Ожерелье было не из дорогих, но на ней смотрелось прекрасно.
Настоящая ситуация стала казаться ей даже забавной. Интересно, сядет ли он за обедом за ее стол? Может, к тому времени он уже забудет об их утренней встрече?
Она слегка провела по губам розовой перламутровой помадой и пошла вниз, в столовую, чувствуя себя актрисой, выходящей на сцену.
Он так и не вспомнил Софи. За обедом Кайл и Эмма присоединились к ней, и все заказали одно и то же: легкий салат с холодной говядиной. Сейчас Софи чувствовала себя намного более уверенно в его обществе и спокойно ожидала, когда он наконец узнает ее.
– Вы всегда носите темные очки? – спросил Кайл, откинувшись на спинку стула и разглядывая ее.
– Я не привыкла к такому яркому солнечному свету. – На самом деле в ее очках были диоптрические линзы, без которых она видела значительно хуже. Вряд ли он сможет догадаться об этом: оправа от Диора была достаточно элегантной, чтобы у него могли возникнуть какие-то подозрения.
– Может быть, вы просто не хотите быть узнанной? – лениво протянул он. Софи чуть не подпрыгнула на месте. – Ведь вы, наверное, весьма знаменитая манекенщица.
– Почему вы решили, что я знаменитая?
– Отдых здесь стоит недешево, – пожал он плечами, обводя взглядом великолепный, уставленный пальмами интерьер. – Деньги – синоним успеха, а в вашей профессии успех вдет рука об руку с известностью.
Она попробовала салат и лишь затем ответила: – Я вовсе не знаменита и, вероятно, никогда таковой не буду. Более того, это меня отнюдь не привлекает.
– Странное заявление для женщины. – Кривая усмешка внезапно сделала его удивительно красивым. Именно улыбка и изгиб бровей придают его лицу такое жесткое, почти жестокое выражение, вдруг пронеслось в ее мозгу. – Вот почему мне показалось, что мы знакомы, – сказал он, наливая себе апельсиновый сок, принесенный официантом. – Скорее всего, я видел вас на обложке какого-нибудь журнала. Думаю, что-нибудь вроде «Вог».
Софи покачала головой, пытаясь не рассмеяться.
– Только не «Вог». Вполне вероятно, что вы могли видеть мое лицо на обложках других журналов.
– Каких именно?
– Других, – повторила она, пожимая плечами.
Кайл снова улыбнулся, услышав столь уклончивый ответ.
– Женщина-тайна, – сказал он мягко. – Вы не очень любите отвечать на вопросы, верно?
– Я просто не люблю говорить о себе.
– Еще одна странная черта для женщины, – заметил он.
Она смотрела, как он режет мясо, на его сильные, умелые руки, покрытые золотистыми волосками. На запястье у него были черные водонепроницаемые часы – по всей видимости, дорогие, но не супермодные. Она знала, что он богат, хотя и не любил выставлять напоказ свою принадлежность к классу богачей. Он не любил выделяться за счет дорогих украшений или бросающихся в глаза костюмов. Такой способ самоутверждения был ему совершенно чужд.
– Что касается моих финансовых возможностей, – сказала она, потягивая апельсиновый сок, – то, уверяю вас, для меня приезд сюда – это случайное событие, а не что-то вполне привычное.
– Значит, вы решили сделать себе подарок.
– Именно, – сказала Софи. Он не мог видеть выражение ее глаз, нс отметил, как изменился ее голос.
– Любопытно, – протянул он. – Можно поинтересоваться, за что?
– Так… за успех одного предприятия.
– Какого?
– Это касается только меня. Он состроил гримасу.
– И тут занавес опускается, и тайна остается неразгаданной.
Она отложила вилку и ложку и подперла кулачками свой точеный подбородок.
– Я вдруг почувствовала, что нуждаюсь в передышке. Недавно мне удалось завершить одно довольно трудное дело. Я была несколько переутомлена и решила уехать куда-нибудь, чтобы развеяться. Во всем этом нет ничего таинственного.
– Для меня все же непостижимо, что вы приехали на Ямайку одна, – невозмутимо продолжил Кайл, доедая грейпфрут и принимаясь за сдобный рулет. – Такая красивая и обаятельная женщина, как вы, не должна пребывать в одиночестве.
Ей с трудом удалось сдержать смех, вызванный иронией ситуации, и придать лицу выражение холодной сдержанности. Человек, некогда сказавший, что она похожа на отъевшуюся сову, у которой вместо лица пудинг, теперь сидел перед ней и восхищался ее красотой и обаянием. И все это благодаря незначительным изменениям в ее внешности.
– Для меня одиночество скорее благодать, чем наказание, – сказала Софи. Она наслаждалась своей ролью таинственной незнакомки. Было видно, что ее поведение заинтриговало и даже задело его. Не будет большой беды, если она поиграет с ним немного. – Время от времени мне приятно оказаться вдали от толпы поклонников.
– Можно мне теперь пойти поиграть? – спросила Эмма, которой явно наскучило слушать разговор взрослых.
– Хорошо, – кивнул – Кайл. – Но держись подальше от солнца, а то сгоришь.
Он посмотрел на убегающую девочку, затем с улыбкой повернулся к Софи.
– Это ее первая поездка за границу. Настоящее дитя Лондона. Вы тоже живете в Лондоне?
– Теперь да. Вообще-то я выросла в Скарборо.
– Тот самый Скарборо, знаменитый ежегодной ярмаркой и отменной зеленью? Петрушка, шалфей, розмарин, чебрец?
– Тот самый, – улыбнулась она. Он задумчиво посмотрел на нее.
– Так вы, можно сказать, выросли в деревне? Никогда бы не сказал. В вас чувствуется порода аристократки, чьи предки когда-то танцевали гавот.
– Мои предки были йоркширскими фермерами. Отец владел небольшой овцеводческой фермой, заболоченным участком в двадцать акров, неподалеку от побережья.
– Наверно, довольно милое место?
– Просто чудесное.
Он изучающе посмотрел на сидящую перед ним элегантную, явно знающую себе цену женщину.
– Могу я поинтересоваться, куда же делся ваш йоркширский акцент?
– Он все еще со мной, стоит только повнимательнее прислушаться. Может быть, вы бы предпочли, чтобы я начинала каждую фразу с гортанных восклицаний?
Он усмехнулся.
– У вас в семье есть еще такие, как вы?
– У меня нет ни братьев, ни сестер, если я правильно поняла ваш вопрос.
– Вот как? Теперь ясно, откуда у вас такая уверенность в себе. Единственный ребенок в семье, никакой конкуренции.
– Ну нет, я бы не сказала, – усмехнулась Софи. – Что касается конкуренции, то здесь моя кузина Дженни стоила целой дюжины родных сестер!
– Похоже, та еще девушка, – улыбнулся Кайл.
– Она на два года моложе меня и к тому же настоящая красавица. Мне до нее далеко.
– Вы это серьезно? – Его искреннее удивление польстило ей.
– Это ей нужно было стать манекенщицей. Но она не только хороша собой, но и очень умна. Дженни изучает математику в Йоркском университете.
– Она, должно быть, само совершенство, – мягко сказал Кайл.
– Если бы я была ревнивой по натуре, – уверила его Софи, – то, наверное, страшно бы злилась на Дженни.
Он внимательно посмотрел на нее.
– У нее такие же красивые каштановые волосы и холодные серые глаза?
– Рядом с ней я сильно проигрываю. У нее чудесные золотисто-рыжие волосы и ярко-голубые глаза. Мы выросли вместе. Наши матери очень дружны между собой. Когда я была маленькой, мне часто ставили в пример Дженни. – При этом Софи непроизвольно поджала губы. – Когда мы подросли, она постоянно отбивала у меня мальчиков.
Его взгляд потеплел.
– Так было раньше, а как теперь?
– Я думаю, теперь у нее полно поклонников в университете. Все же хорошо, что я переехала в Лондон. Не могу сказать, что мне доставляло удовольствие уступать приглянувшихся мне мужчин моей дорогой кузине.
Кайлу казалось все это забавным. Софи сказала правду: она знала наверняка, что во всем, что касается секса, Дженни была намного опытнее ее. Они всегда были парадоксальной парой – Дженни, с ее склонностью к точным наукам, казалось, должна быть холодной и четко рациональной, в действительности же она с ранней молодости знала толк в мужчинах, тогда как Софи, будучи актрисой, была абсолютно неопытна в делах любви.
Обед подошел к концу, а Кайл так и не выяснил, кто же она такая.
– Ну что же, – беззаботно бросил он, вставая, – прошу извинить меня, я собираюсь немного поспать, пока не спадет жара и можно будет пойти поплавать. – Он поднялся с автоматической учтивостью хорошо воспитанного человека. – Увидимся на пляже.
Уходя, она чувствовала на себе его цепкий, изучающий взгляд.
– В вас все-таки есть что-то удивительно знакомое, Софи Уэбб, – сказал Кайл несколько дней спустя, за завтраком.
Ничем не выдав своего замешательства, Софи спокойно подняла на него глаза. За последние несколько дней он уже дважды говорил ей это. Раз уж он не смог вспомнить ее до сих пор, после стольких часов, проведенных в ее обществе, вряд ли ему удастся это сейчас, когда ее глаза скрыты темными очками, а голову украшает соломенная шляпа с широкими полями – экипировка, вполне гармонирующая с открытой террасой на фоне яркой голубизны моря и пальм. Легкое летнее платье в бледно-желтых и золотистых тонах, накинутое поверх ярко-красного купальника, подчеркивало великолепие загара и гладкость ее кожи.
– Немного поздновато для подобных заявлений, вы не находите? – В ее голосе звучала легкая ирония. – Может быть, вы еще спросите, часто ли я здесь бываю?
– Я вполне серьезно, – улыбнулся он, стоя прямо перед ней. – Увидев вас на террасе, я опять подумал об этом. Вы очень похожи на кого-то, с кем я мог встречаться раньше, но не могу вспомнить, где и когда. Разрешите присоединиться к вам?
– Вы не боитесь, что, видя нас постоянно за одним столом, отдыхающие начнут пересуды?
– И все же я рискну, тем более что мы с вами приехали сюда в одиночку…
Софи вынула косточки из папайи и посмотрела на Кайла. Сегодня на нем были брюки и хлопчатобумажная рубашка навыпуск, открывающая загорелую, мускулистую шею. Он был потрясающе красив. Усилием воли она заставила себя говорить все в том же непринужденном тоне, который установился между ними с самого начала.
– Тем более что мы с вами приехали сюда в одиночку, – напомнила Софи. – Мне кажется, то, что мы едим за одним столом, не такой уж большой грех. – Он взял меню. – Как спалось?
– Прекрасно, – солгала она. – А где же Эмма?
– Сейчас придет. Я начинаю понимать, что не очень хорошо справляюсь с ролью опекуна восьмилетней девочки. – Он повернулся к выросшему за его спиной официанту и заказал грейпфрут, рогалики и кофе.
Она воспользовалась присутствием официанта и попросила еще одну чашку чаю.
Вчера большую часть дня они провели на пляже, купаясь и болтая о всякой всячине, и Кайл ни на минуту не заподозрил, что знает ее.
Вечером, за ужином, состоящим из омаров, устриц и разнообразных морских деликатесов, она опять мысленно спрашивала себя, вспомнит ли он ее. В конце концов, они ведь уже не раз сидели за одним столом в ресторане.
Но, несмотря на настойчивые попытки выудить у нее хоть какие-то сведения о себе, Кайл не мог вспомнить ее. Он не делал секрета, что его влечет к этой незнакомке, которую он случайно встретил здесь во время своего отпуска. Несомненно, Софи вызвала у него сильный интерес. Она видела, что он заинтригован, но помнила, что этот человек однажды уже чуть не высмеял ее в лицо.
Ну что же, зато теперь их роли переменились. Теперь ей приходилось сдерживать себя, чтобы не показать, каким смешным глупцом он выглядит в ее глазах.
Все повторяется сначала. Как и тогда, Кайл Харт видит только то, что лежит на поверхности, а все остальное ему глубоко безразлично. Разница только в том, что в прошлый раз он видел не ее, а Мэйзи Уилкин, неуклюжую, перекормленную сову, а сейчас перед ним была Софи Уэбб, таинственная и прелестная манекенщица.
Несколько раз в эти дни у нее появлялось неудержимое желание рассказать ему все, чтобы увидеть его реакцию, но, по мере того как она убеждалась, что он до сих пор не имеет ни малейшего представления, кто она на самом деле, Софи решила ничего ему не говорить. По крайней мере не теперь. Лучше подождать, что из всего этого выйдет.
И ситуация приобретала довольно любопытный характер.
Вчера вечером, после ужина, он даже поцеловал ее, пожелав спокойной ночи. Едва он прикоснулся губами к ее щеке, как она тут же отпрянула и быстро заперлась у себя в номере.
Раньше она отдала бы все за один поцелуй Кайла Харта. Теперь же она вообще ничего не почувствовала.
Почти ничего.
К завтраку пришла Эмма. В последние дни она очень привязалась к Софи и сейчас, радостно щебеча, села рядом с ней.
– Вы пойдете на пляж после завтрака? – с надеждой в голосе спросила она.
– Пойду. – И Софи оттянула платье на плече и показала ей бретельку купальника. – Видишь, я уже приготовилась.
– Как здорово! Можно мы пойдем с вами?
– Я подумаю, – улыбнулась Софи. – Что ты будешь есть?
– Копченую селедку и яйцо всмятку, – не задумываясь, ответила Эмма. – То, что я больше всего люблю.
– Копченой селедки, к сожалению, нет, – сказала Софи, посмотрев меню.
– Можно взять королевскую рыбу и акки, – предложил Кайл. – Это почти одно и то же. Тебе очень понравится.
– Хорошо, – согласилась Эмма. – Сегодня я построю из песка большой больше, чем вчера.
– Ее отец архитектор, – улыбнулся он.
– Что такое акки? – поинтересовалась Софи, дав заказ официанту. – Я постоянно это в меню, но пока еще не рискнула попробовать.
Кайл пытался привести в порядок кудри девочки. Однако его умелые длинные пальцы плохо справлялись с этим.
– Очень вкусная штука, – сказал он. – Вообще-то это фрукт, но похож на овощ и по вкусу напоминает яйцо всмятку. Англичане впервые познакомились с ним благодаря капитану Блаю.
– Тот самый, из фильма «Мятеж на «Баунти»»?
– Тот самый, – кивнул он. – Еще одна особенность акки – пока не созреет, он ядовит Затем он как бы взрывается, и его можно готовить.
– Подождите-ка. – Она сжалилась, видя его неуклюжие попытки привести в порядок волосы Эммы. – Позвольте мне. Что тебе больше нравится, Эмма, одна толстая коса или две маленькие косички?
– Косички, – решила Эмма.
Софи вынула из своей пляжной сумки резиновую ленту и гребень и под внимательным взглядом Кайла занялась ее прической.
– Откуда вы столько знаете о Ямайке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24