Ла Скумун уже встречался с любовницей Фабра: потаскуха, имевшая привычку постоянно облизывать губы.
– Разбудите этого лентяя, – шутливо приказал Ла Скумун, входя в квартиру.
Скоро он услышал из соседней комнаты веселый голос Фабра:
– Проходи, старик, ты мне никогда не мешаешь. Давай, заходи…
Ла Скумун вошел. Фабр лежал на огромной постели.
– Надо поговорить, – сказал Ла Скумун, глядя на женщину.
– Понятно, – пробурчала она, вставая.
Фабр опустил глаза. Его подружка не будет на него обижаться; это не его вина.
Ла Скумун развернул подписанный Грегуаром акт о продаже и молча протянул его Фабру.
Тот пробежал глазами текст, качая головой на каждой строчке.
– Здесь нет цены, – заметил он.
– Мы договорились между собой.
– Значит, мы компаньоны? Черт возьми! Кто бы мог подумать?
– Знаешь, я не люблю работать в компании.
– Согласен, это не всегда удобно, но когда хорошо знаешь друг друга, все-таки лучше, чем заниматься крупным делом в одиночку.
– Странно, но я так не считаю. Предпочитаю остаться один.
Он забрал акт о продаже, сложил и сунул во внутренний карман пиджака.
– Однако, ты работаешь на пару с другом.
Ла Скумун придвинул к кровати стул и сел на него верхом, положив руки на спинку.
– Ксавье и я – другое дело, понимаешь? Мы как один человек с тех пор, как спасли друг другу жизнь, один раз я ему, один раз он мне. Жизнь – штука важная.
– И даже приятная.
– Вкусная жратва, машины и женщины. Кстати, о женщинах. Ты наверняка не скучаешь со своей подружкой, – заметил Ла Скумун, подмигнув.
Фабра окатила жаркая волна.
– Тут возразить нечего, – признался он.
– А мертвый не имеет ничего. Понимаешь? Ни-че-го. Должно быть страшно чувствовать приближение этого.
– Бррр! Ты не можешь рассказать что-нибудь повеселее человеку, который еще не встал с постели?
– Я пришел как раз поэтому.
И приветливо улыбнулся.
– Ты что, играешь в угадайку?
Ла Скумун вынул из кармана точно такую же бумагу, которую подписал Грегуар, только с фамилией Фабра.
– Это тебе, – сказал он.
Фабр прочитал ее, и произнесенные Ла Скумуном слова приобрели особый смысл.
– Это надо обсудить.
– Все просто: нас двое, а место только для одного. Так что, или ты, или я.
– Это не обсуждение, а угроза!
– Главное – продолжать жить. Как Грегуар: со своими сбережениями и женушкой. Ты ведь живешь хорошо?
– Ты этого не сделаешь… – прошептал Фабр.
Ла Скумун снял колпачок с ручки.
– Игра началась. Я не имею привычки забирать ставки.
– Я не говорю, что отказываюсь. Просто хочу подумать.
– Слишком поздно…
У него был скучающий вид. Руки покинули спинку стула. Фабр почувствовал покалывание у корней волос и без раздумий подписал акт о продаже.
Ла Скумун снова положил руки на спинку. Фабр встретился с его чернильно-черным взглядом. Первые серебряные нити на висках Ла Скумуна свидетельствовали о нелегком прошлом, не смягчая при этом черты его лица.
– Мне приятно, что ты проявил понимание, – сказал он, убирая бумагу.
Он стал владельцем кабаре, силой вырвав его у двух прежних хозяев. Ла Скумун чувствовал, что вокруг него возникли новые очаги ненависти, чреватой непредсказуемыми последствиями. Останется эта ненависть бесплодной или станет опасной?
– Если это принесет тебе удачу… – произнес Фабр, глядя на одеяло.
– Удача, она штука капризная. То приходит, то уходит. Мы с Ксавье знаем, что это такое. Кстати, думаю, нам нет нужды больше встречаться в «Зеленом часе»…
– Я тоже так считаю, – согласился Фабр.
Он казался раздавленным заботами. Ла Скумун встал, собираясь уйти.
– Не ломай себе голову. Я сказал Грегуару, что ты будешь думать, будто я купил его долю. А он будет думать, что я купил твою. Вы имеете полное право распоряжаться своими долями. Никаких возражений быть не может, верно?
Казалось, Фабр почувствовал облегчение. Он не стал ни вставать, ни пытаться продолжить разговор. Ла Скумун вышел из спальни, пересек просторную гостиную и вышел из квартиры, не встретив ни души.
Было два часа дня. Он думал над тем, в какой надежный тайник спрятать акты о продаже.
Ксавье и Женевьев должны были вернуться через неделю. Их ждали большие перемены.
Он быстро спускался по ступенькам. Ему хотелось есть. В маленьком кафе он встретил старика, собиравшегося выйти вместе со своей шарманкой на колесиках.
– Эй! – окликнул Ла Скумун.
Шарманщик обернулся, остановился, и скоро на улочке заиграла музыка. Ла Скумун прислонился к черному фасаду очень старого дома и закрыл глаза.
Он убегал от этого города, забыв, что стал владельцем кабаре и еще не обедал.
Глава 11
Комиссар Бло получил сведения о прошлом Роберто и Ксавье и теперь понимал, почему Бенда внезапно оставил свои планы завладеть «Зеленым часом».
Бло знал особые методы Ла Роки. Этот гангстер работал без поддержки организованной банды и всегда жил на страхе других. Страхе, внушаемом одним лишь его присутствием.
– Он собирается и дальше жить так, – сказал Бло. – Это для него настолько естественно, что он даже не пытается искать ничего другого. А зря.
– Само собой, он не видит причин менять профессию, – согласился Мерсье.
– Надо считаться с тем, что за время войны психология людей изменилась.
– Думаете, они подадут заявление, и мы сможем его взять?
– Нет, заявления они подавать не станут. Вопрос в другом…
И «Зеленый час» остался для Бло предметом постоянной заботы. Особенно после ухода Грегуара и Фабра.
Он решил снова наведаться в кабаре.
– Что-то больше не видно хозяев, – сказал он Ла Скумуну.
– У них слишком много дел, вот и избавились от этого Кабака…
– Вы их избавили? – вежливо поинтересовался Бло.
– Они назвали цену, я купил.
– Уверен, вы купили на очень выгодных условиях, – заявил комиссар.
– Когда отдаешь все, что имел, да еще залезаешь в долги, все равно кажется дорого, – ответил Ла Скумун.
– Вот это да! – вздохнул Бло. – Не думал, что вам пришлось идти на жертвы… Вашему другу лучше? Я имею в виду его настроение.
Ла Скумун посмотрел на полицейского, который вроде бы непринужденно болтан, а на самом деле вытягивал из вас нужные сведения.
– Нас обоих помиловала благодарная родина, понимаете? Мы теперь свободны, и нам не в чем себя упрекнуть.
– …А никто не собирался вас ни в чем упрекать, – возразил Бло.
Они расстались, обменявшись еще несколькими банальными фразами, и Бло быстро навел справки насчет Фабра и Грегуара. Оба были живы и ответили, что договорились с Ла Рокой. Бло показалось, что они хотят поскорее забыть про эту сделку. Похоже, Фабру было особенно тяжело ее переварить, но он не сказал ничего такого, что могло бы пригодиться Бло.
– Нельзя помочь людям против их воли, – заявил тот своему заместителю.
Так обстояли дела к возвращению Женевьев и Ксавье. Они приехали без предупреждения, не дав телеграммы. Ксавье любил сюрпризы.
– Эй, догадайся, кого я привез! – сказал он, разбудив Роберто.
Было десять часов утра. Ла Скумун сел, пригладил рукой густые, коротко остриженные волосы и, не отвечая, посмотрел по сторонам.
В комнату вошла Женевьев, за которой следовал Фанфан.
– Малыш Фанфан! – воскликнул Ла Скумун.
Он встал и поцеловал Женевьев. Поцелуй был легким, потому что он не любил излияний чувств на людях.
Фанфан вышел из тюрьмы месяц назад. В его глазах читалась непередаваемая грусть. Он пожал Роберто руку.
– Мы его нашли, когда он бродил по Марселю, – сообщил Ксавье.
– Правильно сделал, что привез его. Мы будем вместе, – решил Ла Скумун.
– Спасибо, – прошептал Фанфан.
– Забудь это слово и повеселись немного, как в былые времена, – предложил Ла Скумун.
– Попытаюсь, – отозвался Фанфан. – Мы вместе, а это уже хорошо.
– Мы познакомим тебя с кучей девочек, и ты останешься в кабаке, чтобы следить за бизнесом. Надежные люди на улице не валяются, – сказал Ла Скумун.
Женевьев села на кровать. Ла Скумун взял ее за руку.
– А как милейшие Грегуар и Фабр? – поинтересовался Ксавье.
– Они продали мне свои доли, – ответил улыбающийся Ла Скумун.
– Уже? – удивился Ксавье.
– Теперь мы там у себя дома. Это мой подарок.
– А бумаги у тебя есть? – забеспокоился Ксавье.
Ла Скумун утвердительно кивнул и посмотрел на Женевьев.
– Теперь мы обеспечены и, если ты не передумала, можем сделать то, что собирались…
Щеки молодой женщины покраснели, и она сжала пальцы Роберто.
– Ты же знаешь, что я не передумаю, – прошептала она.
– Хочу, чтобы вы узнали прямо сейчас: Женевьев и я решили пожениться, – объявил Роберто.
– Отличная идея, я за вас рад, – сказал Фанфан.
Ксавье единственной рукой погладил щеку сестры.
– Конечно, это ничего не меняет, но это все-таки что-то, – произнес он спокойно.
Женевьев прижала руку брата к щеке, и по ее лицу покатились слезы. Она попыталась их сдержать.
– Глупо… – произнесла она дрожащими губами.
Ла Скумун кашлянул.
– Я встану. Так мне будет удобнее все организовать, – сказал он.
Его голос изменился. Фанфан и Ксавье переглянулись.
– Не хватает только старины Мигли, – заметил Ксавье.
Миг вместе со своей шарманкой исчез незадолго до конца войны. Никого не предупредив и в неизвестном направлении; друзья даже не знали, жив он или нет.
Женевьев высморкалась.
– Он мог бы оставить шарманку Робертс, – сказала она.
– Фанфан крутил бы ручку в мэрии, – пошутил Ксавье. – Свадьба получилась бы очень необычной.
– А она и так будет необычной, – отозвался Ла Скумун.
Женевьев бросила на него переполненный нежностью взгляд, и он не удержался от желания прижать ее к себе.
Фанфан сделал знак Ксавье, и оба вышли. Комната с закрытыми ставнями была погружена в благоприятный полумрак.
* * *
Огни на Пигаль загорались рано – шел ноябрь.
Все дела Женевьев на юге были улажены, а Ла Скумун еще не знал, оставить кабаре себе или обосноваться в другом месте.
Свадьба была назначена на 15 декабря. Ксавье казался спокойным. Его приступы депрессии стали реже, возможно, благодаря присутствию Фанфана.
Женевьев никогда не заходила в кабаре, а Ла Скумун старался, чтобы Ксавье не проводил там все ночи, особенно в плохие часы, начиная с трех утра, когда иной раз спрашиваешь себя, стоит ли начинающийся день того, чтобы его прожить.
Тогда Ксавье усаживался в углу стойки, смотрел на свой пустой рукав и много пил.
Даже Тельма не решалась подойти к нему.
– Хотел бы я знать, излечится он хоть когда-нибудь, – сказал Ла Скумун Фанфану.
– Это знать невозможно.
– Может, нам купить домик в провинции? На тачке до него можно быстро доехать. Он катался бы на лошади или разводил волкодавов. Представляешь себе?… Может, так для него будет лучше?
– Во всяком случае не повредит, – согласился Фанфан.
– Прощупай гуляк… Иногда среди них попадаются те, кому срочно нужна наличка. Я так уже купил себе тачку. Очень хорошо устроилось.
Фанфан легко сходился с людьми. Он умел быть обаятельным. Ла Скумуну пришлось вмешаться всего однажды. В «Зеленый час» регулярно приходил посмотреть стриптиз один блатной – красивый, хорошо одетый парень. Как-то ночью он дал Фанфану свой адрес.
– Если понадобится, найдешь меня там. Спроси Деде Щеголя.
Фанфан вздрогнул.
– Может, ты обо мне уже слыхал? – спросил тот, напыжившись от важности.
– Нет. В другом городе я был знаком с парнем по имени Шарло Щеголь.
– А!
– Да, Шарло Щеголь, – повторил Фанфан как будто для себя и добавил громче: – Ты всегда носишь жуткие костюмы и это всем заметно, можешь не сомневаться…
В тот вечер Ла Скумуну показалось, что у Фанфана странный вид.
– Что с тобой? – спросил он незадолго до закрытия.
– Странная штука жизнь. Все время кажется, что она идет по кругу. Видишь парня, который клеит брюнетку с роскошными формами?
– Да.
– Его зовут Деде Щеголь. Ты себе не представляешь, как это на меня подействовало!
Ла Скумун не нашел, что сказать. Прошлое прилипало к подошвам, словно глина.
На следующий день он дождался ухода Деде и вышел следом за ним.
– У тебя найдется минутка? – спросил он его на улице. Тот с удивлением посмотрел на него.
– Давай, говори.
– Я насчет Фанфана.
Ла Скумун собирался просто приказать ему: «Не суйся больше в «Зеленый час!», но передумал.
– …У него когда-то был друг с такой же кличкой, как у тебя, этот друг умер. Ты о многом ему напоминаешь, а это вызывает у него грусть.
– Мне лучше не приходить, да?
– Да. Мне очень неприятно это говорить.
– Ты отличный парень. Можешь на меня положиться, – заявил Деде.
Они расстались, и Ла Скумуном овладело странное волнение. Несколько секунд он неподвижно стоял на тротуаре, потом вернулся в кабаре.
– Странно, что-то Деде не приходит, – заметил Фанфан через несколько дней.
Расспрашивать брюнетку он не решался.
– Небось, запутался в своих девчонках, – ответил Ла Скумун.
Однажды ночью, после того, как Ла Скумун убедил Ксавье отправиться домой, Фанфан нашел редкую птицу.
Отпрыск богатой семьи намеревался продать виллу в Нормандии, чтобы легче было топить свободное время в шампанском, положив голову на пышные женские груди.
А поскольку свободным было все его время, это обходилось недешево.
– Поехали смотреть немедленно, пока железо горячо, – решил Ла Скумун.
Было пять часов утра. Поместье находилось в сотне километров.
– Пойду еще ему налью, – сказал Фанфан.
Они выехали из Парижа только около шести, через заставу Майо. Продавец сначала пел во все горло, потом заснул. Но Ла Скумун записал адрес на бумажке.
– Удача с нами, – сказал он Фанфану.
Начинало светать.
Глава 12
Около семи часов утра в дверь квартиры на авеню Трюден позвонили.
Женевьев не спала. Она ждала Роберто, который обычно возвращался около шести и имел свои ключи.
– Кто там? – спросила она.
– Тельма, – ответил женский голос.
Женевьев сразу подумала о несчастном случае… Тельма никогда не приходила на авеню Трюден, а принимала Ксавье у себя, в меблированной квартире на улице Ла Файетт.
Открывая дверь, Женевьев крикнула:
– Ксавье, это Тельма!
В квартиру ворвались четверо вооруженных мужчин.
– Не рыпайся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18