Все для ванны, советую
Сказав, что у нас все благополучно, мы помчались на танцы и забыли о своих проблемах до завтрашнего утра.
Глава XIV. Алаверды Фитилю
А утром, не успели мы еще проснуться, как к нам в окно кто-то кинул камешек и замяукал.
– Выгляньте, – сказала Анна Николаевна, – похоже, неизвестную породу котов вывели, настырные какие, не скребутся, а камнями кидаются.
Мы втроем, я, Данила и Настя, вылетели на балкон. Внизу стоял Гарик.
– Спите еще?
Настя, увидев двуногого представителя кошачьих, повернулась и ушла, а мы с Данилой спросили:
– Ты где вчера был, мы тебя весь вечер искали.
Гарик оставил вопрос без ответа.
– Спускайтесь с товаром, покупатели есть.
Упрашивать дважды нас не пришлось. По-быстрому натянув шорты и майки, прихватив сумку с расписными ложками, мы с Данилой выскочили из отеля. Неужели он уговорил мать и она их возьмет в столовую? Хотя вряд ли, тогда он сразу бы сказал, что договорился с нею или, вернее, с отцом. В город ехать? Ну и что, если надо, поедем. Молодец наш новый дружок, зря мы над ним насмехались.
– Бизнесмены, – презрительно пробурчала нам вслед Настя.
Гарик сразу отвел нас в сторону.
– Значит, так, – сказал он и заглянул в сумку, – продавать будем по польской схеме, может быть, они ее не знают и клюнут. Главное, создать вид, что у нас товар ходовой. Получится – хорошо, а не получится – мы ничего не потеряем. Сколько здесь ложек?
– Сто пятьдесят, – ответил хозяин добра Данила.
Я ничего не понимал, что за торговля по схеме. У нас в городишке торговали без всяких схем и планов. А здесь надо разработать предпродажную диспозицию. Поскольку инициатива исходила от Гарика, а нам кровь из носа надо было где-то достать деньги, мы молча ему внимали.
– Продавать будешь… – он оценивающе посмотрел на меня и Данилу и почему-то выбрал меня, – продавать будешь ты. По сто рублей.
– Мы и по двадцать согласны, – обрадовался Данила.
Я с ним был солидарен. Если мы продадим все сто пятьдесят ложек по двадцать рублей, то вернем хозяину тысячу пятьсот рублей и нам еще останется тысяча пятьсот. Восемьсот на билеты и шестьсот на мороженое. Ура, мы спасены. Поэтому мне тоже не понравилась жадность посредника, и я поддержал предложение Данилы.
– Наша низшая цена – шестнадцать рублей, – я согласен был и на нее, лишь бы только получить недостающие восемьсот.
– Только по сто, – стоял на своем Гарик, – иначе не имеет смысла начинать. Прибыли не будет. Ты, Макс, объявляешь цену сто рублей и молча продаешь. Постарайся рот совсем не открывать, цену назвал, ложку отдал и жди следующего клиента. У вас сколько с собой денег? – без всякого предисловия переходил он от одного вопроса к другому.
– Шестьсот рублей.
Гарик полез в карман и достал еще шесть сотенных бумажек.
– Итого тысяча двести рублей, маловато, однако. А где деньги?
– В номере.
– Несите.
Мы сбегали в номер, Данила полез под кровать, долго рылся в чемодане и вылез, зажимая в руках шестьсот рублей. Анна Николаевна увидела банкноты.
– На деньги только не вздумайте играть!
– Клянемся, – стал божиться Данила, – Никогда больше в жизни. Чтоб мне рот зашили и больше в столовую не пускали.
– Ну, если только в столовую, тогда верю, – Анна Николаевна рассмеялась. Молодец, умеет радоваться жизни.
Когда мы вышли, Гарик раскрыл перед нами подноготную трюка. Только бы получилось так, как он придумал.
Я взял сумку с ложками и стал спускаться по дороге ведущей к пляжу. Метров через двести она пересекалась с центральной автомагистралью ведущей в Сочи. Там, внизу, на пересечении дорог, у запрещающего знака «кирпич» дежурил Бугай. А посередине, на равном расстоянии, метрах в ста от дороги и от отеля, расположились со своей картонкой Фитиль с Кузьмой. Хорошее место выбрал Бугай, он десять раз в случае тревоги успеет снизу подать знак наперсточникам. Рядом с Фитилем и Кузьмой расположилась с товаром моя соседка Истамбул.
Дорога на пляж была одна – мимо них. Некоторые постояльцы отеля успели уже искупаться и возвращались обратно. Другие, наоборот, спускались вниз. Никто не обращал внимания на жуликов, крутящих шарики. Люди медленно проходили, бросая скучающие взгляды. Со своей сумкой я пристроился рядом с соседкой, кивнув в приветствии ей головой. Кузьму с Фитилем я в упор не видел и не хотел знать. Раскрыв сумку, я вытащил три расписные ложки и положил их на газетку. Молодец, даже ее припас наш новый приятель. Истамбул удивленно посмотрела на мой товар. Сама она торговала широкополыми соломенными шляпами двух видов, женскими и мужскими. Я сразу позавидовал ее сметке. Вот что надо было брать нам с Данилой на продажу, тяжести никакой, а навар бешеный. Я вспомнил, что такие же шляпы у нас в городке продавали по пятьдесят рублей и предлагали еще поторговаться. Пара, возвращавшаяся с пляжа, остановилась перед нею.
– Почем?
– Двести пятьдесят.
– Дорого.
– Не нравится, можете ложки взять и тренироваться, – в своей хамоватой манере ответила Истамбул, с усмешкой показывая брюнетке на выбритую голову ее спутника.
Лысый мужчина, примерявший шляпу, полез за кошельком, когда оскорбленная спутница потащила его за руку.
– Пойдем, лапа, в городе завтра купим дешевле.
– Дешевле не купите, – прокричала им вслед Истамбул, – мои сносу не знают, натуральные.
– Солома, она и есть солома, – брюнетка брала реванш за непочтительное отношение к покупателю. Она не знала, с кем имеет дело. Истамбул только и надо было, чтобы покупатель обронил неосторожное слово. Она хищно улыбнулась:
– Я же не есть ее вам предлагаю, солому.
– А зачем? – мужчина все-таки хотел купить шляпу, солнце уже начинало припекать.
Истамбул показала рукой на небо, на котором не видно было ни одной тучки, и клюнула его в самую лысину.
– Колы мозги есть – поплавятся, а если мозгов нету – можно и без шляпы ходить.
Теперь пара должна была или купить по шляпе, или уйти безмозглыми. А Истамбул их добила:
– Вы посовещайтесь, колы есть чем.
Шутка дурно пахла. Пара стояла на распутье. То ли ей и дальше пикироваться, то ли достойно удалиться. Сверкающие молниями глаза Истамбул ничего хорошего не предвещали покупателям. Мужчина, окинув ее уничтожающим взглядом, предпочел ретироваться. До нас доносился его рокочущий бас.
– Кому нужен был этот базарный разговор?
– Я, что ли, первая начала?
– А кто, я?
На Фитиля с Кузьмой они даже не обратили внимания. Я понял, почему наперсточники с раннего утра вышли на промысел. Вчера в городе у них, наверное, вывернули карманы, и еще Горилле задолжали за спасение. Значит, сидят на мели. Так вам и надо. Я прикинул время. Должно быть, часов восемь. До завтрака еще есть около часа. А от отеля с полотенцем через плечо шел очередной отдыхающий. Не замечая начавших игру Фитиля и Кузьму, он остановился напротив меня:
– Почем ложки?
– Сто рублей.
Мужчина достал из кармана сторублевку и молча протянул ее мне.
– Одну.
– Вам завернуть?
– Не надо.
Покосившись на наперсточников, он сунул ложку в карман и пошел дальше. Гениальный план, разработанный Гариком, заработал. Возбужденная Истамбул, вся еще в схватке с давно ушедшей парой, недоуменно посмотрела на покупателя, но промолчала. По движению ее губ можно было определить, что у нее в запасе есть еще много ласковых эпитетов для них. А сверху спускалась новая пара, ранние пташки, любители утренних водных процедур. Они тоже остановились около меня и, спросив цену, купили две ложки за двести рублей. Перейдя к соседке, девушка примерила шляпку и отдала Истамбул двести пятьдесят рублей.
Мимо Фитиля и Кузьмы они прошли, отвернув головы в сторону. Зря Кузьма старался и изображал из себя выигравшего. Дохлый номер, рядом с ним никто не остановился. Затем еще прошел кто-то мимо торопливой походкой. Этого вообще ничто не интересовало. Третий мой покупатель появился со стороны пляжа, он остановился около меня, долго вертел в руках ложки, узнал цену, удовлетворенно хмыкнул и полез в сумку выбирать. Этот купил сразу две. Итого я продал пять ложек на пятьсот рублей. Истамбул никак не могла понять, зачем они им нужны. А Фитиль с Кузьмой смотрели на нас завистливыми глазами. В течение часа у меня купили еще семь. И Истамбул продала несколько шляп. Дела у нас шли хорошо. По нашему плану, разработанному Гариком, последнюю, двенадцатую, ложку у меня должны были взять в девять часов.
– Сколько времени? – спросил я последнего покупателя.
Он посмотрел на часы:
– Ровно девять.
Я обратился к соседке:
– Сейчас завтрак начнется, давайте так: сначала вы мой товар постерегите, а потом, если хотите, я ваш постерегу, есть очень хочется.
– А если за восемьдесят предложат? – спросила она, – продавать?
– Нет, – я категорически отказался, – только по сто.
– А сколько у тебя еще осталось ложек в сумке?
– Сто тридцать восемь, – я видел, как Фитиль с Кузьмой прислушиваются к нашему разговору.
– Ладно, продам, только долго не задерживайся, – Истамбул погладила меня по голове, – такой смышленый, как же ты лопухнулся с ними? – она показала на Фитиля с Кузьмой.
– И на старуху бывает проруха, – крикнул я, убегая. Мне срочно надо было отдать Гарику с Данилой тысячу двести рублей, чтобы продолжить операцию. Наверху, там, где дорога сворачивала на плац, они оба меня поджидали. Гарик стоял, едва переводя дыхание.
– Уф, пока оббежал их, запыхался. В гору тяжело, ничего, сейчас вниз, будет легче. Давай деньги.
Я вытащил тысячу двести рублей, полученные за ложки, и отдал их ему. Гарик поделил деньги пополам. В это время из-за поворота показался покупатель, с которого я только что получил сто рублей. К нему подлетел Гарик и забрал ложку.
– Спасибо, дядя.
– Не за что.
– Ну, я побежал, мне вон какой крюк еще делать? Все запомнили?
– Беги, беги – махнул ему рукой Данила, и тут же предложил мне:
– Может быть, поесть успеем?
– Тебе Гарик что сказал?
– Никого сейчас не будет, – канючил мой приятель.
– Нет, стой и жди.
Постояльцы отеля лениво шли к столовой. Не было никого, кто бы спускался к морю. Мы терпеливо дожидались, посматривая сквозь кусты на дорогу. Зелень великолепно нас скрывала, но зато было отлично видно дорогу. Фитиль с Кузьмой и Истамбул стояли на боевом посту. Бугай маячил вдалеке. Из отеля вышли Анна Николаевна и Настя.
– Идем завтракать! – Анна Николаевна махнула нам рукой.
Данила дернулся было, но я перегородил ему дорогу и ответил за двоих:
– Мы уже…
– Ой, какие молодцы, – похвалила нас Анна Николаевна, увлекая за собой Настю. – Вы где будете?
– Тут где-нибудь.
Наконец минут через пятнадцать из отеля вышел первый постоялец в шлепанцах и с полотенцем. Этот точно на пляж. К нему подскочил Данила.
– Дядя, можно вас попросить о небольшой услуге, – мой приятель говорил без передыха, – там внизу на дороге бандиты крутят шарики, двое, а третий еще дальше их охраняет, а мне у тёти, которая рядом торгует шляпками, нужно расписную ложку купить, она сто рублей стоит. Я бандитов очень боюсь, потому, что у них под стаканчиками ничего нету, они оттуда незаметно шарик вытаскивают и ищут дураков. Вы с ними не играйте, все равно проиграете, а ложку мне купите. Там внизу, за дорогой, мой товарищ будет стоять, черненький такой, он у вас ложку заберет. А эти, которые шарики крутят, жулики, у них ничего под стаканчиками нету, смотрите, с ними не играйте.
Классно он обработал клиента, у того в памяти осталось только последнее предупреждение. Дядя чуть не ушел без денег. Данила насильно сунул ему в руку сторублевку и снова предупредил:
– Под стаканчиками у них ничего нету.
– Ладно, ладно, не волнуйся, куплю, спасибо, что предупредил, я все равно играть не собирался.
Пока Данила разговаривал с одним, мимо нас прошли на пляж еще человека три. В мои обязанности входило предупреждать их о пустых стаканчиках.
– Да, знаем давно мы эти штучки. Пусть только попробуют подойти к ним, – заявила дама, грозно глянув на сопровождающих ее мужчин.
Данила за пять минут уговорил еще две пары, всучив каждой по двести рублей. У него осталось последняя сотка.
– Пора тебе, Макс. Помнишь, что надо делать?
В это время с пляжа поднималась компания, шесть человек. В руках каждый из них держал по расписной ложке. Гарик совсем обнаглел, отдал им все деньги. А может быть, он прав? Все ведь пойдут сейчас на пляж, а обратно когда еще будут возвращаться.
– Вам ложки, что ли, нужны? – спросила нас компания.
Данила совал их за пазуху.
– Зачем они вам?
– Заказали, – невнятно пробормотал мой приятель, выискивая взглядом подходящую жертву.
– Иди, Макс, не тяни, они должны уже созреть, Гарик знает свое дело.
Я неторопливо пошел вниз. Прошло, наверное, полчаса, как я покинул приятное общество наперсточников, расположившихся на асфальте. Как раз сейчас должна была из отеля повалить толпа и раскупить у Истамбул ее шляпки, а у нас – оставшиеся ложки. До этого каждый второй, проходящий мимо, становился нашим покупателем. На это и был рассчитан весь фокус. Когда я подошел к Истамбул, она мне отдала тысячу сто рублей и позавидовала:
– Вот не знала, что этого добра здесь не видали. Постоишь? Шляпы по двести пятьдесят, да ты знаешь… Их у меня ровно тридцать штук осталось. Я мигом, туда и обратно.
Не успела Истамбул отойти на тридцать метров, как ко мне подошел Фитиль. Вот он, тот самый момент, из-за которого мы столько старались. Клюнуло, наконец. Сработал план Гарика, поверили наперсточники, что расписные ложки здесь ходовой товар. Сейчас надо было продать весь оставшийся товар Фитилю по высокой цене, а потом он пусть куда хочет с ним девается. Гарик детально изложил нам план и предупреждал, как надо себя дальше вести. Только не переиграть. У подошедшего Фитиля вся его хитрость была написана на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Глава XIV. Алаверды Фитилю
А утром, не успели мы еще проснуться, как к нам в окно кто-то кинул камешек и замяукал.
– Выгляньте, – сказала Анна Николаевна, – похоже, неизвестную породу котов вывели, настырные какие, не скребутся, а камнями кидаются.
Мы втроем, я, Данила и Настя, вылетели на балкон. Внизу стоял Гарик.
– Спите еще?
Настя, увидев двуногого представителя кошачьих, повернулась и ушла, а мы с Данилой спросили:
– Ты где вчера был, мы тебя весь вечер искали.
Гарик оставил вопрос без ответа.
– Спускайтесь с товаром, покупатели есть.
Упрашивать дважды нас не пришлось. По-быстрому натянув шорты и майки, прихватив сумку с расписными ложками, мы с Данилой выскочили из отеля. Неужели он уговорил мать и она их возьмет в столовую? Хотя вряд ли, тогда он сразу бы сказал, что договорился с нею или, вернее, с отцом. В город ехать? Ну и что, если надо, поедем. Молодец наш новый дружок, зря мы над ним насмехались.
– Бизнесмены, – презрительно пробурчала нам вслед Настя.
Гарик сразу отвел нас в сторону.
– Значит, так, – сказал он и заглянул в сумку, – продавать будем по польской схеме, может быть, они ее не знают и клюнут. Главное, создать вид, что у нас товар ходовой. Получится – хорошо, а не получится – мы ничего не потеряем. Сколько здесь ложек?
– Сто пятьдесят, – ответил хозяин добра Данила.
Я ничего не понимал, что за торговля по схеме. У нас в городишке торговали без всяких схем и планов. А здесь надо разработать предпродажную диспозицию. Поскольку инициатива исходила от Гарика, а нам кровь из носа надо было где-то достать деньги, мы молча ему внимали.
– Продавать будешь… – он оценивающе посмотрел на меня и Данилу и почему-то выбрал меня, – продавать будешь ты. По сто рублей.
– Мы и по двадцать согласны, – обрадовался Данила.
Я с ним был солидарен. Если мы продадим все сто пятьдесят ложек по двадцать рублей, то вернем хозяину тысячу пятьсот рублей и нам еще останется тысяча пятьсот. Восемьсот на билеты и шестьсот на мороженое. Ура, мы спасены. Поэтому мне тоже не понравилась жадность посредника, и я поддержал предложение Данилы.
– Наша низшая цена – шестнадцать рублей, – я согласен был и на нее, лишь бы только получить недостающие восемьсот.
– Только по сто, – стоял на своем Гарик, – иначе не имеет смысла начинать. Прибыли не будет. Ты, Макс, объявляешь цену сто рублей и молча продаешь. Постарайся рот совсем не открывать, цену назвал, ложку отдал и жди следующего клиента. У вас сколько с собой денег? – без всякого предисловия переходил он от одного вопроса к другому.
– Шестьсот рублей.
Гарик полез в карман и достал еще шесть сотенных бумажек.
– Итого тысяча двести рублей, маловато, однако. А где деньги?
– В номере.
– Несите.
Мы сбегали в номер, Данила полез под кровать, долго рылся в чемодане и вылез, зажимая в руках шестьсот рублей. Анна Николаевна увидела банкноты.
– На деньги только не вздумайте играть!
– Клянемся, – стал божиться Данила, – Никогда больше в жизни. Чтоб мне рот зашили и больше в столовую не пускали.
– Ну, если только в столовую, тогда верю, – Анна Николаевна рассмеялась. Молодец, умеет радоваться жизни.
Когда мы вышли, Гарик раскрыл перед нами подноготную трюка. Только бы получилось так, как он придумал.
Я взял сумку с ложками и стал спускаться по дороге ведущей к пляжу. Метров через двести она пересекалась с центральной автомагистралью ведущей в Сочи. Там, внизу, на пересечении дорог, у запрещающего знака «кирпич» дежурил Бугай. А посередине, на равном расстоянии, метрах в ста от дороги и от отеля, расположились со своей картонкой Фитиль с Кузьмой. Хорошее место выбрал Бугай, он десять раз в случае тревоги успеет снизу подать знак наперсточникам. Рядом с Фитилем и Кузьмой расположилась с товаром моя соседка Истамбул.
Дорога на пляж была одна – мимо них. Некоторые постояльцы отеля успели уже искупаться и возвращались обратно. Другие, наоборот, спускались вниз. Никто не обращал внимания на жуликов, крутящих шарики. Люди медленно проходили, бросая скучающие взгляды. Со своей сумкой я пристроился рядом с соседкой, кивнув в приветствии ей головой. Кузьму с Фитилем я в упор не видел и не хотел знать. Раскрыв сумку, я вытащил три расписные ложки и положил их на газетку. Молодец, даже ее припас наш новый приятель. Истамбул удивленно посмотрела на мой товар. Сама она торговала широкополыми соломенными шляпами двух видов, женскими и мужскими. Я сразу позавидовал ее сметке. Вот что надо было брать нам с Данилой на продажу, тяжести никакой, а навар бешеный. Я вспомнил, что такие же шляпы у нас в городке продавали по пятьдесят рублей и предлагали еще поторговаться. Пара, возвращавшаяся с пляжа, остановилась перед нею.
– Почем?
– Двести пятьдесят.
– Дорого.
– Не нравится, можете ложки взять и тренироваться, – в своей хамоватой манере ответила Истамбул, с усмешкой показывая брюнетке на выбритую голову ее спутника.
Лысый мужчина, примерявший шляпу, полез за кошельком, когда оскорбленная спутница потащила его за руку.
– Пойдем, лапа, в городе завтра купим дешевле.
– Дешевле не купите, – прокричала им вслед Истамбул, – мои сносу не знают, натуральные.
– Солома, она и есть солома, – брюнетка брала реванш за непочтительное отношение к покупателю. Она не знала, с кем имеет дело. Истамбул только и надо было, чтобы покупатель обронил неосторожное слово. Она хищно улыбнулась:
– Я же не есть ее вам предлагаю, солому.
– А зачем? – мужчина все-таки хотел купить шляпу, солнце уже начинало припекать.
Истамбул показала рукой на небо, на котором не видно было ни одной тучки, и клюнула его в самую лысину.
– Колы мозги есть – поплавятся, а если мозгов нету – можно и без шляпы ходить.
Теперь пара должна была или купить по шляпе, или уйти безмозглыми. А Истамбул их добила:
– Вы посовещайтесь, колы есть чем.
Шутка дурно пахла. Пара стояла на распутье. То ли ей и дальше пикироваться, то ли достойно удалиться. Сверкающие молниями глаза Истамбул ничего хорошего не предвещали покупателям. Мужчина, окинув ее уничтожающим взглядом, предпочел ретироваться. До нас доносился его рокочущий бас.
– Кому нужен был этот базарный разговор?
– Я, что ли, первая начала?
– А кто, я?
На Фитиля с Кузьмой они даже не обратили внимания. Я понял, почему наперсточники с раннего утра вышли на промысел. Вчера в городе у них, наверное, вывернули карманы, и еще Горилле задолжали за спасение. Значит, сидят на мели. Так вам и надо. Я прикинул время. Должно быть, часов восемь. До завтрака еще есть около часа. А от отеля с полотенцем через плечо шел очередной отдыхающий. Не замечая начавших игру Фитиля и Кузьму, он остановился напротив меня:
– Почем ложки?
– Сто рублей.
Мужчина достал из кармана сторублевку и молча протянул ее мне.
– Одну.
– Вам завернуть?
– Не надо.
Покосившись на наперсточников, он сунул ложку в карман и пошел дальше. Гениальный план, разработанный Гариком, заработал. Возбужденная Истамбул, вся еще в схватке с давно ушедшей парой, недоуменно посмотрела на покупателя, но промолчала. По движению ее губ можно было определить, что у нее в запасе есть еще много ласковых эпитетов для них. А сверху спускалась новая пара, ранние пташки, любители утренних водных процедур. Они тоже остановились около меня и, спросив цену, купили две ложки за двести рублей. Перейдя к соседке, девушка примерила шляпку и отдала Истамбул двести пятьдесят рублей.
Мимо Фитиля и Кузьмы они прошли, отвернув головы в сторону. Зря Кузьма старался и изображал из себя выигравшего. Дохлый номер, рядом с ним никто не остановился. Затем еще прошел кто-то мимо торопливой походкой. Этого вообще ничто не интересовало. Третий мой покупатель появился со стороны пляжа, он остановился около меня, долго вертел в руках ложки, узнал цену, удовлетворенно хмыкнул и полез в сумку выбирать. Этот купил сразу две. Итого я продал пять ложек на пятьсот рублей. Истамбул никак не могла понять, зачем они им нужны. А Фитиль с Кузьмой смотрели на нас завистливыми глазами. В течение часа у меня купили еще семь. И Истамбул продала несколько шляп. Дела у нас шли хорошо. По нашему плану, разработанному Гариком, последнюю, двенадцатую, ложку у меня должны были взять в девять часов.
– Сколько времени? – спросил я последнего покупателя.
Он посмотрел на часы:
– Ровно девять.
Я обратился к соседке:
– Сейчас завтрак начнется, давайте так: сначала вы мой товар постерегите, а потом, если хотите, я ваш постерегу, есть очень хочется.
– А если за восемьдесят предложат? – спросила она, – продавать?
– Нет, – я категорически отказался, – только по сто.
– А сколько у тебя еще осталось ложек в сумке?
– Сто тридцать восемь, – я видел, как Фитиль с Кузьмой прислушиваются к нашему разговору.
– Ладно, продам, только долго не задерживайся, – Истамбул погладила меня по голове, – такой смышленый, как же ты лопухнулся с ними? – она показала на Фитиля с Кузьмой.
– И на старуху бывает проруха, – крикнул я, убегая. Мне срочно надо было отдать Гарику с Данилой тысячу двести рублей, чтобы продолжить операцию. Наверху, там, где дорога сворачивала на плац, они оба меня поджидали. Гарик стоял, едва переводя дыхание.
– Уф, пока оббежал их, запыхался. В гору тяжело, ничего, сейчас вниз, будет легче. Давай деньги.
Я вытащил тысячу двести рублей, полученные за ложки, и отдал их ему. Гарик поделил деньги пополам. В это время из-за поворота показался покупатель, с которого я только что получил сто рублей. К нему подлетел Гарик и забрал ложку.
– Спасибо, дядя.
– Не за что.
– Ну, я побежал, мне вон какой крюк еще делать? Все запомнили?
– Беги, беги – махнул ему рукой Данила, и тут же предложил мне:
– Может быть, поесть успеем?
– Тебе Гарик что сказал?
– Никого сейчас не будет, – канючил мой приятель.
– Нет, стой и жди.
Постояльцы отеля лениво шли к столовой. Не было никого, кто бы спускался к морю. Мы терпеливо дожидались, посматривая сквозь кусты на дорогу. Зелень великолепно нас скрывала, но зато было отлично видно дорогу. Фитиль с Кузьмой и Истамбул стояли на боевом посту. Бугай маячил вдалеке. Из отеля вышли Анна Николаевна и Настя.
– Идем завтракать! – Анна Николаевна махнула нам рукой.
Данила дернулся было, но я перегородил ему дорогу и ответил за двоих:
– Мы уже…
– Ой, какие молодцы, – похвалила нас Анна Николаевна, увлекая за собой Настю. – Вы где будете?
– Тут где-нибудь.
Наконец минут через пятнадцать из отеля вышел первый постоялец в шлепанцах и с полотенцем. Этот точно на пляж. К нему подскочил Данила.
– Дядя, можно вас попросить о небольшой услуге, – мой приятель говорил без передыха, – там внизу на дороге бандиты крутят шарики, двое, а третий еще дальше их охраняет, а мне у тёти, которая рядом торгует шляпками, нужно расписную ложку купить, она сто рублей стоит. Я бандитов очень боюсь, потому, что у них под стаканчиками ничего нету, они оттуда незаметно шарик вытаскивают и ищут дураков. Вы с ними не играйте, все равно проиграете, а ложку мне купите. Там внизу, за дорогой, мой товарищ будет стоять, черненький такой, он у вас ложку заберет. А эти, которые шарики крутят, жулики, у них ничего под стаканчиками нету, смотрите, с ними не играйте.
Классно он обработал клиента, у того в памяти осталось только последнее предупреждение. Дядя чуть не ушел без денег. Данила насильно сунул ему в руку сторублевку и снова предупредил:
– Под стаканчиками у них ничего нету.
– Ладно, ладно, не волнуйся, куплю, спасибо, что предупредил, я все равно играть не собирался.
Пока Данила разговаривал с одним, мимо нас прошли на пляж еще человека три. В мои обязанности входило предупреждать их о пустых стаканчиках.
– Да, знаем давно мы эти штучки. Пусть только попробуют подойти к ним, – заявила дама, грозно глянув на сопровождающих ее мужчин.
Данила за пять минут уговорил еще две пары, всучив каждой по двести рублей. У него осталось последняя сотка.
– Пора тебе, Макс. Помнишь, что надо делать?
В это время с пляжа поднималась компания, шесть человек. В руках каждый из них держал по расписной ложке. Гарик совсем обнаглел, отдал им все деньги. А может быть, он прав? Все ведь пойдут сейчас на пляж, а обратно когда еще будут возвращаться.
– Вам ложки, что ли, нужны? – спросила нас компания.
Данила совал их за пазуху.
– Зачем они вам?
– Заказали, – невнятно пробормотал мой приятель, выискивая взглядом подходящую жертву.
– Иди, Макс, не тяни, они должны уже созреть, Гарик знает свое дело.
Я неторопливо пошел вниз. Прошло, наверное, полчаса, как я покинул приятное общество наперсточников, расположившихся на асфальте. Как раз сейчас должна была из отеля повалить толпа и раскупить у Истамбул ее шляпки, а у нас – оставшиеся ложки. До этого каждый второй, проходящий мимо, становился нашим покупателем. На это и был рассчитан весь фокус. Когда я подошел к Истамбул, она мне отдала тысячу сто рублей и позавидовала:
– Вот не знала, что этого добра здесь не видали. Постоишь? Шляпы по двести пятьдесят, да ты знаешь… Их у меня ровно тридцать штук осталось. Я мигом, туда и обратно.
Не успела Истамбул отойти на тридцать метров, как ко мне подошел Фитиль. Вот он, тот самый момент, из-за которого мы столько старались. Клюнуло, наконец. Сработал план Гарика, поверили наперсточники, что расписные ложки здесь ходовой товар. Сейчас надо было продать весь оставшийся товар Фитилю по высокой цене, а потом он пусть куда хочет с ним девается. Гарик детально изложил нам план и предупреждал, как надо себя дальше вести. Только не переиграть. У подошедшего Фитиля вся его хитрость была написана на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17