– Молодчина! – воскликнул Марвин. – Давай-ка приступай, а я уж дам ход этому делу. Мы им такого сейчас залепим! – Джуд изумленно посмотрел на старика.– А вас, молодой человек, – обратился Марвин к Робу, – я попрошу дать нам гарантию, что впредь вы избавите нас от подобных стрессов, если только рассчитываете сотрудничать с нами.– Даю слово, – торжественно произнес Роб и добавил, ежась под их пристальными взглядами: – Слово джентльмена.– Ого! – пробормотал Джуд и залпом допил оставшееся в стакане виски.
– Мистер Снеллер, у меня есть кое-какая информация, которая сможет вас заинтересовать. – Тони Снеллер облизал губы и начал усиленно потеть. Звонила Аманда Уиллоуби. До сего момента она уже подарила ему в качестве персонажей его сенсационных репортажей кинозвезду, парламентария, внебрачного младенца, юного любовника, да еще подкинула сюжетец об изнасиловании. Неужели возможно продолжение этих скандальных публикаций?– Я не сомневаюсь, что любое ваше сообщение заслуживает интереса, мисс Уиллоуби. Вы все еще в Лондоне? Я думал, вы сегодня днем вылетели в Лос-Анджелес.– Да, я отложила свой отъезд на пару дней. Возникли кое-какие обстоятельства.Снеллер схватил со стола пачку бумажных носовых платков и промокнул взмокший загривок. Чтобы Аманда Уиллоуби, мечтающая как можно скорее попасть в Лос-Анджелес, и вдруг отложила свой отъезд – для этого должно случиться нечто!– Где вы остановились? – с готовностью спросил он.– Не ваше дело, – огрызнулась она. – Так когда мы сможем встретиться? Нам надо обсудить финансовый вопрос.Тони Снеллер тяжело вздохнул. Только сегодня утром в аэропорту "Хитроу" девчонке вручили чек на солидную сумму. И вот теперь она просит еще. Когда-нибудь придет этому конец?– Мисс Уиллоуби, как вы знаете, я не уполномочен решать финансовые вопросы. Судить о том, насколько ценна предлагаемая информация, вправе лишь главный редактор.– Тогда мне лучше переговорить именно с ним. Где я могу его застать?– Минутку. Скажите, речь идет об эксклюзивном материале? – Снеллер пытался соображать быстро, но продолжительный ленч, да еще с водкой, совершенно расслабил его.– Я хочу поговорить с вашим редактором. Как его зовут?– Аманда, не надо. Послушайте, скажите мне, где вы находитесь, и я тут же приеду. Мы все обсудим.Щелчок в трубке. Разговор оборвался. Безмозглая телка, она повесила трубку! Проклятье! Теперь она отправится прямо в "Сатурн", конкурирующую газету, что явно не доставит Тревору удовольствия. Тони взглянул на стенные часы. Слава Богу, уже почти шесть. Скоро можно и выпить. Грузно навалившись на стол, он попытался сосредоточиться и выработать план действий. Какого черта она отложила свой отъезд в Лос-Анджелес? Какой же он дурак, что не поехал в аэропорт сам, чтобы вручить ей чек, а доверил это шоферу. Внезапно его осенило: а ведь шофер как раз и мог знать, куда она направилась из аэропорта.Он уже собирался набрать номер транспортной службы, как вдруг зазвонил телефон. Снеллер схватил трубку.– Тони? – раздался на другом конце провода голос Тревора. – Зайди ко мне, сейчас же!Тони Снеллеру были хорошо знакомы подобные интонации шефа. Ничего радужного они не предвещали. Он спешно положил трубку, схватил пиджак, висевший на спинке стула, и приоткрыл боковой ящик стола. Нет, приятель, и эта бутылка из-под водки пуста. Тони засеменил в направлении офиса Тревора.– Чем ты там занимаешься все это время, черт бы тебя побрал? – обрушился на него Тревор, стоило ему переступить порог кабинета редактора.Тони на какое-то мгновение замер, пытаясь собраться с мыслями.– Э-э, я как раз заканчивал материал о женитьбе того гомосексуалиста…– Эта чертовка только что звонила мне! – Тревор был вне себя от ярости.– Кто? – "О, нет", – подумал Тони.– Эта Уиллоуби! Сучка! Что уж у нее за информация, что стоит таких денег? – Тревор свирепо уставился на Снеллера.– Денег? – слабым голосом спросил он, мысленно моля о том, чтобы шеф предложил ему сесть, но мечта эта, увы, была несбыточна.– Да, пятидесяти тысяч, которые, как она говорит, ты обещал ей заплатить. Подумать только, пятьдесят тысяч фунтов! Ты, видно, собираешься что-нибудь заложить под такую сумму, Снеллер? Потому что я, клянусь дьяволом, платить не намерен.Тони Снеллер, так и не дождавшись приглашения сесть, рухнул в стоявшее рядом кресло, а Тревор Грантли бесстрастно продолжал:– По-моему, ты зарвался, Снеллер. Эти твои скромные сенсации последних дней…– Скромные?! – слабо запротестовал Тони. – Трев, мы же были первыми, кто опубликовал их…– Да, были, старик. Но, взобравшись на вершину, мы должны оставаться там, – несколько смягчился Тревор. – Мы не вправе допускать, чтобы успех вскружил нам головы и мы стали сорить деньгами, словно в казино или еще где-нибудь. В чем, по-твоему, смысл нашей работы?Тони Снеллер невероятным усилием воли заставил себя собраться с мыслями.– Эта телка врет. Я не предлагал ей никаких денег. Она даже не сказала, что за информацию собирается продать. Я предложил ей встретиться и все обсудить, но… послушай, Трев… если она рассчитывает урвать такой куш, наверняка припасла что-нибудь стоящее.– В чем ты пытаешься меня убедить, Снеллер? – терпеливо спросил Тревор.– Единственное, что я хотел сказать, Трев: почему бы тебе не встретиться с девчонкой? Выяснишь, что у нее на уме… – Снеллер осекся, увидев выражение лица шефа.– Ты когда-нибудь слышал поговорку: "Зачем держать собаку, если можешь лаять сам?" – сказал Тревор, скорчив кислую мину.Тони вздрогнул, поморщившись.– Зачем ты так, Трев? Послушай, мне кажется, ей действительно есть что рассказать. Встреться с ней – девка она и впрямь занятная, не упускай ее, иначе материал уплывет в "Сатурн".– Что ж, может, ты и прав, – неохотно согласился Тревор. – О'кей, я выслушаю ее. Давай, привози ее сюда. Где она остановилась? – Снеллер достал из кармана ворох влажных носовых платков и промокнул взмокший лоб.– Именно это я и пытался выяснить, когда ты вызвал меня. – Объяснение выглядело нелепым, и Снеллер знал, какая за ним последует реакция.Тревор изумленно уставился на него.– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Ты что, хочешь сказать, что не знаешь, где находится эта сучка?Тони тихонечко заскулил.– Она повесила трубку, Трев. Я как раз собирался звонить в транспортную службу узнать, не запомнил ли их шофер, куда она направилась…– Шофер! Ну, конечно, это же ясновидящий частный детектив! – взорвался Тревор. – Откуда, черт возьми, может он это знать? – Зазвонил телефон. Тревор резко схватил трубку. – Да! – прорычал он и, зажав трубку рукой, обернулся к Тони. – Это она! – шепнул он.Тони перевел дыхание.– Да, я еще раз все обдумал, мисс Уиллоуби. Пожалуй, здесь есть о чем поговорить. Но вы должны понять, что сумма, о которой вы упомянули… Кстати, где вы остановились? Это на случай, если вдруг мне понадобится перезвонить вам. Да, да, я понимаю, что у вас мало времени, но… что? Продолжайте, – он затаил дыхание. – Да, да, черт возьми, простите, я хотел сказать, Боже мой, вы уверены? – Тут он бросил на Тони взгляд, в котором легко читалось: "Ты ни за что не поверишь". – Конечно, мы будем у вас через… – он взглянул на часы, – через двадцать минут. – Бросив трубку, Тревор потянулся за пиджаком. – Придется навострить лыжи, – резко сказал он Снеллеру. – Едем в "Альбермарле". Маленькая мисс Уиллоуби поведает такое, от чего у тебя закудрявится лысина. 13 – Давайте-ка все уточним, мисс Уиллоуби. Итак, сначала вы заявили, что вы – брошенная дочь Леони О'Брайен, потом признались в том, что ваш отец – Симон Брентфорд, член парламента. Далее вы обвинили Роба Фентона, молодого любовника мисс О'Брайен, в изнасиловании. Теперь вы утверждаете, что подружились с Шейлой Маккензи, любовницей вашего отца, которая доверительно сообщила вам, что ждет от него ребенка. По-видимому, после всех этих громких разоблачений нам остается лишь ожидать заявления о том, что ваша приемная мать психически больна?Аманда удостоила Тревора Грантли холодным презрительным взглядом. Этот человек был ей глубоко неприятен. Еще когда разговаривала с ним по телефону, она сразу же представила его в виде жабы, и вот теперь, при встрече, это впечатление подтвердилось. Аманда, Грантли и Снеллер сидели в укромном уголке вестибюля отеля "Альбермарле", обсуждая очередное признание Аманды. Она с неприязнью разглядывала Тревора. Внешне он оказался вовсе не таким, каким она его представляла. Высокий, худощавый, лысоватый, с огромным ртом – чувственным и сладострастным. Взгляд его карих глаз был непроницаем, и невозможно было угадать по нему, о чем Грантли думает. Всегда подтянутый, в меру загорелый, он совсем не употреблял алкоголя, в отличие от многих своих подчиненных, и сейчас потягивал томатный сок. Воздержание, пожалуй, и было главным залогом его успешной работы. Грантли хорошо знал свое дело, и вот уже много лет у него не было ни одного серьезного прокола; сам он считал, что именно здоровый образ жизни и трезвый ум помогали ему в этом."Глоуб" славился тем, что умело обходил соперников и первым преподносил читателям свежие сенсации. И Тревор Грантли считал своей первостепенной обязанностью закреплять и преумножать эту традицию, не забывая информировать читателей и о дальнейшей судьбе персонажей своих очерков. Да, именно держать читателей в курсе того, что происходит с такими вот брошенными дочками, ставшими к тому же жертвами изнасилования. Любому отцу непременно захочется узнать об этом – даже если он член парламента.– Что ж, – дружелюбно продолжал Грантли. – Теперь мне все более или менее ясно. "Моя приемная мать была психически ненормальной, – призналась брошенная незаконнорожденная дочь парламентария, вся в слезах. Изнасилованная любовником своей матери-кинозвезды, она нашла утешение у беременной любовницы своего отца". – Он хмыкнул, и Тони Снеллер, вздрогнув, заерзал в кресле. Тревор опять упражнялся в сарказме.На Аманду реплика Тревора не произвела должного впечатления. Эта парочка вызывала у нее чувство гадливости. Это была уже третья встреча с Тони, и он по-прежнему вызывал у нее брезгливость. Тревор Грантли казался еще более отвратительным – возможно, потому, что за ухоженной внешностью скрывалась гнусная сущность. В свою очередь Тревор тоже присматривался к Аманде: да, она, пожалуй, была та еще штучка – привлекательная, но, несомненно, цепкая и хитрая. Хотя Тревору доводилось иметь дело и не с такими крепкими орешками. Сколько их прошло перед ним: бывшие футбольные звезды – жертвы слезливых откровений соблазненных ими официанток; извращенцы, любители детской порнографии; прожженные уголовники с солидным послужным списком кровавых злодеяний… Раскалывать их на интервью было делом нелегким, но Тревору это неизменно удавалось. Так что и с этой девчонкой он рассчитывал справиться.– Осмелюсь предположить, мисс Уиллоуби, что у вас, очевидно, сложилось впечатление, будто я стремлюсь занимать умы доверчивых читателей бесконечными россказнями о каких-то пустяках из жизни знаменитостей, пусть даже и сенсационных…– Нет ли здесь противоречия? – перебила его Аманда.– Простите, не понял? – Он слегка наклонился вперед, приставив к уху ладонь, словно пытаясь хорошенько расслышать обращенный к нему вопрос.– Если это сенсация, как же она может быть пустяком?Тревор наигранно рассмеялся, будто ему преподнесли скабрезную шутку.– О милая, милая мисс Уиллоуби, как мало вы знаете о знаменитостях! Хотя, по всей видимости, и сами стремитесь ею стать.Аманда выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на Тревора.– У меня нет ни малейшего желания стать знаменитостью, мистер Грантли. Я намерена сделать карьеру в качестве серьезной актрисы. А слава сама по себе меня не интересует, – надменно произнесла она.– Да, – мудро заметил Тревор, – да, именно так все и говорят поначалу. Но, боюсь, уже слишком поздно. Вы уже прославились, правда, скорее, бесславно, если уж быть точным. – И он снова хмыкнул.– В таком случае это исключительно благодаря вам, – резко парировала она.– О, полно вам, мисс Уиллоуби, за свое несчастье вы получили кругленькую сумму и должны признать, что именно вы нас разыскали, сами. – Тревор откинулся в кресле, самодовольно ухмыляясь, уверенный, что этот раунд остался за ним.– Чепуха! Меня выследила ваша ищейка! – запротестовала Аманда, изобразив оскорбленную невинность.Тони Снеллер, который до этого сидел молча, оторвал взгляд от своего стакана с двойной порцией водки и недоуменно посмотрел на девушку, соображая, стоит ли принимать ее высказывание как комплимент или все же как оскорбление.– Ах, да, это был наш репортер, наш "человек в Риме". Но он лишь выполнял свою работу, мисс Уиллоуби. Молодчина, Снеллер! – И Тревор покровительственно кивнул в сторону Тони.Снеллер так и не смог ответить самому себе на мучивший его вопрос насчет комплиментов в свой адрес, но водка так расслабляла, что он счел возможным разрешить сомнения в свою пользу.– Спасибо, Трев, – глуповато ухмыльнулся он. – Рассказик тот был и впрямь неплох, но, как ты правильно заметил, Трев, я лишь всего-навсего выполнял свою работу.– Заткнись, – резко оборвал его Тревор, даже не взглянув в его сторону. Он уже начинал жалеть, что взял с собой Снеллера.– Как бы то ни было, – сказала Аманда, словно не заметив возникшей было перебранки, – душевную травму, нанесенную мне, никак нельзя отнести к разряду мелочей! Хотя и сенсационных, – добавила она. – Я отвергаю ваши обвинения.– Да, их действительно можно назвать сенсационными, – согласился Тревор. – Кому-то они покажутся и вовсе неправдоподобными, не так ли, Тони? – Он повернулся к Снеллеру, словно предоставляя тому возможность оправдать свое присутствие.Тони на мгновение вынырнул из алкогольного дурмана.– О, да, Трев, именно неправдоподобными, – рассеянно произнес он. Его сейчас гораздо больше волновало правописание слова "обвинение". Оно редко появлялось на страницах "Глоуб". Или вот еще: "неправдоподобный". Однажды он попробовал ввернуть это словечко в свою статью, но заместитель редактора вычеркнул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45