Рутерфорд, не мигая, смотрел на Кэтрин, едва слыша.– Мы просто обязаны заглянуть туда – грех упускать такой шанс!Кэтрин разрывали сомнения: золотистый свет так манил, но рассудок сопротивлялся, напоминая о просьбе Поимандреса и об их обещании. Как завороженные, оба двинулись по коридору, не в силах ни оторвать глаз от зарева, ни повернуть обратно.Когда они приблизились к источнику света, коридор совершенно неожиданным и удивительным образом оборвался на пороге высокого и просторного – сотни ярдов длиной – зала, напоминающего внутреннее помещение собора. Таинственная красота, да еще так глубоко под землей, не могла привидеться им в самых фантастических снах. Коридор вывел ученых на гранитный бордюр, что тянулся примерно по середине стены на высоте восьмидесяти ярдов от пола: они стояли на краю пропасти, не дыша, потрясенные увиденным. А внизу поднимались с земли более трех десятков пирамид, их верхушки достигали футов сорока: грани каждой были отделаны красивым белым камнем, а верхушки изготовлены из какого-то белого металла. Завораживающий голубоватый электрический свет ритмично перескакивал от одной вершины к другой, словно язык таинственного неземного пламени. Вся конструкция издавала низкий гул, и, когда язык голубого света длиной в двадцать ярдов опоясывал комнату, перелетая с одной вершины на другую, раздавался звук, напоминающий потрескивание сухих поленьев в камине.Кэтрин смотрела на все это с ужасом и восхищением.– Господи, что ж это здесь такое?Рутерфорд, не менее потрясенный увиденным, проговорил:– Понятия не имею… Думается мне, что перед нами некая форма технологии использования природных ресурсов, лежащая далеко за пределами нашего понимания.Он был прав: все то время, пока Кэтрин восхищенно любовалась невероятным зрелищем, она не могла отделаться от мысли, что перед ней сердце какого-то механизма. Уступ, на котором они стояли, тянулся по периметру всего помещения. С интервалами примерно в пятнадцать ярдов от уступа вниз сбегали каменные лестницы от выходов пробитых в скале коридоров, подобных тому, что привел их сюда. Взгляд Рутерфорда из восторженного стал настороженным, он обернулся к Кэтрин:– Идем скорее – вон туда, смотри!Он вытянул руку в направлении противоположной стены огромного зала, прямо напротив того места, где они стояли: залитый светом широкий портал, а над ним – надпись из незнакомых, красиво светящихся гигантских иероглифов.– Зал Память Времен! – Рутерфорду не удавалось сдержать восхищение. – Точно. На все сто – это он. Только руку протянуть… Можно дойти прямо по этому карнизу. Пойдем!Кэтрин в ужасе смотрела на него.– Нет Джеймс, мы возвращаемся. Я ведь дала слово Поимандресу. Может, это была его предсмертная просьба! К тому же нам надо остановить Безумова – он ведь именно об этом твердил, именно этот механизм он хотел запустить. А мы даже не в курсе, что он сейчас делает. Надо остановить его – немедленно!Рутерфорд посмотрел на Кэтрин – в его глазах застыло отчаяние. Поведя рукой, он показал на таинственную комнату:– Да как же можно вот так просто уйти…Кэтрин взяла его руки в свои, заглянула ему в глаза, словно пытаясь вырвать из чар страшной машины, и тихо проговорила:– Мы же всегда сможем вернуться. Она никуда не денется. Сейчас необходимо покончить с делами в реальном, сегодняшнем, мире, а миром наших предков займемся потом. Пойдем. Поспешим – пока не поздно…Рутерфорд оглянулся на огромный зал – взгляд его тут же нашел светящийся портал. Он помотал головой и опустил глаза.– Но ведь мы видели его, Кэтрин? Он не пригрезился нам?Кэтрин посмотрела на Джеймса, затем обвела взглядом удивительный зал с пирамидами, раскинувшийся у них под ногами, глубоко под плато Гизы.– Нет, не пригрезился. Теперь мы точно знаем: могучая цивилизация с высочайшей технологией предшествовала нашей и погибла так же, как суждено погибнуть нам. – Она вновь посмотрела на него. – Джеймс, у нас совсем не осталось времени. Нам не нужна Память Времен. То, что надо знать на данном этапе, мы знаем, неужели ты не понимаешь? Больше не осталось тайн. Надо остановить Безумова и Корпорацию. А человечеству пора менять образ жизни – именно это всегда говорил профессор Кент. Только я не хочу, чтобы Поимандрес умер, брошенный всеми, как профессор Кент. Я хочу спасти его, чего бы это ни стоило. Слишком мало таких, как он, осталось на свете, они очень нужны людям.Рутерфорд слушал, не перебивая, а затем, повернувшись к ней, медленно кивнул:– Ты права, Кэтрин.Она потянулась к нему и поцеловала в щеку, а затем, повернувшись, потянула Джеймса за собой в коридор, по которому они пришли сюда. Бегом они пустились в обратный путь, мимо поворота в комнату с бассейном, прямо по коридору, по которому велел им идти Поимандрес. С каждым шагом становилось темнее. Коридор стал заворачивать вправо, и вскоре, оглядываясь назад, они уже больше не могли видеть выхода в зал с пирамидами. Наконец, ярдов через пятьдесят, кладка коридора стала иной: идеально ровные полированные гранитные плиты уступили грубому необработанному камню, а потолок сделался на несколько футов ниже, вынудив ученых пригибаться. Через следующую сотню ярдов коридор резко оборвался, уткнувшись в кучу камней и песка, вывалившихся из большой, полуметровой ширины горизонтальной трещины в скале.Рутерфорд в смятении проговорил:– Завал. Как же выбираться-то?..Кэтрин забралась по камням к расщелине:– Ползком.Она чуть приподнялась и протиснулась в расщелину, чувствуя себя так, словно кладет голову в пасть льву: скала в любую минуту могла раздавить ее. Запретив себе думать об этом, она поползла на животе, подтягиваясь на руках. Судя по звукам, Рутерфорд последовал за ней.Через десять минут каторжных усилий, когда пот уже заливал ей лицо, лаз оказался перекрытым осыпавшимся песком. В ярости от неожиданной преграды к спасению она принялась неистово грести песок.«Нет, это еще не конец, только не сейчас, пожалуйста…»Из последних сил Кэтрин гребла и гребла, и тут, совершенно неожиданно, в лицо дохнул прохладный воздух пустынного плато, сыпанув в лицо мелким песком и будто придав ей новых сил. Лихорадочно работая руками, Кэтрин наконец преодолела завал – лицо ее оказалось на свежем воздухе, и рев штормового ветра, разгулявшегося над пустыней, показался благословенной песней.– Джеймс, мы спасены!Извиваясь всем телом, она буквально выдралась из плена камней и песка и без сил рухнула на бок. Мгновением позже показалась голова Рутерфорда, затем весь он, так же продравшись из завала, рухнул обессиленный и остался лежать, распростертый под штормовыми облаками и звездами… Небо на востоке стало сереть. Несколько секунд они лежали рядом, пытаясь отдышаться, затем Рутерфорд перекатился на спину, сел и огляделся. Ярдах в двухстах высилась западная грань Великой пирамиды – и там, подле ее основания, он заметил несколько движущихся людских фигур. Разглядеть их он не успел: раздались выстрелы. Инстинктивно оба ученых припали к песку.– Кто это? Они стреляют в нас?В ответ на выстрелы прогремела автоматная очередь.– Нет, стреляют с пирамиды.Затем темноту разорвала яркая вспышка, и ракета осветила песок. Рутерфорд подполз к гребню дюны, на которой они лежали. И не поверил своим глазам:– Боже мой, смотри! Это же Безумов, он почти на самой вершине.Кэтрин подползла к Рутерфорду и смахнула волосы с лица. На вершине пирамиды, не добравшись до макушки всего несколько уровней кладки, виднелся Безумов. Сначала вспышка ракеты, а затем луч фонаря очертили контур его фигуры, кажущийся чуждым на фоне величественного каменного сооружения. Безумов напоминал самоубийцу, задумавшего прыгнуть с высотного здания: с упорством маньяка он, как краб, полз к вершине. Пули выбивали каменную крошку вокруг русского, однако он терпеливо и ловко, как бывалый скалолаз, карабкался по каменным блокам, перебираясь за раз через один блок, – все выше и выше.Забыв об осторожности, Кэтрин и Рутерфорд поднялись на ноги. На их глазах Безумов ускользал и становился недосягаемым. Заря готова была вот-вот разродиться. Остановить его казалось уже делом немыслимым. Неужели они напрасно проделали такой путь? 72 Последним нечеловеческим усилием Безумов втянул себя на вершину Великой пирамиды – площадку примерно семь на семь ярдов. Ветер рвал одежду и норовил сбросить пришельца вниз. Он заполз за угол, уйдя таким образом с линии стреляющих снизу, под защиту миллионов тонн камня, и расхохотался.– Ага, все, не достанете! Я на месте! Теперь я всему миру докажу, насколько был прав!Безумов выпрямился во весь рост, держа в руках перед собой камень Бенбен как бесценный бриллиант. Напряженным взглядом он впился в горизонт в поисках краешка солнечной сферы – занимающейся зари, но штормовое небо было так плотно укутано тучами, что это ему не удалось. И тут вдруг раздался страшный шум, перекрывший даже рев бури, – будто одновременно стартовала тысяча реактивных двигателей. В растерянности Безумов начал озираться, прижав камень к груди. Лицо его исказила паника, удары ветра и непроницаемая ночная тьма не давали сориентироваться. Но затем он увидел: в каких-то десяти футах от него из темноты выплыл большой черный самолет и завис прямо напротив, словно чудовищных размеров ископаемое насекомое. Его огромный округлый приплюснутый фюзеляж был в диаметре около двадцати ярдов, а две антенны в носовой части будто копья нацелились на русского. Между антеннами виднелось черное стекло колпака кабины. Безумов только раз взглянул на самолет – и тут же обратил лицо к востоку. Там, разжижая ночную темень, явно затеплилась заря. Крутанувшись на пятках, Безумов крикнул в угасающую ночь:– Черта с два! Теперь ничто не остановит меня! Опоздали!Он твердо поставил ноги в центре площадки и воздел к темному небу руки с зажатым в них камнем. Словно она только и ждала этого мгновения, грянула гроза. Буквально отовсюду, пронзая облака, во всех направлениях полетели голубые молнии – как божественный огонь.Хотя Кэтрин и Рутерфорд находились в сотнях метров от пирамиды, они невольно попятились в тот момент, когда все полыхавшие в небе молнии будто по команде устремились к Великой пирамиде, чтобы обрушиться на нее в едином ослепительном сполохе. Раздался оглушительный удар грома, а затем – вспышка мощного взрыва, в сотни раз ярче, чем недавно выпущенные осветительные ракеты. Кэтрин и Рутерфорд попытались отвернуться, однако мощная взрывная волна сбила их с ног. За первым взрывом последовал второй, еще громче первого. Это взорвался тот странный самолет: по-видимому, его ударил поток молний и он вспыхнул в одно мгновение. На сотни метров во всех направлениях полетели металлические обломки. Кэтрин свернулась в клубок, а Рутерфорд обнял ее, заслонив собой и молясь, чтобы ни один из раскаленных кусков не задел их.Последние осколки ударились о землю. Стало тихо. Даже буря как будто улеглась, унесенная могучим взрывом. Кэтрин отважилась на осторожный взгляд сквозь пальцы прижатых к лицу ладоней. Пирамида была на месте. За ее могучим силуэтом таяла ночь – вставало солнце. Занималось утро дня весеннего равноденствия, и, казалось, все вокруг оставалось таким же, как и в любой день прошедших десяти тысяч лет: величие пирамид пребывало безмолвным свидетелем неосмотрительности человечества. Кэтрин поползла на гребень дюны. Беспорядочно разбросанные, горели на песке обломки фюзеляжа. Ближе к пирамиде в свете нарождающейся зари она смогла разглядеть на земле несколько неподвижных тел. Подполз на гребень и Рутерфорд; в состоянии полного шока оба смотрели на до странности тихую картину и не находили слов. Затем стали прибывать автомобили египетской полиции: испуганные полицейские осторожно выбирались из машин и с опаской пинали еще дымящиеся у подножия пирамиды обломки. И тут Рутерфорд заметил что-то блестящее в песке ярдах в двадцати впереди.– О, смотри, что это?– Господи, не может быть… – ахнула Кэтрин.Скатившись по склону дюны, она обернулась и крикнула Джеймсу:– Он! Камень Бенбен!Рутерфорд догнал ее, и оба на четвереньках осторожно приблизились к камню: абсолютно невредимые, его идеально гладкие золотые грани тепло светились в ночи, а алмаз сверкал, как звезда. Кэтрин потянулась, чтобы подобрать его.– Поразительно. Да как же ему удалось сохраниться? Ой! – Едва взяв в руки, она выронила камень. – Горячий какой!Рутерфорд оторвал рукав от своей все еще мокрой рубашки и натянул его на вершину сверкающей находки. Затем осторожно поднял ее и обернул рукав вокруг металла, полностью укрыв.– Порядок. – Он бросил взгляд через плато в сторону пандуса – туда, где находился вход в колодец. Там суетились и кричали полицейские.– Кэтрин, смотри: они, наверное, нашли труп охранника. И это хорошо: теперь они точно спустятся в колодец и найдут Поимандреса. – Он внимательно оглядел плато, ища путь к скрытному отступлению.Противным визгом наполнили воздух полицейские сирены, заметались лучи прожекторов, обычно используемых для «son et lumiere», «Звук и свет» (фр.) – светозвукоспектакль; подсветка исторического памятника с одновременной передачей музыки и стихов, посвященных данной эпохе.

помогая просыпающемуся солнцу освещать все четыре грани пирамиды и выплескивая на песок отраженный свет. Рутерфорд схватил руку Кэтрин:– Вот самый подходящий для нас момент. Бежим.Они повернулись и побежали обратно к дюнам, в спасительный покой пустыни. 73 В тот же день некоторое время спустя Рутерфорд проснулся на хрустящей простыне в чистой, обставленной без излишеств комнате. В окна с голубого, без единого облачка неба лился солнечный свет, теплый ветер шелестел прозрачными занавесками.В то же мгновение на него потоком обрушились воспоминания минувшей ночи. Он повернул гудящую от усталости голову и увидел рядом крепко спящую Кэтрин. Выходит, это был не сон.Взгляд его обежал гостиничный номер и наткнулся на оторванный лоскут рубашки на сиденье стула напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33