Я думаю, что смерть Претора повлечет за собой ожесточенную и, возможно, долгую борьбу за место под солнцем.
– У нас нет на этот счет никакой надежной информации, – сокрушенно покачал головой президент. – Для наблюдателей со стороны ромуланская верхушка хочет казаться монолитной и сплоченной. Нам известно только то, что обязанности Претора выполняет какой-то комитет, но мы не знаем, кто именно в него входит.
– Деятельность любых временных комитетов основывается, как правило, на существующих законах и традициях, – заметил Спок, – по крайней мере, в развитых обществах.
– Об этом комитете, джентльмены, нам ничего не известно, – повторил президент. – Ни численность, ни состав. Но как бы там ни было, нам придется иметь дело именно с ним, даже если мы этого не хотим. И не только в плане проведения мирной конференции.
– Глупые тайны, – нахмурился Маккой. – Как можно с кем-то разговаривать и не видеть лица собеседника?
– Свой скептицизм, джентльмены, оставьте при себе, – одернул Картрайт, явно недовольный репликой доктора. – Мы должны принять предложение ромуланцев и немедленно дать положительный ответ. Ставки высоки: развитие мирных отношений между двумя разными культурами. Поэтому мы не можем поступить иначе.
– Согласен, – поддержал президент, от которого не ускользнула едва заметная скептическая улыбка на губах Кирка.. – Именно поэтому мы здесь, джентльмены. Мы должны воспользоваться любым представившимся нам шансом на установление долгожданного мира.
– Не забывая о своих интересах, – добавил Маккой.
– Да, не забывая о своих интересах, – повторил президент, почему-то улыбнувшись и переглянувшись с адмиралом. – Стоит ли продолжать разговор?
Есть еще несколько аспектов, которые мы могли бы обсудить в частном порядке. Например, ромуланцы настаивают на том, чтобы конференция затронула не только вопросы мира, но и культурный и научный обмен между народами. Кажется, ромуланцев будет сопровождать целый оркестр, и то же они надеются увидеть у нас. Насколько я понимаю, "Энтерпрайз" должен будет обменяться концертами с кораблем Империи.
– Хорошенький повод для массового вторжения на наш военный корабль, насторожился Маккой.
– Меры предосторожности будут приняты, доктор, – заявил Картрайт. Точно так же, как ромуланцы будут настороже, когда мы отправимся к ним с визитом вежливости.
– А каковы другие аспекты, мистер президент? – напомнил Кирк, предупреждая очередную реплику со стороны Маккоя.
– Боюсь, следующий аспект вы найдете неприятным. Ромуланцы поставили условие относительно посла, который будет представлять нашу федерацию.
Офицеры "Энтерпрайза" дружно подняли брови в изумлении.
– Они пытаются указать нам, кто именно должен быть послом?! возмутился Кирк.
– Ромуланцы назвали того, кто им не должен быть, – покачал головой президент.
– Ну это уже слишком! – воскликнул Маккой. – Решать, кого отправить в качестве посла, – наше дело. Разве не так?
– Да что вы все принимаете в штыки, доктор? – не выдержал Спок. Знаете сказку про кролика и капусту?..
– Не знаю, какие сказки есть у ромуланцев, – вмешался президент, – но это не относится к делу. Их требования не дипломатическая поза. Ромуланцы вполне серьезно заявили, что не прибудут ни на какую конференцию, если там будет присутствовать одно нежелательное для них лицо. И мы вынуждены с этим считаться.
– Они дали хоть какие-нибудь разъяснения? – поинтересовался Кирк.
– Да, объяснения есть, и я усмотрел в них определенную логику. Если переговоры, в которых в качестве посла примет участие лицо самого высокого уровня и с блестящей репутацией, потерпят провал, то это будет настоящей катастрофой. Но если привлечь лицо рангом пониже...
– Не начинай с вершины, – прокомментировал Кирк, – иначе в случае провала все придет в полный тупик.
– Совершенно верно, – согласился президент. – Это обычная дипломатическая практика в Федерации. Высшие руководители не встречаются между собой до тех пор, пока дипломаты низкого ранга не расчистят дорогу и не согласуют все детали.
– И кто же эта нежелательная высокопоставленная персона? – спросил Кирк.
– Я уверен, вы все его знаете, – президент: выразительно посмотрел на Спока. – Это вулканский посол Сарэк.
– Так я и знал, – выдохнул Маккой. – Легко, объяснить, почему они не хотят его видеть.
– Да. Сам факт, что ромуланцы не желают иметь дело именно с Сарэком, о многом говорит, – поддержал Кирк.
– Прежде всего, о том, что ромуланцы не дотягивают до его уровня! выпалил Маккой.
– Вполне возможно. Однако здесь есть и скрытые мотивы. Например, ромуланцы не против того, чтобы вести диалог со всей Федерацией в целом, но не готовы иметь дело со своими соплеменниками-вулканцами. В любом случае, переговоры должны состояться.
– Так кого же они согласны видеть на месте Сарэка? Его, я думаю, вы тоже знаете, – загадочно улыбаясь, ответил президент. – Это один из выдвиженцев Сарэка. Он появится здесь с минуты на минуту. Его зовут Райли.
* * *
В свои сорок лет капитан первого ранга Кевин Томас Райли из Дипломатической службы Звездного Флота, переполненный ирландским остроумием и шармом человек, все еще слыл великовозрастным шалуном и повесой. Отовсюду, где мелькала его окладистая, с проседью борода, слышались сальные шутки и гомерический хохот. Новые обстоятельства ничуть не повлияли на его живую натуру. Слегка безответственный и беспутный, Райли и сейчас не изменил своим привычкам, опаздывая на встречу, где присутствовали адмирал Картрайт и сам президент Федерального Совета.
Находясь в местечке под Каиром, он пытался добраться до "Энтерпрайза" на попутном транспортном корабле.
В это время в пресс-центре адмирал и президент нервно поглядывали на часы. По выражениям их лиц было видно, что опоздание может дорого обойтись Райли в дальнейшей карьере. И вообще, его возвращение на борт "Энтерпрайза" никак нельзя было назвать бальзамом на душу Кирка.
Теперь Райли возвращался на другой корабль, через двадцать лет, и он был далеко не тем молоденьким нервным лейтенантом. На "Энтерпрайзе" по-прежнему служили знакомые лица: Скотти, Спок, Ухура и многие другие.
Казалось, по коридорам корабля бродил дух старого "Энтерпрайза". Самым странным и неуютным обстоятельством для Райли было-то, что на корабль он возвращался очень важной персоной, вокруг которой будет вращаться вся миссия. И если неловко в этой ситуации чувствовал себя сам Райли, то какие же чувства должны обуревать Кирка?
Когда-то Райли был радушно встречен капитаном и даже получил от него представление на присвоение звания "лейтенант". Однажды в группе спуска под командованием Райли произошел несчастный случай, и всю ответственность за это собирались возложить на лейтенанта. Кирк горячо вступился за своего подопечного, бегал по кабинетам и, как мог, использовал свои небогатые связи. В конце концов, все утряслось. Можно сказать, капитан спас карьеру Райли. Трудно представить, что бывший подопечный теперь должен представлять всю Федерацию на мирной конференции, фактически подчиняя себе капитана Кирка и его команду.
"В конце концов, я прошел школу Сарэка", – подумал Райли, узнав о своем неожиданном назначении.
Уже на "Энтерпрайзе" он вспомнил свое знакомство с послом.
– Здесь изложены подробности чрезвычайного происшествия в группе спуска под вашим командованием... – были первые слова знаменитого вулканца, который только-только захлопнул папку с персональным делом Райли.
Чудом уцелевший лейтенант стоял перед легендарным Сарэком в его кабинете и чувствовал дрожь в коленях и испарину на лбу.
– Вас назначили командиром группы спуска, в которой одного из членов команды съел хищник. Вас обвинили в его смерти, отстранили от службы и завели уголовное дело.
Посол говорил утвердительным тоном, но чувствовалось, что он ждет какого-нибудь вразумительного ответа или хотя бы оправдания.
Райли тяжело вздохнул и начал:
– Как офицер и командир группы спуска, сэр, я несу полную ответственность за...
– ... Любую роковую случайность? Думаю, что нет, мистер Райли.
Садитесь.
Райли сел, но не успокоился. Он спросил о переводе в другой корпус, ожидая услышать в ответ о своем незавидном будущем, например, о назначении на должность писаря или секретаря, а потом о возможности, благополучно дожив до пятидесяти лет, получить командную должность на какой-нибудь отдаленной базе, где большинство служащих составляют местные черноволосые женщины-аборигенки. Каково же было удивление молодого лейтенанта, когда Сарэк прямо заявил, что берет его в качестве своего личного представителя!
– Я выбрал вас, а не вулканца потому, что люди бывают часто... как бы это сказать... непосредственными и непредсказуемыми. Я очень ценю эти качества, – объяснил Сарэк, ничего больше не добавив.
Лишь много месяцев спустя, когда Райли, будучи в скверном расположении духа, высказал предположение, что его назначению способствовала какая-то компьютерная или бюрократическая ошибка, Сарэк заявил:
– Если вас не устраивает эта должность, вы можете в любое время потребовать перевода в другое ведомство. Правда, только после того, как мы переживем нынешний кризис.
В первый же день Сарэк оставил своего нового сотрудника в покое и внимательно, не спеша, перечитал его личное дело. Райли показалось, что прошли часы, прежде чем вулканец, наконец, отодвинул от себя папку и вдумчиво посмотрел на него.
– У вас нет семьи, мистер Райли, – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес посол, ожидая пространного объяснения.
– Нет, сэр. При моих постоянных перелетах заводить семью – верх безрассудства. А что касается моих родителей... Их убили на Тартусе-Четыре.
– Я знаком с обстоятельствами этого дела. Очевидно, именно тогда вы решили выбрать эту профессию?
"Черт возьми, разумеется!" – хотел было воскликнуть Райли, но благоразумно передумал, предположив, что с послами не разговаривают в таком тоне и такими словами.
– Я решил приложить все силы и способности, чтобы никогда не поднимали голову такие чудовища, как Кодос.
Райли показалось, что его ответ полностью удовлетворил Сарэка. Посол, положив руки на стол, молча рассматривал молодого офицера. После службы со Споком Райли знал, что означает долгое молчание вулканцев. Поэтому он, не произнося ни слова, без всякой суеты, нетерпения и раздражения стал ждать.
Молчание Сарэка длилось неприлично долго. В один из моментов Райли даже показалось, что посол просто-напросто заснул.
За время бесцельного сидения в кабинете Сарэка лейтенант успел подумать обо всем, даже о своей бороде. Райли отпустил ее, когда служил у Кирка. Он так привык к своей бороде, что решил не расставаться с ней никогда. У Райли появилась привычка во время бурных проявлений эмоций хвататься за бороду и накручивать ее на пальцы. Впрочем, накручивал он ее и просто так, от скуки. Смотрясь в зеркало, Райли иногда ловил себя на мысли, что с бородой выглядит вполне солидно, даже величественно, что, впрочем, не всегда вязалось с его чрезвычайно живой натурой. Что ж, борода, возможно, еще послужит его дипломатической карьере, ведь у многих народов Федерации всякая растительность на лице служит признаком зрелости и достоинства.
– У вулканцев есть поговорка, что борода чаще открывает, чем скрывает, – наконец, ожил Сарэк, то ли угадав мысли собеседника, то ли заметив, как Райли беспрестанно накручивает бороду на пальцы. – Вот поэтому очень редко можно встретить бородатого вулканца. Кстати, вы намерены сохранить эту вашу растительность?
Голос посла звучал совершенно бесстрастно, и Райли не мог догадаться, какой ответ сейчас был бы наиболее выгодным.
– Я сбрею ее, если вам не нравится, посол, – быстро, почти скороговоркой, ответил Райли.
– Если вы станете моим представителем в Звездном Флоте, мистер Райли, то вы должны будете уяснить: я не терплю нерешительности. Еще кто-то из ваших почитаемых философов сказал:
"Пребывай холодным или горячим. Не будь только тепленьким, иначе я обдам тебя пламенем или вылью на твою голову ушат холодной воды." Я придерживаюсь такого же принципа. Можете быть неуверенным в чем-то, мистер Райли, но никогда – нерешительным. Надеюсь, вы улавливаете разницу между этими понятиями?
– Да, сэр, – немного подумав, твердо ответил Райли.
– Иного я не ожидал, – вздохнул с облегчением посол.
Райли сохранил свою бороду и многому научился у Сарэка. Собравшись с духом, он вошел в турболифт и нажал на кнопку "пресс-центр".
* * *
Встреча адмирала и президента с офицерами старшего состава "Энтерпрайза" уже подходила к концу, когда двери пресс-центра распахнулись, и на пороге появился Кевин Райли. Адмирал нервно взглянул на часы, но промолчал.
Начались приветственные рукопожатия. С особым чувством Райли пожал руки Кирка и Маккоя. Жестом адмирал Картрайт прервал излишние проявления радости и грозным голосом отругал посла за опоздание.
Райли состоял совершенно в другом ведомстве и вполне мог проигнорировать замечания адмирала. Но, учитывая возраст Картрайта и присутствие президента, опоздавший благоразумно промолчал и даже придал лицу виноватое выражение.
Когда Райли, наконец-таки, уселся в кресло между адмиралом и Маккоем, Спок обратился к президенту:
– Вы, кажется, говорили, что у ромуланцев есть еще какие-то странные требования...
– Нет, скорее, необычные или неожиданные.
Конференция должна состояться на планете, которую Федерация называет Темариус-Четыре.
Над столом, под самым потолком пресс-центра, завис светло-оранжевый шар, спроецированный скрытыми голографическими проекторами.
– Это же в Нейтральной Зоне!.. – удивленно воскликнул Райли, рассматривая бегущие по шару цифры – координаты планеты и ее характеристики. – Но почему так далеко?
– Видно, жаждут съесть нас за завтраком, – с сарказмом ответил Маккой. – Не знаю, как вы, но я все острее чувствую запах провокации.
Адмирал Картрайт, вздрогнув, посмотрел на Маккоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33