«Нет, надо кончать с этими фантазиями о Шейне». – Она подвинула стул к столу, надела туфли, поправила блузку.
– Чем могу тебе помочь?
– Мне необходимо поговорить с тобой.
– Слушаю. Я вся внимание.
– Но это не телефонный разговор. Мне необходимо видеть лицо собеседника, чтобы я мог читать выражение лица, когда разговариваю. В конце концов я адвокат, это у меня профессиональное. Где мы можем встретиться? – Она не торопилась с ответом. Тогда он продолжил: – Это важно, это касается Элен, мне нужен твой совет, точнее, одобрение.
– Так совет или одобрение? Где ты хочешь встретиться? – Любопытство победило осторожность.
– Давай пообедаем вместе!
– Шейн!
– Подожди, не горячись. Никаких других поводов, клянусь. Помни о нашем перемирии.
– Только на обед.
– Хорошо. Можно мне прийти в твой офис?
– Нет! – с жаром воскликнула Мэрл, представив, что вызовет его появление в редакции журнала. – Может, выпьем где-нибудь по чашечке кофе? Я как раз закончила одно задание и пока свободна.
– Хорошо. Встречаемся в кафе «У Райли» через полчаса, оно находится за несколько кварталов от тебя.
– Я согласна. – Она повесила трубку и сразу достала зеркало.
Луиза с интересом и некоторым удивлением наблюдала за тем, как Мэрл собирается.
– Почему у тебя такие растерянные глаза? Мне кажется, у вас опять появился интерес друг к другу?
Мэрл заколола волосы на затылке.
– Никакого интереса. Мне известно, чего это может стоить, я знаю Шейна. – Она надела пиджак. С раздражением осмотрела синий костюм, белую блузку под ним. – Я хочу сменить свой стиль. Я всегда выгляжу так бледно. Как старая дева!
У Луизы вырвался сочувственный вздох. Она молча предложила Мэрл яркий, в цветных перьях, шарф и пару не менее броских сережек. Надев все это, Мэрл осталась довольна своим внешним видом. Поблагодарив, она отправилась на свидание.
Мэрл опоздала всего на десять минут. Но Шейн уже ждал ее около кафе. Мэрл едва его узнала. Темно-серый костюм с жилетом, белая рубашка и галстук цвета бордо преобразили его. Он казался властным и очень уверенным в себе человеком. Таким Мэрл его не знала. Он одарил ее обольстительной улыбкой и негромко сказал:
– Ты сегодня восхитительна!
– Спасибо! Ты такой элегантный! Не могла представить, что в твоем гардеробе есть что-нибудь, кроме маек и джинсов.
– Вынужден был так принарядиться, чтобы произвести впечатление на ответственной встрече. – Он стряхнул воображаемую пушинку с рукава. Шейн смотрел на нее с нескрываемым восхищением. – Ты ароматна, как карамелька. Тебя так и хочется съесть. Как называются твои духи?
Мэрл засмеялась:
– Не скажу. Секрет!
По утрам в ирландской пивной собиралась публика их рабочих и туристов. Посетители пили темное пиво и слушали ирландскую народную музыку. Райли, владелец пивной, приветствовал Шейна как старого знакомого. Он дружески похлопал его по спине:
– Привет, старина Хэллоран! Целый месяц тебя не видел. Где ты скрывался, дружище? – Райли провел их в дальний угол, туда, где было потише. – Здесь вам будет удобно. По пинте пива? А может грог?
Шейн вопросительно поднял брови, спросил у Мэрл:
– А ты будешь?
Она покачала головой:
– Я такого никогда не пробовала. Но ты заказывай, что хочешь, не обращай на меня внимания.
– Еще рано, но я могу приготовить чай. Чайку-то вы попьете, а?
Мэрл согласилась. Райли принес чайник с горячим, только что заваренным чаем, две фарфоровые чашки с блюдцами и тарелку с ячменными лепешками. Когда он ушел, Мэрл спросила со смехом:
– Откуда ты его знаешь? Он будто только что явился из графства Корк.
Шейн улыбнулся:
– У него акцент покрепче ячменного пива. Его родители перебрались в Калифорнию во времена золотой лихорадки вместе с моим дедом. Отец и братья считают эту пивную самым замечательным местом. – Он внимательно посмотрел на Мэрл. – Если тебе здесь не нравится, мы можем пойти еще куда-нибудь.
– Здесь просто здорово! Очень славно!
Шейн положил сахар в чай.
– А ты была когда-нибудь у нас дома? Что-то не припомню.
– Несколько раз. – Из глубины памяти нахлынули воспоминания, все то, что она напрасно пыталась забыть. – Все, что я помню о вашем доме, это громкие разговоры сильных личностей. Меня они очень напугали, меня, единственного ребенка из спокойной семьи с уравновешенным укладом жизни.
Шейн ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Кстати, о моей семье, о ней я и хотел поговорить с тобой. Я знаю, что ты не хочешь афишировать свое прошлое, но я должен был рассказать родителям об Элен. Они не такие люди, чтобы это от них скрывать.
– Ну и что они об этом думают?
У Шейна вспыхнули глаза.
– Если бы мне было восемнадцать, они бы выдрали меня за уши за то, как я обошелся с тобой. Но сейчас я уже не в том возрасте. Они хотят встретиться с Элен. Пока я не дал им разрешения. Слово за тобой.
– Не знаю, что и сказать. Не предполагала, что круг людей, знающих об этом, будет так широк. Трудно представить нашу рассудительную Элен в окружении твоих родственников. Но, с другой стороны, я знаю, что она чувствует себя очень одинокой с той поры, как умерли ее… родители. – Она с грустью посмотрела на Шейна. – Такое решение принимать не мне, а Элен. Почему ты не спросишь ее, хочет ли она этого?
Шейн прикоснулся к ее руке.
– Мэри, если бы ты знала, какая ты добрая. Ты необыкновенная.
Мэрл порозовела от смущения.
– Это ты добр и тактичен. Советуешься со мной, прежде чем предпринимать какие-либо действия.
Прочитав сочувствие на ее лице, Шейн улыбнулся. Мэрл встретилась с ним взглядом. И вдруг, охваченная смятением и внезапно возникшим желанием, опустила глаза.
Было очевидно, что вопрос, по поводу которого Шейн придумал эту встречу, исчерпан, и наступило время прощаться. Но внутренний голос нашептывал ей, что большой беды не будет, если она останется в обществе Шейна еще на чуть-чуть, хотя бы минут на пятнадцать. А потом можно и уходить.
Чтобы занять руки и скрыть, что они дрожат, Мэрл отламывала кусочки от ячменной лепешки. Выдержав паузу, она спросила:
– Ты сказал, что оделся так для особого случая. Мне казалось, ты занимаешься только падшими девочками.
Ее слова задели Шейна. Он глубоко вздохнул.
– Ты помнишь моего лучшего школьного друга Барни Креншоу? Я работаю вместе с ним и его отцом. В его конторе меня поддерживают и, что самое главное, предоставляют свободу действий.
– Это как-то связано с тем, где ты сегодня был?
Шейн улыбнулся.
– Спрашивай, о чем хочешь. Сегодня мой клиент и я обо всем рассказали журналистам на пресс-конференции. Я выступаю защитником молодой женщины, которая возбудила дело против своего отчима. В детстве он издевался над ней физически и морально. – Он гордо улыбнулся, поставил кейс рядом с собой, погладил его с любовью. – Это Богом данное дело, счастливая находка для меня.
Мэрл выпрямилась, с осуждением посмотрела на него.
– Как ты можешь обиду ребенка, несчастного человека, использовать в качестве повода для своих цветистых речей!
Глаза Шейна гневно засверкали.
– Скольких людей обижают по белому свету. Скольких униженных и оскорбленных можно встретить на улице. Одними только вздохами и заламыванием рук им не поможешь. Я вижу только один путь – бороться за них и сделать так, чтобы меня услышали.
Виноватая улыбка скользнула по лицу Мэрл.
– Прости, ты прав. Твоя позиция сильней, чем моя жалость. Расскажи об этой девушке подробнее.
– В пятнадцать лет, спасаясь от унижений, она ушла из дома на улицу. Но она сильный человек, ей хватило силы воли не опуститься до наркотиков, подняться из грязи и мерзости. Хотя, сомневаюсь, что Мисс Мэри поверит в это.
– Прости, как же ей это удалось? – Мэрл вопрошающе посмотрела на него.
– Она не окончила школы, но до пятнадцати лет росла в обеспеченной семье, и ее прекрасное воспитание, изысканные манеры дали ей возможность стать высокооплачиваемой девочкой по вызову.
Мэрл вскинула голову.
– Это звучит чудовищно. Уж не хочешь ли ты сказать, что стать девочкой по вызову, – предел мечтаний?
– Нет, черт побери! Но это безопаснее, чем быть уличной проституткой. Не о такой судьбе для дочери мечтает каждая мать. Но я точно знаю, что моя подопечная боролась, чтобы подняться над мерзостью. Она закончила колледж на те деньги, которые зарабатывала по ночам. В конце концов она стала человеком, который может отомстить за свое поруганное детство.
Судьба несчастной девушки заставила Мэрл проникнуться сочувствием к ней.
– Теперь я понимаю.
– И я сделаю все возможное, чтобы наказать тех, кто загубил ее жизнь. – В голосе Шейна звучала непримиримость, лицо его стало жестким, глаза неистово горели.
Мэрл улыбнулась.
– Счастливая она, что ей достался такой адвокат. Ты сможешь доказать судьям все.
Шейн рассмеялся:
– Время покажет! – Он поднял сжатые кулаки. – Если ты сейчас же не заткнешь мне рот лепешкой, я буду выступать весь день и заговорю тебя до смерти.
– Я не боюсь. Я так восхищена тем, что ты делаешь и как говоришь об этом.
– Мне очень приятно это слышать. А теперь твоя очередь. Что ты еще делаешь, кроме того, что редактируешь свой знаменитый раздел?
Она сосредоточилась. Поправила тяжелые платиновые волосы.
– Конечно, мои занятия не столь увлекательны и заметны, как твоя адвокатская практика. Отвечаю на девичьи письма, отбираю из них самые интересные на мой взгляд. Выступаю в школах, в клубах для девочек, езжу по всей стране. Кстати, через неделю мне предстоит поездка на месяц. Собираю материалы для книги о дорогих моему сердцу подростках, но, видно, никогда не смогу приступить к ней вплотную.
Шейн не сводил с нее глаз.
– О подростках?
– Да, да, мои подростки – это юные особы, которым так необходимо знать, как бороться за свое достоинство и человеческие права. Ты ведь так рьяно их защищаешь! Я учу их, как дорожить жизнью и честью и тому, что никто не имеет права их обижать.
– Здорово! А я в первый же день обидел Мисс Мэри. Но это случилось потому, что ты первая меня рассердила.
Мэрл в задумчивости катала шарики из ячменного мякиша.
– Мне нетрудно представить себя на месте моих девочек, я так хорошо помню, как себя чувствует обиженный, обманутый, несчастный подросток.
Шейн с сочувствием и сожалением покачал головой.
– Плохие мы пережили времена. – Они помолчали, слушая ирландские баллады. – А чем ты занимаешься после работы? В твоей жизни были еще мужчины?
– Да, несколько. Но никого особенного так и не встретила. А женщины в твоей жизни?
– Так же, как у тебя. Встречались, расходились.
Мэрл внимательно смотрела на Шейна.
– Не везет мне на мужчин.
– Ты любила своего мужа?
– Казалось, что люблю. Но не так, как… – У нее чуть не вырвалось, «как тебя». Она с трудом нашлась, как закончить фразу: – Но не так, как должна была. Поэтому мы и расстались. Хотя официально мы развелись, потому что у нас не было детей.
Шейн опустил глаза.
– Не думал, что ты не сможешь больше иметь детей. Наверное, то, что произошло с Элен, повлияло.
– Скорее всего, да. Мы с мужем обращались в клинику. Но пока мы проходили лечение, получали консультации, от него забеременела другая женщина. У них родился ребенок сразу после нашего развода. Я все еще ненавижу своего бывшего мужа.
– Я его тоже ненавижу. Никогда его не видел, а ненавижу. – Он с сочувствием посмотрел на Мэрл. – А почему ты снова не вышла замуж?
Она задумчиво посмотрела на него, такого большого, сильного.
– Не знаю. – В ее ответе звучала горечь. – Я покончила с романтическими увлечениями. После восьми лет замужества все это теперь меня пугает, боюсь обжечься.
Он понимающе кивнул.
– А ты не думала о том, что можно иметь ребенка и без мужа?
– Нет, я слишком старомодна. Мне кажется, ребенок должен расти в полноценной семье, иметь мать и отца. – Она утверждающе тряхнула головой. – Да и поздно мне, слишком стара для этого. Если каким чудом забеременею, то я места себе не буду находить, опасаясь за здоровье ребенка. – Вдруг она улыбнулась. – И все-таки я мать. Все мои подростки – мои дети.
– И я испытываю отцовские чувства к девочкам, которых защищаю. Хотя иной раз бывает, они папашу могут пригласить выпить.
Они замолчали. Каждый думал о своем.
– После неудачной женитьбы у меня сложилось почти, как у тебя. Думаю, я сам виноват, что так получилось.
– А я уверена, что не только ты виноват.
– Нет, на этот раз дело только во мне. Моя жена прилагала все усилия к тому, чтобы между нами был лад. Я дал ей прекрасный дом в Оклендских горах, счет в банке, но любви, какой ей хотелось, не смог дать. Будто мое сердце было заперто, а я не сумел найти ключей, чтобы открыть его для любви. – Шейн поднял чашку, удивился тому, что чай совсем остыл, и осторожно поставил ее на блюдечко. – После развода приключений не искал, но потом почувствовал, что во мне что-то потухло или умерло. Я не уверен, что еще способен полюбить. Это звучит странно?
Она обхватила рукой его запястье.
– Что ты, Шейн! Это печально. Даже плакать хочется.
– Теперь ты знаешь, почему я избегаю таких отношений. – Он положил руку на тонкие пальцы Мэрл. Их руки соединились, и печаль их как будто тоже соединилась.
Что-то насторожило Мэрл. Она быстро убрала руку, поспешно спросила, нарушая затянувшуюся тишину:
– Ты как-то говорил, что живешь в плавучем доме в Саусалито. Это, должно быть, очень не похоже на твою жизнь в Оклендских горах?
Шейн усмехнулся:
– Ты когда-нибудь видела плавучий дом?
– Нет, не видела. Расскажи, какой он.
– Он похож немного… – он задумался, затем уверенно тряхнул головой. – На пальцах не объяснишь. Тебе самой надо посмотреть. – Бровь его поднялась. – Я сочту за честь показать его тебе.
– Мне бы очень хотелось посмотреть.
– Чудесно! – Шейн быстро встал, предложил ей руку. – Прямо сейчас и поедем.
Мэрл с испугом отпрянула.
– Я не поеду с тобой на мотоцикле.
– Ну если ты так против мотоцикла, мы можем добраться туда на пароме.
– Как это все забавно. – Мэрл взяла его под руку, и они направились к выходу.
Глава четвертая
Дорогая Мисс Мэри!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17