Но глаза, глубоко упрятанные во впадины
черепа, удлиненные челюсти, нос, вместо которого были только две щели...
Челюсти с клыками хищного зверя... острыми клыками, никогда полностью
не прикрывающимися тонкими подобиями губ... они не были человеческими. Они
были - он отшатнулся от возникшей в его уме картины - они были крысами!
Форс не смог справиться с дрожью во всем теле. Затем он напрягся.
Позади него что-то опускалось вниз по склону, не с легким топотком ящериц,
а уверенной поступью того, кто знает, что ему нечего бояться и он идет на
встречу с друзьями.
Мгновение спустя он почувствовал толчок, а затем приближавшийся к
нему мягкий мех. Шаги послышались снова.
Теперь рядом с ним лежала Люра, глаза ее были дикими от беспомощной
ярости, лапы были туго стянуты ремнями, а петля крепко связывала челюсти.
Она била Форса хвостом, но когда ее глаза встретились с его глазами, она
слегка расслабилась. Он все еще не мог пошевелиться...
К Чудищам у костра присоединились пятое и шестое. Они потребовали
свою долю еды. Их приветствовали насмешками, пока одно из них не прорычало
какой-то приказ, и с ними неохотно поделились мясом. Они молча ели. Когда,
наконец, вожак поел, он небрежно вытер свои когтистые пальцы о грудь и
приступил к изучению каких-то предметов, лежащих рядом с ним.
Форс узнал свой лук. Вожак с любопытством щелкнул тетивой, ударив
себя по пальцу. С диким рычанием он переломил лук между пальцев и бросил
сломанное оружие в костер. За ним последовал колчан, но Чудище по
достоинству оценило стальные наконечники стрел, отломив их и отбросив в
сторону.
Когда эта тварь взяла последнюю часть своей добычи - Звездную Сумку -
Форс закусил нижнюю губу. Драгоценное содержимое сумки было вывалено, и
предмет за предметом отправлено в огонь. Карты, дневник, все, кроме
фигурок из музея, которые, казалось, заворожили вожака Чудищ.
Таким образом изучив свою добычу, тварь перешла к пленникам. Форс
лежал бессильно, приказав всем своим мускулам расслабиться. Когтистые
пальцы ног снова ударили его, откатив от Люры в круг света от костра. Он
старался сдержать ярость и тошноту, когда вонючие лапы содрали с него всю
одежду до последнего клочка и ощупали тело. Что будет дальше, нож, удар,
чтобы проделать дырку в его гудящей голове? Но странное дело, его оставили
в покое, пока таким же образом не осмотрели и Люру.
Затем когти захватили связывающий его запястья ремень и его оттащили
обратно, на прежнее место, до крови изодрав ему спину о гравий. Люра
сильно билась. Она считала, что такое обращение ей не по вкусу. Теперь она
была прижата к нему, ее связанные челюсти уткнулись ему в плечо.
Через некоторое время Форс уснул. Когда он снова проснулся, был серый
рассвет. Одно из пленивших их Чудищ сидело согнувшись у костра, клюя носом
и время от времени подбрасывая топливо в костер. Остальные лежали в
глубоком сне.
Мозг Форса теперь был настороже. Он снова очень отчетливо услышал
слабые звуки, которые издавали ящерицы, бегавшие по камням. Почему они
рисковали, возвращаясь в опасную для них зону? - думал он. А затем он
увидел, что окружало стены оврага: сотни террас, некоторые всего в
несколько дюймов, а некоторые в несколько футов шириной. Стенки ущелья
казались одной длинной лестницей. Террасы были созданы искусственно,
каждая была огорожена стенкой из камешков и гальки. На этих крошечных
полях росла какая-то трава, которую его захватчики подбрасывали в костер.
Они уже обдирали дно оврага. Когда Форс впервые заметил террасы, дежурный
вырвал с корнем охапку травы, ободрав еще два маленьких поля.
Неужто террасы создали ящерицы? А черные дыры, с ровными интервалами
идущие вдоль верхнего края оврага, чем они были? Ответом послужило
появление чешуйчатой головы - на ее лбу возвышалось что-то вроде гребня.
Она появилась из одной из пещерок, яркие как бриллианты глаза осмотрели
долину и вторгшихся в нее врагов.
Форс, зная теперь, что ему искать, окинул взглядом края оврага.
Головы! Головы высовывались из дыр и пропадали, появлялись, и исчезали за
камнями и террасами, повыше. Они всегда двигались почти беззвучно и были
настолько близки по цвету и очертаниям к скалам и камням, что только
знавший о них мог хотя бы догадываться, чем и где они были.
Если прошлой ночью ящерицы, застигнутые врасплох превосходящими
силами, бежали, то теперь они вернулись с подкреплением. Но они, в лучшем
случае, были не больше двадцати дюймов ростом и выступали против железной
силы и огромного веса Чудищ, которые могли сломать им хребет большим и
указательным пальцами. Проклятье, да ведь под ногами врага могла бы пасть
целая армия!
Но ящерицы, казалось, не испытывали особого страха перед
превосходящими силами, с которыми они столкнулись.
По обеим сторонам оврага выступили вперед разведчики. Время от
времени Форс замечал стройные силуэты, бросавшиеся от одного укрытия к
другому и приближавшиеся к врагу. Затем он увидел еще что-то и едва мог
поверить своим глазам. Из одной пещеры на противоположной стороне оврага
храбро выступил небольшой отряд ящериц. Они не издавали ни звука, но и не
предпринимали никаких усилий, чтобы скрыть свое выступление. Вместо этого
они двинулись вниз на еще не ободранные Чудищами поля.
Они шли на задних ногах с осанкой, похожей на осанку человека, и в
более коротких передних лапках все они что-то несли. Спустившись на свои
крошечные поля, они разошлись и принялись за работу. Форс уставился на них
- они жали траву, срезая стебли и связывая их в копны. Они работали, не
обращая внимания на то, что находилось внизу, как обычно, занимались
своими делами.
Форс хотел встать и предупреждающе крикнуть этим деловитым
работникам, чтобы они уходили подальше, прежде чем их обнаружат эти скоты
у костра. Но он сознавал, что мрачная армия, добившаяся какой-то своей
цели, бесшумно собиралась на склоне. Он чуть-чуть начал догадываться об их
планах, и его голова приподнялась вверх, чтобы лучше видеть.
Приманка! Работавшие на полях ящерицы должны были послужить
приманкой! В это трудно было поверить. Эти маленькие чешуйчатые существа
превосходно знали, что они делали, - это были герои их клана, вероятно,
добровольно взявшиеся поработать на своих полях и послужить приманкой. Но
даже теперь он еще не представлял себе, как далеко зайдет народ ящериц,
чтобы спасти свою землю.
Дежурный зевнул, рыгнул и потянулся. Затем он уловил движение
наверху. Он оскалился, далеко, словно напоказ, выставив свои грязные клыки
и протянув лапу толчком разбудил одного из спящих. Сперва тот хотел
возмутиться, но когда ему указали на фермеров, работавших наверху, он
протер глаза и перешел к делу.
Из гравия у себя под ногами он набрал пригоршню камней размером с
грецкий орех. Чудища бросили их точно и с большой силой, убив двух ящериц.
Раздавшийся победный крик охотников разбудил весь лагерь.
Но ящерицы наверняка могли бы укрыться быстрее, чем они это сделали!
Форс со странным чувством боли следил, как фермеры, один за другим, гибли,
не успев достичь безопасных пещер. Затем он понял - они и не собирались
спасаться. Они отдавали свои жизни ради выполнения какого-то
разработанного ими плана.
Он не хотел больше смотреть на эту жестокую бойню и взглянул на
противоположную сторону оврага, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как
оттуда вылетел маленький круглый предмет и упал неподалеку от лагерного
костра. Затем один за другим эти предметы стали падать вниз, словно вдруг
пошел коричневый град. Когда они падали среди камней и гравия, их
невозможно было заметить. И если бы один из них не подкатился к плоскому
камню в пределах досягаемости Форса, тот никогда бы и не узнал, что это
были за предметы.
Маленький шарик, сделанный, может быть, из глины, - вот и все, что он
увидел. Но почему поверхность этого шарика со всех сторон была усеяна
маленькими шипами? Если он предназначался для того, чтобы ранить
противника, то зачем было стрелять ими тогда, когда Чудища находились
далеко от этого места? Форс все еще ломал себе голову над этим, когда
вернулись гордые своей добычей победители, размахивая тушками ящериц.
Несмотря на отвращение, Форс не мог подавить голодных спазмов, когда
в воздухе тяжело запахло жареным мясом. Он мог лишь смутно припомнить,
когда он в последний раз ел - его желудок был одним огромным пустым
дуплом. Но он не хотел сейчас привлекать внимание тех, кто сейчас, как
волки, набросились на полупрожаренное мясо.
Одно из Чудищ, потянувшись за жареной ящерицей, неожиданно вскрикнуло
и выдернуло что-то из своей руки, отшвырнув это с силой обиженного
человек. Оно укололось об один из шариков ящериц. Но Форс видел, что это
не причинило ему ничего, кроме временного неудобства. Он внимательно
следил за Чудищами и увидел, как еще две твари наступили на усеянные
колючками шарики. Одно из них сделало это, когда ушло за новым запасом
водосодержащих растений. Обратно оно шло медленно, то и дело
останавливаясь, чтобы помотать своей узкой головой и один раз сильно
провело рукой перед глазами, словно сметая с глаз какую-то завесу.
Они напились из водосодержащих растений, дочиста обглодали последние
косточки ящериц и поднялись на ноги. Потом обратили свое внимание на
пленников. Вот оно: Форс поморщился. Он видел, как они насаживали и жарили
визжащих ящериц с переломанными костями.
Чудища окружили пленников. Сначала они грубо веселились, шлепая и
пиная Форса, но явно не собирались убивать его сейчас. Вместо этого вожак
нагнулся, чтобы разрезать путы на голенях Форса, держа его нож в своих
лапах.
Сталь ножа так и не коснулась ремней. Одна из тварей в кругу издала
глухой рев и укусила собственную руку. В углах ее пасти показались клочья
белой пены. Она неистово рвала свое тело, а затем нетвердым шагом
бросилась бежать вниз, в овраг. Пораженно закрякав, остальные замерли на
месте, следя, как их товарищ с визгом страшной боли согнулся пополам и
упал в костер!
Яд! Теперь Форс понял замысел ящериц. Колючие шарики были
отравленными! И яду нужно было время, чтобы сработать. Но все ли Чудища
отравлены?
В конце концов, только вожак смог добраться до другого края оврага,
скребя лапами по камням, словно пытаясь уволочь свое отравленное тело из
этого смертельного места. Но он с шумом упал обратно, дважды простонал, а
затем замер так же неподвижно, как и остальные.
Форс слышал только топот ног ящериц, потом заметил, что склоны оврага
ожили. Ящерицы красно-коричневым ковром двигались к месту бойни. Форс
облизнул сухие губы. Но удастся ли ему связаться с ними, побудить их
использовать этот лежащий неподалеку нож, чтобы перерезать его путы?
Его руки омертвели, да и ноги тоже.
Долгое время он колебался, а ящерицы тем временем столпились вокруг
убитых, их тонкий свист эхом раздавался среди скал. Затем Форс решился
издать хриплый звук, который только и были способны издать его пересохшее
горло и еще более пересохший рот.
В ответ на это произошло молниеносное движение, головы всех ящериц
обернулись к нему, и холодные жесткие глаза стали оценивающе его
рассматривать. Он снова сделал попытку заговорить, а Люра беспомощно
дергалась, стараясь освободиться. Несколько ящериц отделилось от толпы, их
украшенные гребнями головы начали освещаться и пригнулись. Затем вперед
двинулся отряд этих существ. Форс попытался приподняться. Его охватил
настоящий ужас.
В каждой из своих передних четырехпалых лап они что-то несли - это
были ветки, густо усеянные шипами!

11. БАРАБАНЫ ГОВОРЯТ ГРОМКО
- Нет! Друг! Я - друг! - дико бормотал Форс. Но ящерицы не понимали
этих слов и их молчаливое угрожающее наступление продолжалось.
Остановило же их нечто другое - шипение, раздавшееся откуда-то со
склона позади беспомощного горца. Словно там свернулся гигантский предок
всех змей, негодуя на то, что его потревожили. Для ящериц это шипение
имело значение. Они остановились чуть ли не на полушаге, их нитевидные
языки сновали взад и вперед, неровные гребни на головах застыли и
поднялись, налившись темно-красным.
С грохотом покатились вниз камни. Форс отчаянно старался повернуть
голову, чтобы увидеть, кто или что там идет. Старания Люры освободиться
резко усилились. Форс гадал, не мог ли он перекатиться к тому ножу, что
пока что был для него недосягаем. Хотя руки его почти омертвели, он, может
быть, сможет перепилить путы кошки.
Одна из ящериц выдвинулась вперед, опередив других своих сородичей,
все еще с копьем из колючек наготове. Ее чешуйчатое горло раздулось, и
раздалось ответное шипение. Ответ пришел без промедления, а потом
послышались три слова, от которых сердце горца бешено заколотилось.
- Ты можешь двигаться?
- Нет. И берегись! В шарики воткнуты ядовитые шипы, а шарики лежат на
земле.
- Я знаю, - спокойно ответил голос. - Не шевелись...
Эрскин зашипел в третий раз. Ящерицы отступили, оставив своего
подобравшегося и настороженного вожака в одиночестве. Затем Эрскин
оказался возле друга, нагнулся, чтобы рассечь путы обоих пленников. Форс
попытался приподняться на рычагах отказывающихся повиноваться ему
онемевших рук.
- Не... могу... этого... сделать...
Но Эрскин растирал его распухшие и раздутые лодыжки. Пытка, когда
кровь снова начинала циркулировать по рукам и ногам, была почти
невыносимой и ее с трудом можно было выдержать без крика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29