И продолжала надеяться, что будет назначена в
космический полет.
Возможно, что уже скоро. Говорят, что американцы готовят
женщин-астронавтов. Если выяснится, что американцы посылают в космос
женщину, Советский Союз сделает то же самое, и быстрее. Последний
советский эксперимент с женщиной-космонавтом завершился неудачей. Леонилле
было любопытно, что же на самом деле не поладилось у Валентины. Она была
знакома как с самой Валентиной, так и с космонавтом - ее мужем. И ни он,
ни она не говорили никогда, почему же ее корабль стал кувыркаться, лишив
Советский Союз совершить первую в истории посадку космического корабля при
возвращении из космоса. Во время своего полета Валентина была гораздо
старше, чем Леонилла сейчас. Примитивные были тогда времена - сейчас дела
обстоят иначе. Но работы у космонавта по-прежнему немного, все основные
решения принимаются службой наземного контроля. Глупая система, подумала
Леонилла. Ее собратья-космонавты (все мужчины разумеется) были об этом
того же мнения, хотя, конечно, не высказывали вслух.
Она вложила в автоклав последний из использованных сегодня
инструментов. Собрала сумку. Космонавт или нет, она оставалась врачом, и
куда бы ни шла, брала с собой свой профессиональный инструментарий. На тот
случай, если кому-либо понадобится ее помощь. Надела меховую шапку и
тяжелое кожаное пальто. Чуть поежилась, слушая, как воет за стенами ветер.
В соседнем кабинете работало радио. Передавали новости. Леонилла
задержалась, слушая. Нечто важное.
Комета. Новая комета.
Интересно бы узнать о планах ее исследования. Леонилла вздохнула.
Если для ее изучения будет послана экспедиция, то Леонилле попасть в нее
не светит. Пилот, врач, инженер системы жизнеобеспечения - этими
профессиями она владеет. Но не профессией астронома. Это - работа для
Петра, либо Василия, либо Сергея.
И в самом деле дела обстоят плохо. Но интересно - новая комета.

Через три миллиона лет после сформирования на планете Земля
разразилась беда. Всю поверхность заполнил ядовитый зеленый мутант - форма
жизни, напрямую использующая солнечный свет.
Эффективный механизм использования энергии дал зеленому мутанту
большое преимущество. Он был силен, сверхактивен, смертоносен.
Распространившись везде, завоевав весь мир, он изливал потоки отравлявшего
воздух кислорода. Свободный кислород сжег прежде доминировавшие на Земле
формы жизни - они превратились теперь в удобрения для мутанта.
Примерно в то же время беда постигла эту комету. Ее путь впервые
прошел недалеко от черного гиганта.
Планета источала жар. Водород и гелий вскипели от инфракрасного
света. Затем пути кометы и гиганта разошлись. Вернулось спокойствие.
Комета по-прежнему плыла сквозь холодную беззвучную черноту, но -
несколько уменьшилась. И с чуточку изменившейся орбитой.

ФЕВРАЛЬ: ОДИН
Иначе говоря, структуру производства надо описывать
таким образом, чтобы у рабочего исчезал страх, что он
является лишь колесиком безличной и бездушной машины.
Идеальное же решение этой проблемы - выработка концепции,
что работа, какой бы она ни была, есть служение Богу и
обществу, и потому она - выражение человеческого
достоинства.
Эмиль Бруннер. Гиффордовские лекции. (1948 г.)
Бульвар Вествуд проходит недалеко от Национального радио- и
телевещания "Эн-Би-Си" и дома Рэнделла (на Беверли Гленн). Это было
главной причиной, по которой Гарви любил посещать здешние бары. К тому же,
здесь была мала вероятность наткнуться на кого-нибудь из
чиновников-сослуживцев или приятелей Лоретты.
Улица была полна студентов всех типов - бородатых и одетых в
поношенные джинсы; гладко выбритых и носящих джинсы дорогостоящие;
выглядевших жутко - намеренно придавших себе такой облик - и юнцов со
старомодно-консервативной внешностью, а также всевозможных промежуточных
разновидностей. Гарви брел среди студентов. Миновал специализированный
книжный магазин. Специализация - свободная любовь. Следующий книжный
магазин - "Магазин для взрослых мужчин". Да, пожалуй, никто иной, кроме
взрослых мужчин сюда и не заглянет. Еще один - для любителей научной
фантастики. Возможно, там достаточно книг по астрономии и о кометах,
рассчитанных на среднего читателя. Прочитав что-нибудь из этого, он сможет
затем пойти в магазин студгородка Лос-Анджелеского Университета и взять
там уже более научный материал.
Здание женской религиозной общины с зеркальными стеклами в окнах. За
ним - вывеска, на которой готическими буквами написано: "Первый
национальный гарантированный бар" [название бара пародирует название
банка]. Внутри - табуреты, три маленьких столика, четыре кабинки,
игральные автоматы и проигрыватель. Отделка стен такая, что нравится
только постоянным посетителям. На стойке - запасы авторучек, в промежутках
между надписями стены отмыты дочиста. Местами краска счищена, чтобы
открыть записи, сделанные годами ранее - археология эпохи поп-культуры.
Полумрак бара поглотил Гарви, двигавшегося, как усталый старик. Когда
глаза привыкли к сумраку, он увидел Марка Ческу, сидящего на табурете. Он
протолкался поближе к Ческу и оперся локтями о стойку.
Ческу было тридцать с лишним, но по-сути, он возраста не имел. Вечно
молодой человек в начале своей карьеры. Гарви было известно, что Марк
прослужил четыре года в военно-морском флоте, поступал в несколько
колледжей, начал было учиться в Лос-Анджелесском Университете, а сейчас
работал в общежитии студентов младших курсов. Он иногда даже называл себя
студентом, но никто не верил, что ему удастся когда-нибудь окончить хотя
бы колледж. Одет он был в старые джинсы, тенниску, велосипедные тапки и
измятую шляпу землекопа. У него были длинные черные волосы и запущенная
борода. Под ногтями - грязь и на джинсах - свежие полосы грязи. Но
вообще-то заметно, что недавно он мыл руки, и одежда его также недавно
стирана. Просто у него не было патологического желания отскребывать себя
дочиста.
Когда Марк не улыбался, вид у него был угрожающим, несмотря на
респектабельный пивной живот. Однако, улыбался он часто. Но к некоторым
вещам он относился слишком серьезно и примыкал иногда к буянящей толпе.
Это было частью выработанного им для себя образа. А еще Марк Ческу может -
если захочет - посоревноваться с профессиональными мотогонщиками, но
обычно ему не хочется.
Он обеспокоенно посмотрел на Гарви и сказал:
- Вы неважно выглядите.
- У меня такое состояние, что я хочу убить кое-кого, - сказал Гарви.
- Если это так, я могу подыскать подходящего для этого человека, -
сказал Марк и замолчал, позволяя обдумать сказанное.
- Нет. Я имел в виду своих боссов. Если я кого и хочу убить, так это
своих боссов, да будут прокляты их бессмертные души.
Отказавшись таким образом от предложения Марка, Гарви заказал банку и
два стакана. Он знал, что Марк на самом деле не пойдет на убийство. Просто
это была часть выбранного им для себя образа - всегда знать обо всем
больше других. Гарви обычно забавляло это, но сейчас настроение у него
было совсем не игривое.
- Мне надо добиться от них кое-чего, - сказал Гарви. - И они
прекрасно знают, что придется пойти мне навстречу. Да и как они, черт бы
их побрал, могут об этом не знать? Есть даже надежный заказчик! Но эти
сукины дети хотят играть по-своему... Но если один из них свалится завтра
с балкона, на убеждение нового мне придется угрохать не меньше месяца, а я
не могу позволить себе тратить время впустую. - Сказанное не нанесет
ущерба юмору Ческу. Парень может оказаться полезным. При общении с ним
настроение улучшается и, возможно, он и в самом деле может организовать
убийство. Никогда нельзя знать наверняка.
- Так для чего им придется пойти вам навстречу?
- Для кометы. Я собираюсь сделать серию документальных фильмов о
новой комете. Открывший ее парень - уж так случайно получилось - владеет
семьюдесятью процентами акций компании, заказавшей фильм.
Ческу хихикнул и кивнул.
- Это весьма неплохое дельце. Мне давно хотелось сделать фильм такого
рода. И, к тому же, это было бы весьма познавательно. Не то, что последнее
мое кинодерьмо - интервью с предсказателями гибели Земли. Причем у каждого
- своя версия конца света. Первый из них тогда еще не закончил свой
рассказ, а мне уже захотелось перерезать себе глотку и покончить со всем
этим.
- Так почему дела идут вкривь и вкось?
Гарви вздохнул и отпил пива.
- Понимаете ли... Есть, скажем, четыре деятеля, которые имеют право
сказать мне "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". На самом
деле все даже гораздо сложнее. И вот эти нью-йоркцы не желают мириться с
производством заказных серий. Но при этом никто не может гарантировать,
что они не скажут затем "нет" - после того, как, не колеблясь,
потребовали, чтобы я подписал соглашение и представил им смету. Пользы от
этого дерьма нет ни малейшей, однако у них право решающего голоса. Четыре
чертовых воротилы, держащие в руках подлинную власть. Ну, да ладно, с
этими-то я еще могу поладить. Но остается еще пара дюжин тех, кто не может
помешать выходу в эфир даже самых идиотских программ, но хочет показать,
что он - тоже важная персона. И чтобы это доказать друг другу они могут -
если захотят - действительно остановить съемки фильма. Возражений будет
выдвинуто столько, сколько они смогут придумать. И при всем этом -
интересы заказчика прежде всего, не так ли? Не понадобится долго
добиваться, когда же "Кальва" взбеленится. Куча дерьма. И мне приходится
всегда действовать в таких условиях. - Гарви внезапно осознал, что у него
словесный понос. - Слушай, давай сменим тему.
- Хорошо. Вы обратили внимание, как это место называется?
- Гарантированный первый федеральный бар. Остроумно, оно украдено у
Джорджа Кирлина.
- Точно. Люди очень часто пользуются чужими идеями. А знаете, что
такое "страхование у Безумного Эдди"?
- А как же. Машины, купленные у свихнутого Мунтца. А что насчет
"раковой клиники Жирного Джека"?
- Раковая клиника, она же покойницкая, Жирного Джека, - ответил
Ческу.
Петля, давившая на горло Гарви, постепенно расслаблялась. Он отпил
еще пива, затем прошел в освободившуюся кабинку: там можно было
откинуться, опираясь спиной на стенку. Марк последовал за ним и занял
место напротив.
- Эй, Гарви, когда мы снова отправимся путешествовать? Ваш мотоцикл
еще на ходу?
- Да. - Год назад... нет, черт возьми, уже два с половиной года... он
послал все к дьяволу и позволил Марку утащить себя в поездку по побережью.
Они пили в маленьких барах, беседовали с другими путешественниками и
останавливались на привалы там, где им хотелось. Ческу заботился о
мотоциклах, а Гарви оплачивал счета. Счета, впрочем, были невелики. То
были совершенно безмятежные дни. - Мотоцикл на ходу, но шанса
воспользоваться им у меня нет. А когда эта серия пойдет в работу, времени
не останется совершенно.
- Я могу помочь в этой работе?
Гарви пожал плечами. - Почему бы и нет? - Марк часто работал с Гарви
- таскал камеры и оборудование, а то и просто был в роли мальчика на
побегушках. - Если вам удастся хоть ненадолго удерживать язык за зубами.
- Такова уж у меня натура. Я меланхолик-всезнайка.
Бар потихоньку уже заполнился народом. Проигрыватель перестал играть
и Марк встал. "Для всех вас" - сказал он, извлек из-за стойки
двенадцатиструнную гитару и разместился на стуле в дальнем конце
помещения. Это тоже было частью обычая - Ческу пел во всех барах за еду и
за выпивку. Во время той поездки по побережью в каждом втором баре между
Лос-Анджелесом и Кармелем они получали за счет пения Марка по бесплатному
бифштексу. Пел Марк хорошо, он мог стать и профессионалом, но для этого
ему не хватало выдержки и терпения. Ни на одном месте работы ему не
удавалось продержаться более недели. Марку казалось, что люди, имеющие
постоянный заработок - чародеи, обладающие неким непостижимым для него
секретом.
Марк взял пробный аккорд, сыграл вступление. Мелодия - старой
ковбойской песни "Чистая прохладная вода".
Целый день подряд - в телевизор взгляд.
Телевизор вместо культуры,
культуры...
Мыльных опер водоворот,
Фильмы целые дни напролет -
Чтобы забыл о культуре,
О... самом сладчайшем - культуре.
Гарви одобрительно хохотнул. Толстяк бармен поставил перед Марком
банку пива и тот выразил признательность, мотнув головой.
Солнышко село и города тело
Вопит - вопит о культуре,
культуре...
Судью и мента разбирает смех:
Они растоптали культуры грех.
Самой сладчайшей... культуры.
На какое-то время Марк перестал петь - терзал гитару. Звенели
аккорды, некоторые - явно неверные, но некоторые - верные на удивление.
Будто Марк искал что-то, чего никак не мог найти.
Телевизор включи. Смотри и молчи.
Твой разум уже не кричит.
В телевизор взгляд - и ты уже распят.
Распят рядом с культурой, культурой...
Ты уже забыл, кем ты раньше был,
И твой разум давно уже остыл.
И тебя, и меня телевизор купил
И продал - вместе с культурой.
Вместе с самым сладчайшим - культурой.
Гитара смолкла и Марк квакающим голосом возвестил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18