У малышки на коже сыпь, и очень болезненная.
– Такое случается у большинства детей. Это совершенно нормально.
– Их нужно лечить, а не заставлять страдать, – возразила Сью.
Ну, надеюсь, вы понимаете, во что ввязались, – сказала мисс Кетчкарт, и в ее голосе послышались злорадные нотки. – Мистер Берджес терпеть не может, когда одни его служащие мешают работе других. Пока о малышке заботится Колетт, и это все, что вам следует знать. Так что, пожалуйста, впредь держите свои руки подальше от ребенка, иначе будет настоящий скандал.
– Мисс Кетчкарт, у этой малышки воспаленная попка, так нельзя! Вы сами можете купить специальную мазь или присыпку, чтобы помочь ей. Я поговорю с Марией. Она заставит Колетт понять…
– Как вы с ней поговорите, мисс Митчелл? Вы не знаете их языка, – с торжеством заявила Урсула Кетчкарт и отвернулась.
«Нет, но Питер знает», – подумала Сью и поспешила к дому.
– Питер, – сказала она, разыскав мальчика, – я нуждаюсь в твоей помощи.
– Отлично, – просиял он. – Что я должен сделать?
– Поработать переводчиком. – Увидев на его лице недоумение, Сью терпеливо объяснила: – Ты можешь говорить на языке Марии, а я не могу. Если я скажу тебе кое-что, ты сумеешь перевести это Марии?
Мальчик озадаченно кивнул.
– Хорошо. Я знаю, ты мне поможешь, Питер. Попроси Марию прийти сюда. Скажи ей, что это очень, очень важно.
Питер побежал на кухню. Джоанна сидела на полу, самозабвенно вырезая из бумаги какие-то фигурки.
Вскоре пришла Мария. Питер пригласил ее сесть, и креолка уселась в кресло, настороженно глядя на Сью.
– Питер, скажи Марии, что у Фантазии под подгузником воспаление и поэтому она плачет так много, – начала Сью, но, увидев, что мальчик пребывает в затруднении, попросила: – Подожди немного.
Девушка поспешила в сад, где на веревке сушились пеленки, взяла одну из них и, вернувшись, показала ее Марии.
– Питер, скажи, что пеленка натирает кожу девочки и из-за этого появляется сыпь.
– Малышке больно? – догадался Питер.
Повернувшись к Марии, он продемонстрировал ей пеленку, потом указал на свои шортики и что-то сказал. Мария кивнула, он тоже кивнул.
– Скажи ей, что Колетт не виновата, просто у малышки может быть очень чувствительная кожа. – Сью вздохнула. Бедный Питер! Разве можно ожидать, что он знает такие слова на креольском?
Повинуясь внезапному импульсу, она поспешно бросилась в конец веранды, где спала в своей коляске малышка, схватила ее на руки и принесла в детскую. Уложив спящего ребенка на руки домоправительницы, Сью развернула пеленку и показала ей красную сыпь на тельце девочки.
Мария была в ужасе. Она что-то сказала Питеру, и тот ей ответил. Затем мальчик повернулся к Сью:
– Она говорит, что Колетт очень гадкая девчонка и что она сама приглядит за этим… Все будет хорошо.
Сью обняла Питера.
– Ты умный мальчик, – вымолвила она, и Джоанна тут же недовольно наморщила носик.
– Я умная девочка! – заявила она, чуть не плача.
Сью обняла и ее.
– Вы оба самые умные, – сказала она, целуя Джоанну.
Мария встала и улыбнулась Сью. Наклонившись к Питеру, креолка что-то прошептала, и он перевел:
– Она говорит тебе спасибо.
Сью дождалась, пока Мария унесет малышку, и уселась на стул, чувствуя полное изнеможение. Если бы только она сама могла говорить на этом языке!
– Питер, – сказала она, – ты научишь меня их языку?
Упершись руками в бока, Питер серьезно посмотрел на нее. В глазах мальчика бегали озорные искорки, которые Сью так часто видела у Барри.
– Заключим сделку. Я научу тебя креольскому языку, если ты научишь меня плавать.
Девушка изумленно уставилась на него. Помолчав немного, она протянула мальчику руку и проговорила:
– Правильно, Питер, это на самом деле сделка.
Они торжественно пожали друг другу руки.
Глава 5
Дни шли за днями, и однажды, уютно устроившись в кресле в своем шале, Сью вновь писала письмо Хью.
В дверь домика постучали, и Сью, недовольно ворча, пошла открывать. К своему немалому удивлению, она увидела на пороге Гризельду Хансон. Какое-то мгновение две девушки молча смотрели друг на друга, затем Гризельда сказала:
– Я хотела бы поговорить с вами.
Голос ее звучал смущенно и робко. Сью могла это понять, поскольку Хансоны умышленно игнорировали ее, никогда не здоровались и никогда ей не улыбались. Но теперь Гризельда выглядела совершенно по-другому. Темные глаза девушки смотрели на Сью почти умоляюще.
– Конечно, – проговорила Сью, широко распахнув дверь. – Садитесь.
Гризельда, сбросив туфли, устроилась на кушетке. Она была одета в строгое вечернее платье, светло-серое, с розовато-лиловой отделкой. На Сью было ее любимое темно-розовое платье-кафтан.
– Мне нравится ваш кафтан, – позавидовала Гризельда. – Великолепный цвет и очень вам идет.
Сью улыбнулась:
– Он удобен, вот почему я его люблю.
Гризельда поколебалась немного, затем, видимо решившись, сделала первый шаг.
– Полагаю, вы удивлены моему визиту? Но если я не поговорю с кем-то из своих ровесников, я просто сойду с ума! Я уже сыта по горло! – почти в ярости заявила она. – Я устала от стариков и от их постоянных придирок. Не возражаете, если я разболтаюсь? Иногда это очень помогает. Только давайте на «ты», хорошо?
Сью согласилась и на то, и на другое. Она сама именно этим и занималась в письмах к Хью – изливала ему свою душу.
– Только секунду, принесу что-нибудь холодное выпить.
Во всех шале имелись небольшие холодильники, и Сью вскоре вернулась, неся два высоких бокала лимонада со льдом.
– Начинай, – улыбнулась она. – Я люблю, когда плачут у меня на плече.
Гризельда рассмеялась:
– Полагаю, когда я сказала, что хочу поговорить с кем-то из своих ровесников, я немного растянула границы. Ты такая юная, а мне скоро будет тридцать. – В голосе ее послышалось отчаяние. – И я все еще одна.
– Не такая уж я и юная, – серьезно возразила Сью. – Мне двадцать три. Но разве возраст имеет такое большое значение?
– Имеет – для моей мамы, – горько усмехнулась Гризельда. – Знаю, она делает все ради меня. Понимаешь, Сью… могу я тебя так называть?
– Конечно. Кстати, у тебя красивое имя – Гризельда.
– Я ненавижу его. Мне хотелось бы, чтобы меня звали Анна. Понимаешь, мама не совсем здорова, у нее больная грудь и частые бронхиты, поэтому мы стараемся жить в хорошем климате. И ее очень беспокоит мое будущее. Мы не нуждаемся, не бедствуем, но когда она умрет, большая часть доходов исчезнет, потому что они – ее пожизненная рента. Вот она и хочет, чтобы я выгодно вышла замуж, но я ненавижу, когда меня выставляют, как на базаре. Я чувствую себя ужасно!
– Но почему она так беспокоится? Ты вполне здорова и можешь работать.
Гризельда пожала плечами:
– В том-то и дело! Все это глупости. Но она не позволила мне учиться чему-нибудь, утверждая, что ей необходимо мое общество. Я не могу ни печатать, ни делать что-то другое. А чем занималась ты до того, как приехала сюда?
– Работала в бутике у своей подруги. Очень забавно. Этому учиться не нужно.
– Нет, наверное, и я знаю много богатых людей, – задумчиво сказала Гризельда. – Спасибо за совет, Сью. – И, наклонившись вперед, спросила: – Могу я задать тебе очень личный вопрос, Сью?
– Разумеется, – ответила Сью, едва сдерживая улыбку.
– Ну… – Гризельде, видимо, трудно было выразить свой вопрос словами. – Ты собираешься замуж за Фергюса Бадделея?
– Боже мой, нет! – быстро воскликнула Сью. – Что тебя заставило так подумать?
– Слухи.
– Иными словами, мисс Кетчкарт, – констатировала Сью. – Ну почему эта женщина не займется своими собственными делами? Разумеется, я не собираюсь за него замуж. Я вообще не собираюсь замуж.
– Ни за кого? Даже за Энтони Берджеса? – удивилась Гризельда.
– Уж точно не за него! – Злоба испарилась, и Сью наконец смогла улыбнуться. – Откуда такое страстное желание выдать меня замуж? Замужество меня вовсе не интересует. Я любила одного человека, очень сильно… он женился на моей лучшей подруге и… и теперь он умер.
– Какое несчастье… И это все еще причиняет боль?
Сью кивнула, глаза ее увлажнились.
– Думаю, что когда-нибудь я преодолею ее.
– Мисс Кетчкарт говорит, ты получаешь много писем от кого-то и сама часто пишешь. Она думает, что у тебя есть бойфренд, но, по ее словам, Фергюс – лучшая ставка.
– Ну почему эта женщина не может заткнуться? – вновь разозлилась Сью. – Она не имеет права так сплетничать о людях! У меня нет бой-френда, и Фергюс – не лучшая ставка. Он может быть ужасно милым, но и страшно надоедливым; кроме того, он слишком стар.
Гризельда улыбнулась:
– Хороший финал. Я надеялась, что ты подцепишь Фергюса, потому что сама его выносить уже не могла. Но моя мама, кажется, считает, что Энтони Берджес должен упасть к моим ногам, хотя он на меня даже не смотрит.
– Разве он вообще смотрит на кого-то, кроме мисс Кетчкарт?
Две девушки понимающе улыбнулись друг другу.
– Что он в ней нашел, Сью?
– Бог его знает, потому что я ничего хорошего в ней не вижу. Может, все потому, что она первоклассный специалист, а это для него очень многое значит?
– А что заставило тебя заняться этой работой? Все говорят, что ты собираешься таким способом поймать его на крючок.
– Ох уж эта мисс Кетчкарт! – вздохнула Сью. – Просто мне очень нравится жить на острове, но я не могу себе позволить оплачивать отель. Узнав, что детям нужна англоговорящая няня, я попросила у мистера Берджеса работу.
– Только и всего? И у тебя нет специального образования? Как же ты справляешься? И что ты весь день делаешь?
– Мы поем и танцуем, строим замки из песка, вырезаем картинки, читаем книги. Питер дает мне уроки креольского языка, а я учу его плавать.
– Я слышала, он сильно боялся моря, и это раздражало его дядю.
Сью засмеялась:
– Ты, кажется, слышала обо всем!
– О, это не я. Это мама. Она много болтает с мисс Кетчкарт, а потом все передает мне. Так Берджес на самом деле его за это ругал?
Сью задумчиво побарабанила пальцами по ручке кресла.
– Знаешь, я тоже вначале так думала, но теперь стала лучше понимать Берджеса. Он чувствует свою ответственность за детей, и поэтому очень боится, что Питер может вырасти неженкой.
– У вас с ним бывают ссоры? С мистером Берджесом?
Сью засмеялась:
– Да, мы часто спорим, и я отстаиваю права детей.
– А он?
– Знаешь, пару раз он признался мне, что был не прав. Думаю, это здорово.
– Да, я тоже так думаю, – согласилась Гризельда. – Это бойфренду, да? – спросила она с улыбкой, указывая на конверт, лежавший на столе.
– Нет, просто другу, – улыбнулась Сью. – Он очень милый.
– Ты хорошо его знаешь?
– Достаточно хорошо. Собственно говоря, он мой адвокат. Это он отправил меня сюда, чтобы… – Она сделала паузу, нервно сглотнула и закончила: – Чтобы провести отпуск.
– И что он сказал, когда ты написала ему, что остаешься?
– Что он сказал? – Сью задумалась. – Он этого не одобрил, но, во всяком случае, понял, почему мне захотелось остаться.
– Он, кажется, довольно славный.
– О да! Я часто размышляла, почему он до сих пор не женат. Он высокий, крепкий и довольно красивый. У него каштановые волосы и зеленые глаза. Знаешь, по-моему, он самый добрый человек на свете, – проговорила Сью, чувствуя непреодолимое желание рассказать Гризельде о том, какую неоценимую помощь оказал ей Хью.
Гризельда встала:
– Мне пора. Огромное спасибо, Сью, ты спасла мой рассудок. – Она засмеялась. – Попробую уговорить маму переехать в другое место – мне здесь надоело до слез. Твоя мама тоже такая?
– У меня нет родителей, – ответила Сью, провожая Гризельду до двери. – Они давно умерли.
– Горькая доля, – вздохнула Гризельда и затем улыбнулась. – А может, и нет, – ты, по крайней мере, живешь своей собственной жизнью. Могу я как-нибудь еще заскочить?
– В любое время.
Оставшись одна, Сью закрыла дверь, приняла горячую ванну и пораньше легла в постель, размышляя о Гризельде. Что за прекрасная жена для Хью! Да и Хью станет хорошим мужем. Может, он и не миллионер, но у него стабильное партнерство в отличной фирме, красивый дом в престижном районе, «ягуар», яхта и бог знает что еще. У матери Гризельды не должно быть возражений. И как приятно они вместе провели вечер! Сью с наслаждением зевнула. Приятно так жить… или было бы приятно, поспешно поправила она себя, если бы мисс Кетчкарт не оказалась таким монстром!
Каким монстром на самом деле была Урсула Кетчкарт, Сью узнала через три дня. Она понятия не имела, что Энтони Берджес вернулся, и позавтракала рано, чтобы поспешить к ожидавшим ее детям, как вдруг к ее столику подошла мисс Кетчкарт. Лицо ее было веселым, глаза триумфально сияли.
– Мистер Берджес хотел бы увидеть вас, как только вы закончите, – ледяным голосом сообщила она.
Сью была удивлена.
– Мистер Берджес? Я не знала, что он вернулся.
– Разумеется, вы не знали! Никто не знал, кроме меня, – сказала мисс Кетчкарт с явным удовольствием. – И не заставляйте его ждать, мисс Митчелл!
Сью озадаченно смотрела вслед высокой, хорошо одетой женщине, медленно уходившей от нее с гордо поднятой головой, как будто она участвовала в какой-то процессии. И голос ее был таким надменным и таким ликующим… Какие неприятности она причинит ей теперь?
Резкая холодность в голосе Энтони, когда в ответ на стук в дверь офиса он пригласил ее войти, должна была насторожить Сью, но девушка оказалась совершенно не готовой к тому, что произошло потом.
– Во что, черт возьми, вы играете? – выкрикнул он. – Суете нос не в свое дело, вмешиваетесь, выводите из душевного равновесия персонал! Я думал, что совершенно ясно дал вам понять: я не выношу подобного вмешательства! И если вы желаете сохранить работу, то должны это усвоить!
– Какую ложь на этот раз преподнесла вам Кетчкарт? – разозлилась Сью.
– Кетчкарт не имеет к этому никакого отношения, – возразил Энтони.
Сью раздраженно притопнула ногой:
– Если вы прекратите орать и просто скажете мне, в чем меня обвиняете, я смогу все объяснить. По крайней мере, дайте мне шанс!
– Хорошо, – сказал Энтони. – Садитесь, и мы разберемся в ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16