Кейт О'Мара: «Негодяйка»

Кейт О'Мара
Негодяйка



OCR & SpellCheck: Larisa_F
«О'Мара Кейт. Негодяйка. – Роман»: АО "Издательство «Новости»"; Москва; 1995

ISBN 5-7020-0916-9 Аннотация Девятнадцатилетняя красавица Аманда Уиллоуби, воспитывавшаяся в скромной английской семье, внезапно узнает, что ее настоящими родителями являются знаменитая голливудская звезда и видный политический деятель Великобритании. Потрясенная, девушка решает отомстить бросившим ее отцу и матери, а заодно и добиться финансового благополучия, чтобы осуществить свою мечту – стать киноактрисой. Кейт O'MapaНегодяйка Патриции, в благодарность за Леони и Элизабет ПРОЛОГ Леони устроилась на четвереньках в ворохе смятых шелковых простыней, внимательно разглядывая свое отражение в огромном в золоченой раме зеркале. В спальне царил полумрак, лишь сероватый рассвет мягко сочился сквозь тяжелые ставни. Но даже и в этом тусклом свете Леони, плавно раскачиваясь взад-вперед, различала в зеркале крутой изгиб упругих бедер и ровную линию плоского живота.Дыхание перехватило – она почувствовала, как жадно впились в ее бедра руки Роба и как яростно вошел он в нее. И вот уже губы Леони раскрылись в охватившем ее вожделении, каштановые волосы рассыпались по плечам, и несколько влажных прядей упали на блестевший от пота лоб. Вскоре Леони вновь устремила взгляд в зеркало, любуясь тем, как скользят по ее телу руки любовника, приближаясь к соскам грудей. Роб начал нежно ласкать их, повергая Леони в счастливое волнение.Еще мгновение – и Леони выскользнула из его объятий и игриво подтолкнула его, уложив на спину. Разглядывая теперь уже сверху красивое загорелое лицо любовника, его серые кошачьи глаза, горевшие страстью, она ощутила, как захлестывает ее новая волна желания. Медленно она склонилась над Робом, прижимая его руки к подушкам, а грудями касаясь его губ, которые жадно откликнулись на прикосновение.С Робом Леони познала самый изощренный и волнующий секс; физически они идеально подходили друг другу. В глубине души она даже иногда побаивалась, что, как и всякая идиллия, это долго не продлится, но, как и прежде, гнала от себя мрачные мысли и с наслаждением предавалась радостям, которые дарил ей день сегодняшний. Еще через полчаса, уютно устроившись в объятиях Роба, она заснула глубоким и счастливым сном.Но сон скоро кончился – сквозь его пелену она вдруг расслышала беспокойную возню Роба. Сначала она почувствовала, как осторожно он отодвинулся от нее, затем щелкнул замок в ванной и вслед за этим раздался шум хлынувшей воды. И когда через какое-то время Роб появился из душа, Леони уже бодрствовала.– По-моему, – заметил Роб, самодовольно поглядывая на нее, – трахнули тебя сегодня отменно.– Бывало и хуже, – с улыбкой парировала Леони. – Не думай, что я не оценила твоих стараний.– Поверь, для меня это было наслаждением.– Конечно, и для меня тоже. – Леони скатилась с постели и ленивой походной направилась в ванную, по пути игриво погладив рукой выпуклость меж ног Роба. И, прежде чем он успел сделать ответное движение, проскользнула в ванную, решительно захлопнув за собой дверь.Вопль разочарования эхом прокатился по квартире, но Леони, ступая под душ, лишь усмехнулась про себя. Она слишком хорошо знала, что, как только волнение уляжется, Роб схватится за сценарий и с головой уйдет в работу, готовясь к дневным съемкам. Он был счастлив, что получил главную роль в ее фильме, упорно работал над ней, и, надо признать, получалось это у него чертовски хорошо. Леони не ошиблась в своем выборе: теперь она могла судить об этом не только по своим впечатлениям, но и по реакции всей съемочной группы.Может быть, ее решение пригласить на главную роль Роба и выглядело необдуманным, особенно сейчас, когда только-только стихли пересуды вокруг их имен. Но как сорежиссер фильма она стремилась найти лучший актерский вариант, а Роб, и она это знала, идеально подходил на роль. Да и для него самого это было прекрасной возможностью доказать широкой публике, что его талант и внешность стоят многого.Вот уже больше года они были вместе. Для газетных сплетников день, когда впервые просочились слухи об их связи, стал поистине знаменательным. Ведь Леони О'Брайен была великой звездой, ее слава шумела по обе стороны Атлантики, в то время как имя Роба Фентона, который вполне мог быть прекрасным актером, публике ни о чем не говорило. Фант, которому вначале ни Леони, ни Роб, казалось, не придавали никакого значения, теперь… иногда Леони уже сомневалась в этом.Углубившись в свои мысли, она тщательно намыливала тело. Сегодня днем предстояло снимать сцену в борделе, наводненном красотками. Роб и женщины… очень скоро, едва присоединившись к актерскому составу в пьесе „Много шума из ничего“, которую ставили в одном из лондонских театров Уэст-Энда на Шафтсбери-авеню, она узнала о его репутации обольстителя. Впрочем, едва ли этому стоило удивляться. Эта порочная красота – потрясающие серые глаза в обрамлении черных ресниц, необыкновенный шарм – была губительна для женских сердец. А его сексуальная привлекательность полностью затмила для Леони ее партнера по пьесе – солидного, средних лет актера, игравшего роль Бенедикта.Роб между тем постоянно клялся в том, что ни одна женщина, кроме нее, Леони, больше его не интересует. Что ж, ей хотелось верить ему, да и до сих пор не было реальных поводов для сомнений. Но, хотя они оба и пытались обратить все это в шутку, Роб все же не мог противостоять соблазну и обойти своим вниманием хорошенькую девушку, а таких, видит Бог, в картине было занято множество. И ему доставляло удовольствие видеть, как смягчаются женские взгляды от его улыбки или как бы невзначай оброненной шутки. Леони же была слишком наблюдательна, чтобы не замечать этого.Она вздохнула и горько усмехнулась. Это была плата за удовольствие, которое дарил такой мужчина, как Роб. Если вдруг, в минуту слабости, он все-таки поддастся искушению, – а она знала, что однажды это непременно произойдет, если уже не произошло, – то ей, она надеялась, достанет сил побороть разочарование, не дав ему сокрушить счастливые воспоминания об их близости.А не сваляла ли она дуру, добровольно отказавшись от роли для себя? Если бы они с Робом играли в паре, может, это сблизило бы их еще больше? Нет, она хотела, чтобы сейчас именно Роб был в центре внимания, да он и сам настаивал на этом, хотел „показать себя“, как сам выразился. Возможно, он был прав, хотя, казалось, ему и в голову не приходило, что, отдав ему главную роль в картине, Леони, используя свое влияние, помогает ему ничуть не меньше, чем если бы появилась на экране рядом с ним. И не то чтобы это задевало ее – просто иногда страшно злило, что она не может оказаться там, перед камерами, где всегда было ее место. Сознавать это было мучительно.Леони вдруг почувствовала, что ее сотрясает озноб. Черт возьми, из душа хлестала холодная вода. Даже в таком роскошном palazzo римский водопровод давал сбои. Леони вышла из душа, ступив на холодный белый мрамор пола. Схватив с вешалки пушистое персиковое полотенце, она энергично растерлась, с наслаждением ощутив на теле нежный ворс ткани. Затем, намотав полотенце наподобие саронга Индонезийская национальная одежда. – Здесь и далее прим. перев.

, она прошла на кухню, освещенную тем же тусклым светом, что и вся квартира.Роб уже опередил ее и теперь, в одних трусах и темной рубашке, расстегнутой до пояса, вовсю хозяйничал у холодильника. Прислонившись к косяку, Леони наблюдала, как мелькает за дверцей холодильника его голова.– Я опять хочу тебя, – сказала она, приблизившись к нему и пробежав пальцем по его груди.– Некогда, – коротко бросил он, с улыбкой отступая в сторону. Достав из холодильника пакет с апельсиновым соком, он разлил его в два стакана.– Во сколько тебя ждут на съемках?– В два сорок пять я должен быть в гримерной. – Бросив кубики льда в стаканы, он протянул ей один, одновременно жадно припав к другому. Затем аккуратно поставил пустой стакан на кафельную стойку, притянул Леони к себе и поцеловал. Рот его после ледяного сока был холодным и пах мускусом, даже после душа. – Так нельзя. Мне надо идти, – сказал он, отстранившись с неохотой. Затем ухмыльнулся. – Мне нравится работать на тебя, ты же знаешь. Леони улыбнулась.– Мне тоже нравится твоя работа. Лишь одного не хватает, чтобы сделать ее безупречной… – Она заколебалась.– И чего же?– Я бы хотела, чтобы мы играли вместе. Хочу играть с тобой в паре. Было бы забавно, не так ли? – В голосе ее зазвучали нотки мольбы.Прежнее благодушие исчезло с лица Роба.– Ты же знаешь, что я думаю по этому поводу. Да, все это могло бы выглядеть великолепно, но сначала я должен самоутвердиться. – Не дождавшись реакции Леони, он, слегка хмурясь, продолжал: – Я хочу, чтобы все знали, что я из твоей команды, вот и все.– Что ты имеешь в виду? Мы оба принадлежим к одному актерскому братству. Тем более что ты играешь прекрасно.– Это мы с тобой знаем, а я хочу, чтобы об этом узнал весь мир. Не желаю, чтобы говорили, будто я делаю карьеру на твоем имени. – Он отвернулся и начал рыскать в буфете.– Ты хороший актер, и это главное. Нам удается неплохо работать вместе, так почему бы не попробовать играть в паре?Роб не ответил, продолжая шарить по полкам.– Что ты ищешь? – спросила Леони.– Должно же быть хоть что-нибудь съестное в этой чертовой квартире, – раздраженно ответил он.– Да здесь полно еды, – примирительно сказала Леони. – Что именно ты хочешь? – Она обращалась к нему, как к капризному ребенку.– Хочу печенья.– Печенья! Ты же только что позавтракал!– Что, есть какое-то неписаное правило, запрещающее мне есть это чертово печенье, когда я этого хочу? – Роб уже был на взводе. На его лице промелькнуло выражение обиды.– Роб… не надо.– Что не надо?– Давай не будем ссориться. Мы ведь только что были так счастливы.– Я до сих пор счастлив, а ты нет? – Роб был по-прежнему агрессивен.– Нет, когда ты так кричишь на меня. Мне никогда не приходило в голову, что ты вдруг захочешь печенья. Ты всегда так следишь за своим весом, поэтому я, естественно, его не покупаю. – Леони вдруг возвысила голос. – Мне кажется, твоя критика несправедлива. Я из кожи вон лезу, пекусь и о тебе, и о всей съемочной группе, добываю деньги, оборудование! Как ты думаешь, легко это – угодить сразу всем? Так вот нет, нелегко, скажу я тебе.Роб прекратил свои поиски и молча слушал.– Ты все сказала?– Нет! – огрызнулась Леони. – Ты замечательный актер, я безумно люблю тебя, но с этого момента можешь сам покупать себе это проклятое печенье.Роб просиял и расхохотался.– Лео, ты бесподобна! Этот твой бешеный темперамент… я перед ним пасую. – Он заключил ее в объятия. – Давай не будем спорить. Ты же знаешь, как я люблю тебя.Его настроение, ВАК всегда, сменилось с быстротой, подобной вспышке молнии. И эта непредсказуемость тоже добавляла ему шарма. В общем-то, Роб во многих вопросах до сих пор мальчишка, думала Леони, счастливо прижимаясь к его широкой груди. Теперь, на какое-то время, он будет вдвойне нежен и внимателен. Так всегда бывало после их ссор. Иногда Леони спрашивала себя, не боится ли он перегнуть палку, – ведь им обоим было известно, как безжалостна могла она быть в ярости, – и все же он не мог преодолеть искушения испытать силу своей власти над ней. Возможно, сам того не сознавая, Роб пытался хотя бы так, отстаивая свое мужское „я“, встать над ней, над ее успехом и славой.Как бы то ни было, но сейчас Леони была счастлива, нежась в лучах спокойствия, пришедшего на смену буре. Она еще теснее прижалась к любимому, с наслаждением ощущая силу обнимавших ее рук.– Ты действительно любишь меня?– Обожаю. Ты – это лучшее, что было в моей жизни. И, конечно, я хочу, чтобы мы снимались вместе, нужно лишь подождать, пока для этого настанет подходящий момент. Чтобы нам обоим было хорошо.Леони подняла на него взгляд, открытый и недоверчивый.– На днях Найджел обмолвился, что у него есть пьеса – для нас двоих, – сказала она сладким голосом.– Так давай за нее и возьмемся.Она улыбнулась.– Но ты даже еще не знаешь, что это за вещь.– Не важно. Главное – что я буду с тобой.– О дорогой! – Умиротворенная, она еще теснее прижалась к нему, легкими поцелуями осыпая его шею.– И буду играть главную роль, получая при этом высшее вознаграждение, – добавил он.Рассмеявшись, Леони игриво провела пальчиком по его плечу.– Ты невозможен.– Я знаю, потому-то ты и любишь меня, – с раздражающим самодовольством заявил Роб. – Ну ладно, а какие у тебя планы на сегодня?– Ленч с Джастином Гамильтоном-Брауном из „Санди кроникл“. Как ты мог забыть об этом?На лице Роба отразилось презрение.– Проклятый журналистишка. Он не стоит того, чтобы так уж волноваться по поводу встречи с ним.– Он писатель, а не журналист, – поправила Леони. – И, кстати, довольно неплохой.– Не обманывайся на этот счет, все они одним миром мазаны, задают одни и те же идиотские вопросы. „Итак, скажите, мисс О'Брайен, – заныл, передразнивая, Роб, – чувствуете ли вы себя готовой взяться за леди Макбет? Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы пригласить мистера Фентона на роль Гамлета?“ – Он ловко увернулся от пущенного в него Леони пустого пакета из-под сока и поймал его на лету. – „А теперь, мисс О'Брайен, давайте поговорим о вас и мистере Фентоне. Ах, вы не хотите? О, милая, наши читатели будут так разочарованы! Может быть, я тогда сам что-нибудь придумаю?“Леони расхохоталась.– Ты смешон, Роб.– Не более, чем будешь выглядеть ты, когда выяснится, что я прав, – ответил он, направляясь в сторону спальни.Леони последовала за ним, внутренне усмехаясь. Она молча наблюдала, как Роб натягивал красиво сшитые светлые брюки, как щелкнул застежкой кожаного пояса.– Я явно похудел. Наверное, плохо питаюсь. – Он бросил на нее шаловливый взгляд.– Ты выглядишь великолепно, – твердо сказала она.– Знаю. – Он взял со столика бумажник и ключи и засунул их в задний карман брюк, исподтишка запустив свободную руку под полотенце, лаская ее грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45