https://wodolei.ru/catalog/mebel/Opadiris/
Левой рукой он достал из кармана мобильный телефон, распахнул его и, не отрывая взгляда от листка, прижал к уху. Секундой позже он прорычал:– Мы их вычислили. Поехали. 45 Пытаясь хоть как-то отвлечься, Кэтрин побрела в гостиную. Она взяла с книжной полки атлас, а Рутерфорд устало рухнул на диван. Кэтрин села за стол и, раскрыв атлас, принялась рассеянно листать глянцевые страницы. Взгляд ее задержался на развороте с картой мира, и она, отыскивая на карте древние святилища, шепотом проговаривала их координаты.Вдруг она обеспокоенно нахмурилась. Сердце учащенно забилось, когда в душе родилось знакомое чувство – словно глядит она в бездонную черную пропасть минувших веков и из ее глубин кто-то шлет малопонятные сигналы – такие же древние, как само время.– Джеймс, Джеймс, проснись!Кэтрин принялась тормошить Рутерфорда за плечо. Джеймс застонал, очнувшись лишь наполовину.– Ну что стряслось?.. Я так устал…– Джеймс, тут такое! Выводы просто дикие, но… Сейчас сам увидишь…Кэтрин схватила ручку и принялась что-то рисовать на карте.Рутерфорд сел, завороженно следя за ее рукой.– И что?– Увидишь. Ну, вот. Представь, что нулевой меридиан не в Лондоне, а в Гизе, в Египте – точнее, на том месте, где стоит пирамида Хеопса, – как говорил Безумов.Кэтрин вновь принялась выставлять на карте координаты всех святилищ, принимая Гизу за нулевой меридиан.– Видишь? Катманду точно в пятидесяти четырех градусах к востоку от Гизы. Пятьдесят четыре градуса на восток от Катманду – священный остров Яп. Ангкор – точно в семидесяти двух градусах к западу от Гизы, а Нан-Мадол Нан-Мадол – искусственный архипелаг из 92 островов, связанных системой каналов, известен также как Тихоокеанская Венеция.
– точно в пятидесяти четырех градусах к востоку от Ангкора. Это просто невероятно! Смотри, даже Раиатеа Раиатеа – один из островов архипелага Общества. Раиатеа называют колыбелью полинезийской цивилизации.
лежит точно в ста восьмидесяти градусах на восток от Гизы!Кэтрин заглянула Джеймсу в глаза – понял ли он ее.– Неужели не понимаешь? Обрати внимание: все цифры – целые числа, но самое странное то, что они все кратны шести или двенадцати. Случайным совпадением здесь и не пахнет.Рутерфорд сосредоточенно вглядывался в карту, и до него начала доходить суть замечательного открытия Кэтрин:– Ты хочешь сказать, что все эти древние святилища были сознательно размещены в соответствии с неким глобальным планом?Глаза Кэтрин сверкнули:– Да! А расстояния между ними – особо интересная деталь: пятьдесят четыре, семьдесят два – это прецессионные числа.– Прецессионные? – переспросил Рутерфорд.– Что тебе известно об астрономии и движении нашей планеты?– Не так уж много. Знаю, что Земля делает оборот вокруг своей оси каждые двадцать четыре часа. Что она завершает полный круг по орбите вокруг Солнца каждые триста шестьдесят пять дней, что ось вращения наклонена к плоскости эклиптики и величина наклона колеблется между двадцатью одним и двадцатью четырьмя градусами, а период этого колебания – сорок одна тысяча дет.– Похвально. Только планета наша совершает еще одно движение. Сама ось вращается в направлении, обратном вращению планеты.– Как это?– Представь Землю вращающимся волчком, движущимся по орбите вокруг Солнца. Волчок вращается вокруг своей оси, движется вокруг Солнца – и плавно меняет наклон, при этом ось, в свою очередь, медленно вращается по конусу в направлении, обратном вращению планеты. Обратное вращение земной оси и называется прецессией. Чрезвычайно важен тот факт, что все эти движения идеально регулярны. Полный оборот оси занимает двадцать пять тысяч семьсот семьдесят шесть лет.Рутерфорд кивнул.– Все это, конечно, здорово, да только откуда древние знали о прецессии? Если этот процесс такой медленный, через сколько поколений возможно заметить какое-то существенное движение?– Я бы даже и не задумалась о том, в состоянии ли были древние понимать, что такое прецессия, прежде чем мы предприняли эту поездку, но теперь начинаю задаваться этим вопросом. Считается, что Гиппарх, древнегреческий астроном, черпал данные для своих расчетов в астрономии Александрии и Древнего Вавилона. Когда он сравнил их, то заметил, что существует различие в расположении звезд, – тогда у него и родилась идея о прецессии. Возможно, он не был первым, вполне вероятно, что до него о прецессии просто забыли.Рутерфорд нахмурился:– Ну, хорошо, только это все равно не объясняет, почему вообще древние ссылались на прецессию. Чем она была так важна для них?Кэтрин несколько мгновений молчала.– Знаешь, когда до меня дошло, что прецессионные числа могут играть важную роль в размещении всех этих памятников, я вдруг поняла, что одно из основных прецессионных чисел все время появляется в легендах и мифах, которые мы изучали.– Вот как? И какое же?– Ты говорил, Осириса убили семьдесят два заговорщика, а еще семьдесят два храма в Ангкор-Вате… Так что, вероятно, семьдесят два и есть главное прецессионное число. Семьдесят два года требуется оси вращения Земли, чтобы прецессировать на один градус. Вполне возможно, существуют и другие примеры.Глаза Рутерфорда расширились от удивления.– Боже мой, ты ведь абсолютно права. Семьдесят два! Так и есть! Мы вплотную приблизились к разгадке кода. 46 Сонливость Рутерфорда как рукой сняло. Мысленно он пробежался по всем известным ему древним мифам.– А существуют другие прецессионные числа? Или число семьдесят два и числа, кратные двенадцати, уникальны?Кэтрин на секунду задумалась, затем сказала:– Вовсе не уникальны – есть и другие: тысяча восемьдесят, две тысячи сто шестьдесят, четыре тысячи триста двадцать…– Стоп! Какое последнее?– Количество лет, которое необходимо Солнцу для прохождения через все дома зодиака, Астрологические дома, или дома гороскопа (иногда – поля гороскопа), – секторы эклиптики.
равняется четырем тысячам тремстам двадцати.Рутерфорд будто увидел пред собой призрака:– Невероятно, просто невероятно…Кэтрин ухватила его за руку:– Что?Глаза его восхищенно сверкали:– Самый древний загадочный текст на хинди, Ригведа, Ригведа – собрание преимущественно религиозных гимнов, первый известный памятник индийской литературы.
составлен из более чем десяти тысяч восьмиста стансов, а все произведение насчитывает около четырехсот тридцати двух тысяч слогов. В гематрии ключ обычно скрывается в порядке чисел – не важно, оканчиваются ли они на ноль. А мы знаем, что ключ должен быть единым, глобальным, и вот перед нами главный текст индуистской религии – и в самой его структуре скрыты два прецессионных числа.Рутерфорд заглянул Кэтрин в глаза. Она широко улыбнулась ему.– Вот так: мы напали на золотоносную жилу. Только руку протяни – и код наш. Где еще встречаются эти числа?– Да где угодно. Знаешь, так получается, будто все эти предания созданы для того, чтобы все время напоминать нам одни и те же числа независимо от сюжета истории и места ее происхождения. Есть такая древнееврейская книга «Каббала». Чтобы дойти до Господа, необходимо преодолеть семьдесят две тропы. Бероссус, вавилонский историк, описавший Оаннеса, говорит, что до потопа существовала династия царей, правивших Вавилоном, и правление их длилось четыреста тридцать две тысячи лет. Что еще интереснее, Бероссус утверждает, что от сотворения мира до начала потопа прошло двести шестнадцать тысяч лет, а две тысячи сто шестьдесят – это количество времени, необходимое для прохождения одного дома зодиака.– Точно…– И в гематрии! Помнишь, мы подсчитывали числовое значение имен Иисуса и Марии на греческом: восемьсот восемьдесят восемь и сто девяносто два? Теперь сложи их – и получишь тысячу восемьдесят – прецессионное число…– …цифровое значение которого равняется радиусу Луны в милях! – воскликнула Кэтрин, едва веря происходящему. – Господи, все эти совпадения начинают всерьез меня пугать. Ведь наверняка существует связь между прецессией и гибелью Древнего мира.– Да, – кивнул Рутерфорд, – древние просветители будто напоминают нам: каждый раз, когда Земля завершает двадцатишеститысячелетний цикл «качения», на мир обрушивается страшный катаклизм.Прикрыв глаза, Кэтрин попыталась собраться с мыслями.– Джеймс, есть что-то еще во всем этом… И есть Безумов. Помнишь, что сказал Эрнан? Электромагнитные потоки, которые Безумов намеревается «запрячь», неразрывно связаны с орбитальным движением Земли. Очень хочется верить, что древние могли влиять на эти потоки энергии. Не знаю, для чего они это делали, – может, для получения энергии, может, для изменения движения планеты. По-моему, Безумов уверен, что он в состоянии вновь запустить эту машину. А вот я уверена в том, что неправильное использование технологии древних может стать фатальным.Рутерфорд слушал, и ужас охватывал его. Он тихонько выругался.– Этот русский просто псих! Ну посуди сама – как он это сделает? Одно дело – обнаруживать руины древних технологий, и совсем другое – придумывать, как эти технологии оживить и использовать.– Джеймс, у фон Дехенда надо искать причину и время катаклизма, а еще – точное описание того, что тогда могло произойти. Только после этого мы сможем выяснить, почему профессор был убежден, что его предостерегают. Поскольку на данный момент непонятно, каким именно образом прецессия связана с катаклизмом и с какой целью нас предупреждают. И может ли произошедшее с древними случиться с нами. Профессор Кент, похоже, именно так и думал, но почему?Рутерфорд вздохнул и посмотрел Кэтрин в глаза. Кэтрин улыбнулась и опустила руку ему на колено.– Джеймс, мы сделаем это. Главное – не останавливаться, идти до конца. Но надо спешить.Рутерфорд взял ладонь Кэтрин и крепко сжал в руках. Ей так хотелось обнять его, но она чувствовала, что время просто тает на глазах, к тому же Кэтрин смущало то, что она так разволновалась От его прикосновения ей сейчас хотелось забыть обо всем на свете – об этой отчаянной гонке, об опасности, угрожавшей обоим…Но как только она раскрыла рот, чтобы сказать что-то, безмятежное спокойствие блочной многоэтажки Киттэ разлетелось в клочья: с улицы донесся звук выстрела. 47 Кэтрин вышла на лестницу и, глянув вниз, увидела поднимающихся троих или четверых мужчин – они постучались в дверь квартиры ниже этажом. Она задвинула засов и, развернувшись к гостиной, прижалась спиной к двери. Лицо ее побелело от страха. В дрогнувшем голосе слышалось отчаяние:– Они здесь… Идут наверх…С лестницы доносились испуганные крики жильцов.Рутерфорд вышел на балкон и быстро посмотрел вниз, пытаясь разобраться в происходящем на улице. Его объял ужас, когда он увидел тело Киттэ, распростертое на тротуаре перед входной дверью: вокруг стояли трое в черном, а проезд по узкой улице блокировали два больших черных джипа. Пока Рутерфорд пытался осознать увиденное, один из парней в черном показал на него и заорал по-английски:– Вот он! Седьмой этаж. Вперед!Рутерфорд метнулся назад в комнату. Кэтрин в панике пыталась закрыть дверь на второй замок. Поборов свой страх, Рутерфорд придумал, что делать.– Так, бери паспорт и деньги! Быстро! И давай за мной… Карты не забудь!Он рывком распахнул свой рюкзак и вытащил бумажник. Сунув его в карман брюк, он подошел к двери и стал открывать ее. Кэтрин поспешила за ним, сжимая в руке свой паспорт и бесценный конверт с картами. Она ухватила его за плечо.– Отсюда не выйти!Рутерфорд распахнул дверь и повернулся к Кэтрин, глаза его блестели.– Другого пути просто нет.Вцепившись в его руку, она вышла на площадку. Дверь за ними захлопнулась. Рутерфорд заглянул через перила вниз. Люди с пистолетами в руках пробирались вверх сквозь толпы напуганных жильцов, высыпавших на лестничные площадки. Он повернулся к Кэтрин и жестом показал: наверх. Не оборачиваясь, она бросилась вверх по ступеням; Рутерфорд последовал за ней, поглядывая через плечо.Преодолев лестничные пролеты трех этажей, они достигли площадки десятого. Индейская женщина глядела на них через щель чуть приоткрытой двери. В конце площадки была еще одна дверь, явно ведущая на крышу. Они побежали к ней. Рутерфорд схватился за ручку и едва не сорвал дверь с петель – она была открыта. Миновав коротенький пролет ступенек, они выбрались на крышу. Дверь за ними захлопнулась.Крыша была площадью около ста квадратных ярдов. По периметру шел бортик примерно по колено высотой. Здесь и там торчали телеантенны. Кэтрин с отчаянием взглянула на Рутерфорда.– И что теперь?Рутерфорд подбежал к бортику и глянул вниз: соседнее здание отстояло лишь на ярд в сторону и вниз от того, на крыше которого они находились.«Не так уж и далеко – можно перескочить…»– Скорее, Кэтрин, будем прыгать.Кэтрин подбежала к краю и посмотрела на соседний дом. Затем, держа за руку Рутерфорда, перегнулась и взглянула на узкую пропасть, разделяющую два здания. Лицо ее скривилось:– Я боюсь высоты.Рутерфорд шагнул на бортик и протянул ей руку.– Вставай рядом. И смотри только вперед, на горизонт.Глубоко вздохнув, Кэтрин сделала как он просил. Они застыли на бортике, правая рука Кэтрин сжимала левую Рутерфорда.– Так. На счет «три» ты должна прыгнуть как можно дальше, а как только почувствуешь под ногами крышу – постарайся перекатиться.Кэтрин оглянулась на дверь. Она готова была закричать от страха. Необъятное небо казалось бездонным и удивительно синим. Она закусила губу и, прикрыв глаза, кивнула.Рутерфорд чуть согнул ноги в коленях, взялся покрепче за руку Кэтрин, помолился про себя и весь подобрался для прыжка.– Раз… два… три!С громким глухим звуком они приземлились на бетонную крышу соседнего дома. В попытке смягчить приземление Кэтрин Рутерфорд сильно ударился плечом. Оба поднялись на ноги, Рутерфорд скривился от боли. Посередине крыши торчала невысокая кирпичная будка, из которой можно было выбраться на лестницу.Дверь будки тоже оказалась открытой. На пороге Кэтрин обернулась на крышу дома Киттэ – их преследователи еще не появились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– точно в пятидесяти четырех градусах к востоку от Ангкора. Это просто невероятно! Смотри, даже Раиатеа Раиатеа – один из островов архипелага Общества. Раиатеа называют колыбелью полинезийской цивилизации.
лежит точно в ста восьмидесяти градусах на восток от Гизы!Кэтрин заглянула Джеймсу в глаза – понял ли он ее.– Неужели не понимаешь? Обрати внимание: все цифры – целые числа, но самое странное то, что они все кратны шести или двенадцати. Случайным совпадением здесь и не пахнет.Рутерфорд сосредоточенно вглядывался в карту, и до него начала доходить суть замечательного открытия Кэтрин:– Ты хочешь сказать, что все эти древние святилища были сознательно размещены в соответствии с неким глобальным планом?Глаза Кэтрин сверкнули:– Да! А расстояния между ними – особо интересная деталь: пятьдесят четыре, семьдесят два – это прецессионные числа.– Прецессионные? – переспросил Рутерфорд.– Что тебе известно об астрономии и движении нашей планеты?– Не так уж много. Знаю, что Земля делает оборот вокруг своей оси каждые двадцать четыре часа. Что она завершает полный круг по орбите вокруг Солнца каждые триста шестьдесят пять дней, что ось вращения наклонена к плоскости эклиптики и величина наклона колеблется между двадцатью одним и двадцатью четырьмя градусами, а период этого колебания – сорок одна тысяча дет.– Похвально. Только планета наша совершает еще одно движение. Сама ось вращается в направлении, обратном вращению планеты.– Как это?– Представь Землю вращающимся волчком, движущимся по орбите вокруг Солнца. Волчок вращается вокруг своей оси, движется вокруг Солнца – и плавно меняет наклон, при этом ось, в свою очередь, медленно вращается по конусу в направлении, обратном вращению планеты. Обратное вращение земной оси и называется прецессией. Чрезвычайно важен тот факт, что все эти движения идеально регулярны. Полный оборот оси занимает двадцать пять тысяч семьсот семьдесят шесть лет.Рутерфорд кивнул.– Все это, конечно, здорово, да только откуда древние знали о прецессии? Если этот процесс такой медленный, через сколько поколений возможно заметить какое-то существенное движение?– Я бы даже и не задумалась о том, в состоянии ли были древние понимать, что такое прецессия, прежде чем мы предприняли эту поездку, но теперь начинаю задаваться этим вопросом. Считается, что Гиппарх, древнегреческий астроном, черпал данные для своих расчетов в астрономии Александрии и Древнего Вавилона. Когда он сравнил их, то заметил, что существует различие в расположении звезд, – тогда у него и родилась идея о прецессии. Возможно, он не был первым, вполне вероятно, что до него о прецессии просто забыли.Рутерфорд нахмурился:– Ну, хорошо, только это все равно не объясняет, почему вообще древние ссылались на прецессию. Чем она была так важна для них?Кэтрин несколько мгновений молчала.– Знаешь, когда до меня дошло, что прецессионные числа могут играть важную роль в размещении всех этих памятников, я вдруг поняла, что одно из основных прецессионных чисел все время появляется в легендах и мифах, которые мы изучали.– Вот как? И какое же?– Ты говорил, Осириса убили семьдесят два заговорщика, а еще семьдесят два храма в Ангкор-Вате… Так что, вероятно, семьдесят два и есть главное прецессионное число. Семьдесят два года требуется оси вращения Земли, чтобы прецессировать на один градус. Вполне возможно, существуют и другие примеры.Глаза Рутерфорда расширились от удивления.– Боже мой, ты ведь абсолютно права. Семьдесят два! Так и есть! Мы вплотную приблизились к разгадке кода. 46 Сонливость Рутерфорда как рукой сняло. Мысленно он пробежался по всем известным ему древним мифам.– А существуют другие прецессионные числа? Или число семьдесят два и числа, кратные двенадцати, уникальны?Кэтрин на секунду задумалась, затем сказала:– Вовсе не уникальны – есть и другие: тысяча восемьдесят, две тысячи сто шестьдесят, четыре тысячи триста двадцать…– Стоп! Какое последнее?– Количество лет, которое необходимо Солнцу для прохождения через все дома зодиака, Астрологические дома, или дома гороскопа (иногда – поля гороскопа), – секторы эклиптики.
равняется четырем тысячам тремстам двадцати.Рутерфорд будто увидел пред собой призрака:– Невероятно, просто невероятно…Кэтрин ухватила его за руку:– Что?Глаза его восхищенно сверкали:– Самый древний загадочный текст на хинди, Ригведа, Ригведа – собрание преимущественно религиозных гимнов, первый известный памятник индийской литературы.
составлен из более чем десяти тысяч восьмиста стансов, а все произведение насчитывает около четырехсот тридцати двух тысяч слогов. В гематрии ключ обычно скрывается в порядке чисел – не важно, оканчиваются ли они на ноль. А мы знаем, что ключ должен быть единым, глобальным, и вот перед нами главный текст индуистской религии – и в самой его структуре скрыты два прецессионных числа.Рутерфорд заглянул Кэтрин в глаза. Она широко улыбнулась ему.– Вот так: мы напали на золотоносную жилу. Только руку протяни – и код наш. Где еще встречаются эти числа?– Да где угодно. Знаешь, так получается, будто все эти предания созданы для того, чтобы все время напоминать нам одни и те же числа независимо от сюжета истории и места ее происхождения. Есть такая древнееврейская книга «Каббала». Чтобы дойти до Господа, необходимо преодолеть семьдесят две тропы. Бероссус, вавилонский историк, описавший Оаннеса, говорит, что до потопа существовала династия царей, правивших Вавилоном, и правление их длилось четыреста тридцать две тысячи лет. Что еще интереснее, Бероссус утверждает, что от сотворения мира до начала потопа прошло двести шестнадцать тысяч лет, а две тысячи сто шестьдесят – это количество времени, необходимое для прохождения одного дома зодиака.– Точно…– И в гематрии! Помнишь, мы подсчитывали числовое значение имен Иисуса и Марии на греческом: восемьсот восемьдесят восемь и сто девяносто два? Теперь сложи их – и получишь тысячу восемьдесят – прецессионное число…– …цифровое значение которого равняется радиусу Луны в милях! – воскликнула Кэтрин, едва веря происходящему. – Господи, все эти совпадения начинают всерьез меня пугать. Ведь наверняка существует связь между прецессией и гибелью Древнего мира.– Да, – кивнул Рутерфорд, – древние просветители будто напоминают нам: каждый раз, когда Земля завершает двадцатишеститысячелетний цикл «качения», на мир обрушивается страшный катаклизм.Прикрыв глаза, Кэтрин попыталась собраться с мыслями.– Джеймс, есть что-то еще во всем этом… И есть Безумов. Помнишь, что сказал Эрнан? Электромагнитные потоки, которые Безумов намеревается «запрячь», неразрывно связаны с орбитальным движением Земли. Очень хочется верить, что древние могли влиять на эти потоки энергии. Не знаю, для чего они это делали, – может, для получения энергии, может, для изменения движения планеты. По-моему, Безумов уверен, что он в состоянии вновь запустить эту машину. А вот я уверена в том, что неправильное использование технологии древних может стать фатальным.Рутерфорд слушал, и ужас охватывал его. Он тихонько выругался.– Этот русский просто псих! Ну посуди сама – как он это сделает? Одно дело – обнаруживать руины древних технологий, и совсем другое – придумывать, как эти технологии оживить и использовать.– Джеймс, у фон Дехенда надо искать причину и время катаклизма, а еще – точное описание того, что тогда могло произойти. Только после этого мы сможем выяснить, почему профессор был убежден, что его предостерегают. Поскольку на данный момент непонятно, каким именно образом прецессия связана с катаклизмом и с какой целью нас предупреждают. И может ли произошедшее с древними случиться с нами. Профессор Кент, похоже, именно так и думал, но почему?Рутерфорд вздохнул и посмотрел Кэтрин в глаза. Кэтрин улыбнулась и опустила руку ему на колено.– Джеймс, мы сделаем это. Главное – не останавливаться, идти до конца. Но надо спешить.Рутерфорд взял ладонь Кэтрин и крепко сжал в руках. Ей так хотелось обнять его, но она чувствовала, что время просто тает на глазах, к тому же Кэтрин смущало то, что она так разволновалась От его прикосновения ей сейчас хотелось забыть обо всем на свете – об этой отчаянной гонке, об опасности, угрожавшей обоим…Но как только она раскрыла рот, чтобы сказать что-то, безмятежное спокойствие блочной многоэтажки Киттэ разлетелось в клочья: с улицы донесся звук выстрела. 47 Кэтрин вышла на лестницу и, глянув вниз, увидела поднимающихся троих или четверых мужчин – они постучались в дверь квартиры ниже этажом. Она задвинула засов и, развернувшись к гостиной, прижалась спиной к двери. Лицо ее побелело от страха. В дрогнувшем голосе слышалось отчаяние:– Они здесь… Идут наверх…С лестницы доносились испуганные крики жильцов.Рутерфорд вышел на балкон и быстро посмотрел вниз, пытаясь разобраться в происходящем на улице. Его объял ужас, когда он увидел тело Киттэ, распростертое на тротуаре перед входной дверью: вокруг стояли трое в черном, а проезд по узкой улице блокировали два больших черных джипа. Пока Рутерфорд пытался осознать увиденное, один из парней в черном показал на него и заорал по-английски:– Вот он! Седьмой этаж. Вперед!Рутерфорд метнулся назад в комнату. Кэтрин в панике пыталась закрыть дверь на второй замок. Поборов свой страх, Рутерфорд придумал, что делать.– Так, бери паспорт и деньги! Быстро! И давай за мной… Карты не забудь!Он рывком распахнул свой рюкзак и вытащил бумажник. Сунув его в карман брюк, он подошел к двери и стал открывать ее. Кэтрин поспешила за ним, сжимая в руке свой паспорт и бесценный конверт с картами. Она ухватила его за плечо.– Отсюда не выйти!Рутерфорд распахнул дверь и повернулся к Кэтрин, глаза его блестели.– Другого пути просто нет.Вцепившись в его руку, она вышла на площадку. Дверь за ними захлопнулась. Рутерфорд заглянул через перила вниз. Люди с пистолетами в руках пробирались вверх сквозь толпы напуганных жильцов, высыпавших на лестничные площадки. Он повернулся к Кэтрин и жестом показал: наверх. Не оборачиваясь, она бросилась вверх по ступеням; Рутерфорд последовал за ней, поглядывая через плечо.Преодолев лестничные пролеты трех этажей, они достигли площадки десятого. Индейская женщина глядела на них через щель чуть приоткрытой двери. В конце площадки была еще одна дверь, явно ведущая на крышу. Они побежали к ней. Рутерфорд схватился за ручку и едва не сорвал дверь с петель – она была открыта. Миновав коротенький пролет ступенек, они выбрались на крышу. Дверь за ними захлопнулась.Крыша была площадью около ста квадратных ярдов. По периметру шел бортик примерно по колено высотой. Здесь и там торчали телеантенны. Кэтрин с отчаянием взглянула на Рутерфорда.– И что теперь?Рутерфорд подбежал к бортику и глянул вниз: соседнее здание отстояло лишь на ярд в сторону и вниз от того, на крыше которого они находились.«Не так уж и далеко – можно перескочить…»– Скорее, Кэтрин, будем прыгать.Кэтрин подбежала к краю и посмотрела на соседний дом. Затем, держа за руку Рутерфорда, перегнулась и взглянула на узкую пропасть, разделяющую два здания. Лицо ее скривилось:– Я боюсь высоты.Рутерфорд шагнул на бортик и протянул ей руку.– Вставай рядом. И смотри только вперед, на горизонт.Глубоко вздохнув, Кэтрин сделала как он просил. Они застыли на бортике, правая рука Кэтрин сжимала левую Рутерфорда.– Так. На счет «три» ты должна прыгнуть как можно дальше, а как только почувствуешь под ногами крышу – постарайся перекатиться.Кэтрин оглянулась на дверь. Она готова была закричать от страха. Необъятное небо казалось бездонным и удивительно синим. Она закусила губу и, прикрыв глаза, кивнула.Рутерфорд чуть согнул ноги в коленях, взялся покрепче за руку Кэтрин, помолился про себя и весь подобрался для прыжка.– Раз… два… три!С громким глухим звуком они приземлились на бетонную крышу соседнего дома. В попытке смягчить приземление Кэтрин Рутерфорд сильно ударился плечом. Оба поднялись на ноги, Рутерфорд скривился от боли. Посередине крыши торчала невысокая кирпичная будка, из которой можно было выбраться на лестницу.Дверь будки тоже оказалась открытой. На пороге Кэтрин обернулась на крышу дома Киттэ – их преследователи еще не появились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33