– Ей хотелось удостовериться, что ее порция значительно меньше его. В обществе этого мужчины следует сохранять трезвость.
Он взял стакан с бренди, убавил свет и сел на диван рядом с Энни.
– Нет ничего лучше камина, – сообщил он ей довольным голосом. – Я решил снять эту квартиру только из-за него.
Ей пришлось сознаться, что камин и в самом деле превосходен… но сидеть возле любимого человека, глядя на пляшущие языки пламени, было слишком большим искушением. Несколько глотков бренди, и она почувствовала, как по всему ее телу разлилась теплота.
Расслабившись, Руфус откинул голову на диванные подушки.
– Прекрасно, – тихо пробормотал он.
Энни подумала, что ей следует отправиться к себе в спальню. Или на самом деле пойти к друзьям. Сделать все что угодно, а не сидеть вот так в слабо освещенной комнате с этим мужчиной. Потому, что сейчас ей больше всего хотелось поцеловать его!
Будто ощутив ее желание, Руфус повернулся и посмотрел на нее: в глубине его темных глаз плясали отблески пламени.
– И такое прекрасное общество, – хрипло произнес он.
Энни почувствовала, как к ее щекам прилил румянец… и не от жара из камина!
– Я вот о чем, Энни, – протянув руку, он взял ее, ту, в которой не было стакана с бренди. – Вы женщина, которая не болтает без умолку на пустячные темы. А когда говорите, то всегда по делу. В противном случае вы просто молчите.
Он не отпускал ее руку!
Энни знала, что ей следует убрать руку, что наступает тот самый момент, которого она опасалась. Но она любила этого мужчину. И возможно, ей никогда не представится случая побыть с ним так близко.
Брови Энни слегка изогнулись.
– Вам это нравится в женщинах? – игриво спросила она.
Руфус улыбнулся.
– Я не стану больше нападать на женщин, Энни. В действительности я люблю женщин. Вернее, не всех… то есть я стараюсь сказать… правда, не совсем ясно… вы мне очень нравитесь.
Энни слегка отодвинулась, но он тут же подсел к ней ближе, нежно взял стакан с бренди из ее несопротивляющихся пальцев и поставил его на кофейный столик рядом со своим. Его лицо находилось в нескольких дюймах от ее.
– Эти глаза… – пробормотал он. – Я могу утонуть в них!
У Энни перехватило дыхание. Единственным для нее ощущением было чувство, что ее охватывает страсть, которая волной прокатилась по телу, когда губы Руфуса приникли к ее. Не отрываясь, Руфус прижал Энни к своему мускулистому, сильному телу. Ее руки обвили его шею.
А его губы стали путешествовать, покрывая поцелуями закрытые веки, виски, мочки ушей, нежно пощипывая их, пробуя на вкус аромат шеи и вновь впиваясь в ее рот.
Она ощутила внутри жар, когда почувствовала, что рука Руфуса ласкает ее грудь.
Тело Энни сделалось мягким, податливым, а пальцы страстно цеплялись за его плечи. Она не оказала сопротивления, когда Руфус опрокинул ее на диван и сам лег рядом. Ее ноги сплелись с его, блузка была поднята до самых плеч, обнажая тело. Темные глаза Руфуса наполнились желанием, когда он взглянул на персикового цвета атласный бюстгальтер. Кожа Энни была так же гладка и шелковиста, как и ткань. Она следила за ним сквозь полуприкрытые веки, видела, как его рука медленно двигается по ее высокой груди, радовалась удовольствию на его лице.
И Руфус доставлял ей наслаждение, впившись губами в затвердевший сосок под шелковистой тканью. Его рот медленно ласкал его, продвигаясь все дальше, а вторая рука искала и нашла другой сосок, который под его пальцами тоже напрягся.
Энни впилась в этот доставляющий наслаждение рот, ее руки запутались в густых волосах, когда она привлекла Руфуса к себе, переполненная странной смесью чувств, желая убаюкивать его, и в то же время ей хотелось получить еще большее удовольствие.
Потом блузка и бюстгальтер куда-то пропали, и ее тело теперь соприкасалось с обнаженной грудью Руфуса, покрытой темными шелковистыми волосами.
Она провела пальцами по его мускулистой спине, слегка царапая ногтями влажную кожу.
– О, да!.. – Теперь настал черед Руфуса стонать от удовольствия.
Жара. Камин. Страсть, которая охватила Энни, легкие прикосновения рук подсказали ей слова.
– Я хочу тебя, Руфус, – выдохнула она. Ее карие глаза, когда она взглянула на него, так потемнели, что стало невозможно отличить зрачки от радужной оболочки. – Я хочу тебя!
Встав с дивана, он легко взял ее на руки и нежно улыбнулся.
– Моя кровать больше твоей, – сказал он и, держа ее на руках, пошел в свою спальню.
Там, стоя на коленях возле Энни на покрытом ковром полу, он медленно снял оставшуюся на ней одежду, аккуратно сворачивая каждую вещь и кладя ее рядом с собой.
Энни, лежа перед ним обнаженной, испытывала некоторую неловкость. Однако, когда он начал медленно покрывать поцелуями все изгибы ее стройного тела, она перестала стесняться.
– И ты сними одежду, Руфус, – попросила она, страстно желая проделывать с ним то же самое.
И когда Руфус наконец разделся, она увидела, насколько он красив: загорелая кожа, сильные бедра, длинные ноги, покрытые такими же, как и на груди, темными волосами. В обнаженном виде он походил на воина из древних времен.
Энни вдруг захотелось сделаться его пленницей, полностью узнать, на что он способен.
Руфус принялся целовать Энни снова: губы, груди, бедра, – заставляя ее кричать от изумления и желания.
Затем крики удовольствия затихли, а мысли исчезли в вихре такого всепоглощающего наслаждения, что у нее даже кончики пальцев онемели.
– Я никогда… я… О, Руфус!.. – Она гладила его плечи, притягивая к себе.
Руфус поднял на нее глаза. Теперь его взгляд был полон нежности.
– Ты никогда раньше не занималась любовью, Энни? – хрипло спросил он. – Или просто не ведала, что от этого занятия можно получить столько удовольствия?
– И то, и другое! – смущенно пробормотала она.
Улыбка Руфуса стала шире.
– В таком случае я рад и польщен, что стану первым. – Он нежно смахнул влажную прядь с ее брови, ласково поцеловал в приоткрытые губы. – Теперь, думаю, нам надо поспать. – Он встал и развернул пуховое одеяло.
Энни удивленно взглянула на него.
– Но ты… мы не… ты не…
Встав на колени перед кроватью, он легко коснулся разгоряченных щек Энни.
– У нас сейчас нет средств предохранения, Энни. Я не хочу подвергать тебя опасности. – Он забрался под пуховик и придвинулся к ней, положив руку на ее плечи.
Ни на миг Энни не сомневалась, что Руфус хочет ее так же, как и она его… она чувствовала его желание. И он отказывает себе во всем из-за ее невинности…
Энни прижалась к нему, и через минуту оба заснули глубоким сном.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Проснувшись на следующее утро, Энни почувствовала себя совершенно потерянной: она лежала не в постели Руфуса, а в своей комнате, на собственной кровати, одна.
Руфус, должно быть, перенес ее сюда ночью или на рассвете. Сев в постели, она увидала свою аккуратно сложенную одежду… даже блузку и бюстгальтер… лежавшие на кресле возле кровати.
Джессика…
Руфус понимал, хотя Энни и было не до того, что Джессика не должна застать их вдвоем, прижимающихся друг к другу.
Энни сладко потянулась: ощущение в теле было какое-то другое. Она по-прежнему чувствовала то жгучее удовольствие, что доставили ей губы и руки Руфуса. Единственно, о чем она сожалела, что не познала его всего. Однако еще не вечер.
Как он поведет себя с ней этим утром? Как и раньше? Или его глаза тоже будут озарены воспоминанием о прошедшей ночи? Боже мой, как ей хочется этого! Потому что самой ей уж точно не забыть случившегося. Энни не знала, стерпит ли она, если Руфус предпочтет пренебречь страстью, которой они отдались накануне…
– Чай, – весело объявила Джессика, входя в спальню после короткого стука в дверь. Она поставила чашку на ночной столик, а потом присела на край постели Энни. – Не волнуйся, его заваривал не папа! – Она ухмыльнулась и добавила: – Он уже ушел.
Энни, нахмурившись, посмотрела на часы возле кровати. Она опять проспала, хотя и было только восемь тридцать. С кем же он так рано встречается в воскресное утро?
Она села в постели и хотела взять чашку, но тут же поняла, что под одеялом лежит совершенно голая. Энни потянула на себя простыню, чтобы скрыть от Джессики собственную наготу.
– Куда он пошел? – делая глоток, осведомилась она безразличным тоном.
Джессика не знала.
– Он кому-то позвонил, потом сказал, что уходит, а о том, куда или когда будет обратно, ни слова.
Маргарет…
Интуитивно Энни поняла, что именно этой женщине звонил Руфус и ушел на встречу именно с ней.
Она зажмурила глаза, спрятав боль, что наверняка таилась в их глубинах. Быть может, прошлой ночью она ошиблась: Руфус, пожалуй, не стал заниматься с ней любовью не из-за ее невинности. Наверняка другая женщина полностью овладела его помыслами!
– Ты как себя чувствуешь, Энни? – обеспокоенно спросила Джессика. – Может быть, плохо, что я тебя разбудила?
Боже, какая же она идиотка! Лежа здесь, в своей спальне, она грезила о Руфусе, о прошлой ночи, о возможности совместного будущего… Как глупо! Девчонка. То, что мужчина целовал ее, еще не значит, что он пожелает провести с ней остаток жизни. Ей следовало подумать об этом раньше! Разве не было у нее перед глазами примера собственной матери? И разве сегодня утром Руфус не пошел проведать Маргарет?..
Глубоко и протяжно вздохнув, Энни заставила себя улыбнуться Джессике. Ей вовсе не хотелось волновать девочку: стоит поддаться своим чувствам, и Джессика расскажет Руфусу… а уж он непременно догадается, отчего она в таком плохом расположении духа.
В конце концов, что особенного произошло между ней и Руфусом? Для нее – очень важное событие. А для Руфуса, опытного мужчины, верно, пустяк. Она была его очередной победой, женщиной, которая пожелала разделить с ним постель. А та, которую он действительно любил, отказалась встретиться с ним. Вот он и воспользовался моментом…
Однако к его возвращению все должно поменяться местами. Энни решительно не хотела, чтобы он думал, будто она придает большое значение прошлой ночи.
– Нет, все в порядке, – горячо уверила она Джессику, и обеспокоенное личико девочки мгновенно прояснилось. – Хочешь на завтрак оладий? – Она знала, что это любимое кушанье Джессики, и ответ был заранее известен. – Дай мне десять минут, – (Джессика согласно кивнула головой), – и я испеку их.
– Пойду приготовлю все на кухне, с восторгом сказала девочка, вскакивая с кровати и выбегая из спальни.
Оставшись одна, Энни откинулась на поиски, невольно позавидовав ее энергии.
Действительность оказалась слишком жестокой. Может, все это ей только приснилось?
Однако, когда Энни встала, она поняла, что все произошло наяву: соски все еще сладко ныли, мышцы бедер слегка побаливали, а тело окутывала непривычная вялость.
И когда появится Руфус, она встретит твердо помня о том, какой след оставила эта ночь на ее теле и в ее памяти!..
Джессика доедала оладьи, а Энни допивала третью чашку кофе, когда до них донеслось хлопанье входной двери, возвещавшее о том, что Руфус вернулся. Энни напряглась, сердце ушло в пятки.
– Папочка! – с радостью вскричала Джессика при виде отца, от волнения почти забыв про поврежденную лодыжку.
Энни не двинулась с места. Нет, так нельзя. Не будь истуканом, иначе Руфус, конечно, поймет, что тут не все ладно. И ей вправду не хотелось, чтобы он узнал, как много прошлая ночь значила для нее. У нее сохранились еще остатки гордости.
Она не спеша повернулась и отпрянула, увидев выражение лица Руфуса. О прошлой ночи при данных обстоятельствах, конечно, стоит пожалеть, однако не настолько же все плохо, чтобы?.. У Руфуса был вид…
– Сколько времени нужно вам с Джессикой, чтобы собраться для возвращения домой? – резко спросил он.
Энни опешила от его неприветливого тона и от самого вопроса. Вчера он дал им распоряжение не запастись продуктами на пару дней. Теперь, казалось, он намерен ехать немедленно. Что произошло за это время?
Может, прошлая ночь…
По надменному и отчужденному выражению на его лице было видно, что он не собирается его обсуждать, а тем более повторять дважды.
– В поместье? – удрученным голосом протянула Джессика. – Но, папа, ты же сказал…
– Мне известно, что я сказал, Джессика, – отрезал он. – Однако… изменились обстоятельства. Мы возвращаемся сегодня.
Он не удосужился взглянуть на Энни, упомянув об изменившихся обстоятельствах, но она почувствовала в его словах обвинение. Очевидно, переспать с гувернанткой не входило в его программу.
Ну что ж, Энни также не думала проводить ночь вместе… Меньше всего она ожидала, что в эти выходные между ними что-то произойдет. Пожалуй, в подобной ситуации им будет трудно прожить здесь еще два дня.
– Пятнадцать минут, – холодно ответила она, стараясь не смотреть на него.
– Даю полчаса, – коротко бросил он ей. – На дорогу мне необходимо выпить чашку кофе.
– Пойду укладывать вещи. – Энни даже не предложила приготовить для него кофе. Если она сейчас же не уберется из кухни, то рискует, разразившись слезами, предстать полной дурой!
– Энни? – Протянув руку, Руфус схватил ее за кисть, когда она, направившись к двери, проходила мимо него. – Вы очень бледны.
Быть может, потому что для нее, в отличие от него, прошлая ночь оказалась чем-то незабываемым. Это было чудесно, волшебно… засыпать в его объятиях: так уютно она никогда себя не чувствовала. А вскоре – чересчур скоро! – вообразила, будто проведет так всю жизнь.
Какой наивной дурочкой она была! И продолжения той ночи ждать не следует. Все это отнюдь не из-за ее невинности: Руфус вовсе не столь великодушен. Он, верно, потерял к ней всякий интерес, когда узнал, что она неопытная девственница!
– Нам нужно поговорить…
– Я не уверена в этом, – ответила Энни с гораздо большим спокойствием, чем сама ожидала. – Если только разговор не связан с возвращением домой, – деловым тоном прибавила она.
В конечном итоге она работает на этого человека.
– Нет. – Он сверху вниз посмотрел на нее. – Поверьте мне, Энни, нам непременно надо поговорить. Извините, что мне пришлось уйти сегодня утром…
– Судя по всему, у вас было неотложное дело, – прервала она его, бросив в сторону Джессики предостерегающий взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18