- Еще больше вы сможете узнать об этом, посмотрев фильм старины
Богарта "САМОЕ СЛАДЧАЙШЕЕ - КУЛЬТУРА". Леонард Бернштейн в сопровождении
Лондонского симфонического оркестра и группы "Роллинг Стоунз". Поражающий
воображение показ, что же такое КУЛЬТУРА. Самое сладчайшее - культура.
Граждане, сегодня состоятся дебаты между президентом союза
сельскохозяйственных рабочих и двадцатью двумя обезумевшими от голода
домохозяйками. Основными аргументами домохозяек в дебатах будут кухонные
ножи. Это и есть КУЛЬТУРА. САМОЕ СЛАД-ЧАЙ-ШЕЕ - КУЛЬ-ТУ-РА.
Господи, подумал Гарви. Господи, проиграть бы запись всего этого у
нас на производственном совещании. Он откинулся на стенку бара, ему было
очень хорошо. Но скоро ему придется отправиться домой. А там - жена и
Энди, и Киплинг. И сам дом, который он так любит, но который так
дьявольски дорого стоит.

Горячий сухой ветер "Санта Анна" дул вдоль бухты Лос-Анджелеса. Гарви
ехал с открытыми окнами, пиджак брошен рядом на сиденье, на нем сверху -
скомканный галстук. Фары высвечивали зеленые холмы, покрытые облетевшими
деревьями. Между холмами - пальмы. Кругом - непроглядная летняя тьма
Калифорнийского февраля. Для Гарви в этом не было ничего необычного.
Он ехал, мурлыкая про себя песенку Марка. Когда-нибудь я запущу по
телесети запись этой песенки и ее услышат три четверти деловых людей
Лос-Анджелеса и Беверли-Хилз. Наполовину расслабившись, он мечтал. Грезы
рассеивались лишь когда впереди идущая машина замедляла ход и, как на
волнах, раскачивались вспышки тормозных огней.
На вершине холма он свернул направо, к Мулхолланду, затем снова
направо, в Бенедикт-каньон, съехал немного вниз по холму и опять повернул
направо - на Лису. Переулок Лисы был одной из многих коротких улочек,
образованных построенными лет пятнадцать назад домами. Один из этих домов
принадлежал Гарви - благодаря Посейдонской кредитно-сберегательной
компании. Чуть далее по Бенедикт-каньону был поворот на Силео-драйв, где
Чарли Менсон доказал всему миру, что цивилизация - вещь хрупкая и
недолговечная. После ужасного воскресного утра 1969 года на Беверли Хилз
не осталось дома, где не было бы ружья или сторожевой собаки. Просроченные
разрешения на ношение огнестрельного оружия были возобновлены в считанные
дни. И с тех пор, несмотря на пистолет, Гарви, ружье и собаку, Лоретта
мечтала уехать отсюда. Ей хотелось жить в безопасности.
Дом. Большой белый дом с зеленой крышей. Дом, с фасада украшенный
газоном, раскидистым деревом и маленькой верандой. Его можно хорошо
продать - это самый дорогостоящий дом этого квартала. Но Гарви отлично
понимал, что "самый дорогостоящий" - понятие относительное.
К дому вела обычная подъездная асфальтированная аллея - не огромная
круглая площадка, как у дома напротив. Не сбавляя скорости, Гарви повернул
к дому, на подъездной аллее замедлился и дал радиосигнал для открытия
двери. Машина как раз подъехала к дому, когда дверь, уехав вверх,
открылась. Гарви мысленно поздравил себя за превосходный расчет времени.
Дверь гаража закрылась за ним и он позволил себе мгновение отдохнуть, сидя
в темноте. Гарви очень не любил ездить по улицам тогда, когда они
запружены машинами, но, тем не менее, чуть ли не каждый день - причем
дважды! - ему приходилось ездить именно в эти часы. Надо принять душ,
подумал он. Затем вылез из машины, вышел снова на улицу и подошел к
черному ходу.
- Вы, Гарви? - прозвучал похожий на мычание баритон.
- Я, - ответил Гарви. Волоча за собой грабли, по газону своего дома к
нему шел Горди Ванс, сосед Рэнделлов слева. Он облокотился на забор и
Гарви сделал то же самое. При этом ему подумалось, что это карикатурно
напоминает болтовню домохозяек. Только Лоретте не нравится Мария Ванс. И,
к тому же, трудно представить, чтобы они беседовали, облокачиваясь на
забор. - Ну, Горди, как идут дела в вашем банке.
Губы Горди дрогнули, изобразив на мгновение улыбку.
- Нормально. Однако, подготовка ваша недостаточна для того, чтобы
делиться с вами впечатлениями о ходе инфляции. Но вот что: вы не смогли бы
освободиться на выходные? С расчетом на то, что можно было бы совершить
пешую прогулку? Со скаутами. По снегу. Уже одно это звучит здорово. Чистый
снег. С трудом верится, что не более, чем в часе пути в лесах Анджелесских
гор лежит глубокий снег и среди сосен и елей свистит пронзительный
холодный ветер. Не более, чем в часе - а мы стоим здесь, в темноте, в
одних рубашках с короткими рукавами.
- Скорее всего, нет, Горди. У меня появилась хорошая работа. -
Господи, надеюсь, что она действительно появилась! - Уж вы лучше не
рассчитывайте на меня.
- А как насчет Энди? С расчетом на то, что я назначил бы его
предводителем передовой группы в этой вылазке?
- Он еще немного для этого молод...
- Ну, не совсем. Опыт у него уже есть. А сейчас со мной будут, в
основном, новые ребята, для которых это будет первая вылазка. Так что
можно назначить Энди.
- Хорошо. Тем более, что занятий в школе у него сейчас нет. А куда вы
собираетесь идти?
- На Клаудберст Саммит [вершина, разрывающая облака (англ.)].
Гарви широко улыбнулся. Хотя он ни разу не видел лаборатории Хамнера,
расположена она была неподалеку от этого места. Путешествуя, он, должно
быть, проходил мимо нее с дюжину раз.
Последовало обсуждение деталей. Поскольку дует Санта Анна, то снег,
не считая вершин, везде растаял. Но на вершинах, конечно же, он остался.
Сугробы там - как на севере. Горди и дюжина скаутов. Звучит это, как
забавная шутка. Но это и было забавой.
- Знаете, Горди, - Гарви уныло покачал головой, - в дни моего детства
пеший поход на Клаудберст занимал целую неделю. А теперь туда можно
доехать за час. Прогресс.
- Да уж. Но это и в самом деле прогресс, не так ли? Имея в виду, что
теперь можно с утра съездить туда, а потом успеть на работу.
- Да, верно. Черт возьми, мне так хотелось бы пойти с вами. - В
условленное время на своих машинах они отправятся в путь. Сначала час
езды. Потом пойдут пешком. Потом, достав из рюкзаков все необходимое,
разобьют лагерь. И будет гореть сырое дерево в походном костре. И
обезвоженная и консервированная пища для туристов на вкус будет как
амброзия. И кофе, и ночь, и ветер, от которого некуда скрыться, и ты
слушаешь, как он свистит над тобой... Однако, к комете все это не имеет ни
малейшего отношения. - Как жаль, что не могу.
- Ладно. Я сам поговорю с Энди. Проверьте только его снаряжение для
моего похода. Хорошо?
- Конечно.
На уме Горди было еще кое-что, что ему хотелось сказать. "Не
позволяйте Лоретте снаряжать сына. По горам тяжело ходить и так, без того
барахла, которое она ему навяжет. Грелки. Запасное одеяло. Возможно, даже
будильник."
Гарви вернулся обратно в гараж - за курткой и галстуком. Выйдя из
гаража, он пошел теперь другой дорогой - на задний двор. Он подумал, а
что, если спросить у Горди: "Как вам нравится название "Принадлежащий
Горди банк". Друзья встречаются здесь за чашкою кофе". Судя по тому, как
выглядело его лицо, когда Гарви упомянул о банке, это бы не прошло. Там
какие-то трудности. Временные затруднения.
На заднем дворе, за бассейном, Энди играл сам с собой в баскетбол.
Рэнделл остановился и молча наблюдал за ним. В мгновение ока - прошел,
должно быть, год, а кажется, будто за неделю - Энди превратился из
мальчика в... превратился в фигуру из палок. Теперь он - руки и ноги и
длинные кости, предназначенные для баскетбола. Энди резко сорвался с места
и с изысканной расчетливостью бросил мяч. Пританцовывая, поймал
прискакавший назад мяч, переменил позицию, постукивая им о землю, и снова
взорвался в великолепном броске. При этом Энди не улыбнулся, а лишь
удовлетворенно кивнул.
Мальчишка неплох, подумал Гарви.
Штаны на Энди были новые, но лодыжек они уже не прикрывали. В
сентябре ему исполнится пятнадцать и пора будет поступать в высшую школу.
Надо будет отправить его в Гарвардскую мужскую высшую школу - лучшую в
Лос-Анджелесе. Только на то, чтобы получить в ней место, уйдет уже целое
состояние. А на зубного врача уже и сейчас уходят многие тысячи. И потом
будет уходить еще больше... И насос для накачки воды в бассейн издает уже
какие-то странные звуки. И клуб электронной музыки, в который вступил Энди
(как раз перед тем, как парню захотелось иметь собственный небольшой
компьютер - ну кто может порицать его за это?). И...
Рэнделл тихо вошел в дом, довольный, что Энди не заметил его.
ПОДРОСТОК - ПОТЕНЦИАЛЬНО ЦЕННОЕ ИМУЩЕСТВО. ОН МОЖЕТ РАБОТАТЬ -
ПОМОГАТЬ ТЯНУТЬ ЛЯМКУ. ГРУЗ МОЖНО БУДЕТ РАЗДЕЛИТЬ, ПЕРЕЛОЖИВ ЧАСТЬ НА ЮНЫЕ
ПЛЕЧИ. И МУЖЧИНЕ СТАНЕТ ЛЕГЧЕ.
В мусорном ведре на кухне - оберточная бумага. Значит, Лоретта делала
покупки. Рождества без расходов не бывает и на письменный стол Гарви лягут
новые счета. А по радио он слышал отчет фондовой биржи. Акции падают.
Лоретты видно нигде не было. В раздевалке перед ванной Гарви содрал с
себя одежду и забрался под душ. Бившая сверху горячая вода смывала с него
напряжение. Мозг Гарви отключился. Ему представлялось, что он - кусок
мяса, обмываемый струей воды. Всего лишь. Как если бы его мозг
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отключился.
Совесть у Энди есть. Бог свидетель, никогда я не заставлял его
чувствовать себя виноватым. Ну, дисциплина - конечно же. Наказывал, ставил
в угол, даже шлепал... Но когда наказание закончено - оно закончено, и
вины больше не существует. Но что такое вина, он все же знает. Если бы
Энди стало известно, сколько он мне стоит - в долларах и центах... в годах
моей жизни. Если бы ему стало известно, что именно из-за него я живу так,
как живу - сидя в дерьме, держась за эту проклятую работу и гоняясь за
премиями, которые позволяют нам держаться на плаву... Что сделал бы Энди,
если бы ему стало известно все это? Сбежал бы? Стал бы подметать улицы
Сан-Франциско, пытаясь вернуть мне эти деньги? Как, однако, чертовски
хорошо, что ему ничего этого не известно.
Сквозь шум воды прорезался чей-то голос. Рэнделл вынырнул из мира
своих размышлений и увидел Лоретту, улыбающуюся за стеклом дверцы душа.
- Эй, как дела? - сказала она.
Он помахал ей рукой. Лоретта восприняла это, как приглашение. Рэнделл
смотрел, как она медленно раздевается. Похотливыми движениями снимает с
себя одежду. А потом быстро, чтобы вода не брызгала наружу, она
проскользнула в дверь душа... И это была не среда. Гарви обнял ее. Они
поцеловались и вода била по их телам. Но это была не среда.
- Как дела? - спросила она.
С самого начала их знакомства он научился читать по ее губам - во что
она не верила до сих пор.
- Думаю, они согласятся, - ответил Гарви.
- Не вижу, почему им не согласится. В этом не было бы смысла. Если
они будут медлить, то тему эту перехватит "Си-Би-Эс".
- Верно. - Магия душа и секса исчезли. Фу-у.
- Разве нет способа объяснить им, что они поступают глупо?
- Нет, - Гарви повернул вентиль и вода потекла тоненькой струйкой.
- Почему нет?
Потому что они и сами это знают. Но играют они не в ту же игру, что и
мы.
- Все зависит от тебя. Если бы ты хоть раз настоял на своем... - Под
душем волосы Лоретты намокли и потемнели. Обняв его, она смотрела ему в
лицо. Смотрела так, как если бы пыталась убедить его - он должен настоять
на своих принципах и заставить начальство осознать допущенные им,
начальством, ошибки.
- Да, все зависит от меня. И потому, если что-то пойдет не так,
именно на меня повалятся шишки. Повернись, я потру тебе спину.
Она повернулась к нему спиной. Гарви потянулся за мылом. Его мыльные
руки заскользили по коже спины Лоретты медленными, осторожными
движениями... Но при этом он думал: "Разве ты знаешь, что они могут со
мной сделать? На улицу они меня никогда не выкинут. Но в один прекрасный
день меня переведут в другой кабинет, поменьше. Затем заберут ковер. Затем
уберут телефон. Пройдет время - и обо мне уже никто не слышит, все забыли,
что я вообще существую. А ведь сейчас мы тратим каждый заработанный мною
цент."
Ему всегда нравилась спина Лоретты. Гарви переворошил свои мысли - не
появилось ли в них вожделение? - и ничего не обнаружил.
Такой она была с самого начала. Всю свою жизнь. Ничего не боявшаяся.
Но она просто не понимает. Марка я могу переспорить. И он будет пить мое
пиво и говорить о чем-нибудь другом, если я дам ему понять, что на эту
тему я беседовать не желаю. Но Лоретте я дать понять этого не могу... Так
что мне сейчас нужно? Выпить...
Лоретта помыла ему спину. Затем они вытерли друг друга купальными
полотенцами. Она еще раз попыталась объяснить ему, как справиться со
сложившейся ситуацией. Она понимала, что что-то идет не так, как надо. И,
как обычно, пыталась понять, что именно, и пыталась помочь.

Десятками тысяч оборотов позже, когда по Земле, зажатой мертвой
хваткой ледникового периода, начали распространяться люди, черный гигант
снова появился на ее пути.
Комета сейчас была заметна больше, чем прежде. Тысячи миллионов лет
она росла, собирая по дороге снежные кома. Теперь она достигала четырех с
половиной миль в диаметре. Жар инфракрасного излучения планеты разогрел ее
поверхность. В центре кометы вскипели водород и гелий и стали
просачиваться наружу. Окруженный кольцами черный диск затмил крошечное
Солнце. Этот диск занимал треть неба и источал жар.
Планета прошла мимо и вновь воцарилось спокойствие. Раны, нанесенные
ей этой встречей, комета залечила - столетия и миллионолетия не значат
ничего в кометном Гало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18