдона он никогда не был там особенно желанным. Воистину,
они давным-давно объявили его вне закона. Но это было единственное
известное ему убежище.
- У костра Эрскина его брата всегда встретят с радостью!
Глаза Ярла, те глаза, которые исследовали человека, перешли с Форса
на его спутника.
- Скоро у Темнокожих не будет ни костров, ни убежища, чтобы
предлагать их. Ты опоздал со своим возвращением, член клана. Барабаны
отзыва молчат уже много часов.
- Нас задержали против нашей воли, - ответил Эрскин с отсутствующим
видом. Он, в свою очередь, изучал Ярла и, кажется, тот пришелся ему совсем
не по вкусу.
- И задержали, похоже, не особенно вежливо. - Ярл, должно быть,
разглядел каждый порез и синяк на стоявших перед ним двух молодых людях. -
Ну, бойцов перед битвой всегда встретят с радостью.
- Разве степняки?.. - начал было Форс, по-настоящему пораженный.
Чтобы Кантрул смог так быстро справиться от такой сумятицы, в которой они
его оставили, было почти невероятно.
- Степняки?! - вопрос Форса, по-видимому, потряс Ярла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29