Возможно, малыш совсем недавно овладел ментальной силой. Скорее всего, он хотел сказать: «Папа больше не будет лупить меня».Наконец омлет, заправленный сыром, был готов, подоспела и горячая копченая лососина. Глядя, как Анн ловко управля ется на кухне, старый Роджи внезапно почувствовал голод. Тем более что омлет выглядел очень аппетитно. Анн разложила еду по тарелкам и, грациозно вскинув руки, быстро прошептала молитву. Роджи невольно, удивляясь себе, последовал ее примеру, потом отломил большой кусок рыбы и дал Марселю — тот уже только что на стол не залезал и шнырял под ногами, задрав хвост. Наконец кот довольно заурчал.За окном по-прежнему завывала вьюга.— Как насчет Виктора? — вдруг спросила Анн. — Что можно сказать о втором ребенке Дона и Санни? Говорят, он был настоящий монстр? Почему так случилось?— В то время я сам ничего понять не мог. Виктор родился в том же самом 1970 году. Очень был похож на отца, тот был совсем без ума от него. Он запретил мне близко подходить к ребенку — сказал, что сам займется его воспитанием.— Он сумел многому научить его. Сил не пожалел. — Анн глянула в окно и крепко сжала губы. — Знаешь, в Евангелии есть строки… Я их часто вспоминаю. Помнишь Иисус в разговоре о детях предупредил: кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему на шею мельничный жернов и потопили его в пучине морской. Психологи считают, что в этих словах скрыта глубокая истина.Когда с детьми плохо обращаются те, кто должен любить их, это причиняет несформировавшимся умишкам непоправимый вред. Может, поэтому Виктор стал социопатом. Я сама слышала, как отец несколько раз высказывался в том смысле, что его брат вырос чудовищем. Но как мне кажется, Дени никогда не задумывался, что и он сам мог стать одной из жертв отца.— Ненависть пожрала Дона. Его собственная ненависть, — прошептал я. — Перед смертью он признался, что всю жизнь ненавидел меня, и я тоже должен отплатить ему тем же. Сама мысль о том, что кто-то может прожить, не испытывая отвращения и злобы к миру, была ему невыносима. Тут все в кучу смешалось: и стыд — за то, как он обращался с женой и детьми, и пьянство, и ненависть к самому себе — за то, что он был не такой, как другие.— Может, был какой-нибудь случай, ко торый можно было бы использовать в качестве ключика, чтобы отомкнуть душу Дени?Я задумался.— Разве что… Знаешь, я всегда страшился, что Дени проникнет в мое сознание. Уже после нескольких занятий я ему строго-настрого запретил читать мои мысли. Я его очень лю бил, однако его сверхчувственная сила меня ужасала. Он сразу подчинился запрету.Анн кивнула:— Так всегда бывает между родителями-оперантами и их детьми, они как бы молчаливо уговариваются. Это происходит на уровне бессознательного. После какого-то периода оказывается, что дети просто не в состоянии проникнуть в мысли родителей. — Она обошла вокруг стола и взяла Роджи за руку. Глаза ее странно прищурились. — Ты стал отцом для Дени… Вот почему я пришла к тебе, дедушка Роджи, а не к кому-то еще из нашей семейки. Фурия никогда не сможет прочитать твои мысли или силой проникнуть в твое сознание.— Мне кажется, Дени несколько раз пытался, — осторожно возразил я.— Конечно, — кивнула Анн, — так всегда бывает. Неверное истолкование твоего мысленного приказа во время игры, но все это до той поры, пока не будет объявлен твердый запрет. Это одно из краеугольных положений метапсихики — невозможно использовать эту силу вопреки своему бессознательному. Если ты, например, не желаешь исполнить то-то и то-то, но обязан это сделать, то все выходит через пень-колоду. Это, так сказать, внешнее проявление основного закона. Но если ты подсознательно считаешь какое-либо действие недопустимым, то у тебя вообще ничего не получится.Я покопался в памяти.— Вот еще загадка, которая никогда не давала мне покоя, — начал я. — Дени постоянно винил себя за то, что допустил, чтобы братишка Вик убил Дона. Более того, ему хорошо было известно, как зверски обращался Виктор с младшими братьями и сестрами, однако он ничего не предпринимал — даже тогда, когда тот расправился с тремя сестрами, которые посмели бросить ему вызов. Если вспомнить их мать, Санни… Ведь Дени едва успел вырвать ее из тисков Вика. И все равно этого удара она не смогла перенести — претерпеть подобное от собственного сына! Очень скоро она отдала Богу душу… Дени всегда высказывал вслух свое возмущение. И что же мы имеем в конце концов? Вика настигло справедливое возмездие, он потерял разум и стал подобен растению. А что же Дени? Он заботился об этом ублюдке двадцать шесть лет. Сколько денег ухлопал на покупку машин, которые бы поддерживали существование тела! Чем он объяснял свое непонятное милосердие по отношению к убийце собственной матери? Тем, что за этот срок Вик окончательно раскается. Как же, раскаялся!.. Ждите!.. Более того, каждый год, на Страстную пятницу, он собирал всю семью для метапсихических бдений возле его тела. Даже Люсиль не могла ему втолковать, что подобная idee fixe есть совершенная глупость. В последний раз, в 2040 году, когда умер Вик, он настойчиво звал меня принять участие в этой мысленной тризне. Слава Богу, что я нашел в себе силы отказаться.— Дядя Роджи, постарайся вспомнить все, с чем было сопряжено рождение Фурии, вплоть до мельчайших деталей. Очень важно, что только со смертью Виктора эта пакость сумела овладеть душой Дени. Получается, что некоторый разлад в его сознании тогда уже существовал. А может, и всегда он находился в разладе. Может, он втайне одобрял соверша емые Виком зверства. Где-то на бессознательном уровне… Может, сам мечтал о таком, да не решался. Отсюда и экзальти рованное чувство вины.Я пожал плечами:— Ничего по этому поводу сказать не могу. Знаю только, что, едва появившись на свет, эта дрянь первым делом попыталась проникнуть в мои мозги и сделать из меня раба. Я так понял. Знаешь, как было трудно!.. Однако некая иная сущность, добрая по природе, спасла меня. Откуда она взялась, понятия не имею.Анн широко раскрыла глаза.— Кто же это мог быть? Здоровая часть натуры Дени?Я задумался и пришел к выводу — сейчас не время посвящать ее в тайну Фамильного Призрака. Поэтому ответил уклончиво:— Скорее всего, Фурия вместо меня наложила лапу на пятерых детишек, которые еще находились в утробах матерей и которые со временем стали составляющими Гидры.— Конечно, все это не так просто — и обольщение и манипулирование, однако, мне кажется, ты смотришь в корень. — Анн поднялась и вытащила из микроволновой печи подогретый абрикосовый джем. — Что насчет дальнейших попыток Фурии проникнуть в твое сознание?— Ничего. Я почувствовал, что эта пакость устроилась в засаде, однако, кроме кошмарных снов, никаких принудительных попыток проникнуть в мои мозги она не предпринимала. Помнится, однажды я совершенно явственно ощутил ее присутствие. Это случилось в 2053 году, когда родился Ти-Жан. Младенцу тогда было очень плохо, вот эта дрянь и решила воспользоваться моментом и взять его под свой контроль, однако… В общем, Фурия наткнулась на меня, ей пришлось бежать, и Ти-Жан остался жив.— Ты сумел что-нибудь запомнить? Ну, какое-нибудь ее отличительное свойство?— Чертовски сильна.— Это может быть важным.Анн принялась изучать меня безжалостным и каким-то отрешенным взглядом. Я мгновенно ощутил прикосновение ее могучей метапсихической силы. Она ощупала мою ментальную защиту, чуть надавила…— Ты никогда ничему не обучался, дядюшка Роджи, — тихо сказала она, — но я всегда подозревала, что ты, сам не сознавая этого, очень силен метапсихически.Я холодно как ни в чем не бывало посмотрел на нее.— Дени всегда утверждал, что моя скрытая метасотворительная сила, точнее, потенция, — удивительная штука. Однако я никому не позволял измерить ее. Тебе тоже… Так что, черт побери, перестань испытывать мое терпение, ma petite внучка

!Она нарочито беззаботно рассмеялась. Пока мы пили кофе, чувствовалось, что она собирается с мыслями.— Ладно, Роджи, отбросим дерьмо в сторону, — заявила она. — Если бы ты мог снабдить меня какими-то характерными подробностями, присущими метапсихическому комплексу, называемому Фурией, это могло бы здорово помочь Дени. Успех лечения будет напрямую зависеть от правильной настройки метацелительного курса.— Надеюсь, ты не станешь использовать силу, чтобы выудить эти данные из моих мозгов?— Почему бы и нет? Хотя, конечно, может оказаться, что там у тебя нет ничего существенного. Тем не менее есть шанс, что в момент рождения Фурия, пытаясь проникнуть в твое сознание, могла оставить какой-нибудь характерный след. По мимо своей воли ты мог сохранить в памяти ее ментальный отпечаток. Особенно более-менее точный профиль принудительной силы.— Что-то подобное тому, что сохранила в памяти Доротея? Эту заунывную жужжащую мелодию?..— Точно. Любой курс лечения Дени предполагает необходимость преодоления защитных преград, воздвигнутых Фурией. Без этого успех просто немыслим. Теперь ты сам должен понять, насколько важна твоя скрытая информация.— Не трать слов попусту, это мне понятно.Ответ мой был не очень-то любезен, но было наплевать. Какие могут быть правила вежливости, если ты стоишь перед тем, что кто-то пытается вломиться в твои мозги, пусть даже из самых лучших побуждений… Между тем, надежно укрывшись за ментальным экраном, я лихорадочно соображал — что-то здесь было не так. Странно она себя ведет, и этот необъяснимый фанатизм в глазах… Что, если она сама и есть Фурия? Тогда она придумала очень ловкий сценарий, и я сам на блюдечке предоставлю ей свои мозги. Дудки! Я, конечно, не великий оперант, однако и не дремучий канукский идиот.После некоторой паузы Анн сказала:— Пойми, по сути своей натура у Дени здоровая, он не виноват в преступлениях, совершенных Фурией. Однако сам он никогда не сможет справиться или подавить агрессивность своего второго «я». Я согласна, что это обследование, которым мы сейчас займемся, — процедура болезненная. Однако в том-то и состоит долг членов нашей семьи — мы должны быть готовы пожертвовать жизнями. Впереди у нас еще много того, что надо сделать. Например, организовать метаконцерт, чтобы излечить отца. Думаю, что мы всемером способны добиться успеха, хотя это будет и непросто. Вспомни, что Фурия ока залась способной проникнуть в банк данных главного компьютера на Консилиум Орбе, когда помогла Гидре бежать из Шотландии. Этот факт наглядно продемонстрировал ее воз можности. Значит, она обладает способностью уничтожить любого, кто посмеет выступить против нее.— Ты имеешь в виду, что она способна испепелять с помощью ментального лазера? — спросил я. — Тогда удивительно, почему она до сих пор ни разу не применила эту свою способность. Каждый раз она использовала Гидру. Опять же — чтобы поджечь госпиталь, ей понадобился физический носи тель.— Понятия не имею. Возможно, это связано со структурой сознания Дени. Скорее всего, именно по этой причине Фурия ограничена в выборе средств. А может, это стратегическая задумка. Может, она решила до поры до времени держать в тени свои истинные возможности.Я решил еще выпить кофе, поднялся из-за стола, подошел к плите. Тут мне в голову пришла хорошая мысль.— Знаешь, — обернулся я к Анн. — Дени никогда по-настоящему не подвергался метапсихическим испытаниям — так, какие-то поверхностные тесты в молодые годы. Он постоянно заявлял, что калибровка его сверхчувственных способностей его не занимает — он, мол, чистый теоретик. Я уж не говорю о том, что его ни разу не проверяли по полной программе, с применением методик Содружества. Да и кому бы в голову пришло подвергать испытаниям старейшего гранд-мастера! Вот еще один штрих — после принятия его в Магнаты он каким-то непонятным образом сумел избежать представления Верховному лилмику. Всем известно, что Дени должен быть блистательным оперантом — по крайней мере в одной из пяти метафункций.— Я подумаю над этим вопросом. — Анн опять в упор взглянула на меня, опять направила на меня мысленный зонд. — Теперь тебе понятно, как важно проверить твою память, дядя Роджи?— Как насчет тебя и Доротеи? Ведь ваша память тоже должна сохранить отпечаток Фурии, если та, как ты утверждаешь, приходила к вам во сне.— Мы, конечно, попытаемся извлечь и эту информацию. Но — прости меня за откровенность — наши мозги устроены куда сложнее, чем твои, дядюшка Роджи. Ты не очень-то рассчитывай на свой ментальный экран. Придет час, и ты с удивлением обнаружишь, что он стал тоньше бумаги. — Она сделала паузу, потом вновь вопрошающе глянула на меня. — Если тебе действительно дорог Дени, ты не сможешь мне отказать.Я криво усмехнулся, однако ничего не сказал.Наступила тишина. Потом кофеварка подала сигнал, что кофе готов, и я предложил перейти в гостиную. На улице между тем по-прежнему падал снег, теперь уже совсем густой и крупный. За окном расстилалась серая мгла, которую разбивали только слабые желтоватые пятна — отсвет уличных фонарей — и редкие наплывы отблесков фар автомобилей, про бирающихся по городку. Только свет и показывал, что мы на Земле, а не в сером лимбо — непостижимом для меня подпространстве…Я устроился в своем любимом старом кресле, Анн расположилась на диване вместе с Марселем. Тот, обожравшись, довольно мурлыкал и лежал смежив веки. Я мысленным об разом зажег дрова в камине, включил проигрыватель и добавил себе в кофе «Remy Martin».Анн совсем погрустнела и вдруг неожиданно призналась:— Есть одна трудность, дядюшка Роджи. Я не являюсь конструктором метаконцертов, однако по моим приблизительным подсчетам выходит, что соединенной силы моих братьев и сестер может не хватить, чтобы одолеть Фурию, даже если мы начнем работать по полной программе.Я недоверчиво хмыкнул.— А как же Ти-Жан? Как же Доротея?.. Уверен, они не откажутся принять участие в подобном мероприятии. Два бли стательных сознания как раз и добавят мощи.— Я не считаю, что мы вправе рисковать их жизнями. Они оба так молоды.— Чепуха! Они тут же ухватятся за эту возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76