В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались стражники.
- Хватайте их, - приказал король, и нарушителей порядка, которые едва
держались на ногах, схватили сразу несколько сильных рук.
- Я сам допрошу их! - грозно сказал король. - Отведите их в темницу!

Железная дверь захлопнулась, и Тристан остался один в непроглядном
мраке подземелья. Даруса увели куда-то в другое место - похоже, в этой
тюрьме можно было разместить великое множество узников.
Принц, разозлившись, начал дергать цепи, которыми его руки и ноги
были надежно прикованы к стене, - цепи громыхали, но не поддавались.
Скоро глаза принца привыкли к темноте, но он вдруг почувствовал, что
задыхается от отчаянья: мрак подземелья и тяжелые цепи отнимали у Тристана
всякую надежду на спасение. К тому же, на этот раз он был один.
Он закричал и попытался вырвать цепи из стены, но результатом его
усилий стали лишь синяки и ссадины.
Он подумал о Робин, жалея, что не может сообщить ей, что попал в
беду. Впрочем, неопытная друида против королевского колдуна, который мог
вертеть пространством по собственному усмотрению... У нее не было бы ни
единого шанса одержать над ним победу. Тристан знал, что Робин, ни секунды
не колеблясь, попыталась бы сразиться с колдуном и погибла бы страшной
смертью.
Принц понимал, что только вмешательство короля спасло их с Дарусом.
Почему король захотел сохранить ему жизнь, после того как сам же послал по
его следу убийц и колдунов? Ведь кто бы там ни наложил заклинания на
"Везучего Утенка", он явно не рассчитывал на то, что принц останется в
живых и его можно будет допросить.
А что сказал колдун, когда неожиданно появился в покоях короля? "Вам,
наверное, нужен я", или что-то в этом роде. Может быть. Высокий Король
действительно тут ни при чем, а во всем виноват колдун?
- Тристан, - раздался мягкий музыкальный голос.
- Да? - прошептал он, подняв раскалывающуюся от боли голову. Перед
принцем стояла белая фигура, озаренная таким ярким светом, что у него
заболели глаза. Наконец, когда Тристан пришел в себя, он разглядел светлые
волосы, рассыпанные по серебристым доспехам. Его сердце забилось быстрее,
когда он узнал свою нежданную гостью.
- Моя королева! - прохрипел он. - Благодарение Богине, вы пришли!
Пожалуйста, освободите меня от оков.
Глаза Королевы Аллисинн необыкновенно ярко блестели. Она
действительно была здесь, в его камере. Тристану ужасно хотелось протянуть
руку и коснуться ее, но она не подходила к нему. Свет, ореолом окружавший
тело королевы, заставлял ее волосы гореть неземным огнем. Принц посмотрел
ей прямо в лицо, и почувствовал, как боль растворяется и отступает под
целительным теплом ее взгляда.
- Я не могу освободить тебя, - голос королевы был полон печали. - Мое
могущество бессильно перед холодным железом, в которое ты закован.
Тристан простонал и в отчаянии опустил голову.
- Не теряй надежды, мой принц! Ты узнал, чего твой враг боится больше
всего, а это уже немало!
- Узнал? - Он усмехнулся. - Я узнал лишь, что я последний дурак! Я не
заслуживаю быть простым солдатом в армии Корвелла, не то что королем! Как
жалкий юнец, я угодил в западню! - Ярость переполняла его, и королева
отшатнулась от Тристана.
- Я не имел права так себя вести. Я не должен был распускаться и
жалеть себя.
- Боюсь, ты слишком много говоришь о себе, - сказала она. - В
Гвиннете есть девушка, которая очень беспокоится за тебя. Может быть,
именно из-за нее ты не должен сдаваться.
Тристан виновато прикусил губу. В присутствии великолепной королевы
он совсем забыл о любимой женщине, с которой хотел соединить свою жизнь.
- Но вы...
- Я... я слишком стара для тебя, - улыбнулась королева. - Однако,
твои чувства тронули меня. Прошло очень много лет с тех пор, как мужчина
смотрел на меня с такой... любовью.
- Я действительно люблю вас, моя королева! - прошептал он. Принц
вдруг почувствовал страшное унижение оттого, что закован в кандалы. - Я
надеюсь, Богиня даст мне силы доказать это когда-нибудь!
- Думаю, так и будет. Поразмысли над тем, что тебе удалось узнать. А
сейчас отдыхай, мой принц.
Она медленно стала исчезать, но Тристан не мог позвать ее - он уже
крепко спал.
Проснулся принц, когда дверь с грохотом отворилась. Он вскинул
голову, и в свете факела увидел две фигуры, входящие в его мрачную камеру.
Первым был сутулый, ухмыляющийся ключник, который несколько часов
назад с явным удовольствием заковывал руки и ноги принца. Вторым в камеру
вошел сам Высокий Король.
Ключник, высоко подняв факел, отступил в сторону. Пройдя мимо него,
монарх остановился перед Тристаном, но так, чтобы тот не мог до него
дотянуться. Теперь он держался более уверенно, чем во время их первой
встречи, хотя, по-прежнему, совсем не походил на Высокого Короля, каким
его представлял себе Тристан.
На нем была пурпурная мантия с белой каймой. Парик с длинными
локонами делал его голову неестественно большой, к тому же король был
заметно ниже принца. Крошечные усики топорщились под длинным заостренным
носом.
- Ты заинтриговал меня, принц Корвелла, - сказал король, пристально
глядя на Тристана.
Принц ничего не ответил.
- Ты сказал, что пришел мстить?
- Да, именно так.
- Значит, ты не собирался претендовать на трон Высокого Короля - мой
трон?
- Конечно, нет! Откуда у вас вообще взялась такая мысль?
- Это очень интересно! Я, право, не знаю, могу ли я доверять тебе...
- Ваше Величество? - Неожиданно в дверном проеме возникла еще одна
фигура. Король удивленно обернулся и увидел закутанного в темный плащ
человека.
- Синдр! Мы потом поговорим! А сейчас оставь меня, - голос короля был
уверенным, но чуточку дрожал.
- Боюсь, мое дело не терпит отлагательства, сир! - В мерцающем свете
факела Тристан заметил, что руки колдуна сделали несколько неуловимых
движений. Король вздрогнул и, сдаваясь, вздохнул.
- Узурпатор? - мягко спросил колдун.
- Он... он... - Казалось, король не может собраться с мыслями.
- Вы хотите сказать, что он представляет серьезную опасность, -
закончил за него колдун. Тристан ужаснулся, видя, как волшебник
манипулирует правителем. В первый раз принц начал всерьез опасаться за
свою жизнь.
- Пришло время ему умереть, - заключил Синдр все тем же приятным
музыкальным голосом.
- Хорошо, - тихо ответил король. На Тристана он уже больше не
смотрел.

Оковы Даруса были не менее массивными, чем те, что удерживали принца
Корвелла. Однако, у калишита было одно преимущество: на нем были перчатки,
которые он прихватил в сокровищнице Кер Аллисинн. Стражники, даже
тщательно обыскав его, не смогли их обнаружить, так хорошо перчатки
сливались с бронзовой кожей калишита.
Дарус переждал несколько минут после ухода стражников. Он слышал, как
они повели Тристана в глубь темницы. Через некоторое время стражники вновь
подошли к его камере. Один из них просунул факел сквозь узкую решетку в
дверях, осветил камеру и, убедившись, что пленник на месте, пошел со своим
напарником дальше.
Дарус осторожно потянул правую руку из плотно прилегающего железного
кольца и легко высвободил ее. Так же быстро он вынул левую руку. Затем,
достав одну из длинных жестких проволочек, спрятанных в перчатках, калишит
присел, чтобы разобраться с ножными кандалами. Его ловкие пальцы быстро
нашли замок, и Дарусу потребовалось всего несколько минут, чтобы
освободить правую ногу. Оковы с левой ноги он снял еще быстрее.
Стараясь не дышать, Дарус прислушался. В темнице царила тишина. Он
осторожно подобрался к дверям камеры и нашел замок, однако справиться с
ним оказалось потруднее, чем с кандалами. Он потратил десять минут, чтобы
разобраться в сложном механизме, и наконец его настойчивость привела к
успеху - негромко щелкнув, замок открылся.
Дарус осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В дальнем конце
коридора горел факел, а в остальном вокруг было темно. С холодных каменных
стен стекала влага, сильно пахло плесенью. Калишит беззвучно выскользнул
из камеры.
Дарус знал, что Тристана отвели по коридору дальше и поместили в одну
из камер слева. Слабый свет факела мерцал где-то справа, а с другой
стороны коридор был погружен в полную темноту. Сообразив, что без света
все равно не обойтись, Дарус повернул направо и, пройдя сотню футов,
вытащил из углубления в стене факел, а затем направился обратно в глубину
темницы.
Вдруг он вспомнил об оружии - в особенности, о мече Симрика Хью. "Они
слишком долго владели им, чтобы оставить оружие здесь", - решил калишит.
Держа факел перед собой, он направился дальше по коридору, решив осмотреть
хотя бы ближайшую комнату стражи.
Дарус осторожно свернул за угол и узнал ступеньки, по которым они
спускались в темницу. Комната стражи, где у них забрали оружие, находилась
рядом с лестницей. Он быстро взбежал вверх по ступеням, но, оказавшись
наверху, остановился, чтобы осмотреться. Увидев закрытую железную решетку,
перекрывающую вход, калишит тихо выругался. Сразу же за ней, сидя на
стуле, дремал стражник, а у него за спиной на крюке висело их оружие!
Дарус прислонил факел к одной из ступенек, и достал из перчатки
отмычку. Изо всех сил стараясь не шуметь, он стал осторожно копаться в
замке. Вскоре, с громким щелчком, решетка открылась.
Стражник ошалело поднял голову и начал испуганно озираться по
сторонам, а Дарус, распахнув дверь, влетел в комнату. Кулак калишита
захлопнул отвалившуюся от удивления челюсть стражника. Тот даже не успел
вскрикнуть и, потеряв сознание, осел на стуле.
Дарус повернулся к стене, быстро снял с нее свой ятаган, прицепил его
к поясу, схватил остальное оружие и, выскочив из комнаты, запер за собой
решетчатую дверь.
Проходя мимо каждой камеры, калишит просовывал факел сквозь железную
решетку - как раз на уровне головы - и осматривал темницу, надеясь
отыскать своего друга. Однако, первые четыре оказались пустыми.
В пятой кто-то сидел.
Человек был прикован к стене. Голова свешивалась на грудь, так что
Дарус не мог разглядеть его лица. Мужчина не походил на Тристана, к тому
же казался меньше ростом, - но при тусклом свете калишит не был в этом
уверен.
- Тристан! - прошипел он.
Ответа не последовало. Фигура, прикованная к стене, не подавала
никаких признаков жизни.
Ругаясь про себя, Дарус прислонил факел к стене и начал возиться с
замком. Теперь, когда он уже был знаком с механизмом, дело пошло быстрее,
и уже через несколько минут замок открылся. Калишит проскользнул в камеру
- узник по-прежнему не шевелился. Держа факел перед собой, Дарус медленно
приблизился к стене.
Неожиданно узник поднял голову и посмотрел на калишита с выражением
безнадежного страдания. Это был не Тристан: человек выглядел старше и
казался гораздо более хрупким. Его лицо скривилось, он попытался что-то
сказать, но не смог издать ни звука. Тут Дарус заметил, что руки узника
ужасно изуродованы.
Человек часто заморгал, видимо, сообразив, что Дарус не собирается
его пытать. Он снова открыл рот, попробовал заговорить, но безрезультатно.
Его цепи не издавали ни звука, когда он шевелил ими, и даже его дыхание
оставалось неслышным!
- Кто вы... - начал калишит, но не услышал собственного голоса.
Колдовство! По его спине пробежал холодок: он понял, что на камеру
наложено заклятие, которое глушит любые звуки.
Теперь узник глядел на Даруса без страха, и калишит увидел, что
несмотря на перенесенные испытания, перед ним не сломавшийся, мужественный
человек. Дарус вспомнил рассказы о честных лордах, брошенных в темницу
Высоким Королем.
Сам не понимая до конца, почему он так неразумно тратит время,
калишит шагнул вперед и начал открывать замки на оковах узника.

Настроение Хобарта весь день колебалось между совершенным
удовлетворением и вспышками ярости. Друиды были разбиты. Армия смерти
одержала грандиозную победу! "Армия Баала", - напомнил он себе с
благоговейным поклоном, - армия Баала, но под его, Хобарта, руководством.
Но его лишили удовольствия убивать. Заключенные в свои каменные
темницы, друиды смеялись над ним - Хобарт был в этом уверен.
Он тщательно изучил каждую статую и убедился, что это действительно
камень. Отобрав у зомби тяжелый железный топор, он с размаху ударил им по
одной из статуй, рассчитывая отбить поднятую руку - но вместо этого
рассыпалось лезвие топора. От удара у священника даже онемели руки.
Однако некоторое удовлетворение Хобарт все же получил: ему было
приятно ударить друиду, даже если она и не чувствовала боли.
Вдруг он вспомнил, что давно ничего не ел, и почти с детской радостью
решил устроить пир по случаю победы. Столом послужит здоровенный камень,
упавший с арки, пищей же будет мясо и вино самого Баала. Хобарт подошел к
камню и произнес простое заклинание. Через мгновение на камне появились
сочные куски мяса, спелые фрукты и мягкий хлеб. Священник бросил пустую
винную фляжку и прошептал другое заклинание. Подняв полную флягу, он долго
пил крепкое и терпкое вино.
Приятная теплота разлилась по телу, и Хобарт начал есть. Он съел все
- а еды хватило бы и на четверых. Несколько раз он сотворял новое вино, и
к тому моменту, когда трапеза была закончена, его голова приятно
кружилась.
Хобарт осмотрел поле битвы. Тела мертвецов валялись повсюду, побитые
и изуродованные так сильно, что они умерли вторично. Эти тела были для
него уже бесполезны. Однако, многие сотни пережили сражение и теперь
неподвижно стояли вокруг Лунного Источника и разбитых арок, дожидаясь
новых распоряжений своего хозяина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50