— Ты имеешь в виду увеличение либидо? — спросил Джек.Отец от неожиданности моргнул, потом, отрываясь от воспоминаний, тупо глянул на сына. На лице Джека был написан искренний интерес.— Давай договоримся так: мне пришлось применить всю свою метатворительную силу, чтобы сохранить контроль над собой. Чтобы не кричать от радости, не топать ногами — ну, и так далее… Слушая ее, я впервые с ужасом подумал, что магия существует, что эта дрожь в моем теле — . прикосновение к чему-то запредельному, одухотворенному. У нее была удивительная, совершенно оригинальная метасила. Дени тогда так и сказал. Потом он добавил, что иначе подобное чудо не объяснишь. Мне не надо было ничего объяснять, я знать ни чего не хотел ни про метасилу, ни про это… как ты его назвал? — либидо. Я знал только одно: если она не станет моей, я погибну.— Так вы поженились?— Ну, не сразу. Через пять месяцев. Свадьбу сыграли прямо там, на сцене Метрополитен. Следующие четыре года были счастливейшими в моей жизни. У нас родились Марк, Мари, Мадлен. Все трое с выдающимися оперантскими способностями. Потом пошло… Люк родился с большими отклонениями от нормы, все другие дети рождались мертвыми или умирали через несколько дней. Это была ужасная пора для Терезы. Голос у нее пропал, она очень изменилась. Тесты показали, что ее плоть претерпела какие-то странные мутации — возможно; сразу после рождения нашего третьего здорового ребенка.— Но Мадлен трудно назвать нормальной.— Как раз с ее генной основой все было в порядке. Там поработали над ее мозгами — над восприятием, так сказать, жизни.Джек, слушая отца, внимательно изучал свои лакированные туфли.— Папа, — неожиданно спросил он, — почему ты и мама перестали любить друг друга? Это случилось потому, что она обманула тебя и не сказала, что беременна мною? Тебе ни в коем случае нельзя было подвергать сомнению свою лояльность к Попечителям?— Не совсем… Это я ей простил. Все случилось как бы само собой. Мы расстались потому, что… Ну, как тебе объяснить? Мы расстались, ну… потому, что она перестала возбуждать меня. Наша любовь родилась как-то неосознанно и так же иррационально угасла. Возможно, то, что мы испытали, нельзя назвать настоящей любовью — по крайней мере, с моей стороны. Возможно, это был не более чем сексуальный магнетизм. Увлечение… В то время мне и в голову не приходило анализировать свои чувства. Мало кто любит копаться в своей душе.— А потом?— О, да! В конце концов я пришел к выводу, что настоящая любовь должна быть куда более чистой. Эгоизм ей противопоказан, а у меня его было предостаточно. Если бы я на самом деле любил ее, то должен был вести себя куда терпимее. Мне следовало проникнуться ее мыслями, помочь ей, самому измениться. Теперь легко рассуждать, а в ту пору, когда у Терезы стало угасать желание, я воспринял это как строптивость, желание досадить мне. Вместо того чтобы спасать брак, подумать о детях, я ударился в амбицию. Ну, я не знаю…. Сейчас можно напридумывать что угодно и что угодно объяснить. Если же придерживаться фактов, а это единственно честный путь, то должен признаться: меня начали привлекать другие женщины. Чем дальше, тем сильнее… Только не певицы!.. От этих я старался держаться подальше. Все меня привлекало в этих милых созданиях: смазливое личико, большая грудь, соблазнительное тело, глазки, особенно когда они этак игриво начинают постреливать ими, походка… Я буквально таял при виде всех этих прелестей. А как отдельные дамочки умеют вести себя с мужчинами!.. Обворожительно! Да-да, именно так — обворожительно!.. Боже мой, Джек, что я несу? Ладно, существуют тысячи причин, из-за которых мужчин так страстно тянет к женщинам. И столько же объяснений, почему вот эта нравится, а вот эта нет. Каждая из моих женщин обладала только ей присущей изюминкой.— Каждая из твоих женщин?.. Ты что, их всех любил?— Я бы не сказал… Просто, общаясь с ними, я испытывал радость.— И тебя не смущало, что ты обманываешь жену? Нарушаешь наши религиозные традиции?.. Твоя радость от этого не становилась меньше? Совесть тебя не мучила?..Поль вскочил, заходил по комнате.— Черт тебя побери, Джек! Ты что, взялся меня судить?!— Ни в коем случае, папочка. Я просто пытаюсь понять. Все это кажется так странно. Поступать против достаточно разумных требований — ведь никто не тянул тебя к венцу — и потом испытывать радость от нарушения принятых на себя обязательств? Не понимаю.Первый Магнат сел на кровать, рядом с разложенным на ней фраком. Гнев его улетучился, только горечь и какая-то полузабытая тоска томили душу. А еще была жалость к этому невинному, несвоевременному, слишком разумному Адаму, еще не отведавшему запретного плода.«Боже, — невольно подумал он, — что за идиотская фантасмагория на библейскую тему? По какой причине мне отвели в ней одну из главных ролей? Если это наказание за грехи, то довольно странное». Он вздохнул.— Понимаешь, сынок, секс сам по себе штука достаточно иррациональная — в этом твой братец Марк прав. Его нельзя измерить заранее заготовленными мерками. Это часть нашей живой натуры, доставшаяся от наших звериных предков. Но со временем это чувство тоже эволюционировало. Теперь мы спариваемся не только для продолжения рода, но и ради удовольствия. Опять я неверно выразился… Точнее, это чувство скрашивает нашу жизнь. Удовольствие само по себе понятие растяжимое, а вот утешение — это точно. Любовь физическая примиряет нас с действительностью. Успокаивает нервы, помогает полноценно отдохнуть. Опять не то… Все это замешано на духовной основе, то есть секс должен соответствовать твоим внутренним — осознанным или неосознанным, не важно, — но высоким потребностям. Конечно, существует и гнусное отравление надобности, но об этом мы распространяться не будем. Это все настолько просто, я талдычу такие прописные истины…— Я хочу, чтобы секс стал естественной частью наших взаимоотношений с Алмазиком. Возможно, сразу у нас не получится — это все слишком серьезно. Но хотелось бы испытать прикосновение к тайне — мне хорошо, а почему, не могу сказать. Интересно, как же некоторые пары сохраняют привязанность друг к другу до глубокой старости?Первый Магнат горько рассмеялся. Он все еще отводил глаза.— Ты тоже у алтаря дашь клятву хранить верность. Только могила разлучит вас… Это хорошо, но это в общем-то идеал. Многие люди просто не созданы вечно хранить верность. Понимаешь, основой брака, как ни крути, является физическая близость, а это стихия темная, капризная, с годами она меняется. Я знаю, что принес много горя своим сексуальным партнершам, но поверь, я делал это неумышленно. Твоей матери тоже. Я по-настоящему сожалею, что разбил ей сердце, но я не мог остаться с ней, когда любовь кончилась. Я не считаю себя виновным в ее смерти.— Я тоже, папа.— Ты, наверно, много слышал обо мне — какой я беспощадный соблазнитель! Ты не думай, подобная слава не доставляет мне радости. Объективно я сознаю, что неразборчи вость, поиск физического наслаждения — это порок. Но я ни чего не могу с собой поделать. Я нуждаюсь в сексе, и я буду этим заниматься, несмотря ни на что.— Мне кажется, — сказал Джек, — я догадываюсь, почему большинство оперантов хорошие семьянины. Открывая в интимные мгновения свои сознания, они настолько привязываются друг к другу, что разрыв впоследствии выглядит совершенно невообразимой катастрофой.— Это в теории, — ответил Поль. — Но брак и любовь никогда не являлись простой системой. Их гармония странна и непредсказуема, как, впрочем, и сам человек. В браке тоже много работы — людям приходится привыкать друг к другу, сохранять привлекательность и желанность, а это с годами ох как трудно. Особенно когда человек занят важной работой… Ты должен согласиться, что моя работа очень трудна.Джек ничего не ответил. Он приблизился к зеркалу и принялся завязывать галстук. С помощью психокинетических манипуляций он бы справился с этим в одно мгновение, однако все опытные операнты считали дурным тоном использовать для подобных пустяков свои способности.Поль с интересом наблюдал, как сын использует только что созданные — буквально на глазах — конечности. Вполне сносно, должен был признать он. Наконец Первый Магнат сказал:— Не знаю, поверишь ты мне или нет, но сексуальная сторона не имеет никакого отношения к тому, что для меня является главным в жизни.Джек кивнул.— Ты имеешь в виду Галактическое Содружество? Не только Землю, но всю Галактику?— Я посвятил этому всю жизнь и, по общему мнению, считаюсь неплохим Первым Магнатом. Я чертовски горд, что мне доверили заниматься таким важным делом. Однако…Джек на мгновение застыл, ожидая, чем закончит отец. Тот долго молчал и наконец сказал:— Однако иногда мне приходит в голову, что я самый большой осел во Вселенной. Понимаешь, Джек, с годами приходит сожаление, что я упустил в жизни что-то очень важное. Что ни в коем случае нельзя было упускать… Я имею в виду то, о чем говорил Роджи. Знаешь ли, если он действительно до сих пор вспоминает Элен…— Ты сомневаешься? — недоверчиво спросил сын.— Нет, но как-то стыдно признаваться, что он может считать себя счастливым человеком. Я тоже могу себя считать таковым, но что-то грызет внутри, не дает покоя — а вдруг я прошел мимо чего-то очень важного, существенного?.. Единственного… Точнее единственной… Это, знаешь ли, обидно. Так что какой я советчик!..— Я понимаю, — быстро сказал Джек. — Но мне хотелось, чтобы у нас с Доротеей и в этой плоскости все было бы великолепно. Только ты можешь помочь мне.— Каким же это образом?— Я хотел бы познакомиться с твоими приключениями по этой части. Ну, как это все было на самом деле. Я бы хотел понять парадигму поведения мужчины в постели. Это послу жило бы хорошей основой для моей собственной половой жизни.У Поля непроизвольно отпала челюсть. Он дар речи потерял! Как это? Позволить родному сыну залезть в его воспоминания, обозреть все то, чем он занимался в постели? Его даже передернуло. Джек между тем искоса поглядывал на отца.Когда прошел первый шок и дыхание восстановилось, Поль первым делом напомнил себе, что это его сын и помыслы его чисты. Он просто глуп еще, как новорожденное дитя, которому совсем скоро придется любить женщину. Хорошенькое дельце!..Значит, это непонятное существо начнет копаться в его мозгах? Вот так запросто?!Твой сын…— Я знаю, — сказал Джек, — моя просьба выглядит несколько странно. Сексуальная жизнь родителей всегда находилась под строгим запретом. Еще в книге Левит сказано: человек не должен видеть наготы отца и матери.Поль не смог сдержать мысленного крика.Вовсе не древние моральные запреты или отвращение требуют от меня отказать тебе. Боже! Я породил тебя случайно против своей воли без любви я должен был предотвратить твое появление на свет — либо нельзя было доводить до этого, либо сам должен был измениться и восстать — и когда ты появился на свет, я избегал тебя и ты избегал меня. Это ты позволил Дени и Люсиль Роджи и Марку вырастить себя я знаю ты мое наказание но это слишком жестоко и…НетпапаНЕТ не надо я не хочу унижать или заставлять тебя это немыслимо жестоко если ты считаешь меня своим наказанием ты ни в чем не виноват не надо так говорить если ты решил что этим должен искупить свою вину то не надо.Первый Магнат поднялся. Спустя мгновение он уже принял важную позу — сказался большой опыт, однако лицо его все еще отливало мертвенной бледностью. Джек был уже почти совсем одет, осталось только облачиться во фрак. Поль взял фрак за плечики и помог сыну просунуть руки в рукава.— Можешь ты совершено prucis определенно, точно

объяснить, что тебе требуется?— Попытаюсь. Но в том-то и дело, что я сам точно не знаю, что мне нужно. Все мои знания об эротике взяты из книг и глупых разговоров. Понимаешь, папа, я не могу при мерить их на себя. Ну, просто не вижу себя в этой роли!.. Я и представить себе не могу, что я должен делать в постели, с чего начать. Не дай Бог обидеть ее! Я тогда повешусь! Хотя не знаю, как это сделать… Нормальные люди, сами того не замечая, с детства уже все знают. Я же был лишен этой возможности. Какие-то отрывочные и, признаюсь, пошлые куски вертятся в сознании… Помочь мне может только опытный человек, которому я доверяю, которого уважаю. Которого люблю…— Твой дядя Роджи… — начал было Поль.— Ой пытался рассказать, о чем я просил. Но этого мало. Есть вещи, которые он настолько глубоко прячет в подкорке, что просто не в состоянии выковырять их оттуда. Я бы мог сам все вытащить — он бы даже не заметил, — но я не могу так поступить. У меня руки не поднимаются.— Твои братья…— Марк согласился открыть часть своего сознания, но он честно признался, что его опыт вряд ли послужит мне примером. Тем более что и опыта почти нет. Люк заявил, что он с удовольствием готов пожертвовать собой, только он сомневается, что Алмазик будет счастлива иметь дело с гомиком.Джек воткнул в петлицу небольшой побег с распустившимися на нем миниатюрными розочками, потом открыл другой ящик стола и достал такую же ветвь, приготовленную для отца.— Понимаешь, папа, я хотел бы знать, что значит быть сексуальным существом. От чего здесь радость испытывать…Первый Магнат отвел глаза. Впрочем, Джек тоже старался не смотреть в его сторону.— Ты не обижайся, не накручивай, — сказал молодой человек, — я все понимаю. Это действительно нелегко.Поль наконец-то обзавелся бутоньеркой и с нарочитым энтузиазмом принялся втыкать ее в петлицу. Затем он придирчиво и тщательно осмотрел жениха, поправил ему галстук.— Так, лучше не придумаешь. Ты выглядишь просто чертовски хорошо. Если, конечно, так можно выразиться.— Пошли? — предложил сын. Он взял цилиндр, перчатки и направился к двери. В темной комнате особенно отчетливо посвечивала его аура — она была голубовато-зеленая, с двенадцатью белыми лепестками, окружавшими светящееся облачко.— Подожди, — сказал Поль.Джек повернулся. Отец порывисто шагнул к нему, потом на мгновение замер, словно засомневался. Наконец решительно приблизился к сыну, обнял его и шепнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76