Взглянув на Бруно, отплясывавшего на танцполе с шикарной женой известного рок-певца, он наморщил загорелый лоб и сказал:
– Ты, похоже, близко знакома с Бурно. Ничего не хочешь мне рассказать?
Конечно нет, подумала Дженни, усмехнувшись про себя. Ей нравился Андре, но он был первостатейный сплетник. И знал абсолютно всех…
– Нет. – Она произнесла это так, словно сама мысль ей понравилась, любое проявление недружелюбия только возбудило бы его подозрительность. – Спасибо, он не в моем вкусе.
– Бруно? – Джанет, девушка Андре, слушала их вполуха. Засмеявшись, она сказала: – Зато в его вкусе абсолютно все! Вот старый потаскун! На прошлое Рождество он пытался соблазнить меня на кухне этого самого ресторана. Вечер уже заканчивался, но три столика еще были заняты. Бруно предложил мне посмотреть его эксклюзивные разделочные ножи и отправил мойщицу посуды на десять минут попить кофе. Я, конечно, послала его подальше, – гордо сказала она. – Десять минут, вы только подумайте!
Судя по всему, репутация Бруно всем была хорошо известна. Дженни, ничего этого не знавшая, поняла, что просто вращалась не в тех кругах. Слухи иногда могут сослужить добрую службу.
В ней боролись злость и унижение. Она пожалела, что не знала всего этого шесть недель назад, когда слепо поверила в его любовь и упала к нему в объятия.
– Да это еще что, – сказал Андре, не подозревая, какой эффект производят его откровения. Он предложил Дженни сигарету и понизил голос до конспиративного шепота. – Помнишь Наташу, блондинку с татуировкой на заднице, которая работала у меня в прошлом году? У Бруно была интрижка с ее мамашей. Пятьдесят лет, управляющая этой строительной корпорацией на Пинк-стрит. Она была от него просто без ума. Наташа рассказывала, что с трудом отговорила ее делать подтяжку лица.
– Пятьдесят! – поразилась двадцатичетырехлетняя Джанет. – Да она ему в мамочки годилась. Фу, какая гадость.
Для одного вечера Дженни услышала более чем достаточно. Белое вино тоже не пошло ей на пользу – в желудке словно копошился клубок змей. Отправившись на поиски еды в надежде, что от этого ей полегчает, она наткнулась на Ника и Тони, соседей-антикваров, оккупировавших превосходный буфет. Тони, в блестящем галстуке и новом, блестящем парике каштанового цвета, наполнил тарелку креветками и салатом из цикория. Ник, пожиравший глазами лосося – огромная рыбина была украшением стола, – обнял Дженни за талию и по-дружески чмокнул в щеку. Он благоухал одеколоном и чесноком, и Дженни улыбнулась, подумав, что, по крайней мере, ни один из них не спал с Бруно. Они были беззаветно преданы друг другу.
– А вот и ты, моя дорогая. Панированный жареный картофель с чесночным маслом. – Ник сунул золотистый шарик ей в рот, выбрал еще один для себя и закатил глаза от наслаждения. – Божественно. Лучше, чем секс.
– Очень вкусно, – согласилась Дженни. – Значит, Бруно пока не выгнал вас в шею, – с улыбкой добавила она.
– Слишком занят любовными играми, – плотоядно ухмыльнулся Тони. – Он трудился не покладая рук и теперь выпускает пар. Уж на собственном-то дне рождения каждый имеет право на флирт.
Если верить Андре, Бруно посвятил этому и все остальные дни своей жизни. Он, можно сказать, сделал на этом карьеру. Вспомнив, что и сама причастна к этому, она сказала:
– Он становится слишком стар для таких дел. Скоро ему будет не так просто волочиться за девушками.
– Ах, но он такой душка, – прошепелявил Тони, набив полный рот лосося. – Харизма. Попомни мои слова, этот парень всегда получит свое.
Ник и Тони обожали Бруно. Дженни не могла решить, что больнее – терпеть непристойные сплетни Андре или слушать эти хвалебные песни. Она даже пожалела, что с ней нет Максин. А ведь Максин, даже не зная правды, почувствовала, что за человек Бруно, и пыталась предупредить ее.
Я ошибалась, а она была права, уныло думала Дженни, потягивая вино, да уж.
И вообще компания ей бы не помешала. Прихорашиваться и предвкушать веселую вечеринку было здорово, но теперь Дженни почувствовала себя одиноко. Почти все гости были не здешние, и она мало кого знала. Иногда лучше беситься от неуемной общительности Максин, чем стоять в углу и ломать голову, с кем еще поболтать.
ГЛАВА 26
В следующую секунду, словно в доказательство того, что выглядит она именно так одиноко, как себя чувствует, мужской голос за ее спиной произнес:
– Кстати, у дьявола есть сестра. Здравствуйте, Дженни, вы сегодня в гордом одиночестве?
Она обернулась и увидела Гая Кэссиди, черный смокинг и белая рубашка очень ему шли. Рядом с ним стояла стройная, медноволосая женщина в шелковом вечернем платье с открытыми плечами.
– Шарлотта, мой близкий друг, – представил Гай, и Дженни улыбнулась. От Максин она знала, что друзей женского пола у него не меньше, чем у Бруно.
– Я как раз рассказывал Шарлотте о последнем приключении Максин, – продолжал Гай. – Она решила покататься на скейте Джоша, съехала по подъездной дорожке и врезалась в тележку молочника. Бедного парня едва не хватил удар.
Дженни вздрогнула:
– Она не поранилась?
– Нет, но ей пришлось весь вечер вымывать из волос клубничный йогурт. А молочник в состоянии аффекта переехал скейтборд.
– Бедный Джош.
– Бедная Максин! Очень бедная, надо признать. Как только высохли волосы, Джош потащил ее в магазин и заставил купить новую доску. – Он ухмыльнулся и добавил: – За тридцать пять фунтов. У меня духу не хватило сказать ей, что предыдущую он купил в магазине Армии спасения за пятерку.
Дженни рассмеялась. Она была благодарна, что Гай не поинтересовался, где ее приятель-весельчак Джеймс. Чтобы эта мысль не пришла ему в голову, она поддержала разговор:
– В семь лет Максин на велосипеде въехала в пруд и вылезла вся облепленная жабьей икрой. Надеюсь, теперь она получила урок.
Гай отступил, чтобы пропустить загорелого мужчину в помятом шлеме, белых боксерских трусах и с водными лыжами на ногах.
– Эта вечеринка просто создана для Максин, – заметил он. – Она могла бы принести скейтборд Джоша и вызвать этого парня на соревнование.
– Да, ей бы понравилось. – Дженни подумала о Серене. Интересно, где она? – А что, Максин осталась дома с детьми?
– Я подумал, так будет безопаснее, – загадочно ответил Гай. – Бруно, разумеется, пригласил ее, но я сказал, что пришла ее очередь сидеть с детьми, и она даже не очень разъярилась.
– А, понятно! – Дженни была удивлена – она и не подозревала, что Бруно пригласил Максин на вечеринку.
Шарлотта, с восторгом наблюдавшая за парнем на лыжах, заметила:
– А знаете, эти боксерские трусы просвечивают.
– Очень интересно. – Гай опять повернулся к Дженни. – Мы сами собирались совсем в другое место; Шарлотта уговорила меня пойти с ней на благотворительный ужин в каком-то замке в Бодмине, но там было так ужасно, что мы сбежали.
– Между главным блюдом и десертом. – Шарлотта, с обожанием посмотрев на Гая, взяла его под руку.
– Сюда я тоже не очень хотел идти, – сказал Гай. – Мне не очень нравится Бруно Перри-Брент, но в вечеринках он знает толк. И по крайней мере еда съедобная.
Дженни удивленно подняла брови.
– Вы что, проникли сюда зайцем?
– Нет, приглашение я получил, – развеселился Гай. – Наверное, я хороший клиент, и Бруно решил, что я заслуживаю благодарности.
Шарлотта, явно недовольная тем, что Гай так долго разговаривает с посторонней женщиной, потянула его за руку.
– Пойдем, дорогой, мы пропустим все веселье.
– Ура, – сказал Гай. На танцполе к парню на лыжах присоединился толстый мужчина в бикини с доской для серфинга под мышкой. – Почему бы тебе не потанцевать с ними?
– У меня идея получше. – Шарлотта не собиралась сдаваться. Ее зеленые глаза сверкнули. – Почему бы тебе не потанцевать со мной?
– Ой, смотрите, это Сюзанна. – Дженни, испугавшись, что Гай не уходит только потому, что жалеет ее, указала на едва знакомую девушку. – Извините, я должна поздороваться с ней.
Сюзанна хотя бы не говорила о Бруно.
– Мой парень сбежал на Ибицу, – пожаловалась она. – Настоящий мужик. Даже духу не хватило признаться мне в лицо! Оставил только сообщение на автоответчике, что вернется через три недели. А как ты, Дженни? Встречаешься с кем-нибудь?
Уголком глаза Дженни заметила Бруно, что-то жарко шептавшего на ухо очередной блондинке. В следующую секунду он уже целовал ее в шею.
– Нет, – твердо ответила она. – Ни с кем.
Сюзанна, дочь хозяев самой большой в Корнуолле яхты и обладательница роскошных белокурых волос, не работала. Большую часть времени она проводила в парикмахерской.
– Ну, тебе проще, – сказала она Дженни. – У тебя свое дело. Есть чем еще занять голову, кроме мыслей о том, как найти мужика.
– Тут ты права, – Дженни с трудом сдержала улыбку. – Это очень помогает.
– Тебе очень повезло, – вздохнула Сюзанна. – Иногда я думаю – может, подыскать какую-нибудь работенку?
Например, в директорате Английского банка, подумала Дженни. Но хорошо, что нашлось, с кем поговорить, пусть это и Сюзанна. Сейчас она не могла позволить себе разборчивость. Изобразив заинтересованность, она спросила:
– И какую работу ты хотела бы?
– Бог мой, даже не знаю. – Сюзанна отбросила со лба волосы загорелой рукой, золотые браслеты звякнули в унисон. – Думаю, что-нибудь простое. Как у тебя.
Дженни попыталась представить, как Сюзанна каждый день встает в пять утра и работает по двенадцать часов. Все еще сохраняя серьезный вид, она сказала:
– Не знала, что ты интересуешься флористикой.
– О, я люблю цветы, – словно в доказательство своих слов Сюзанна показала на одну из танцующих девушек, в платье из пурпурной тафты с рисунком из огромных желтых маргариток. – Они такие… э-э-э… милые, правда? – Потом, просияв, добавила: – Кстати, мой приятель подарил мне на день рождения огромный букет. И он купил его в твоем магазине.
– Серьезно? – Нет худа без добра, подумала Дженни про себя. Ее магазин держался на мужчинах, неспособных придумать, что подарить своим девушкам. – И что это были за цветы?
– Красные, – сказала Сюзанна, довольная тем, что вспомнила об этом. – Думаю, розы. И там еще были вкрапления забавной белой ерунды.
– Кокаина?
– Что?
– Прости, – Дженни прикусила губу. – Это называется гипсофила.
– Да, точно.
– Они долго простояли? – не удержалась Дженни. Она всегда хотела, чтобы люди наслаждались цветами как можно дольше. – Если через несколько дней головки начинают опускаться, нужно еще раз обрезать стебли и на пару секунд опустить их в кипящую воду. Это отлично помогает.
– Правда? – Сюзанна глупо взмахнула ресницами. – Я забыла поставить их в воду. На следующее утро, когда я проснулась, они уже все завяли.
Гуляки начали избавляться от одежды. Почти у всех под нарядами оказались купальные костюмы, и скоро все гости были готовы к полночному купанию. Чья-то видеокамера скоро очутилась в чаше с пуншем, а один из мужчин, подозреваемый в сотрудничестве с известным таблоидом, был привязан к дереву в саду, его волосатые руки стянули отснятой пленкой, вынутой из его же фотоаппарата.
Для Дженни вечер развивался неплохо – Ник и Тони познакомили ее с владельцем отеля, действительно интересовавшимся цветами. Ему требовались регулярные поставки для зала и гостиных, и сделка была скреплена двумя бокалами коньяка, причем оба осушил он.
– Подпишите здесь, – сказала Дженни, записав детали соглашения на льняной салфетке. – Завтра вы можете все забыть. Мне нужно доказательство, которое освежит вашу память.
– Вы говорите как моя жена, – добродушно пророкотал он. – Я до сих пор не помню, чтобы делал ей предложение. Как-то утром она просто разбудила меня и сказала, что это произошло.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась Дженни, когда он вывел в уголке салфетки кривоватую подпись. – Это не свяжет вас такими серьезными обязательствами.
Бруно поймал ее по дороге к туалету.
– Я видел тебя, – прошептал он, обнимая ее за талию и притягивая к себе. – Последние двадцать минут ты разговаривала с Эдди Берсфордом.
– Удивительно, что ты заметил. – Бруно благоухал духами «Шалимар». Дженни попыталась вырваться, но он стал тащить ее обратно на танцпол.
– Я замечаю все. – Послав испепеляющий взгляд в сторону Эдди Берсфорда, Бруно бросил: – Он не сводил глаз с твоего декольте.
– Не волнуйся, – с упреком в голосе сказала Дженни. – Убеждена, он верен своей жене.
Но Бруно не заметил намека.
– Он такой урод, что вряд ли найдет, с кем ей изменить. В любом случае сейчас моя очередь. И не думай, что я забыл про мой подарок на день рождения. Как насчет пары танцев, чтобы прийти в соответствующее расположение духа? А потом ты поднимешься наверх и… устроишься поудобнее? Я быстренько выпью с Гаем Кэссиди и рыжеволосой и присоединюсь к тебе через пять минут.
Если встретишь кого-нибудь по дороге, скажи, что у тебя кружится голова и ты хочешь прилечь.
Он опять потянул ее на танцпол, но Дженни не шелохнулась. Меньше всего она хотела устраивать скандал на глазах у удивленной публики.
– Понятно, – сказала она. – А что мне делать, если кровать уже занята?
Бруно рассмеялся.
– Милая, ключи от квартиры у меня в кармане. И я не собираюсь одалживать их желающим по-быстрому перепихнуться!
– Я говорю о твоих перепихонах. – Это было плохо. Она ненавидела Бруно так сильно, что не смогла больше сдерживаться. Постаравшись успокоиться, она холодно сказала: – Что-то я не вижу блондинки, с которой ты танцевал. Ты уверен, что она не осталась наверху искать свои трусики?
– Милая. – Он посмотрел на нее с напускным сочувствием. – Мы ревнуем?
Дженни поняла, что ее обвинение неожиданно попало в точку.
– Я не ревную. – Ей ужасно хотелось ударить его. – Я просто удивляюсь, что мне потребовалось так много времени, чтобы тебя раскусить. Не могу поверить, что была такой дурой. Как ни странно, но я тебе верила…
Бруно, которому очень нравилась Дженни, а ее невинность он находил особенно привлекательной, подумал, что сможет справиться с ситуацией. Она была расстроена, это правда, но только пока не узнала, какие жертвы он приносил с тех пор, как начались их отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38