не подъехал ли кто?
Глупо. Друзья не знают, что она вернулась, а любой грабитель по машине и освещенным окнам поймет: в доме кто-то есть.
Тем не менее ее не оставляло чувство, будто за ней наблюдают. В конце концов она надела куртку и зарядила винтовку, которую отец заставил ее купить, когда она сюда переезжала. Ощущая уверенность от тяжести лежащего в руке оружия, она вышла из дома.
Ветер дул в лицо. Хейли задохнулась от холода и зажмурилась от летящего в глаза снега. Между темными стволами деревьев улавливалось какое-то движение.
Хейли надвинула на лицо капюшон, чтобы защитить лицо от снега и ветра, и задумалась: окликнуть ли того, кто там был, или вернуться домой и запереть дверь? Пока она размышляла, ожидая, чтобы интуиция подсказала ей ответ, две самки и самец оленя, выскочив из-за деревьев, пересекли лужайку и скрылись за домом. Они заметили ее и убежали от опасности.
Хейли посмотрела на небо, глубоко вдохнула вечерний влажный воздух и вернулась в дом.
Ее рука дрожала, когда она разжигала огонь в камине, надеясь, что тепло рассеет страх, а работа придаст энергии. Ни того ни другого не произошло. На нее опустилось облако темноты, в котором стали растворяться все ее мысли и чувства. Хорошо знакомая усталость охватила Хейли, придавливая к земле своей тяжестью.
Если она сейчас заснет, будут ли ей сниться сны?
Засвистел чайник, и это вернуло ее к действительности. Едва передвигая ноги, она потащилась на кухню и в изумлении остановилась на пороге: чайник, пакетики с травами, которые она привезла из Нового Орлеана, стояли на кухонной стойке рядом с приготовленными чашкой и блюдцем.
Кто-то уже заварил чай, хотя, кроме нее, здесь никого не было.
…Джо засыпает под журчание ее голоса. Когда он просыпается, она все еще читает молитвы. Вся комната пропахла фимиамом. Он не может дышать, и единственное, что удерживает его от того, чтобы уйти и где-нибудь найти покой, – это страх Линны.
Она отказывается признать, что вообще опасается чего-то, но Джо догадывается о ее чувствах по тому, как истово она совершает ритуал, как испуганно поглядывает на дверь или в окно каждый раз, когда там слышится какой-либо шум, – а шум доносится постоянно.
Линна срезает прядь его волос, сплетает со своей, обвязывает каким-то красным шнурком, находит узкую щель в двери и втыкает в нее волосы. Другой такой же фетиш она сооружает для балконной двери.
Линна клянется, что волосы обладают чудодейственной силой, хотя, воткнув их в дверные щели, нисколько не успокаивается. Она заваривает Джо чай из горьких трав, который разрешает немного подсластить патокой.
– Что ты чувствуешь? – спрашивает она, когда Джо выпивает чай. Ее голос звучит так тревожно, что ему остается лишь промямлить нечто ободряющее. Она кажется довольной.
Позднее в тот же день она посылает его кое-что купить: в бакалейном магазине – перец-горошек, горчичные зерна и соль грубого помола; в художественном салоне – кисточки, акриловые краски и клей; в аптеке – серу.
Вернувшись, он видит, что она ободрала две полоски выцветших обоев и промыла стену под ними.
– Меняешь декорации? – спрашивает он.
Линна не отвечает, только берет его за руку и, потянув, заставляет сесть на пол рядом с ней, поджав под себя ноги, при этом она не переставая произносит заклинания. Он несколько часов сидит, стараясь сосредоточиться на бессмысленных сочетаниях французских и совсем незнакомых слов молитвы каким-то языческим богам.
Айсан хей. Онапе дай покой. Айсан хей. Онапе дай покой…
Они повторяют это снова и снова, пока Линна не решает, что час пробил. Она кладет специи под ковер перед дверями, остатки высыпает в коридор.
И пока он продолжает повторять слова молитвы, начинает рисовать.
Поначалу неуверенные, постепенно движения кисти становятся все смелее, а под конец Линна уже порхает из конца в конец рисунка, громко смеясь, словно приговоренный к смерти, которому в последнюю минуту отменили приговор.
Наконец она поворачивается к Джо – все лицо у нее в цветных крапинках – и протягивает кисть и ведерко с черной краской.
– Давай закончим вместе, – предлагает она.
Держа кисть вместе, они пишут заключительные слова заклинания – слова, которые в результате многочасовой молитвы обрели силу: «Защити невинного!»
– Теперь дух нас не тронет, – шепчет Линна, обнимает, целует его и толкает на пол.
Они предаются любви, при этом он все время видит близнецов с огромными пенисами и змею, кольцом свернувшуюся вокруг их ног…
– Я голодна, – говорит Линна, когда они лежат, отдыхая, и смеется. – Как волк.
Он идет в магазин. Когда возвращается, она, все еще неодетая, сидит на кровати, поджав ноги по-турецки, ее белая кожа кажется еще бледнее на фоне темно-голубых простыней. Она указывает рукой на стену, где был рисунок. Обои снова на месте, аккуратно приклеенные.
– Интересно, кто-нибудь что-нибудь заметит?
– Не думаю.
– Отлично. Не говори об этом ни Луи, ни Фрэнку – никому. Это наш тайный оберег. Даже не думай о нем, когда ты за пределами этой комнаты, если сможешь, конечно.
Он пытается скрыть улыбку.
– Это серьезно, – предупреждает она – То, что случилось с тобой в том доме, может повториться здесь или в любом другом месте. Духи умеют читать мысли.
– А сейчас?
– В этой комнате мы в безопасности. Здесь они бессильны. – И все же в ее голосе можно уловить едва заметное сомнение. А также страх…
Хэролд Нил прислал сообщение по факсу на следующий день. Эд нашел его на столе, придя на работу.
Оба Вэн родился на Гаити в 1944 году. Его отец был соратником Дювалье и занимал высокий пост в правительстве диктатора. Вэн получил образование во Франции и в Берлине, учился сначала философии, потом бизнесу. Какое-то время работал в Нью-Йорке, затем вернулся на Гаити и в тридцать лет стал президентом инвестиционной корпорации «Принс-Айленд». После того как сын Дювалье был отстранен от власти, фирма перенесла свой основной офис на остров Сент-Томас и открыла филиал в Новом Орлеане.
Эд нашел в компьютере полицейское досье на эту фирму и обнаружил, что глава новоорлеанского филиала, брат Оба Вэна, исчез шестнадцать лет назад, растратив полмиллиона из средств инвесторов.
Большая часть недостачи была покрыта, но этого человека с тех пор никто никогда не видел. Ходили слухи, что руководство семейной фирмы просто позволило ему исчезнуть.
Среди основных американских клиентов фирмы значилось и семейство де Ну. Это объясняло появление Оба Вэна на вечеринке у Луи. Однако Оба Вэн не производил впечатления человека, питающегося человеческой плотью.
Как будто таких людей можно распознать по внешнему виду, подумал Эд. Тем не менее все это казалось очень интересным. Эд написал Хейли короткую записку, вложил в конверт с информацией, которую удалось добыть, и отослал срочной почтой, после чего попытался забыть о Линне. Хейли сейчас вдали от опасного места, скоро приедет Уилли. И если он хочет освободиться на то время, что она будет гостить у него, ему нужно переделать массу важных дел.
Глава 22
Две недели прошло, но дух отца продолжает наблюдать за ней. Она ощущает его присутствие рядом с собой в машине, чувствует, как он заглядывает в комнату Джо из коридора. До сих пор, слава Богу, фетиши в дверях помогали, но она понятия не имеет, как долго они будут действовать.
Что касается Джо, то он, примерный любовник, пьет чай, который она ему заваривает, но по его взгляду Линна понимает: он думает, будто она сходит с ума. От Луи никакой помощи – брат только постоянно намекает на то, что у нее нервный срыв, и пытается уговорить Джо привезти ее домой.
Домой! Неужели Луи забыл все, чему учился? Там, в доме, где умер отец, его дух сильнее всего. Луи это, кажется, не смущает, но он всегда любил принимать самые дерзкие вызовы, особенно сражаться с теми, кого ненавидит. В этом смысле он – точная копия отца.
Когда брат звонит в очередной раз, желая пригласить их с Джо на ужин, она говорит ему это и настойчиво повторяет, что ноги ее никогда больше не будет в том доме.
– Тогда позволь мне пригласить куда-нибудь вас обоих. Если хочешь, можем пообедать в «Сониной кухне» – тебе не нужно будет даже из дома выходить, хотя я, честно признаться, предпочел бы любое другое место.
– А почему тебе не нравится «Соня»?
– Потому что ты, дорогая сестричка, как я слышал, стала отшельницей. Это на тебя не похоже. Ну, одевайся.
Линна пытается отклонить приглашение, но Луи настаивает, чтобы она позвала к телефону Джо. Неизвестно, что брат говорит ему, но нужный результат достигнут. Поскольку теперь на нее наседают оба, ей ничего не остается, кроме как согласиться поужинать в «Бруссаре».
Приняв решение, она чувствует себя гораздо лучше, тем более что страх стал отступать. Прошла неделя с того дня, как она увидела Анри де Ну, вселившегося в Джо, и за эту неделю больше ничего ужасного не случилось. Может, ей как раз и нужно выйти развеяться?
Она подбирает наряд. Все вещи ей не нравятся. Большая часть одежды по-прежнему остается в ее квартире, и она решает поехать туда, чтобы найти туалет к ужину.
Когда она сообщает Джо, куда направляется, он спрашивает:
– Мне пойти с тобой?
– Дорогой, я не калека. Жди Луи здесь. Со мной все будет в порядке. – Его молчаливая озабоченность трогает ее. – Я позвоню, когда приеду. А потом еще раз – когда буду готова, хорошо? – Она игриво целует его в щеку, потом – более страстно – в губы. – И не забудь выпить свой чай, – напоминает она, выходя.
Дверь за Линной закрывается, но Хейли ненадолго задерживается в комнате. Тайный соглядатай, она видит, как Джо принимает душ, одевается, заваривает чай, пробует его – на лице гримаса отвращения. В тот же миг ее начинает тошнить от горьких трав.
Кто-то стучит в дверь. Джо не успевает ответить, как входит Луи. Он моргает от яркого солнечного света, льющегося в окно.
– Можно задернуть шторы? – спрашивает он.
Джо сам задергивает их, пока Луи осматривает комнату.
– Она не так уж изменилась, – замечает он. – Правда, эти уродливые обои…
– Вы здесь бывали раньше? – удивляется Джо.
– Много лет назад. Мы с Фрэнком и Линной вместе ходили в школу. До того как с легендарной Соней случился удар, это была ее комната. – Он смотрит на фетиш над дверью, на чашку, которую Джо держит в руках. – Ну, как моя сестра? Все еще нервничает?
– Нет, ей гораздо лучше. Она поехала к себе домой переодеться.
– К себе домой? Как странно это слышать! Что ж, видно, мне нужно привыкать обходиться без нее.
Они не слишком хорошо знакомы, поэтому Джо предпочитает не комментировать замечание Луи. И все-таки он не удерживается и спрашивает:
– После всего, что случилось в том доме, почему вы хотите там остаться?
– Потому что я дорожу им. А позволить воспоминаниям выгнать меня оттуда – значит сдаться. Я не дам Анри победить. Я его слишком презираю.
Он говорит так, словно сражение идет в настоящий момент. Может, в его голове, как и в мозгу Линны, оно действительно продолжается.
– Хотите выпить? – предлагает Джо.
– Пиво, если есть.
Джо достает две банки. Они пьют. Потом Джо надевает галстук. Линна звонит, чтобы сказать, что она готова. Он бросает взгляд на выпитую лишь до половины чашку чаю. Холодный, он еще более горький. С чувством вины Джо следует за Луи, так и не допив чай.
Линна сказала, что будет ждать их на улице. Джо замечает ее издали – эту шелковую блузку цвета фуксии и цветастую юбку невозможно не заметить. Пока она ждет, один из самых известных сердцеедов Французского квартала подходит к ней, целует руку, потом чмокает в щеку и нехотя отпускает.
– Если Джо не будет обращаться с вами как с леди, уходите от него ко мне, – предлагает он на прощание, тут же переключает внимание на другую женщину и направляется к ней.
– Я искренне удивлен, что этот тип еще жив, – замечает Луи.
– Кто же решится убить последнюю живую легенду Рэмпарт-стрит? – смеется Линна и берет брата и Джо под руки.
Джо приятно видеть Линну в хорошем настроении, ему нравится наблюдать, как она флиртует с официантом в «Бруссаре», а позднее – еще более откровенно с помощником Фрэнка в «Сониной кухне», куда они возвращаются после ужина. Что касается самого Фрэнка, тот соблюдает дистанцию. Странно, учитывая, что они с Луи хорошо знакомы. А впрочем, Джо и сам со многими школьными друзьями предпочитает не общаться.
Подойдя к бару, чтобы заказать всем еще по стаканчику, Луи что-то говорит Фрэнку. Берлин наполняет стаканы и присаживается за их столик.
– Давненько не виделись, – говорит Линна улыбаясь. Они с Джо были здесь только вчера.
– С некоторыми из вас, – добавляет Фрэнк, бросая взгляд на Луи.
– Луи говорил, вы вместе ходили в школу, – замечает Джо.
– Они были лучшими друзьями, – подхватывает Линна и начинает хохотать. – Лучшими и единственными друг для друга.
– Думаю, теперь нас бы называли «придурками», – добавляет Луи.
– Можно сказать, они стали друзьями методом исключения. – Линна хватает Луи и Фрэнка за руки. – Ведьма, Филин и…
– Не говори так. Прислуга услышит, – бормочет Фрэнк.
Линна наклоняется к нему.
– …и Белли, – шепчет она ему в ухо. – Белли. Животик. Белли.
Луи улыбается:
– Никогда больше так не делай, дорогая сестричка, а то Фрэнк может вдвое повысить Джо арендную плату, чтобы избавиться от тебя.
– Наши школьные годы были далеко не безоблачными, – продолжает Линна, обращаясь к Джо, – но мы выжили. Разве это не удивительно?
Они еще некоторое время сидят за столом, шутят, вспоминая прошлое, но не объясняют своих шуток Джо. Когда Линна с Джо уходят, Луи и Фрэнк, оставшись одни, о чем-то тихо беседуют.
– Ты никогда не говорила, что была знакома с Фрэнком, – замечает Джо, когда они оказываются у себя.
– Я познакомилась с ним через Луи. Он был другом брата, не моим.
Она стягивает юбку через голову, расстегивает блузку. Он удивляется, что даже через семь месяцев совместной жизни так возбуждается, наблюдая, как она раздевается. Ее тело – все еще удивительный дар для него.
Позднее, когда Линна засыпает в его объятиях, Джо слышит, как кто-то поднимается по лестнице, как звякают ключи, как Фрэнк смеется, открывая свою дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44