— Прекрати! Я спрашиваю, кто напал на твоего брата! Хромой некоторое время оставался с полуоткрытым ртом и преглупым выражением лица, затем покачал головой.
— Отвечай!
Он пожал плечами и опять покачал головой.
— Не этот? — сержант указал на меня. Марио отрицал.
— Не она? — настала очередь Кэт.
Взгляд Марио несколько задержался на груди Кэт, затем он снова отрицательно покачал головой.
— Не ты?
— Нет, нет, не я! — почти выкрикнул Марио.— Это мой брат! Единственный! Unico... tu mi capisci?..
— Ладно, ладНо,— успокоил его сержант,— я только спрашиваю. Нечего сразу заводиться. Не этот, не она, не ты, тогда скажи, кто?
Сильные плечи Марио поднялись и опустились.
— Ты ничего не видел?
Часто моргая и глядя в пол, он продолжал качать головой.
— И никого не видел? Нет, никого не видел.
— Может, что-нибудь слышал? Ничего не слышал.
— Кто его обнаружил? Ты? Наконец Марио хоть что-то подтвердил.
— L'ho trovato на кухне. Я не знал, что он дома. Я был у Буги, показывал ему, как делается salsa di pommidori... tu mi capisci?.. а жена Буги сварила caffe al'italiana... затем Вивиан, это жена Буги... tu m'capisci?..
чтобы я принес мяса и она вечером... m'capisci?..
— Да, да.—Клей вздохнул, вероятно проклиная себя за то, что открыл этот клапан.— А Альберто?
— Che cosa c'entra Alberto? Это Вивиан, жена Буги... она... tu m'capisci!
— А Альберто был на кухне? — попытался направить его мысль в нужное русло полицейский.— Он и покушавшийся?
— Niente покушавшегося, только Альберто. Был здесь... на полу... amazzato... весь в крови...
— А покушавшийся? — не отставал Клей, наблюдая за мухами на столе.— Где был покушавшийся, я тебя спрашиваю... tu m'capisci?
Итальянский язык Клея смутил Марио, и он оторопело огляделся. Взглядом отыскал брата, как бы призывая его на помощь.
— Никого не было? — попытался сержант воспользоваться психологическим преимуществом.— На кухне?
Марио покачал головой, а рукой показал в сторону гостиной.
— Там?
Он подтвердил.
— Кто?
Он пожал плечами. Он не знал, кто находился в соседней комнате.
— Ты слышал?
Да, он что-то слышал, какое-то движение, удар, какой-то непонятный звук. Его охватил страх, он вылез в окно и пустился бежать — вот что мы узнали после многочисленных вопросов, терпеливых, настойчивых, с жестикуляцией, ошибочными суждениями и их исправлениями.
— Я пошел за il dottore... за signor Saletti!4 — отверг Марио мысль, что, может быть, он побежал со страха.
— Значит, кто-то был в соседней комнате! — Сержант Клей многозначительно поднял бесцветную бровь и торжествующе воскликнул: — Покушавшийся!
К сожалению, я должен был испортить впечатление:
— Это были мы — Кэт.и я!
— Вы? — в голосе послышались нотки разочарования. Я пожал плечами.
— Мы. Именно мы проникли в дом... уверенные, что в нем никого нет, а Кэт уронила гондолу.
— Какое это теперь имеет значение! — рассердилась секретарша.
— Какую гондолу? — посчитал это важным сержант из Отдела по убийствам.
— Обыкновенную... сувенир из Венеции, сделанный в Гонконге, купленный в магазине «Все по семь»! — уточнила Кэт, желая обесценить предмет, напоминавший Росси о его прародине.
— Зачем вы это сделали? —спросил Клей.
Кэт сморщила курносый носик, что означало: она начинает злиться. Я хотел обратить внимание Клея на этот факт, но не стал. На то были свои причины.
— Итак?
— К чему теперь это? — начала Кэт.— Разве вы здесь проводите расследование по делу венецианской гондолы, а не нападения на Альберто? Или вы не из Отдела по расследованию убийств? Тогда и занимайтесь убийствами, покушениями на убийства, неудавшимися убийствами, а не этой проклятой дешевкой — сувениром из Италии, этой...
— Mia beila gondola! — проговорил вдруг Марио, однако Кэт не уступила ему трибуны.
— Для вас сейчас важнее, кто уронил гондолу, не правда ли? Ну я, я, я-а-а! Ну и что? Арестуете меня? Отведете в участок? Обратитесь в страховое агентство, чтобы выплатили ущерб? Каких-то семь центов? Вот вам они, получите!
Девушка торопливо стала обследовать карманы своих джинсов, вытаскивая расческу, губную помаду, платочек.
Клей поднял обе руки, прикрываясь ими, чтобы девушка не бросила ему в лицо все это и еще вдобавок семь центов.
В комнате воцарилась угрожающая тишина. И вдруг подал голос тощий старый доктор Салетти, давний хранитель благополучия семейства Росси, может еще с тех времен, когда они покинули Италию.
— Простите, а может, Альберто видел покушавшегося?— сказал он.— Нужно бы его спросить!
Надо же, об этом до сих пор никто и не подумал. Мне не положено, поскольку не я вел следствие, но мудрый, всевидящий и вездесущий сержант Арчибальд Клей?
На оконном стекле жужжала огромная муха, издалека доносился гул электрички.
— Может быть,— согласился Клей и подошел к раненому, который в полуобморочном состоянии, бледный и недвижимый, подремывал, прислонившись к стене.
— Мистер Альберто Росси,— начал сержант официально,— я спрашиваю вас в присутствии свидетелей, видели ли вы покушавшегося человека, ударившего вас ножом в спину?
Альберто не отвечал. Мы придвинулись к нему, а Клей наклонился, чтобы услышать какие-нибудь слова, если они сорвутся с бледных уст.
Кэт повернулась к доктору Салетти и взглядом спросила, может ли раненый выдержать такое. Врач подтвердил, нимало не беспокоясь о члене семейства Росси.
— Альберто! — потряс его за плечи Марио.
Раненый медленно поднял веки. Посмотрел на присутствующих и улыбнулся брату. Затем его взгляд остановился на сержанте Клее, который был ближе всех к нему.
— Альберто Росси, скажите при свидетелях,— повторил Клей,— кто на вас напал?
Ответ был тихий, почти беззвучный, и все-таки он прозвучал как взрыв бомбы.
— Мистер Коломбо...— произнес потерпевший. Мы переглянулись, пораженные.
— Черт побери, его-то я и не принял во внимание! Пошли! Быстро! — Клей бросился к дверям, за ним его полицейские. Марио подошел к брату, а доктор Салетти достал из чемоданчика какие-то пилюли, вероятно успокоительное.
Мы с Кэт переглянулись.
Я испытывал неловкость оттого, что обвиняется мой клиент, достойный клиент, который хорошо платит, и к тому же вперед, авансом.
— Вы тоже так думаете?—спросила меня Кэт.
Я пожал плечами. В тот момент я вообще не был способен думать.
— Пошли и мы?
За нашими спинами Альберто еще что-то неразборчиво бормотал о мистере Коломбо. Я позволил Кэт вывести меня из дома.Жарища встретила нас как удар молота. Однако вид мальчишки, который босиком гонял консервную банку, вводя тем самым европейский футбол на Американском континенте, подал мне идею.
— Эй, парень,— окликнул я его,— ты любишь мороженое?
— Что, у тебя нет ничего получше? — ответил мальчишка и отвернулся.
— Хочешь заработать?
Он повернулся ко мне с живым интересом. — Хочешь сыграть?—спросил он меня.—Десять центов очко. Я посмотрел на Кэт, она достала полдоллара. Парень презрительно скривил губы, и она добавила столько же.
— Скажи, ты всех здесь знаешь, не заметил ли ты кого-нибудь шатаюпдегося вокруг этого дома? Какого-нибудь типа, который вообще никогда здесь не бывает?
Он молча сунул деньги в карман и нагло смерил грудь моей секретарши.
— Если ты имеешь в виду того, что приезжал сюда в «кадиллаке», то ты удачно вложил деньги, старик,— ответил мальчишка.— За следующий доллар узнаешь кое-что поинтереснее.
Кэт посмотрела на меня, я одобрил, и парень сунул второй доллар в карман драных штанов.
— Мужичок-то жадина, дальше некуда! — добавил информатор.— Обругал шофера, что тот проехался по камню. Говорит: испортите резину, а шины все дорожают! Тьфу! —сплюнул мальчишка в пыль.— С таким «кадиллаком» я не заботился бы о покрышках!
Я повернулся к дороге и взглядом поискал такси.
— Эй,— запротестовал абориген, заметив мое равнодушие,— неужели это неважные сведения —о покрышках?
— Нет, отдавай назад доллар!
Он, конечно, не отдал. Так как уже был в двадцати шагах от меня, на стене дома-развалюхи.
— Эй, такси! — закричала Кэт вынырнувшей из пыли, наподобие каравана в Сахаре, машине.— Едем туда? — спросила Кэт.
— Едем, только не будем вмешиваться! Трудно выступать против солидного клиента.
Мы опоздали, что было вполне понятно. Мы стартовали на добрый десяток минут позже всех, к тому же сержант Клей использовал полицейскую сирену, освобождавшую путь даже при самом интенсивном движении. Кроме того, у нашего водителя были проблемы с мотором, в чем он винил то ли Вознешетского, то ли Шезноводского, своих ближайших соседей по далекой послевоенной Польше и компаньонов последних трех месяцев в Бронксе.
Из-за Вознешетского или Шезноводского, теперь уже неважно, но мы приехали к дому мистера Коломбо как раз вовремя, чтобы присутствовать при аресте Луны. Потому что команде из Отдела по расследованию убийств не удалось пробиться дальше вестибюля, а о лишении свободы досточтимого Дорогуши, денежного мешка, не
могло быть и речи. Перед его покоями возвышалась крепость, взять которую было под силу разве что могущественному Чингисхану, а не хилому, меланхоличному Клею, не унаследовавшему ни татарской хитрости, ни азиатского упорства.
Крепость называлась Кармела Росси, числящаяся домоправительницей Аугусто Коломбо. Хмурая итальянка стояла в угрожающей позе в вестибюле и весьма успешно отражала все попытки полицейских проникнуть за ее спину, в покои работодателя.
— Он болен и никого не принимает! — выкрикивала суровая женщина, раскинув руки в стороны, отчего ее огромная грудь угрожающе трепыхалась. Это мы увидели собственными глазами и услышали своими ушами, и можно было ставить 3 против 8, что она произносила текст не в первый раз.
Сержант Клей ковырял в глазу, и тоже, наверное, давненько.
— Я должен побеседовать с мистером Коломбо! — говорил он устало, что свидетельствовало о неоднократном повторении этой фразы.
Полицейский с носом боксера, ушедшего на пенсию, беспомощно разводил руками.
— Сержант, разрешите мне...
Сержант остановил его, поднеся палец к губам.
— Я тебе уже сто раз говорил...
— Они повторяются,— констатировала Кэт.— Мы ничего не пропустили, шеф!
Я подошел к синьоре Росси.
— Я должен поговорить с мистером Коломбо,— шепнул я, оказавшись перед ее грудью.
— Что? — спросила домоправительница, помрачнев, хотя и прежде выражение ее лица было угрюмым. Теперь это выражение еще усилилось.
Я не хотел, чтобы Клей слышал мои слова, поэтому не мог повторить сказанное громче. А ее уши, пострадавшие, вероятно, от старческой глухоты, не уловили мой шепот. Мне осталось пододвинуться к ней поближе. Я обошел ее и придвинулся прямо к ее ушной раковине.
— Я должен поговорить с мистером Коломбо! — повторил я с серьезным видом, чтобы на нее подействовало и выражение моего лица.
— Нельзя! — взорвалась она.— Porca madonna, сегодня всем только бы поговорить с синьором Коломбо! Именно сегодня, когда он болен и не годится ни на что!
— Что это вы здесь околачиваетесь, Тэтчер? — нахмурился Клей.
— У меня дела! — ответил я. Вмешалась Кэт.
— Мистер Тэтчер —доверенное лицо мистера Коломбо!— попыталась она объяснить и старой Росси, и сержанту из Отдела по убийствам.— Мистер Коломбо —наш клиент! — добавила она не без гордости.
— У вас будет время поговорить с ним в следственной тюрьме,— обнадежил полицейский.
— Синьор Коломбо доверяет только мне, остальные — вон!
Наверху, над лестницей, неслышно приоткрылась дверь, иизвестная особа осторожно высунула голову. Ненадолго. Вероятно, не хотела вмешиваться в чужие распри или не желала показать, что мы знакомы, даже близко. Означенная особа быстро исчезла, затворив за собой дверь.
Мне не удалось скрыть улыбки, возникшей на лице, что тут же было зарегистрировано моей секретаршей, как и взгляд, брошенный на меня вышеупомянутой особой. Таковы женщины, что поделаешь! К счастью, Кэт не слышала участившегося и усилившегося биения моего сердца.
Синьора Росси оказалась в гораздо более тяжелом положении, ибо ей приходилось следить за перемещениями двух групп людей, пытавшихся прорваться в апартаменты ее работодателя. Это было не так-то просто.
Пит, полицейский с перебитым носом, намеревался обойти ее с левого фланга, донна Кармела переместилась и схватила его за шиворот. Я попытался воспользоваться сложившимися благоприятными обстоятельствами на правом фланге. Несчастная женщина сделала невозможное, и, что хуже всего, ей это удалось. Она, словно распятый на кресте Христос, задержала меня. Схватила за шею и сдавила ее короткими сильными пальцами человека, привыкшего к физическому труду.
Я вскрикнул и начал задыхаться. Кэт поняла, что может остаться без места, и ринулась в лобовую атаку. Старуха попыталась задержать ее ногой, но это оказалось свыше ее сил и способностей к эквилибристике. Какое-то время она еще держалась, но под натиском превосходящих сил вынуждена была уступить. Она рухнула с воплем, и ее широкие юбки накрыли всех нас, очутившихся также на полу.
Ситуацией, разумеется, воспользовался Клей. Он осторожно перешагнул через живую преграду, стараясь не наступить кому-нибудь на руку, грудь или ухо и уклоняясь от синьоры Росси, взывавшей во все горло о помощи. Ради справедливости нужно сказать, что двое Или трое слуг появились в дверях, с разных сторон выходивших в вестибюль, однако вид защитников истины и их стремительные действия остановили их; через мгновение они, сочтя за лучшее не вмешиваться в чужие дела, незаметно ретировались.
Домоправительнице не оставалось ничего иного, как самостоятельно остановить прорыв. Вряд ли это было осуществимо, поскольку сержант пробил брешь в крепостной стене. Когда она в последнем отчаянном усилии потянулась за его ногой, которая в определенный момент очутилась в пределах досягаемости, ей пришлось выпустить одного из пленных. Им оказался я и, конечно, воспользовался случаем, а следом за мной проскочила моя секретарша и, наконец, последним — полицейский Пит. Поверженная синьора Росси беспомощно расплакалась на дорогом ковре.
Клей былуже у лестницы, и мы вынуждены были поторопиться, чтобы догнать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17