.. А посмотри на собственный
вздутый аппендикс!
Он промолчал о быстро нарастающей сухости во рту и во всем
теле, но взгляд его сказал больше, чем послушный дисциплине
язык. Он знал о смертельной опасности простого перегрева.
Впрочем, подумал Кирилл сердито, ему за риск платят. Он
получает в десятки, если не сотни раз больше, чем он, доктор
наук...
Над головами загромыхало громче. Кирилл по знаку Дмитрия
остановился рядом с ним на желтых кристалликах песка. Они
накалились так, что ступни прижгло как железом. Кирилл стиснул
челюсти, терпел, рядом что-то успокаивающе кричал Дмитрий.
Перед глазами полыхал ослепительный оранжевый свет. Он проникал
сквозь бесполезные веки, которые здесь не спасали даже от пыли,
впивался острыми иглами в мозг.
-- Держись!
Кирилл напрягся, но влажная тяжесть все равно свалила,
вжала в камни, распластала, и он чувствовал как его тело сразу
разбухло, напитавшись водой, отяжелевшее сердце перестало
трепыхаться, сокращалось медленно, с паузами, едва-едва
проталкивая разжиженную кровь по венам, которые не стали шире.
А потом вода вокруг начала опускаться между камнями, из
его тела избыток тоже просачивался сквозь кожу и уходил со всей
каплей. Потом он несколько мгновений лежал, приклеенный водяной
пленкой, затем та под стрелами солнца лопнула, Кирилл поспешно
поднялся и быстро перебежал под тень высокого растения с
широкими листьями.
Дмитрий поднялся вслед:
-- Ты даешь!
-- Что? -- не понял Кирилл.
-- Быстро все схватываешь.
Спасибо, что заметил, подумал Кирилл неприязненно.
Конечно, самые умные и быстросхватывающие люди в мире -- это
подобные десантники и прочие военные, а уж потом всякие там
академики, доктора наук и прочая интеллектуальная шелуха.
Потому первыми в этом мир и пошли вот эти с мускулами...
Отпрыгнул, уступая дорогу желтоватой моркови размером с
цистерну. Вместо ботвы шевелились четыре мохнатых усика. Глаз
нет, рта за щетинками не угадать. Так и проползло, волоча
бледные корешки, еще больше увеличивая сходство с морковью, не
видевшей света.
-- Щетинохвостка, -- сказал Кирилл невольно. -- Древнейшее
существо. Еще в мезозое жило.
-- В мезозое? Это не так давно.
-- Так полагаешь?
-- Знаю. В детстве пели: "Помнишь, мезозойскую пещеру? Мы
с тобой сидели под скалой, ты на мне разорванную шкуру зашивала
каменной иглой..."
-- Здорово, -- согласился Кирилл. -- Это характерно для
вашего ведомства промахиваться на пару сотен миллионов лет?
Весил он так мало, что мышцы то и дело швыряли его в
воздух. Зависая там, чувствуя себя особенно уязвимым, падал на
острейшие грани кристаллов, замирал в панике: ведь кожа
истончилась...
Дмитрий на ходу подпрыгнул, сделал сальто, повис вниз
головой, ухватившись пальцами ног за край травинки размером с
балку подъемного крана.
-- Возьми на вооружение, -- посоветовал он. -- Малый вес
позволяет разные трюки. Стойка на мизинце -- плевое дело. Учти,
вдруг да придется.
Кирилл спросил напряженно:
-- Я понимаю, секретность, допуски... Но ты можешь хоть
намекнуть, что же случилось с вашим испытателем? Как и куда
шел? Что вы собирались делать?
-- Ну, -- промямлил Дмитрий, -- это сказать сложно...
-- Я не хочу влезать в ваши тайны, -- повторил Кирилл
напряженно, -- но легче найти человека, если знать, что вы
собирались делать.
Он откатился, мимо просеменила колышущаяся перевернутая
тарелка. Под ней беспорядочно шевелилось множество ножек разной
длины. Некоторые даже не дотягивались до земли. В самой тарелке
перемешивалось, повинуясь осмотическим законам,
зеленовато-желтые соки.
Дмитрий буркнул невесело:
-- У Сашки это первый выход в микромир. А я здесь уже
бывал. Я не романтик вроде Сашки, головы не теряю. Как только
что-то показывалось, я, повинуясь инструкции, которую сам же
помогал сочинять, сразу -- за стальную дверь! Через неделю мне
разрешили отойти от Переходника на двенадцать -- да-да, ровно
двенадцать! -- шагов. Я не сделал тринадцатого. Кто знает,
может быть именно поэтому еще цел. Сашке после меня было
поручено обследовать ма-а-а-хонький участок. Все шло нормально,
но откуда ни возьмись -- муравей... Ахнуть не успели, как он
цапнул Сашку и понес. Конечно, Полигон готовили по высшему
допуску: жаб, ящериц, не говоря о мышах или кротах истре...
удалили, но муравьи откуда-то взялись сами! Наблюдатели
клянутся нашивками, что не было массового перехода муравьев
через охраняемую границу Полигона. Вообще их тут не было.
-- Массового перехода и не надо. Достаточно приземлиться
молодой самке после брачного полета...
-- Полигон накрыт тремя слоями крыши. Даже противоатомной
защитой!
-- А она перелетела еще прошлым летом. Год назад! Тут же
зарылась, осень откладывала яйца, зиму растила, а поздней
весной первые муравьишки, самые мелкие и слабые, робко... очень
робко!.. начали выходить из-под земли. Какой вид муравья?
-- Лазиус фулигинозиус, -- отчеканил Дмитрий.
Кирилл посмотрел с уважением, потом вспомнил, что за
каждым шагом испытания следят десятки специалистов так
называемого народного хозяйства, которые имеют допуски.
-- Нору засекли?
-- Еще бы. Мурашник растет не по дням, а по минутам! -- в
голосе Дмитрия звучала тревога. -- Есть шанс, что Сашка цел?
-- Что значит цел? -- переспросил Кирилл. -- Был бы жив.
Отнять у муравья не пробовали?
-- Пробовали, -- ответил Дмитрий с унынием. -- Но, как бы
сказать... Ты видишь, какие мы нежнотелые? А муравей -- как
живой танк. Прет напролом, держа Сашку в челюстях. Чуть что не
так, сожмет челюсти...
-- Жвалы, -- поправил Кирилл невольно.
-- Что? -- не понял Дмитрий.
-- У насекомых не челюсти, а жвалы. Но пусть челюсти,
извини, что перебил.
-- Нет, пусть, жвалы. Пока мы примеривались да
прицеливались, муравей скрылся... Сашке пришлось все в
одиночку, я стоял рядом с Ногтевым наверху! Понимаешь, каждый
запуск сюда обходится дороже, чем полет до Луны и обратно. С
высадкой!..
Они нырнули в тень, опять выбежали на солнце. В зарослях
гигантских листьев, что величаво двигались в потоках теплого
воздуха и зависали в немыслимых для мира нормальной гравитации
положениях, постоянно стрекотало, шевелилось, прыгало.
На лице Дмитрия выступили багровые пятна. Кирилл спросил
обеспокоенно:
-- С тобой все в порядке? Насекомых защищает хитин, а мы
открыты...
Дмитрий отмахнулся:
-- Меня все время тут жжет, там кусает, здесь чешется. За
всем не уследишь. Как ты?
-- У меня жар.
Дмитрий ахнул:
-- Так чего все время выскакиваешь на солнцепек?
-- Меньше микробов, плесени.
-- Мы не только тонкокожие, но и тонкотелые. Солнечные
лучи запросто поджарят нам печенку, не вынимая из требухи. С
жареной печенью далеко не прошагаешь. Тошноты еще нет?
-- Уже, -- признался Кирилл. -- Вот-вот свалюсь.
Дмитрий прыгнул вверх, словно его вздернули. На Кирилла
обрушился мягкий обволакивающий удар, навалилось мягкое
прохладное животное, похожее на огромную амебу, вжало в землю.
Тяжесть исчезла так же внезапно, как и появилась. Кирилл
вскочил. На земле вокруг него медленно опускалась, пузырясь
между камешками, влага. Над головой еще колыхался широкий лист,
жемчужными пузырьками блестели упавшие шарики росы.
-- Как ты быстро реагируешь, -- сказал он Дмитрию.
-- Местные зверюки все же быстрее, -- ответил Дмитрий
мрачно. -- Держи ушки на макушке. Сейчас жара спадет. Часть
впиталась, а больше тебе и не надо.
Кирилла знобило. Руки и ноги потяжелели, как и все тело,
напитавшись влагой. Сердце трепыхалось, как пойманная бабочка,
сбиваясь с ритма. Дмитрий выволок мирмеколога на солнце,
заставил пробежаться. Кирилл двигался с головы до пят покрытый
водяной пленкой, словно инопланетянин в скафандре. Ему все еще
казалось, что капля, упавшая с листа, живое существо. Слабое,
беспомощное, не умеющее передвигаться, но живет, защищается
пленкой ПН...
-- Ты бы видел себя, -- ворвался в его мысли голос
Дмитрия, прозвучавший с мрачным сочувствием. -- Отек, рожу
перекосило... Ничего, не переживай. Это ненадолго.
Глава 3
Оба испытателя, как объяснил Дмитрий на ходу, ранее
числились по ведомству космонавтики. Когда ученые одного НИИ
приоткрыли дверцу в Малый Мир, пришлось пригласить для
испытания Переходной установки испытателей-профессионалов.
Среди рано сгорбившихся и облысевших научных работников
появились широкогрудые парни с вздутыми мускулами, молниеносной
реакцией, натренированностью на выживание.
-- Теперь мы здесь, -- закончил Дмитрий рассказ, -- и не
жалеем. Даже обрадовались. Чтобы попасть на Венеру, пришлось бы
полтора года ждать хлореллу в тесной ракетке, терпеть муки,
кошмары...
-- Ложись! -- крикнул Кирилл.
Дмитрий мгновенно упал ничком. Кирилл замешкался, едва
успел скакнуть на толстый стебель. Что-то с чмоканьем ударилось
в лист, зашипело, как вода на раскаленной сковородке. Лист
величаво колыхнулся. Зазубренный край мягко пихнул в плечо.
-- Отползай! -- закричал он. -- Задержи дыхание, беги на
голос!
В воздухе в их сторону поплыли струи желтоватых крупинок с
металлическим отливом. Кирилл нечаянно заглотнул одну, в горле
запершило, гортань обожгло, он непроизвольно закашлялся,
заставил себя перебежками выбраться на чистый воздух.
Из-за камня вынырнул Дмитрий. Глаза его были как у совы,
лицо налилось кровью. Он добежал до Кирилла, все еще послушно
задерживая дыхание, на пальцах показал, что уже задыхается.
-- Здесь чисто, -- сообщил Кирилл.
Дмитрий с шумом вдохнул воздух в мощную грудную клетку.
Воздушные струи круто изогнулись, изменили высоту, хлынули в
раскрытый рот, увлекая крошечные молекулы запахов цветов.
Дмитрий закашлялся.
-- Ой... выворачивает!
-- Палочник. Странно...
-- Что-то не так?
-- Да. Обычно он бьет без промаха.
-- Сноровки нет, -- пробурчал Дмитрий. -- Салага!
-- Или просто еще не видел двуногих. Не выработал
рефлекса.
-- Рефлекс -- это я понимаю, -- согласился Дмитрий. -- Все
наше учение на рефлексах. Десантнику мозги вовсе не нужны, а то
начнет умничать, тут его и прихлопнут. А выхватить пистолет и
выстрелить должен каждый уметь на рефлексах. Еще до того, как
сообразит, что делает... Где он притаился?
Кирилл с отвращением отодвинулся от героя-десантника,
который все делает на рефлексах, в то время как некоторые
насекомые, вроде муравьев или ос, все же немного думают.
-- У него маскирующая окраска, -- объяснил он нехотя. --
Ты дыши глубже, проветривайся. Все-таки часть этой дряни могла
просочиться сквозь кожу.
-- У меня кожа дубленая!
-- Здесь мы самые тонкокожие.
В двух шагах раздался страшный вскрик. Захрустело, словно
многотонный пресс сминал автомобиль. Рука Дмитрия дернулась к
бедру. Заметив иронический взгляд мирмеколога, он буркнул:
-- Не могу привыкнуть. Оружейники простейший пистолет не
сделают! Ходи теперь и трясись как заяц. А сюда бы не пистолет,
огнемет бы не помешал...
Над головами, раздирая плотный воздух, что-то пронеслось.
Пахнуло горячим. Кирилл цапнул Дмитрия в охапку, метнулся в
заросли. Если так и дальше, подумал испуганно, то куда уж там
искать пропавшего, самим бы уцелеть...
Он опустил Дмитрия на землю:
-- Нас заметил динискис маргиналис.
-- Кто-кто? -- переспросил Дмитрий глухо. Глаза он отводил
с неловкостью, его готовили быть спасателем, а не спасаемым.
Тем более, чтобы спасал дохлый интеллигентик.
-- Жук. Выстрелил кортексоном. У него кортексона столько,
сколько в тысяче трехстах коровах. Только у коров кортексон
регулирует водно-солевой обмен, соотношение ионов калия и
натрия...
Голос Дмитрия от негодования стал похожим на писк:
-- Ты не псих?.. Сам -- корова! Вредно это или так,
перебьемся?
-- Если в Большом Мире попало бы на кожу, гарантирую
незаживающую язву... месяца на четыре.
-- Ясно. Таких, как мы, накроется дивизия. Этот тип
подслушал про огнемет! Неужели нам, царям природы, идти
перебежками? Укрываясь от огня противника?
Кирилл проговорил напряженно:
-- Почему бы ни перенести нас от Двери прямо к
муравейнику? На щепочке, на соломинке.
-- Ну... понимаешь, наблюдатели не успели увидеть, когда и
где Сашку затащили в нору. Там лопухи, трава, чертополох...
Есть авторитетное мнение, что могла быть потеря по дороге. У
нас это бывает. Потому мы с тобой и прем тем же путем, каким
должен был бежать тот чертов муравей. Авось, отыщем раньше.
Чтобы не лезть в мурашник.
-- Авторитетное мнение, -- проворчал Кирилл с тоской.
Настроение портилось. Думал, хоть здесь, среди меднолобых
меньше бюрократизма, а они... "Авторитетное мнение"! Мнение
чиновника всегда авторитетнее мнения любого специалиста.
-- Глупость, -- сказал он. -- Если даже потерялся... Можно
отскочить в сторону.
-- И все? -- спросил Дмитрий неверяще.
-- И все.
-- А Муравей не хватанет еще крепче?
-- Муравей тут же теряет из виду, -- объяснил Кирилл. --
Эти муравьи почти слепые! Правда, все равно можно попасть
другому в жвалы. Муравьи все время прочесывают, просеивают,
просматривают охотничью территорию.
-- Понимаю, -- сказал Дмитрий невесело. -- Но есть шанс,
что Сашку муравьи могли не заметить?
-- Есть.
-- Тогда будем идти тем же путем. Вдруг да удалось
вырваться? Лежит в ранах, ждет помощи...
Впереди показалось величиной с дачный домик
светло-коричневое яйцо желудя. Над ним висел, беспомощно
перебирая в воздухе лапами, огромный полосатый жук. У него был
длиннющий нос, вдвое длиннее туловища.
1 2 3 4 5 6 7 8