https://wodolei.ru/catalog/vanni/Ravak/
рекламный трюк.
Хозяин дома непонимающе уставился на нас. Мы стояли ни бэ, ни мэ, ни кукареку, как безмолвные статуи, ни один мускул не дрогнул на наших лицах. После полученного на площади урока мы с ним были едины во мнении, что ловить в разрекламированном розыгрыше нечего. Шансы наши, как и в случае с наперстками, равны нулю. Интересно было другое. Сан Саныч советовался с нами или, вернее, рассуждал при нас вслух, как с потенциальными участниками поездки. Значит, он уже свыкся с мыслью о нашем неизбежном присутствии. Быстро же его обработали дамы. Он ожидал и с нашей стороны встретить отпор, а тут такое единодушие и понимание.
– Вы со мной согласны?
Мы согласно кивнули головами. Мужская солидарность пришлась ему по душе
– А как же поездка? – теперь он у нас спрашивал совета.
– Нечего там делать, – буркнул Данила, – подумаешь, вода соленая, смывай потом ее.
– Нам и здесь хорошо, – охотно согласился я.
Такого поворота событий он никак не ожидал. Неожиданные союзники сбили его с толку. Сан Саныч дал задний ход.
– Ну почему же, я разве отказываю? Поезжайте, отдохните, только не вступайте ни в какие игры.
– Никогда! – торжественно произнес Данила. – Пусть на кону стоит хоть алмаз персидского шаха.
– Никогда не будем больше играть, даже под страхом смерти, – я тоже дал, как мне показалось, незыблемую клятву.
Сан Саныч подозрительно нас оглядел и поставил окончательную точку в нашем разговоре.
– Верю вам, молодцы, что сможете удержать моих женщин от роковых поступков. Завтра с утра садитесь на автобус и вперед вместе с Настей в Москву. Посмотрю, как вы сможете проверить эту фирму на вшивость.
Он встал.
– Я вас больше не задерживаю.
Настя, слышавшая весь разговор, вышла проводить нас за калитку.
– Мальчики, из вас или дипломаты со временем получатся, или хорошие прохиндеи, – сказала она нам на прощанье. – Утром жду. Не опаздывайте.
Я шел и почесывал затылок. Мне осталось только получить разрешение у матери и добыть где-нибудь пять тысяч рублей на поездку. Если первая задача была решаемая, то где достать недостающие деньги, я ума не мог приложить. В этом вопросе Данила мне был не помощник. Распрощавшись с приятелем до следующего утра, я неторопливо шел к себе домой. У меня не осталось денег на автобус, про всякие мороженые я даже не хотел вспоминать. «Пусть едут завтра вдвоем Данила с Настей, а я прикинусь больным», – решил я. Я тут же мысленно представил себе, как они отъезжают на Черное море, а я машу им рукой, и горестный ком подкатил у меня к горлу. Ничего не видя перед собой, я шел по улице, приближаясь к дедову дому.
– Максим подойди сюда, – из-за плетеной изгороди раздался тихий голос соседки Истамбул.
Как от удара кнута, я вздрогнул. Значит, мои несчастья на этом не закончились. Сейчас дед с бабкой узнают о моем проигрыше, и тогда хоть совсем вешайся. Я грубо спросил:
– Чего еще надо?
– Подойди, подойди, не бойся! – голос торговки, привыкшей зычно выкрикивать наименование товара, был необычайно мягок. – Ты не подумай ничего плохого, я тебя хочу попросить об одной услуге.
Я сразу приободрился и вскинул голову. Если она о чем-то просит меня, значит, не должна была меня заложить.
– Слушаю.
Истамбул замялась, а потом махнула рукой.
– Вы не только проиграли Фитилю и Кузьме, но они вас еще и обокрали.
– Как? – не понял я. – Красть у нас было больше нечего.
– Было чего – а заявки на «мерседес», или они у вас были лишние?
Вот оно в чем дело. Мне теперь стало понятно, почему полез обниматься Кузьма и куда подевался рекламный проспект. Выходит, они не только наглые мошенники, но еще и дерзкие воры. Эта новость меня совсем обескуражила. Я медленно ее переваривал. А соседка мое молчание приняла за готовность слушать и зачастила:
– Мне ехать в Москву некогда, у меня товар скоропортящийся, вот я заполнила одну заявку и хочу передать ее с тобою. Если вы поедете на эту фирму, отвезите и мою.
– А деньги как же? – как кассир спросил я ее.
– Пусть они договор на мое имя заполнят, а деньги я по почте им перешлю, у меня теперь есть их реквизиты.
Я решительно остановил ее.
– Я имел в виду деньги не за путевку, а деньги те, что я потрачу на дорогу.
Соседка сразу достала, видно, заранее приготовленный кошелек.
– Вот заявка, а вот двести рублей на дорогу, я думаю, за глаза тебе их хватит.
Я отрицательно покачал головой.
– Я же один не поеду. Если поеду, то обязательно с Данилой. Так что и за него придется заплатить. Вы же знаете, он с бабушкой живет, а какая у нее пенсия – крохи.
Врет Истамбул, что торгует скоропортящимся товаром, по какой-то другой причине она не хотела ехать, по какой, я пока не мог догадаться и поэтому напряженно ждал, приняв самый независимый вид. А соседка недолго раздумывала. Она нехотя снова полезла в кошелек.
– Ладно, так и быть, дам еще на твоего непутевого дружка, только не вздумайте в Москве на вокзале играть.
– Клянусь, никогда больше в жизни, – заверил я ее.
– Верю, верю. Ну так договорились, завтра съездите?.. Старики отпустят?.. Скажи, в школу зачем-то надо, – учила она меня, как отпроситься у деда с бабушкой.
И тут меня посетила не оформившаяся пока до конца мысль, как попасть в число туристов. Я спросил соседку:
– А с чем я приеду, если бы у меня был корешок квитанции, что вы оплатили путевку, тогда был бы другой разговор. А так с какой стати на фирме будут заключать с кем попало договор? Документ нужен об оплате путевки.
Вообще-то идея моя была сырая. Я хотел перед фирмой выступить маклером или дилером, как сейчас говорят, и попробовать оттягать себе бесплатную путевку. Чем черт не шутит, вдруг выгорит. Моя идея понравилась и соседке. Она глянула на часы.
– Ой, полвосьмого, еще успею. Подожди меня на скамейке.
Как вихрь она влетела в дом и потом понеслась по улице. Я сидел и размышлял о том, какие выгоды имею. Если я приведу одного клиента в фонд «Вселенная» – им покажется мало. А вот если несколько человек – тогда другое дело. И тут меня посетило озарение: я подумал о том, что если Истамбул захотела поучаствовать в розыгрыше, то жуликоватые наперсточники тем более захотят. Если сегодня они не поедут в Москву, то завтра обязательно отправятся, делать им здесь больше нечего, разве что вплотную познакомиться с милицией. Значит, надо успеть приехать раньше и выдать их за окученных мною клиентов. Я несколько раз просчитал разные варианты и первый раз за день остался доволен собою. Наконец вдалеке показалась запыхавшаяся Истамбул.
– Все сделала, как ты сказал, смотри, не потеряй квитанцию и паспорт.
– Не потеряю, – сказал я, пряча документы вместе с четырьмя сотнями рублей. – Ждите к вечеру.
Я встал со скамейки и вошел в свой двор. Жизнь снова казалась мне не такой уж плохой. Дед и бабушка не ждали меня так рано.
Глава VIII. Проводы в Москву
Утром уже в семь часов мы стояли у дома Сан Саныча. Проводить Настю вышли оба родителя.
– Вы всё запомнили, что должны спросить в фирме? – строго спросил нас хозяин дома.
– Мы узнаем даже, где они родились, – заверил на всякий случай Данила.
– Ходите только кучкой, Настю одну не оставляйте, – напомнила нам Анна Николаевна.
– Мы с нее глаз не будем спускать, не волнуйтесь, – пообещал я.
– Надеюсь, – улыбнулся Сан Саныч.
– Деньги для всех на билеты я Насте дала, – сказала Анна Николаевна, поправляя на дочке белоснежный воротничок.
– Ну, с богом.
Не успели мы пройти и ста шагов, как Данила предложил отдать ему все деньги на сохранение.
– Целее будут, – заверил он нас. – С такой суммой нельзя по городу ходить, вытащат только так. А я еще с вечера приладил потайной карман.
В таких случаях обычно надевают широкий пояс и прячут в них золотые монеты, я в кино такое видел. Но на нашем приятеле никакого пояса не было, ни широкого, ни узкого, одет он был в обычные хлопчатобумажные брюки с двумя топырящимися карманами. Желтая майка с короткими рукавами и сандалии на босую ногу дополняли его незатейливый наряд.
– А куда ты их спрячешь? – недоумевая, спросил я его.
– В трусы, мне бабка на них нашила изнутри карман.
Мы с Настей расхохотались.
– Сколько у тебя денег? – спросил я нашу подружку.
– Пятьсот рублей.
– И у меня четыреста, – полез я в карман. – Итого девятьсот.
Мне показалось, что отдавать их добровольному казначею не стоило – не та сумма. Вот если бы Настины родители дали нам деньги за путевки, тогда другое дело, десять тысяч надо было бы, конечно, надежно спрятать. А так овчинка выделки не стоила. Я так ему и сказал, мол, никто их не вытащит. Но Данила был другого мнения, он скорчил страшную рожу и стал нас запугивать.
– Вы что, Москва проходной город, кого там только нет. Я вчера по телевизору слышал, что одних карманников там не меньше тысячи, а представьте себе, еще всякие наперсточники и прочие ловкачи. Да они там табунами ходят, не успеете рот разинуть, как вас обворуют.
Спорить с ним было бесполезно: если ему в голову что-нибудь втемяшится, он будет, как червь в комоде, пилить нас скрипучим голосом целый день.
– Зря я, что ли, карман нашивал?
Последний аргумент показался нам самым убедительным, и мы с Настей отдали ему деньги. Посреди улицы, предварительно пересчитав купюры, он расстегнул штаны и долго укладывал нашу наличность.
– Вот теперь можно спокойно ехать, а то я испереживался весь.
«Мог бы и вчера так поступить», – ругал я мысленно приятеля за никчемную теперь предосторожность. До автобусной станции было недалеко, мы шли уже мимо квартала новых русских.
– Вот дом Хвата-Барыги, – комментировал Данила, – он стал таким крутым, что даже переехал в Москву. А это дом Гориллы. У него самый вкусный ресторан в городе.
– Не вкусный, а фешенебельный – поправила его Настя.
– Один черт, – согласился самозваный казначей, – так вкусно приготовить, как это делает его жена Нинэль, никто больше в нашем городе не может. Остальные рестораны – забегаловки по сравнению с ним.
Шел бы себе и молчал, а он нашел тему для разговора. Настя вцепилась в него мертвой бульдожьей хваткой.
– Если тебя послушать, ты завсегдатай злачных мест. Пообедал по случаю в ресторане Гориллы тухлыми сосисками и, как знаток изысканной кухни, теперь пудришь нам мозги. Ты вообще дальше нашего города куда-нибудь выезжал?
Данила взаправду обиделся на нее.
– А ты знаешь, что я ел в ресторане, пока ты в окна заглядывала?
– Когда я заглядывала? – завелась наша подружка.
– Когда я ел.
Они чуть не подрались на улице. Нехорошо начиналась наша поездка в Москву. Я постарался сменить тему разговора.
– Гляньте, Горилла какой чудак. Вокруг дома, наверное, уже пятый раз высаживает елки, а они у него каждый раз засыхают.
– Правильно, так и должно быть, – подтвердил Данила, – сажать не умеет. Спросил бы меня, я бы ему подсказал, как это делается. А то Мичурин нашелся, привезет КамАЗ елок, навтыкает их и думает, что они будут расти. Мозгов когда нету, считай, калека.
Наш приятель, заведенный Настей, так громко орал, что, видно, разбудил хозяина дома. Я подозреваю, что Горилла просто находился в это время во дворе. Открылась калитка, и из нее показалась его звероподобная рожа.
– Эй, ты, агроном, а ну-ка иди сюда, посмотрим сейчас, кто из нас калека.
Данила попятился от него. Он уже пожалел, что распустил не к месту язык.
– Иди-иди, не бойся, не трону, у меня с утра хорошее настроение.
Мы молча остановились. Не хватало только из-за Гориллы опоздать на автобус.
– Мы торопимся, – сказал я, показывая на несуществующие часы. А Горилла, как будто не слыша моего возгласа, спросил критика Данилу:
– Если ты такой умный, скажи, как надо сажать елки, чтобы они не засохли?
– Пожалуйста, – сразу согласился Данила, – только я вычитал это в книге, которая стоит шесть тысяч рублей. Вот мы с Максом на нее потратились.
Горилла сначала удивленно на нас посмотрел, а потом зашелся в смехе. Он показывал на нас пальцем и держался за бока.
– Так это вы вчера Фитилю продулись? А мне донесли, что он каких-то мальцов на крупную сумму обставил. О-хо-хо, и на вас, прохиндеев, управа нашлась. Так, значит, шесть тысяч, говорите? – он внезапно посерьезнел. – Правда, говорят, что «мерседес» шестисотый выиграли?
Вот и пришла расплата за длинный Данилин язык. Кто его заставлял вчера на всю улицу орать о выигрыше? Иди теперь объясняйся, что до обладания заветным призом еще ох как далеко. Настя, ничего не понимая, таращила на нас глаза. Какой проигрыш, о чем идет речь? Спасая положение, я выступил вперед.
– Мы еще «мерседес» не выиграли, но будем участвовать в его розыгрыше. Вот едем за путевками в Москву, а розыгрыш автомобиля будет проходить в Сочи.
Горилла о чем-то задумался.
– А почему мне Фитиль про Сочи ничего не сказал? Неужели утаил?
Я решил подлить масла в огонь и подковырнул Гориллу.
– А зачем ему с тобой делиться информацией, он теперь на пару с Кузьмой и Бугаем работает.
– На моей территории? – вскипел Горилла.
– Может, и на твоей, – не стал я спорить, – только у него теперь босс Кузьма, он только ресницами поведет, как Фитиль стойку принимает.
– Ур-рою, – зарычал Горилла, забыв о причине, из-за которой остановил нас. – А вы сейчас куда едете?
– В Москву! Узнаем, что за фирма распространяет путевки, не ищет ли она дурачков?
– Да, лохов сейчас хватает! – глубокомысленно изрек наш собеседник. – Как же мне быть, как же мне быть? Я бы тоже не прочь обновить свой «мерседес» на шестисотый. Ах, Фитиль, ах, падла, переметнулся, значит.
Чтобы как-то вывести Гориллу из затруднительного положения, иначе он будет до обеда принимать решение, я пожаловался на Фитиля.
– Он мало того что обыграл нас на шесть тысяч, так еще и обокрал. У нас в кармане были заявки на участие в розыгрыше и остальные документы, а он их незаметно вытащил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Хозяин дома непонимающе уставился на нас. Мы стояли ни бэ, ни мэ, ни кукареку, как безмолвные статуи, ни один мускул не дрогнул на наших лицах. После полученного на площади урока мы с ним были едины во мнении, что ловить в разрекламированном розыгрыше нечего. Шансы наши, как и в случае с наперстками, равны нулю. Интересно было другое. Сан Саныч советовался с нами или, вернее, рассуждал при нас вслух, как с потенциальными участниками поездки. Значит, он уже свыкся с мыслью о нашем неизбежном присутствии. Быстро же его обработали дамы. Он ожидал и с нашей стороны встретить отпор, а тут такое единодушие и понимание.
– Вы со мной согласны?
Мы согласно кивнули головами. Мужская солидарность пришлась ему по душе
– А как же поездка? – теперь он у нас спрашивал совета.
– Нечего там делать, – буркнул Данила, – подумаешь, вода соленая, смывай потом ее.
– Нам и здесь хорошо, – охотно согласился я.
Такого поворота событий он никак не ожидал. Неожиданные союзники сбили его с толку. Сан Саныч дал задний ход.
– Ну почему же, я разве отказываю? Поезжайте, отдохните, только не вступайте ни в какие игры.
– Никогда! – торжественно произнес Данила. – Пусть на кону стоит хоть алмаз персидского шаха.
– Никогда не будем больше играть, даже под страхом смерти, – я тоже дал, как мне показалось, незыблемую клятву.
Сан Саныч подозрительно нас оглядел и поставил окончательную точку в нашем разговоре.
– Верю вам, молодцы, что сможете удержать моих женщин от роковых поступков. Завтра с утра садитесь на автобус и вперед вместе с Настей в Москву. Посмотрю, как вы сможете проверить эту фирму на вшивость.
Он встал.
– Я вас больше не задерживаю.
Настя, слышавшая весь разговор, вышла проводить нас за калитку.
– Мальчики, из вас или дипломаты со временем получатся, или хорошие прохиндеи, – сказала она нам на прощанье. – Утром жду. Не опаздывайте.
Я шел и почесывал затылок. Мне осталось только получить разрешение у матери и добыть где-нибудь пять тысяч рублей на поездку. Если первая задача была решаемая, то где достать недостающие деньги, я ума не мог приложить. В этом вопросе Данила мне был не помощник. Распрощавшись с приятелем до следующего утра, я неторопливо шел к себе домой. У меня не осталось денег на автобус, про всякие мороженые я даже не хотел вспоминать. «Пусть едут завтра вдвоем Данила с Настей, а я прикинусь больным», – решил я. Я тут же мысленно представил себе, как они отъезжают на Черное море, а я машу им рукой, и горестный ком подкатил у меня к горлу. Ничего не видя перед собой, я шел по улице, приближаясь к дедову дому.
– Максим подойди сюда, – из-за плетеной изгороди раздался тихий голос соседки Истамбул.
Как от удара кнута, я вздрогнул. Значит, мои несчастья на этом не закончились. Сейчас дед с бабкой узнают о моем проигрыше, и тогда хоть совсем вешайся. Я грубо спросил:
– Чего еще надо?
– Подойди, подойди, не бойся! – голос торговки, привыкшей зычно выкрикивать наименование товара, был необычайно мягок. – Ты не подумай ничего плохого, я тебя хочу попросить об одной услуге.
Я сразу приободрился и вскинул голову. Если она о чем-то просит меня, значит, не должна была меня заложить.
– Слушаю.
Истамбул замялась, а потом махнула рукой.
– Вы не только проиграли Фитилю и Кузьме, но они вас еще и обокрали.
– Как? – не понял я. – Красть у нас было больше нечего.
– Было чего – а заявки на «мерседес», или они у вас были лишние?
Вот оно в чем дело. Мне теперь стало понятно, почему полез обниматься Кузьма и куда подевался рекламный проспект. Выходит, они не только наглые мошенники, но еще и дерзкие воры. Эта новость меня совсем обескуражила. Я медленно ее переваривал. А соседка мое молчание приняла за готовность слушать и зачастила:
– Мне ехать в Москву некогда, у меня товар скоропортящийся, вот я заполнила одну заявку и хочу передать ее с тобою. Если вы поедете на эту фирму, отвезите и мою.
– А деньги как же? – как кассир спросил я ее.
– Пусть они договор на мое имя заполнят, а деньги я по почте им перешлю, у меня теперь есть их реквизиты.
Я решительно остановил ее.
– Я имел в виду деньги не за путевку, а деньги те, что я потрачу на дорогу.
Соседка сразу достала, видно, заранее приготовленный кошелек.
– Вот заявка, а вот двести рублей на дорогу, я думаю, за глаза тебе их хватит.
Я отрицательно покачал головой.
– Я же один не поеду. Если поеду, то обязательно с Данилой. Так что и за него придется заплатить. Вы же знаете, он с бабушкой живет, а какая у нее пенсия – крохи.
Врет Истамбул, что торгует скоропортящимся товаром, по какой-то другой причине она не хотела ехать, по какой, я пока не мог догадаться и поэтому напряженно ждал, приняв самый независимый вид. А соседка недолго раздумывала. Она нехотя снова полезла в кошелек.
– Ладно, так и быть, дам еще на твоего непутевого дружка, только не вздумайте в Москве на вокзале играть.
– Клянусь, никогда больше в жизни, – заверил я ее.
– Верю, верю. Ну так договорились, завтра съездите?.. Старики отпустят?.. Скажи, в школу зачем-то надо, – учила она меня, как отпроситься у деда с бабушкой.
И тут меня посетила не оформившаяся пока до конца мысль, как попасть в число туристов. Я спросил соседку:
– А с чем я приеду, если бы у меня был корешок квитанции, что вы оплатили путевку, тогда был бы другой разговор. А так с какой стати на фирме будут заключать с кем попало договор? Документ нужен об оплате путевки.
Вообще-то идея моя была сырая. Я хотел перед фирмой выступить маклером или дилером, как сейчас говорят, и попробовать оттягать себе бесплатную путевку. Чем черт не шутит, вдруг выгорит. Моя идея понравилась и соседке. Она глянула на часы.
– Ой, полвосьмого, еще успею. Подожди меня на скамейке.
Как вихрь она влетела в дом и потом понеслась по улице. Я сидел и размышлял о том, какие выгоды имею. Если я приведу одного клиента в фонд «Вселенная» – им покажется мало. А вот если несколько человек – тогда другое дело. И тут меня посетило озарение: я подумал о том, что если Истамбул захотела поучаствовать в розыгрыше, то жуликоватые наперсточники тем более захотят. Если сегодня они не поедут в Москву, то завтра обязательно отправятся, делать им здесь больше нечего, разве что вплотную познакомиться с милицией. Значит, надо успеть приехать раньше и выдать их за окученных мною клиентов. Я несколько раз просчитал разные варианты и первый раз за день остался доволен собою. Наконец вдалеке показалась запыхавшаяся Истамбул.
– Все сделала, как ты сказал, смотри, не потеряй квитанцию и паспорт.
– Не потеряю, – сказал я, пряча документы вместе с четырьмя сотнями рублей. – Ждите к вечеру.
Я встал со скамейки и вошел в свой двор. Жизнь снова казалась мне не такой уж плохой. Дед и бабушка не ждали меня так рано.
Глава VIII. Проводы в Москву
Утром уже в семь часов мы стояли у дома Сан Саныча. Проводить Настю вышли оба родителя.
– Вы всё запомнили, что должны спросить в фирме? – строго спросил нас хозяин дома.
– Мы узнаем даже, где они родились, – заверил на всякий случай Данила.
– Ходите только кучкой, Настю одну не оставляйте, – напомнила нам Анна Николаевна.
– Мы с нее глаз не будем спускать, не волнуйтесь, – пообещал я.
– Надеюсь, – улыбнулся Сан Саныч.
– Деньги для всех на билеты я Насте дала, – сказала Анна Николаевна, поправляя на дочке белоснежный воротничок.
– Ну, с богом.
Не успели мы пройти и ста шагов, как Данила предложил отдать ему все деньги на сохранение.
– Целее будут, – заверил он нас. – С такой суммой нельзя по городу ходить, вытащат только так. А я еще с вечера приладил потайной карман.
В таких случаях обычно надевают широкий пояс и прячут в них золотые монеты, я в кино такое видел. Но на нашем приятеле никакого пояса не было, ни широкого, ни узкого, одет он был в обычные хлопчатобумажные брюки с двумя топырящимися карманами. Желтая майка с короткими рукавами и сандалии на босую ногу дополняли его незатейливый наряд.
– А куда ты их спрячешь? – недоумевая, спросил я его.
– В трусы, мне бабка на них нашила изнутри карман.
Мы с Настей расхохотались.
– Сколько у тебя денег? – спросил я нашу подружку.
– Пятьсот рублей.
– И у меня четыреста, – полез я в карман. – Итого девятьсот.
Мне показалось, что отдавать их добровольному казначею не стоило – не та сумма. Вот если бы Настины родители дали нам деньги за путевки, тогда другое дело, десять тысяч надо было бы, конечно, надежно спрятать. А так овчинка выделки не стоила. Я так ему и сказал, мол, никто их не вытащит. Но Данила был другого мнения, он скорчил страшную рожу и стал нас запугивать.
– Вы что, Москва проходной город, кого там только нет. Я вчера по телевизору слышал, что одних карманников там не меньше тысячи, а представьте себе, еще всякие наперсточники и прочие ловкачи. Да они там табунами ходят, не успеете рот разинуть, как вас обворуют.
Спорить с ним было бесполезно: если ему в голову что-нибудь втемяшится, он будет, как червь в комоде, пилить нас скрипучим голосом целый день.
– Зря я, что ли, карман нашивал?
Последний аргумент показался нам самым убедительным, и мы с Настей отдали ему деньги. Посреди улицы, предварительно пересчитав купюры, он расстегнул штаны и долго укладывал нашу наличность.
– Вот теперь можно спокойно ехать, а то я испереживался весь.
«Мог бы и вчера так поступить», – ругал я мысленно приятеля за никчемную теперь предосторожность. До автобусной станции было недалеко, мы шли уже мимо квартала новых русских.
– Вот дом Хвата-Барыги, – комментировал Данила, – он стал таким крутым, что даже переехал в Москву. А это дом Гориллы. У него самый вкусный ресторан в городе.
– Не вкусный, а фешенебельный – поправила его Настя.
– Один черт, – согласился самозваный казначей, – так вкусно приготовить, как это делает его жена Нинэль, никто больше в нашем городе не может. Остальные рестораны – забегаловки по сравнению с ним.
Шел бы себе и молчал, а он нашел тему для разговора. Настя вцепилась в него мертвой бульдожьей хваткой.
– Если тебя послушать, ты завсегдатай злачных мест. Пообедал по случаю в ресторане Гориллы тухлыми сосисками и, как знаток изысканной кухни, теперь пудришь нам мозги. Ты вообще дальше нашего города куда-нибудь выезжал?
Данила взаправду обиделся на нее.
– А ты знаешь, что я ел в ресторане, пока ты в окна заглядывала?
– Когда я заглядывала? – завелась наша подружка.
– Когда я ел.
Они чуть не подрались на улице. Нехорошо начиналась наша поездка в Москву. Я постарался сменить тему разговора.
– Гляньте, Горилла какой чудак. Вокруг дома, наверное, уже пятый раз высаживает елки, а они у него каждый раз засыхают.
– Правильно, так и должно быть, – подтвердил Данила, – сажать не умеет. Спросил бы меня, я бы ему подсказал, как это делается. А то Мичурин нашелся, привезет КамАЗ елок, навтыкает их и думает, что они будут расти. Мозгов когда нету, считай, калека.
Наш приятель, заведенный Настей, так громко орал, что, видно, разбудил хозяина дома. Я подозреваю, что Горилла просто находился в это время во дворе. Открылась калитка, и из нее показалась его звероподобная рожа.
– Эй, ты, агроном, а ну-ка иди сюда, посмотрим сейчас, кто из нас калека.
Данила попятился от него. Он уже пожалел, что распустил не к месту язык.
– Иди-иди, не бойся, не трону, у меня с утра хорошее настроение.
Мы молча остановились. Не хватало только из-за Гориллы опоздать на автобус.
– Мы торопимся, – сказал я, показывая на несуществующие часы. А Горилла, как будто не слыша моего возгласа, спросил критика Данилу:
– Если ты такой умный, скажи, как надо сажать елки, чтобы они не засохли?
– Пожалуйста, – сразу согласился Данила, – только я вычитал это в книге, которая стоит шесть тысяч рублей. Вот мы с Максом на нее потратились.
Горилла сначала удивленно на нас посмотрел, а потом зашелся в смехе. Он показывал на нас пальцем и держался за бока.
– Так это вы вчера Фитилю продулись? А мне донесли, что он каких-то мальцов на крупную сумму обставил. О-хо-хо, и на вас, прохиндеев, управа нашлась. Так, значит, шесть тысяч, говорите? – он внезапно посерьезнел. – Правда, говорят, что «мерседес» шестисотый выиграли?
Вот и пришла расплата за длинный Данилин язык. Кто его заставлял вчера на всю улицу орать о выигрыше? Иди теперь объясняйся, что до обладания заветным призом еще ох как далеко. Настя, ничего не понимая, таращила на нас глаза. Какой проигрыш, о чем идет речь? Спасая положение, я выступил вперед.
– Мы еще «мерседес» не выиграли, но будем участвовать в его розыгрыше. Вот едем за путевками в Москву, а розыгрыш автомобиля будет проходить в Сочи.
Горилла о чем-то задумался.
– А почему мне Фитиль про Сочи ничего не сказал? Неужели утаил?
Я решил подлить масла в огонь и подковырнул Гориллу.
– А зачем ему с тобой делиться информацией, он теперь на пару с Кузьмой и Бугаем работает.
– На моей территории? – вскипел Горилла.
– Может, и на твоей, – не стал я спорить, – только у него теперь босс Кузьма, он только ресницами поведет, как Фитиль стойку принимает.
– Ур-рою, – зарычал Горилла, забыв о причине, из-за которой остановил нас. – А вы сейчас куда едете?
– В Москву! Узнаем, что за фирма распространяет путевки, не ищет ли она дурачков?
– Да, лохов сейчас хватает! – глубокомысленно изрек наш собеседник. – Как же мне быть, как же мне быть? Я бы тоже не прочь обновить свой «мерседес» на шестисотый. Ах, Фитиль, ах, падла, переметнулся, значит.
Чтобы как-то вывести Гориллу из затруднительного положения, иначе он будет до обеда принимать решение, я пожаловался на Фитиля.
– Он мало того что обыграл нас на шесть тысяч, так еще и обокрал. У нас в кармане были заявки на участие в розыгрыше и остальные документы, а он их незаметно вытащил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17