– Ну ладно, я пойду, – пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу.
Я кивнула, не зная, что сказать. И тут мой телефон зазвонил. Эффект превзошел все ожидания. Все присутствующие, как по команде, полезли в карманы за своими мобильниками.
– Простите меня, я сейчас, – извинилась я и быстро вышла на улицу к своей машине.
Это была Луиза. Она хотела проверить, работает ли мой телефон, а также сообщить, что видела Джульетту и та произвела на нее странное впечатление. Моя сестра рыскала по отделу фруктов и овощей супермаркета «Сейнсбери». Луиза спросила, все ли с ней в порядке.
Заверив ее, что мой телефон работает нормально (хотя мне не нравится, что этой же моделью пользуются отвратительные типы, работающие в моем доме) и что с Джульеттой все хорошо, я дала отбой, открыла дверцу машины, взяла ежедневник и направилась в дом. Вспомнив, какой положительный эффект произвели на Большого Бена чертежи и планы, я решила показать их Тревору.
Вернувшись в дом, я обнаружила, что я здесь лишняя. Тони уехал, Джим с решительным видом сбивал штукатурку со стены огромным молотком, который казался больше его самого. А Тревор, что-то бормоча себе под нос, копался в проводке.
Подойдя к нему сзади и пару раз кашлянув, я заговорила с ним. Когда он обернулся, я протянула ему с улыбкой планы, но он не обратил на них никакого внимания.
– Джим уже показывал мне это, – сказал Тревор, хмуро поглядев на меня, и снова занялся своим делом.
Я нашла сантехника на втором этаже, он измерял рулеткой ванную комнату. Я попыталась показать ему планы, но он отмахнулся от меня.
– Все будет в порядке, дорогуша, я все сделаю как надо. Джим объяснил мне, чего вы хотите.
Похоже, Джим, который в моем присутствии не проронил ни слова, был кладезем знаний и ничего не упускал. Хорошо хоть это, потому что от Найджела, конечно же, толку было не добиться.
Обрадовавшись, я бодро попрощалась со всеми, отметив про себя, что мне ответил лишь сантехник, села в машину, сделала несколько пометок в ежедневнике и поехала домой читать газетные вырезки, которые дала мне Джульетта. Среди них была статья о начинающих писательницах.
Джессика Джексон была моей ровесницей, несмотря на то что выглядела лет на двадцать пять. На ее скуластом, как у фотомоделей, лице не было заметно ни одной морщинки. Однако, без сомнения, мастерский макияж мог бы скрыть дефекты и на моей коже. Джессика недавно покорила издательский мир, получив шестизначную сумму (Интересно, сколько именно? Почему они не написали просто и понятно: «Более сотни тысяч фунтов»? Все это напоминало американские женские романы, которые раздражали меня тем, что вес героев там по-прежнему указывался в фунтах, и мне приходилось каждые три главы тратить десять минут на поиски моего калькулятора и делить эту цифру на четырнадцать, чтобы наконец понять, толстый или худой этот человек на самом деле.) за роман, который она написала за восемь недель на острове Уиндвед, куда ее отправил отец, чтобы она оправилась от удара, нанесенного ей нареченным, который предпочел ей толстую женщину-врача, старше себя на пятнадцать лет и, уж конечно, куда дряхлее и хуже злосчастной Джессики.
Сходство такое потрясающее, что я увидела здесь знак свыше. Правда, моего-то папашу всякий раз приходилось шантажировать, чтобы он заплатил за нашу школьную форму или раскошелился на двухнедельный отдых, а Мартин ушел к женщине, которая была намного моложе меня, да и морщин у меня было побольше, чем у Джессики, и все же, прочитав о ней, у меня мурашки пошли по спине. Джессика никогда прежде не написала ни строчки, и теперь она советовала всем начинающим авторам не бояться изливать свою душу. В каждом из нас сидит готовый бестселлер, надо просто выпустить его на свободу. Джессику удивляли разговоры о том, что в наши дни невозможно издать свою книгу. Сама Джессика теперь сотрудничала с шестью издательствами и имела трех литературных агентов, которые отстаивали ее авторские права. Один из них на страницах газеты называл писания Джессики «самой яркой, свежей и изящной прозой, которую он когда-либо читал». (Здесь же было помещено его фото. Агент походил на человека, который слишком плотно позавтракал.)
Как бы то ни было, Джессика и ее логика («Я смогла, значит и ты сможешь») дали мне именно тот толчок, в котором я нуждалась. Рядом с отрывком из ее романа шло много полезных советов разных издательских бонз о том, как добиться подобного успеха. Все сводилось к тому, что первый же абзац должен захватить читателя. А затем надо заставить его прочитать все сто тысяч слов вашей книги на одном дыхании, и тогда вам гарантирован успех.
Я снова взяла калькулятор. Первые вводные главы моей книги должны были быть посвящены философии диеты «одной полки» (примерно десять тысяч слов). Далее шли пятьдесят две комбинации различных продуктов на каждую неделю года с примечаниями и остроумными советами (по тысяче шестьсот тридцать пять слов). Заключение должно было содержать пять тысяч слов и давать советы, как коренным образом изменить свою жизнь.
Я подумала, что неплохо было бы включить в книгу раздел с отзывами тех, кто испытал на себе мою диету и добился положительных результатов. Но для этого требовалось уже сейчас раскрыть кому-то секреты моего метода, а это опасно. Я, конечно, могла эти отзывы сама придумать, но тут не оберешься хлопот с законом об авторском праве, так что лучше оставить это для второго издания.
Таким образом, моя книга о новой эффективной диете должна была насчитывать сто тысяч слов. Я не сомневалась, что ее купят миллионы женщин по всей стране, нет, по всему миру (Джессика писала, что литературные агенты должны защищать права на перевод произведения), и она принесет мне славу.
Весь вечер я провела за письменным столом, работая над первым абзацем книги. В общей сложности у меня получилось семнадцать вариантов начала. И в конце концов я добилась того, чего хотела.
Я решила писать по тысяче семьсот восемьдесят пять слов в день и, таким образом, закончить свой труд за восемь недель, как это сделала Джессика. Я понятия не имела, где мне взять литературного агента. Впрочем, сначала мне предстояло написать книгу под названием «То, что лежит на полке», а потом уже улаживать все остальные вопросы, связанные с ней.
Тем временем я должна была строго придерживаться диеты и поэтому съездила в супермаркет для того, чтобы запастись необходимыми продуктами и большим количеством газированной воды. Джессика галлонами пила ее, чтобы держать голову ясной.
«Я не употребляю алкоголь, – пишет Джессика (я, конечно, не собиралась подражать ей совсем уж во всем), – когда я сажусь за работу, я обязательно ставлю рядом с собой стакан с водой».
О Джессика, как я тебя понимаю!
Когда я уже загрузила тележку продуктами (теперь я решила выбирать только то, что не едят мои гости, исключив из рациона арахис и – мужайся, ты сможешь сделать это! – шоколадные пальчики), ко мне вальяжной походкой подошел Генри. Полный и важный, он был одет в серый костюм. На его груди висел бейдж.
– Привет, дорогая моя, как поживаешь? – спросил Генри таким тоном, как будто ему было лет сорок пять, хотя мы с ним вместе учились в третьем классе школы второй ступени.
Бросив школу, как только смог, он стал работать в том же супермаркете, в котором сидела на кассе его мать и развозил корм для кошек его отец. Со временем он сделал головокружительную карьеру менеджера и теперь ходил по торговому залу с сияющим лицом. Компания «Продовольственные магазины Броудрейндж лимитед» стала его судьбой.
– Спасибо, у меня все хорошо, – ответила я. Не могла же я сказать: «Я растолстела, сижу без гроша и меня бросил муж». – А как ты?
– Лучше не бывает.
– Прекрасно.
– Чем ты сейчас занимаешься?
Ну, вот так всегда! В те периоды жизни, когда я работала, никто не спрашивал меня, чем я занимаюсь. Мне приходилось на вечеринках ловить людей и зажимать их в углу, чтобы поделиться своими впечатлениями о работе. Но как только я уходила с работы, или меня увольняли, или фирма терпела крах, каждый встречный, начиная с молочника, расспрашивал меня о моей карьере.
– Да, так, всем понемногу… – уклончиво ответила я и сменила тему разговора. – Генри, в вашем супермаркете есть отдел диетических продуктов?
(Теперь надо говорить «супермаркет». Если бы я сказала «магазин», то Генри, пожалуй, расплакался бы от обиды.)
Генри бросил взгляд на мои бедра.
– Зачем тебе диета? – спросил он и, не дожидаясь ответа, провел меня в отдел замороженных продуктов. – А вот эти товары продаются под нашей торговой маркой, – гордо сказал он, показав на полки с продуктами в яркой упаковке. – Сорок два названия!
Пойдите в ближайший супермаркет и посмотрите, на каких продуктах указано содержание калорий. Хватит ли вам на день пластмассового пакетика с несколькими кусочками цыпленка в апельсиновом соусе? А четырех чайных ложечек риса? И за это вы заплатите три фунта сорок девять пенсов. Задайте себе вопрос: а может быть, существует более приемлемый выход из положения?
– Спасибо, Генри, – сказала я, заметив, что он все еще стоит рядом. – Я обязательно куплю что-нибудь из этих продуктов.
И я сделала вид, что внимательно рассматриваю товары, готовясь сделать выбор.
Если же вы сядете на диету «одной полки», вы сможете покупать любые продукты в супермаркете. Расслабьтесь и не спешите с выбором. Купите то, что вам нравится, и будьте уверены, что эти продукты найдут свое место в вашем рационе на неделю и вы сможете съесть их, не испытывая чувства вины…
Я подумала, что нужно стрельнуть у Джульетты пару «психологических» книжонок о неэффективности традиционных диет («вы – толстеете – не – оттого – что – много – едите – а – потому – что – в – вас – накапливаются – отрицательные – эмоции»). Мне хотелось побыстрее добраться до дома и сесть за работу.
Но дома меня ожидали непонятное письмо из банка и документы, присланные адвокатом мистером Грегори. Я позвонила Найджелу, надеясь, что он растолкует мне смысл этих посланий. Поговорив с ним, я разволновалась и весь остаток дня не могла успокоиться.
Грэм, похоже, категорически отказывался пойти мне навстречу и выполнить просьбу, которая излагалась в составленном Найджелом и подписанном мной письме, отправленном нами недавно в банк. Мы просили разрешить нам начать выплаты по кредиту только после того, как у нас появятся первые квартиросъемщики. В письме Грэм настаивал на том, чтобы мы заплатили несколько сотен фунтов уже через месяц после того, как приобретем дом.
Мистер Грегори просил, чтобы я заехала в его контору и подписала документы, поскольку продавцы торопили его и требовали, чтобы сделка была завершена в течение этой недели, коли уж они пошли на такую уступку по цене (благодаря ловкости Найджела и обходительности Уоббли, которую тот в свое время не проявил ко мне, но которая понадобилась ему сейчас, чтобы успокоить мои страхи: я подозревала, что покупаю развалюху, которую никогда не смогу привести в порядок). Грегори сообщал мне также о трудности в определении границ принадлежащей мне территории и о планах строительства магазина на старой заброшенной автомобильной парковке, расположенной за домом.
Мне показалось, что, перечисляя все эти проблемы, адвокат хочет отговорить меня от совершения сделки, но Найджел заявил, что таковы все юристы, а «Грегги» особенно. Он всегда разговаривает с клиентами мрачным тоном и всюду видит подвох. Но если бы Грегори действительно считал, что мне не следует покупать этот дом, он сказал бы это без обиняков.
Найджел успокоил меня также по поводу письма из банка. Поскольку дом стал дешевле, я могла сэкономить деньги и пустить их на погашение кредита.
И хотя я понимала, что глупо брать в банке кредит для того, чтобы погашать его, и могла представить себе, что сказал бы по этому поводу Мартин, – заговаривать зубы Найджел умел – вскоре я уже была готова подписать документы, которые прямиком вели меня в долговую тюрьму.
Глава 7
– Да уж, сделай, пожалуйста, одолжение, – сказала я в трубку и жестом попросила Луизу выключить чайник. Слушая умиротворяющий голос Найджела, я взглянула на себя в зеркало, и меня охватило отчаяние: по утрам я особенно плохо выгляжу. – Я ничего в этом не понимаю, от меня требуют каких-то схем, а Тревор отказывается помогать мне… Да, приезжай, я жду!
Я дала отбой и показала Луизе три листочка, полученных из управления компании по обслуживанию электросети.
– Ты видишь, с чего начинается мой день? – спросила я. – Кстати, почему ты так рано заехала ко мне? Сейчас всего лишь четверть девятого утра.
Луиза снисходительно улыбнулась, чувствуя свое превосходство. Она была при полном параде, с аккуратно уложенными волосами и макияжем, и, конечно же, выглядела великолепно по сравнению со мной, заспанной, непричесанной и неряшливо одетой. Она протянула мне чашку кофе.
– Я сегодня рано встала и решила проведать тебя. Ведь мы с тобой не виделись целую вечность. Ровена сообщила, что приедет через пару недель. Она хочет, чтобы мы куда-нибудь сходили.
– «Мы» – это кто? Я не желаю проводить весь вечер в обществе Бернарда и Лаки.
– Нет, она имеет в виду нас, своих подружек. Ты могла бы связаться с Соней и сообщить ей о наших планах?
Ровена и Соня. Жуткое сочетание. Ровена, зануда из зануд, будет наводить на нас, как всегда, скуку, рассказывая в сорок третий раз о своих ощущениях во время родов, а Соня сосредоточит все свое внимание на моих ножках – а ножки у меня прямо как у цветущей юной вороны.
– Если хочешь, можешь взять с собой Джульетту, – предложила Луиза. – Ей необходимо немного развеяться.
Мне было трудно представить Джульетту в одной компании с Ровеной и Соней.
– Она прекрасно чувствует себя сейчас.
– Мне так не показалось. Вчера я видела ее в супермаркете «Сенсбери».
Луиза, наверное, заметила, что Джульетта находится в приподнятом настроении, и неправильно истолковала ее состояние, зная, что моя сестра страдает маниакально-депрессивным психозом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37