Используй это время для того, чтобы думать о счастье других, найди в себе силу и свободу, которые люди напрасно ищут в мире внешнем. Если мы - на Пути, у нас есть Прибежище и мы желаем достичь просветления для блага всех существ, тогда все, включая половую жизнь, становится частью этого Пути. Появятся периоды с большой сексуальной активностью и периоды, когда энергия направится скорее вовнутрь. Не впадай в сомнения. Все обусловлено свыше и является частью целостной картины. Однажды облака рассеются, и ты снова станешь привлекательным и желанным для других.
Если ты влюбился по-настоящему, то надо помнить, что ни одно напрасно потраченное мгновение не вернется, а это существо, так тепло лежащее у тебя на руках, открыто для всего тебя и хотело бы быть счастливым с тобой. Здесь и сейчас надо делать все, чтобы потом не жалеть о прошедшем!
Мы действительно имеем природу Будды, но еще не являемся Буддами. Нужно еще многому научиться. Нам следует пробовать и искать прекраснейшее и самое лучшее друг в друге. Чем более это удается, тем больше мы приближаемся к божественному величию. Мы просто решаем замечать то, что важно и красиво и что затрагивает другого человека. Сияние, которое происходит из этого, заполняет потом все переживание.
В конце концов, истина - это не какой-то уровень переживаний, с розовыми иллюзиями и сновидениями над ним и с черными депрессиями и страданием под ним..мысли стали путаться… я уснул.
Г Л А В А 12
Поиски «скрытой долины»
Караван из двенадцати всадников и семнадцати лошадей медленно продвигался по узкой тропе вверх. Двумя из двенадцати всадников были я и Рахни. Кроме нас в караван вошло восемь монголов во главе с Дорда-дарханом, один монах из монастыря и один крестьянин, в обязанности которого входило много дел. Он устанавливал и собирал на ночных привалах легкие монгольские юрты, готовил пищу, ухаживал за лошадьми, кормил и поил их, был еще одним слугой для Дорда-дархана, да всех дел и не перечислишь.
Подходили к концу уже четвертые сутки, как мы выехали из монастыря Драк Йерпа. Наш путь лежал на северо-восток от долины, в которой мы жили несколько дней в гостеприимном монастыре. Вечером следующего дня после встречи с ламой к нам в комнату пришел монгол и сообщил, что утром караван выходит на поиски Кхембалунга. Он также сказал, что его господин не настаивает на нашем участии, так как понимает, что путь предстоит трудный и девушке будет тяжело. Но мы с радостью приглашение приняли и рано утром следующего дня нам дали двух кобыл, которые на все путешествие стали самыми близкими существами, от которых зависела наша жизнь.
В состав экспедиции вошел один из монахов, который ранее читал путеводитель в «скрытые долины». Его попросил об участии в экспедиции сам лама. Крестьянина особо не искали. Местные жители стайками слонялись по монастырю в поисках работы и благословения. Любой из них готов был отправиться хоть на край света за совсем мизерную плату, обещанную главным монголом.
Четыре дня пути привели нас на ледниковую морену, лежавшую между громадой скалистой горы, название которой я не знал. Она была столь высока, что захватывало дух, когда я смотрел на ее вершину. С другой стороны возвышалась сплошь ледяная вершина другой горы. Крестьянин назвал ее Амадан. Поднявшись, мы оказались на краю уходящей вдаль котловины, повсюду вокруг блестели стены гор. Монах, сопровождавший нас, указал на удаленную точку на снежном поле в морозном тумане и сказал:
- Видите, это Такмару, «красная скала».
- И что это значит?! – спросил его Дорда-дархан. За время, проведенное с ним в пути я уже не раз слышал голос монгола. Он был на удивление низким и зычным, несвойственным для монголов.
- Это есть следующий ориентир путеводителя, который я читал. «Красная гора», в действительности представляет квадратный валун, который, вероятно, содержит в себе ключ к Кхембалунгу. Согласно легенде, трещина, проходящая по одной из его сторон, медленно расширяется, и однажды, когда борьба во внешнем мире, наконец, достигнет Кхумбу, камень расколется надвое и откроет ключ, позволив немногим счастливчикам бежать и скрыться в безопасности в тайной долине.
До «Красной горы» мы добрались за три часа. Караван ни на минуту не останавливался на привал. Всем хотелось быстрее добраться до очередного ориентира. Когда мы прибыли на место, то перед нами возник огромный камень, такие я видел в Финляндии, только размером этот камень был намного больше тех валунов. Его форма и вправду напоминала квадрат.
За валуном горы с обеих сторон поворачивали и смыкались, образуя хребет из камней и льда, преграждающий нам путь. Участники экспедиции слезли с коней и кобыл. Местность возле валуна позволяла разбить лагерь, что и было сделано по приказу нашего командира. Крестьянин стал собирать сухой хворост, сухие колючие кустарники, все, что могло служить топливом для костра.
Дорда-дархан тоже соскочил со своего коня и отдал его своему воину, который, взяв под уздцы, отвел к остальным. Сам же предводитель стал рассматривать окружавшие горные хребты. По его приказу к нему подошел монах и они вдвоем продолжили созерцание. Я, интересуясь дальнейшим маршрутом, встал рядом с ними.
- Единственный осуществимый маршрут через этот хребет, вон там! – сказал монах. – Это перевал высотой около шести тысяч метров.
-Дааа… - отозвался монгол, - выглядит как вертикальная снежная стена!
Я посмотрел в сторону, указанную монахом. В том направлении действительно была огромная заснеженная гора из которой выпирали нависающие утесы.
- Путеводитель говорил, что нужно пройти между ледником и красной горой. Эта долина — занавес входной двери в Кхембалунг, - опять пояснил монах.
Что же скрывал от путников этот занавес, распростершийся перед нами? Или это была еще одна стена, менее всего похожая на вход в легендарную долину?
Наш командующий смотрел на горы, на подступы к ним и мысленно оценивал возможности своего отряда. Около десяти минут монгол молчал.
- Остаемся здесь на ночлег! Завтра утром решим, что делать дальше, - наконец приказал он.
Монголы быстро собрали две юрты. Одна предназначалась для них с Дорда-дарханом, а другая для всех остальных. Тибетец к тому времени уже развел костер и приступил к приготовлению на нем еды. Над лагерем поднимался запах дыма и какого-то очень вкусного съестного и, увы, запах лошадей. Они стояли в сторонке и жевали приготовленный для них корм.
После совместного приема пищи на воздухе возле догорающего костра все стали расходится. Мы с Рахни тоже встали, поблагодарив хозяина за еду. Дорда-дархан поднял правую руку и обратился к нам.
- Если вы не возражаете, то я хочу чтоб вы остались. Вы мне еще не рассказали о ваших далеких краях. Я люблю слушать рассказы путников.
- Что же ты хочешь услышать, уважаемый Дорда-дархан? – спросил я монгола, обратно занимая свое место у огня. Рядом со мной присела и Рахни.
- Я хочу услышать, где твоя родина, как вы живете, чем занимаетесь. Как ты добрался до этих земель. Как оказалась в твоих краях наша прекрасная спутница?
Я задумался над тем, что же рассказать. Курс школьной истории древней Руси я уже изрядно подзабыл. Пришлось многое выдумывать. Я рассказал про отца городов русских, про князей Киевских, упомянул Рюрика. Рассказал про красоту русской природы, Волгу-матушку, упомянул и половцев и аланов. Но самое главное, по какой-то детской причине я расхваливал войско Руси. Называл его непобедимым, не проигравшим ни одной битвы. Зачем я все это придумывал, сказать точно не могу. Скорее всего, я не хотел стать причиной нашествия татаро-монголов на мою древнюю родину. Смешно, конечно! Но разве все в поведении человека можно объяснить?!
- Я слышал про твою страну, - пробормотал монгол после того как я закончил. - Мне рассказывали о ней воины, которые ходили раньше на запад. Их слова в чем-то подтверждают твои. Я не люблю воевать. Я против жестоких войн. А наш Курултай призывает идти походом на запад. Сам хан Удегей собирает войско. Я слышал, что уже 14 царевичей готовы идти под командованием Субэдея походом на вашу великую реку. Я не пойду!... А зачем ты здесь?
- Мы с моей женой ищем Шамбалу.
- Шамбалу?! Никогда не слышал о таком месте! Где это и что вы там забыли?
- Мой господин, - вступила в разговор Рахни, - Шамбала – это страна, где все живут счастливо, где торжествует справедливость, где нет болезней, нет горя!
- Ха-ха-ха! Сказки, все это! Таких стран нет и быть не может! – грустно улыбнулся Дорда-дархан.
- Но ведь Вы поверили в существование Кхембалунга?! Почему не верите в Шамбалу?! – воскликнула девушка.
- Я не поверил в существование Кхембалунга. Как раз я хочу доказать, что таких мест на земле не существует.
- И для этого Вы снарядили эту экспедицию?!
- Вы молоды еще и многое в этой жизни не понимаете! Экспедиции не всегда снаряжаются для того, чтобы доказать существование чего-то! Они еще проводятся и для того, чтобы доказать отсутствие оного!
Мы продолжали сидеть и каратать время. Уже стемнело. Слуга-крестьянин принес всем по пиале горячего тибетского чая. К тому времени я уже узнал, что чай в Тибете употребляют в пищу как в обычном для всех народов жидком виде, так и в сухом. Чайный напиток называют часуйма, и он представляет собой крепкий кирпичный чай, в который добавлены сливочное (обязательно топленое) масло яка и соль по вкусу. Всю эту смесь (горячую) взбивают в специальном продолговатом бочонке, похожем на русскую маслобойку, до тех пор, пока не получится однородный по консистенции густой напиток – очень калорийный и своеобразный по своему тонизирующему действию, а потому способный почти мгновенно восстанавливать силы ослабевшего человека. В условиях сурового, климата Тибета такой напиток бывает прямо-таки незаменим. Это древнейший способ заваривания. Не раз от монаха я слышал, как он определял расстояния в горах не по прямой горизонтальной поверхности, как в долинах, а по извилистой линии и по вертикали. И мера была выражена не в единицах длины, а в пиалах тибетского чая! Так, три большие пиалы чая приравнивались примерно восьми километрам пути. Хотя такой вывод я сделал, основываясь только на своем ощущении километров.
Кроме того, сухой чай в Тибете употребляют для приготовления национального кушанья "цзамбу" – мука из предварительно пережаренных зерен ячменя, смешанная и тщательно протертая с маслом яка, сухим кирпичным чаем и солью. Рахни считала, что очень полезно, но на мой вкус - нечто не особо приятное. В общем, на тибетского любителя!
Наш монгольский вождь подозвал к себе одного из воинов и что-то тому приказал. Через несколько минут к нашей компании вновь присоединился монах.
- Вы звали меня, уважаемый господин?! – вежливо, но без раболепства, спросил он у монгола.
- Да, садитесь с нами, попейте чая.
- Спасибо, уважаемый Дорда-дархан, - монах взял в руки поднесенную пиалу и уселся возле нас.
- Расскажи нам, святой человек, что ты вычитал в своем путеводителе и что слышал от путников, ищущих и нашедших «скрытые долины»? – задал ему вопрос монгол.
- О, мой господин, текст путеводителя не сильно нам помог. Он дает путанное описание пути через снег, ведущего через что-то — возможно, Ампху-Лабца, — к небольшой горе, с которой уже можно увидеть Кхембалунг. Большинство лам и непальцев, которые что-то знали об таких долинах, похоже, считают, что Кхембалунг скрывается по ту сторону этих гор, которые перед нами. Снежные вершины с севера и заросшие джунглями ущелья с юга делают это место труднодостижимым с любого направления. Один мой знакомый непалец, однако, ходил сюда. Он рассказал мне, что когда они поднимались по высокому гребню, в долине под собой они видели плоское пространство густого леса из рододендронов, и их проводник, лама из местной деревни, заметил, что настоящий центр Кхембалунга, тайная его часть, был там, внизу, вместе с невидимым дворцом царя. Этот же лама говорил, что люди из их деревни иногда видели дым, поднимающийся над деревьями, и слышали людское пение. Иногда пастухи и охотники, ищущие дичь, отправлялись в эти джунгли, но так никогда и не возвращались. Непалец еще говорил, что лама предупредил их, чтобы они не спускались туда. Он сказал, что не знает, что случилось с ушедшими туда людьми — умерли они, заблудились или решили остаться, но знает, что никто из этого места не возвращался.
- А они спускались? - спросил я.
- Он говорил, что они пытались, но не смогли спуститься. Заросли рододендронов были слишком густые.
Поговорив еще немного, командующий встал и предложил всем разойтись по юртам, чтобы лечь спать.
- Завтра, как всегда нас ждет тяжелый день! Всем надо отдохнуть,- сказал он и ушел к своим войскам.
Мы тоже оставили крестьянина убирать «стол» и легли в своей юрте. Усталость дала о себе знать. Как только тело заняло горизонтальное положение, я, обняв Рахни, уснул.
На следующее утро, после крепкого чая, Дорда-дархан принял решение не рисковать и попробовать другую, более простую дорогу в область, лежащую за перевалом. Нашей целью была та долина, про которую рассказывал непалец, знакомый нашего монаха. Через два дня пути от «красной скалы» в единственной за эти дни обитаемой хижине мы встретили дряхлую старуху, которая рассказала нам о святилище под нависающей скалой впереди по нашему маршруту. Она добавила, что если встать там и посмотреть через долину, то высоко на горе можно увидеть змею — это и есть направление на Кхембалунг.
Когда мы, наконец, достигли святилища, о котором говорила старуха, силы были на исходе. Дул дико холодный ветер. Наши лица покраснели и покрылись коркой, они не чувствовали больше ничего. Оставив часовых и лошадей возле пещеры, мы зашли внутрь. Три образа Будды, нарисованные на скалистой стене охранялись лишь высокими вершинами. В пещере ветра не было и мы могли немного согреться. Наш всеобщий слуга разжег костер из веток можжевельника и приготовил чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27