Для существования ей не обходим материальный носитель.— Но все решили, что в госпиталь заглянула Гидра.— Нет, это не так. Время не совпадает. К сожалению, я узнала об этом много позже. Когда в госпитале случился пожар, эта четверка находилась в доме Поля. Они убили несчастную Жаки Менар, его экономку, осушили ее сознание, а потом попытались то же самое проделать и с тобой. Ты же сам рассказывал мне об этом.— Да-а, тогда мне пришлось пережить несколько жутких минут, — буркнул я.В тот день я в стельку нализался. Но не до такой степени, чтобы не сообразить, что мне следует уносить ноги подальше, иначе эта пакость изжарила бы мне мозги, как и бедной Жаки.— Это точно, — кивнул я. — Могу подтвердить, что вся четверка была там. Но ведь они сбежали на каком-то красном рокрафте — по-видимому, даже на твоем? Тогда еще раздался какой-то похожий на гудение или жужжание звук.— Они украли мой аппарат, что во многом облегчило поиски. Точный момент времени, когда они превысили дозволенную скорость, зафиксировал живший поблизости студент. Любопытный такой студентик оказался… Жаль, что он не поинтересовался, кто злоумышленники. И почему-то к властям обращаться не стал — объяснил, что не придал этому значения. Вот почему я потратила столько времени, чтобы отыскать свидетеля. Только спустя какое-то время хановерскую полицию и дознавателей из Магистрата очень заинтересовало, куда отправилась наша дружная четверка, а тогда на это просто не обратили внимания. Никто не догадался сравнить время, когда раздалось это жуткое жужжание, с отметкой на часах следящих мониторов в госпитале. Я разыскала свидетеля, и мне стало ясно как день, что Гидра никак не могла оказаться в палате Джека в момент пожара. Следова тельно, Фурия на этот раз действовала лично.— Ты все-таки настаиваешь, что… это… это Дени?— Если подходить непредвзято, да. Все мои братья и сестры, а также Марк имели непробиваемое алиби — кроме меня. Но мне-то известно, что я не виновна! Возьмем, например, Люсиль. После визита Марка она отправилась в другую больницу, чтобы утешить Катрин. Дени остался дома и только потом забрал Люсиль из дома дочери. Ты помнишь, как моя сестра переживала, узнав о смерти Гордо? Мама собиралась провести с ней всю ночь — мало ли что могло с ней случиться. Однако неожиданно явился папа и отвез ее домой. Таким образом, он целый час был предоставлен самому себе. Я все подсчитала — времени вполне достаточно.— Почему же никто и никогда не подозревал Дени?— Тут важен психологический аспект. Члены семьи не могли всерьез рассаматривать подобную версию — это казалось откровенной глупостью! Конечно, разговорчики ходили, но как-то между прочим. Мы все в той или иной степени уверены, что монстр прячется в одном из нас. Скорее всего в Марке… Но вслух заявить, что наш отец является носителем этой дряни, которая руками Гидры совершила столько преступлений — это было слишком. Ты, должно быть, помнишь, что все Ремиларды включая Дени прошли сканирование на окс фордском метапсихическом детекторе лжи. Нам всем просветили мозги, и в конце концов было установлено, что все Ремиларды чистенькие как овечки. Это, знаешь ли, здорово успокоило страсти, хотя уже в ту пору было известно, что появление этого чудовища вполне могло быть следствием душевного расстройства, вызванного какой-нибудь тяжелой психической травмой. В таком случае подобная проверка ничего дать не могла. Ведь знаешь, как бывает — можно поверить в то, во что очень хочется верить.— У меня неделю голова разламывалась после той промывки мозгов, — признался я и вновь наполнил стакан. — Как ты поступила со всей этой кучей дерьма?— Я обратилась к Генеральным инспекторам на Консилиум Орбе. Они меня выслушали и ответили, что ничего предпринять не могут. То есть просто не знают, что делать с этой, как ты выразился, кучей. Потом они передали все материалы в руки Страдающего Сознания. Тот тоже заткнулся — до сих пор ни ответа, ни привета. Очевидно, это молчание следует понимать так: раз Фурия пасется в мозгах кого-то из Ремилардов, пусть они сами и изгоняют ее.Это была интересная новость! Выходит, Фамильный Призрак решил умыть руки! Хорошенькое дельце. Тут меня и осенило: сами так сами.— Мы можем привлечь к поискам Джека и Доротею. Она скоро станет членом нашей семьи.Анн приняла это предложение без особого энтузиазма.— Стоит ли посвящать их в семейные тайны? Фурия, конечно, не сможет проникнуть в их сознание, но может узнать об этом, выведав секрет у кого-то из нас. Например, у Марка.Я опешил. Возражение было… как помягче сказать… не совсем логичное. Ну, да ладно…— Насчет Марка, — вслух сказал я, — можешь не сомневаться. Он признался, что в последнее время его донимают сны. Я бы определил их как далеко не безопасные. Фурия призывает его присоединиться. Точно также, как это было с Доротеей.— И со мной, — сказала Анн.— Toi aussi? Ah merde — ? a c’est le comble! Тоже? Вот дерьмо — это уже переходит всякие границы!

В этот момент меня впервые кольнуло подозрение: а не лжет ли Анн? У меня даже дыхание перехватило, и словно железные пальцы сжали мне грудь.Между тем она продолжала.— В первый раз это произошло, когда у меня только-только зародились смутные подозрения насчет Дени. Фурия явилась ко мне в образе Афины Паллады — сны, надо признаться, были захватывающие. Она начала склонять меня к тому, чтобы я полностью доверилась ей и помогла бы сотворить иную реальность.. Короче говоря, она попыталась проникнуть в мои мозги. — Анн пригубила из своего стакана. — Это случилось в 2054 году, как раз когда Земля была окончательно освобождена из-под опеки Галактического Содружества.— Выходит, это случилось за восемнадцать лет до того, как подобное предложение было сделано Доротее?— Возможно. По-видимому, у нее и у меня были какие-то качества, делавшие нас удобными носителями для Фурии. В моем случае эта дрянь приняла образ древней богини, которой я когда-то восхищалась. Действовала она тонко, исподволь обращала в свою веру. Роль мне предлагалась важная — издали направлять действия Гидры. От меня требовалось согласие стать орудием Фурии, в этом случае мне позволялось покорить весь мир. То есть, с одной стороны, мне предлагалась безграничная власть, с другой — тех же размеров рабство. Знал бы ты, дедушка, какие страстные споры мы вели!.. В какой-то момент, это случилось в разгар самого ожесточения, я внезапно прозрела и поняла — никакая это не Афина, а Фурия. Я отказалась сотрудничать в деле установления Второго Галактического Содружества. Это далось мне нелегко. Я тяжело заболела и едва не лишилась рассудка. Позже, когда я кое-как оклемалась, мне пришло в голову, что Афина является любимой дочерью Зевса и что она появилась на свет в полном облачении и вооруженная до зубов сразу из головы небожителя. Мудрая, непобедимая дева, всегда занимавшая место по правую руку от отца и даже носившая его чудесный щит и имевшая право использовать божественную молнию для восстановления справедливости.— Помню, ты всегда держала на рабочем столе статуэтку Афины.— Точно. Она служила мне примером. Образцом, по которому следовало жить. А кто же Зевс? Ясно, что мой знаменитый папаша, чьим выдающимся умом я восхищалась.— Это понятно, — согласился я. — Аналогия здесь самая простая. Что-то из архетипов Юнга…— Я пришла к такому же выводу. Конечно, в моей догадке нет и капли логики, но именно тогда я окончательно уверилась, что папочка — единственная подходящая кандидатура для Фурии.— Есть еще какие-нибудь соображения? Факты?.. — Я тупо смотрел в свой пустой стакан: на донышке еще оставались несколько капель виски. Теперь самое время сделать вид, что я налакался сверх всякой меры. Эта мысль будоражила меня — нельзя упустить случай узнать подробности.— Это касается психики Дени, — ответила Анн. — Болезнь, которую профессионалы называют диссоциирующим ментальным расстройством, почти всегда возникает вследствие сильнейшей психической травмы. Наведенная порча обычно отличается исключительно болезненным сексуальным аспектом. Причинить боль может кто-то очень — например, человек, на которого была обращена любовь и который предал больного. Подобная травма со временем усугубляется — тем более если эта ситуация то и дело повторяется и превращается в бесконечную пытку. Тогда-то и появляется чувство вины — как возможное объяснение, почему именно с тобой происходит все это. Одновременно начинается поиск дьявольской силы, которая крутит и вертит человеком, как захочет. В результате наступает так называемая дискразия личности, то есть раздвоение… Единственный из Ремилардов, который полностью подходит к этому сценарию, это Дени. И его жертвы…Свет жуткой истины замерцал перед моим мысленным взо ром. Я поднял голову, наши взгляды встретились.— О Боже! Брат!.. Дон!.. — с трудом выговорил я.Некоторое время мы молчали. Наконец я произнес:— Помнится, чуть ли не с рождения Донэтьен его обижал и побаивался. Однако он никогда бы не осмелился… Только не над собственным сыном! — Я замолчал, придавленный обрушившейся на меня ужасной догадкой. — Может, поэтому он так пил?Анн сидела с каменным, побледневшим — ни единой кро винки — лицом.— Возможно, — тихо сказала она. — Дедушке как раз и следовало напиться до смерти, когда это случилось с ним в первый раз. Могу себе представить, что он испытал, когда почувствовал, что обладает дьявольской силой. Он, наверно, едва не сошел с ума. К тому же — как ты рассказывал, — в ту пору он места себе найти не мог: жена его была на сносях, она ждала Виктора. Вполне возможно, что он так до конца и не излечился от травмы — точнее, так и не вышел из этого полубезумного состояния. Насколько мне известно, Донэтьен Ремилард был опасный человек. Поведение непредсказуемое — и все потому, что он не мог справиться со своим сверхчувственным потенциалом. Это был эгоист до мозга костей, подверженный постоянным депрессиям и, как ни странно, агрессивный до предела, особенно когда выпьет…Слезы ручьями текли у меня из глаз, и не было сил остановить их…— Мы были двойняшками, — наконец заговорил я, — однако характеры наши диа метрально расходились. Он и Санни увел от меня. Не думаю, чтобы он по-настоящему любил ее. Просто ему очень хотелось досадить мне и расстроить нашу свадьбу.Анн деликатно принялась расспрашивать. Я рассказал ей о ранних годах жизни моего брата, о более чем странном отношении ко мне. Потом разговор увял — мне было тяжело вспоминать всякие скверные подробности. К тому же чем дальше, тем отчетливей до меня доходило, что, даже если Анн ошибается, все равно в ее словах что-то есть. Собственно, в ее словах таилась разгадка, но как я мог вот так сразу принять ее ?!Между тем она нарезала хлеб, сыр, копченую лососину, взбила яйца с молоком — наверное, собиралась приготовить омлет. Так и оказалось. Теперь она разгуливала по кухне в белой блузке, черной юбке и в фартуке. Отощала за то время, что мы не виделись, — словами не передать.Я попросил Анн объяснить мне, как функционирует расщепленное сознание. Как безумная Фурия могла овладеть сознанием такого тихого и не отличающегося претенциозностью человека, как Дени Ремилард?— В каждом случае все происходит по-разному, — ответила Анн. — Но на мой взгляд, корни душевного заболевания отца следует искать в его прошлом. По большей части его внутреннее «я» находится под полным контролем рассудка. И тогда перед нами заслуженный профессор метапсихологии, лауреат Нобелевской премии, уважаемый теоретик и писатель, любящий и любимый муж, ваш собственный племянник и приемный сын, отец Поля, Мориса, Северина, мой и Катрин, Филиппа. Но иногда — я не могу сказать, почему это происходит, — его вторая ипостась вдруг просыпается и скручивает этого достойного гражданина в бараний рог до такой степени, что он даже не осознает, что с ним творится. Его обыденное, вполне миролюбивое «я» превращается в нечто, истекающее болью и ненавистью. Сознание преображается, его заполняют жажда убийства, он бредит насилием, его охватывает мания величия. Это второе «я» напрочь отделено от первой ипостаси. Они не знаются друг с другом. При этом свихнувшееся «я» вполне может оформиться в целостную личность, обладающую целевыми установками, противоположны ми тем, которые исповедует обычное эго. Оно может быть даже куда более сильным в метапсихическом отношении, потому что имеет возможность пускать в дело скрытые резервы рассудка.— Фурия!.. — воскликнул я. — Она же назвала себя Фурией!.. Я же был там, когда эта пакость возникла… «Я — неизбежность», — заявило чудовище. Я никогда не понимал, что бы это могло значить.— Второе «я» Дени не могло безо всякой причины назвать себя подобным образом. Теперь мне многое стало понятным. Отец получил классическое образование, а фурии и эринии в классической древней мифологии являются богинями разрушения и мщения тем, кто виновен в насильственном нарушении порядка, установленного в мире.— Sacre nom d'un chien одна семейка

, — буркнул я.— Дед, не можешь ли ты припомнить какой-нибудь случай из жизни отца, который мог бы подтвердить мой диагноз?Я вытер вспотевший лоб носовым платком и попытался сосредоточиться.— Разве что случай, который произошел с ним трехлетним. Это было в 1970 году. В ту пору я имел серьезный разговор с Доном и Санни насчет сверхчувственных способностей малыша. Пора было что-то предпринимать… Они разрешили мне заниматься с ним, чтобы он научился управлять своими мыслями. Как-то раз Дон явился домой совершенно пьяный, и его так и тянуло сделать кому-нибудь пакость. Он решил подшутить надо мной и подсыпал мне в чашку с какао ЛСД, однако Дени, невинное дитя, все мне рассказал. Посмотрела бы ты на Дона! Он готов был кирпичи обо… ть! Начал гоняться за мальчишкой — ремнем, что ли, хотел его отстегать или еще что… И тогда этот кроха применил к нему ментальную силу. Сжал его — тот словно в тиски попал, перепугался до смерти. И вдруг малыш заявляет: «Папа не будет лупить меня». Тот рот разинул от удивления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76