– Благодарю вас, лорд Коннор, за ваше доверие… и вашу честность. Я постараюсь вас не разочаровать. – Она передернула плечами. – Вы имеете на это право, хотя ужасно трудно признать вот так, открыто, что тебя обвели вокруг пальца. Только, поверите вы или нет, иного пути не было.
Мойра зябко поежилась, и ему захотелось обнять ее, согреть и утешить. Потребовалось усилие, чтобы не двинуться с места: она не поняла бы такой фамильярности со стороны чужака, да и ему лишний соблазн был совсем ни к чему. Искушением было уже то, что он сидел рядом с ней, чувствуя ее близость, ее запах, ее женственность.
К его удивлению, она дотронулась до его руки.
– Я верю, вы сделаете все, что в ваших силах, дабы помочь мне защитить мое дитя. Я знаю вашего брата как доброго и порядочного человека. И убеждена, что вы такой же, как он. Фицклиффорды и Фицджералды всегда были честны друг с другом, и я верю, что так будет и впредь.
– Вы делаете мне честь, миледи.
Она вздохнула и устремила взгляд на море.
– То, о чем хочу рассказать, милорд, я не могу говорить, глядя вам в глаза. Мне стыдно. Надеюсь, вы не станете возражать.
– Нет, конечно, продолжайте.
– Так вот, когда Маккарти согнали всех во двор, Хью выволок меня и горничных из комнаты, где нас прятали. Потом началась атака на крепость. Этот Хью – страшный грубиян и пошляк. Если б не Бриджит, он содрал бы с меня одежду еще до того, как мы оказались во дворе, хотя и так успел разорвать на мне платье, сорвать с головы покрывало, расцарапав при этом мне лицо и руки. Он поставил меня перед всеми, чтобы они подумали, будто меня уже…
Ее голос затих, она схватила руку Коннора и крепко сжала. Он почувствовал, как в нем нарастает гнев. «Подожди, Хью Маккарти, – подумал он, – ты заплатишь за все, что творил в тот день».
– Все выглядело так, будто он меня уже изнасиловал, – заговорила она снова. – Его люди не уступали ему в сквернословии и наперебой стали выкрикивать всякие сальности, доведя моих людей до бешенства. Ну, а солдаты Маккарти только того и ждали – они снова принялись жестоко избивать всех подряд. Мои слуги не представляли для них ни малейшей угрозы, но им хотелось во что бы то ни стало поставить их на место.
Безобразная картина, которую она нарисовала, не была для Коннора чем-то неожиданным. Он знал людей, которых хлебом не корми – дай только покуражиться над теми, кто оказался в их руках и не может дать отпор.
Коннор сплел ее пальцы со своими.
Она взглянула на него блестящими от слез глазами, не убирая руки.
– Потом появился Дэрмот. Он выглядел совсем не таким, как Хью и его люди, – чистый, в аккуратной, добротной одежде. Он приблизился, учтиво мне поклонился, а потом одним ударом свалил Хью на землю. Я тогда подумала, что он, может, отпустит моих людей или по крайней мере прекратит побои. Он был так вежлив со мной… Но это была всего лишь маска.
По мере того как продолжался рассказ, в душе Коннора росло уважение к сидевшей рядом с ним женщине. Она была напугана, да что там – охвачена ужасом, и все-таки ничто не ускользнуло от ее взора, и из увиденного она сумела сделать заключения.
– Так что же сделал Дэрмот?
– Он переступил через Хью, который все еще валялся на земле, взял меня за руки и отвел в сторону. «Я помилую твоих людей», – сказал он. Я вздохнула с облегчением, ведь их единственная вина была в том, что они служили своему законному господину. У них не было выбора, и наказывать их было не за что.
– Такое происходит постоянно, – заметил Коннор. – Учитывая то, что вы мне говорили про семейство Маккарти, предложение Дэрмота кажется мне странным.
– Я тоже удивилась, – прошептала Мойра. – Но обрадовалась, узнав, что больше моих людей не будут мучить. Только я должна была догадаться с самого начала, что его великодушие не бескорыстно, кто-то должен за него заплатить.
– И этим кем-то были вы, – пробормотал Коннор. – Вы должны были заплатить ему за них.
– Он сказал, я могу выбирать, – тихо проговорила Мойра. – Ночь с ним в обмен на их жизни. Замок «Джералд» находился в его руках. Мне нечем было откупиться, увильнуть от решения было невозможно, и я подумала, что это невысокая плата за спасение стольких людей.
– Вы мужественная женщина, леди Мойра Фицджералд, – сказал Коннор, не скрывая своего восхищения. – Немного найдется высокородных леди, которые пожертвуют своей добродетелью ради спасения своих слуг.
– Ну, я же не была девственницей, – пробормотала она еле слышно.
Он протянул руку, отвел в сторону брошенную ветром на ее лицо прядь волос и провел пальцами по щеке, пытаясь как-то приободрить.
– Это неважно. Человек, заставляющий женщину против воли ложиться с ним в постель, достоин презрения.
Она не плакала, но Коннор догадывался, что ей очень тяжело. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе и успокоить, но он не имел права так поступать.
Да и она вряд ли хочет от него этого. Не дай Бог, подумает, что он такой же, как Дэрмот Маккарти!
Он убрал руку от ее лица.
– Вы дали ему то, что он требовал?
Она кивнула, глядя перед собой.
– А он сдержал обещание?
– Нет, – прошептала Мойра. – Он получил от меня то, что хотел, а потом приказал брату возобновить пытки и издевательства. – Она закрыла глаза ладонями, словно надеясь отгородиться от воспоминаний. Потом снова стала смотреть на море. – Прежде чем мой муж прибыл и пробился в крепость, они замучили до смерти пять человек. – Вздрогнув всем телом, она с силой сжала кулаки. – Дэрмот стал со смехом кричать лорду Брайену, что мы с ним сделали то-то и то-то, он выкрикивал оскорбления ему в лицо, вызывал его на бой, и муж потерял рассудок.
Коннор вскочил и горячо произнес:
– Но ни один мужчина не потерпит такого оскорбления по отношению к своей жене!
– Он мстил за себя, за свою поруганную честь, а не за меня, милорд, – смущенно проговорила Мойра. – Если бы я не согласилась на предложение Дэрмота, мой муж был бы жив, милорд.
– А вы были бы мертвы, и многие из ваших людей тоже, – возразил Коннор. – Маккарти заполучил бы вас так или иначе. Даже если б вы отказались, вряд ли это помешало ему добиться того, чего он хотел.
– Может быть… Но я виновна, из-за меня погиб мой муж, и этот крест я буду нести всю жизнь. Я буду каяться в этом и в своей неверности до гробовой доски. И все же, несмотря ни на что, я ни о чем не жалею, потому что спасла всех людей, за исключением пятерых. – Она прижала ладони к своему округлому животу, подняла на Коннора потемневшие глаза. – Я ничуть не сожалею, что у меня будет ребенок, и при каких обстоятельствах он был зачат – неважно. Но я не могу позволить, чтобы его существование стало причиной новых смертей, новых сражений. Вот почему мы нуждаемся в вашей помощи.
– Что вы имеете в виду? – непонимающе спросил он.
– Маккарти жаждут мести за гибель Дэрмота, милорд. Они жаждут этого почти так же сильно, как жаждут присвоить замок «Джералд». А теперь у них, как они считают, появилось совершенное оружие, чтобы получить его. Они уверены, что отец ребенка, которого я ношу, – Дэрмот. Они ни перед чем не остановятся, чтобы захватить моего ребенка и таким образом завладеть замком.
Глава шестая
Весь обратный путь они молчали. «Лорд Коннор потрясен, это очевидно. Да и как могло быть иначе? Он достойный человек, порядочный. Мне краткого знакомства хватило, чтобы понять это. Он не захочет оставаться здесь, подвергать опасности себя и своих людей ради спасения такой изменницы, как я», – думала Мойра.
Она уже представляла себе, как все будет. Едва они окажутся в холле, лорд с извинениями удалится и постарается больше не попадаться ей на глаза до самого отъезда.
«А вдруг он решит удовлетворить требования Маккарти и выдаст им меня вместе с ребенком? – терзалась мыслями молодая женщина. – Хотя вряд ли. Фицклиффорды не захотят выпускать из своих рук замок «Джералд», а ведь в этом и заключается главная цель Маккарти».
Да и вообще, Мойре как-то не верилось, что Коннор Фицклиффорд опустится до такой низости, что выдаст ее людям, тяжко оскорбившим ее.
Мойра понятия не имела, каким образом он справится с Маккарти. Отчаяние придало ей мужества – она дернула его за рукав, заставив остановиться.
– Я понимаю, что не имею права просить вас о чем-то, милорд, но все же хочу попросить. Обещайте, что вы не отдадите моего ребенка Маккарти. Со мной после родов можете поступать как угодно, но только не дайте им завладеть моим ребенком!
– Вы что, меня за чудовище принимаете? – Коннор побледнел, веснушки на его лице стали ярче. В темных глазах – обида и растерянность, как будто он не ожидал, что она может такое сказать. – Я не способен причинить вред ни вам, ни вашему ребенку.
Она отдернула руку и густо покраснела.
– Простите меня, милорд, – пробормотала женщина, избегая его взгляда.
– Не отворачивайтесь, леди Мойра, – сказал он. Его голос звучал твердо и повелительно, и она смущенно посмотрела ему в глаза. – Возможно, вам до сих пор не встречался мужчина, которому вы могли бы доверять, миледи, но мне, клянусь честью, вы можете верить.
Он протянул ей руку, и она вложила свои ледяные пальцы в его теплую ладонь.
– Вы будете мне верить? – спросил Коннор. Продолжая пристально смотреть ей в глаза, он поднес ее руку к губам, поцеловал, а потом прижал к своей груди. – Прошу вас.
Она почувствовала, как бьется его сердце, а его глаза точно глядели ей в душу.
– Я постараюсь, милорд. Это пока все, что я могу вам обещать.
Коннор отпустил ее руку.
– Спасибо, – пробормотал он, не глядя на нее, затем повернулся и пошел вперед.
В смятении, без сил, Мойра последовала за ним.
Остаток дня Коннор провел, проверяя защитные укрепления замка и боевую готовность людей. К вечеру он узнал достаточно, чтобы понять: уладить конфликт будет намного сложнее, чем они с Рэнналфом себе представляли.
Он также обнаружил, что братья леди Мойры имеют самое непосредственное отношение к событиям, приведшим к нынешней ситуации, а также и добрая половина местной ирландской знати. Об О'Ниллах люди Фицджералдов отзывались резко. Почти все сходились в том, что для своих братьев она была не более чем пешкой, которую, попав в очередную передрягу, они использовали, когда им было нужно что-то от нее самой или от ее мужа-норманна.
На свою госпожу люди смотрели почти как на святую – за ее заботу, не говоря уже о жертве, которую она принесла ради них. Коннор убедился, что отношение к ней со стороны Д'Ати мало кто разделял. Все, с кем Коннор ни говорил, были преданы ей, и эта преданность, несомненно, распространялась и на ее дитя.
Коннор, грязный и усталый, вошел в холл. Служанка сообщила, что леди Мойра не спустится к ужину, так что он предвкушал одинокую трапезу без волнения, которое неизбежно охватывало его в присутствии молодой женщины.
Не успел Коннор подняться на первую ступеньку лестницы, как его окликнул вынырнувший из-за угла Уилл.
– Очень рад вас видеть, милорд, – проговорил он, как всегда весело. В руке у него был рог, от которого пахло вином. – Мне надо кое о чем вам рассказать.
– Тогда пошли со мной, – предложил Коннор. – И если у тебя еще осталось выпить, давай тащи.
Уилл исчез в полумраке холла и появился, неся помятый серебряный кувшин и второй рог.
Он показал себя молодцом, заняв Д'Ати и избавив Коннора от его присутствия на целый день, однако это, как видно, далось ему нелегко. Сэру Айвору удалось то, что Коннору казалось невозможным, – нарушить обычное благодушие Уилла, превратив его веселую улыбку в некую ухмылку и поставив печать утомления на его лицо.
– Ну, за такой денек вы вряд ли сможете когда-нибудь со мной расплатиться, – сказал Уилл, когда они вошли в комнату.
Коннор закрыл дверь и кивнул ему на место у очага, в котором горели несколько торфяных брусков. На столе у кровати были зажжены три свечи, бросавшие мягкий свет на незатейливую обстановку.
– Наливай и рассказывай, что ты узнал, – отложив меч, предложил Коннор.
Уилл налил вина и со вздохом опустился на мягкое сиденье.
– Было бы хорошо куда-нибудь отослать Д'Ати, и поскорее: он изменит при первом же удобном случае, я в этом уверен.
Коннор отпил вина и, подвинув громоздкий стул к огню, сел.
– Этого я и боялся. Он ненавидит леди Мойру, и не скрывает этого. И его неприязнь к ирландцам тоже не секрет…
– Ему повезло, что никто до сих пор не перерезал ему горло, – проворчал Уилл. – Он дурак, это ясно. Но он зловредный дурак, от которого только и жди неприятностей. – Уилл осушил рог и наклонился за кувшином. – А лорда Брайена он боготворил до такой степени, что даже ревновал его к его жене. – Уилл фыркнул. – Нет, это выше моего понимания. Большинство мужчин и так проводят почти все время со своими людьми, а не с женами, за исключением твоего брата и Джилли… простите, леди Джиллиан, – поправился он с ухмылкой. – Мне все время приходится себе напоминать, что моя детская подружка, с которой я, бывало, дрался, теперь миледи, жена и мать. – Уилл наполнил свой рог и протянул кувшин Коннору. – Попробовал бы только лорд Рэнналф оставить ее надолго одну…
– У Фицджералдов было иначе. Лорд Брайен, насколько я знаю, и не собирался сидеть со своей женой. Она была нужна, только чтобы родить ему наследника.
– Да, только ему не довелось увидеть младенца. – Уилл наклонился вперед и многозначительно вскинул брови. – Между прочим, еще неизвестно, кто отец ребенка, которого она носит.
– Я знаю, об этом мне сказала сама леди Мойра. – Коннору было неловко и неприятно обсуждать это с Уиллом. У него возникло такое чувство, будто он совершает предательство… словно бы приглашает Уилла и других смотреть на леди Мойру как на женщину, которая согрешила и стала причиной смерти своего мужа.
Коннор знал, что не сможет оставаться спокойным и равнодушным свидетелем, если кто-то, кем бы он ни был, осмелится отнестись к леди Мойре без должного уважения. Странно, но ни одна женщина еще не вызывала в нем такого острого желания помочь, защитить, уберечь.
Даже его мать, когда отец распоясывался в очередной раз.
Да, Коннор думал о том, что будет, если он вдруг встанет и даст отпор отцу, но ни разу ничего подобного не сделал…
Леди Мойру он защитит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24